ev-E2654

21

Достаточно произвольно используются понятия«цивилизация», «русская цивилизация». К последней прилагается слово«м лодая», «незрелая», «периферийная» и пр. Плюс ко всему, смело используются термины естественных наук: схлопывание, мембрана, лимитроф и др. (Цибульский, Яковенко).

Новая наша историография свободно использует «народныйи дух» И. Гердера, и «органику цивилизаций» Ильина и Данилевского, и «пассионарность» Гумилева. С помощью этих понятий удобно обосновываются те или иные мифы

и идеологические	установки. Например, преемственность России			либо с
Московской Русью, либо – с СССР.
Традиционалисты-почвенники		критикуют	концепцию	догоняющег
развития, считают	Россию не	периферийной, а	центральной цивилизацией

(Панарин). Идея особости России, ее высокой духовности, мессианской роли в мире сопрягается с критикой модернизации по западному образцу, с идеей сохранения самобытности. Идея прогресса часто заменяется идеей цикличности развития, идеей возвращения к земле, к традиционной семье, к своей культуре и образованию, не испорченным западной цивилизацией(Панарин, Дугин, Шкаратан). Очевидно, что новая национальная идея формируется именно в этом направлении.

Сегодняшнему состоянию постсоветской историографии предшествовали несколько периодов:

1. 1991-1993. В это время в моде цивилизационный подход и теория модернизации. В вузах вводится курс истории мировой цивилизации. В 1991 году с книги Ахиезера« Россия: критика исторического опыта» начались серьезные дискуссии о цивилизационном подходе к историческому процессу. Обсуждались

концепции	промежуточности		российской		цивилизации	и	перманентн
внутреннего раскола ее, концепции абсолютной закономерности в нашей истории
событий 1917 года.
2. 1993-1996. В этот период наблюдается огромный интерес к русской
философии	и к	разработанной	ею«русской		идее». В 1994-95гг.		проходят
дискуссии	о	цикличности	и	катастрофичности		русской, о истор

периферийности ее развития. Авторы учебников стремятся отделить себя от либеральной политической конъюнктуры, дают критику действий нынешних властей. Лозунгом многих авторов стала «новая государственность».

3. 1996-2002. Интеллигенция и власть ощутили тоску по государственной идее и бросились искать «возрожденное прошлое». Заметно стремление заменить советскую идентичность идентичностью имперской, чувствуется порыв российской бюрократии к самооправданию и самоутверждению через историю, к вековой легитимности

В подтверждение вышесказанного, приведем список наиболее характерных работ:

1.Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. – В 3-х Т. – М.,1991.

2.Дугин А.Г. Основы геополитики. Мыслить пространством. – М.,2000.

3.Кантор В.К. Россия: трудный путь к цивилизации. Историософские очерки. – М.,1997.

4.Россия и Запад. Диалог или столкновение культур. – М.,2000.

22

5.Основы евразийства. – М.,2002.

6.Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире. – М.,2002.

7.Троицкий Е.С. О русской национальной идее. Очерк теории возрождения нации. – М.,1994.

На современном этапе старый проверенный позитивизм уже не справляется с новыми реалиями. Кризис историографии у нас и в мире во многом был связан с отсутствием новой методологии и соответствующей философской основы, как источника такой методологии. В последнее время методологической основой все более выступает феноменология, примыкающая к ней, историческая антропология.

Феноменология – это философское течение, основанное Э.Гуссерлем. Центральное понятие феноменологии– интенциональность сознания (направленность на объект). Существуют только те объекты, которые вовлечены в круг сознания, например – историка. То, что никогда не привлекало внимания, то для нас не существует: «нет объекта без субъекта». Феноменология – основа экзистенциализма и, отчасти, герменевтики.

Если в гегельяно-марксисткой традиции основная задача– объяснить историческую действительность, то в феноменологии стремятся сначала понять человека прошлого, а через него– окружавший его мир, кстати, то же самое делает историческая антропология. Сегодня часто ставят знак равенства между исторической фенеменологией и исторической антропологией.

Историческая антропологияэто поворот в исторической науке новейшего времени. В результате наука обратилась к человеку, через деятельность которого и происходит исторический процесс. Это стало глобальным отрицанием традиций детерминизма и социологии близкой, или тождественной марксизму. Постепенно антропологизм становится основой любого гуманитарного исследования.

У нас в стране долгое время господствовал позитивизм. Это была своеобразная защита от тоталитарной идеологии: мол, я, как историк, опираюсь только на факты, а они, к сожалению, не всегда подтверждают марксистскую доктрину. Когда кризис политический и кризис научный совпали по времени, позитивизм перестал быть самодостаточным, а политическая история – главной отраслью историографии.

Однако появились другие опасности. Постмодернизм с его деконструкцией текста через собственное «Я», оказался хуже любой цензуры. История становится релятивистской, источник, зачастую, игнорируется вообще.

Позитивизм плох не сам по себе, а как методология, претендующая на объяснение всего. Но и историческая феноменология не является панацеей. Каждое направление ресурсно ограничено.

Феноменология признана была преодолеть антиномию материализма и идеализма. От основ, заложенных Гуссерлем, идут пути к любой современной познавательной области, где затрагиваются проблемы культуры и субъектнообъектные отношения внутри нее.

Именно феноменология дала возможность избавиться от наивного деления культуры на духовную и материальную. Культура впервые предстала как единый

			23
мир, осмысленный человеком. В рамках антропологии сама история предстала
как	деятельность	человека	с	феноменальным	проявлением		с
(общественного и индивидуального).
Но	феноменология – это		только	общеметодологическое		основание
исследований; главное здесь – освободить сознание историка от тех предпосылок,
предубеждений, которыми обязательно снабжает каждого взрослого человека
конкретная эпоха. Историк должен отказаться:

-от естественной установки нашего сознания на психологизм, т.е. от мысли, что психика у нас и у людей прошлого одинакова, мы легко можем понять предков по аналогии. Но, в основе психики - язык, а он исторически изменчив;

-от «здравого смысла». Здравый смысл бессилен объяснить религиозную логику, например, средневековья. В любом историческом времени таятся логические парадоксы. С точки зренияXVIII века три жалованные грамоты Екатерины II образуют конституцию – свод основных нерушимых законов, и

только	после		Французской			революции	слово«конституция»		приобрело
современное значение;
- третий		отказ – отказ от			естественнонаучной			установки	современного
сознания на абсолютизацию познавательных возможностей. Одна из форм такой
абсолютизации – стремление историка к «точности», это приводит к погружению
во второстепенное, к разрушению целостной картины той или иной культуры.
История просто не может быть точной наукой, подобно физике или химии.
Историк	изучает		ушедшую		реальность через			источ, ноик сам		источник,
созданный	чужой		одушевленностью, неадекватно					отражает	историческую
реальность. С другой стороны, и историк, как субъект, конструирует себе миф о
реальности – он является носителем мифа. Поэтому диалог: автор									источника –
историк – это взаимодействие разных мифологических картин.
Предметом исторической феноменологии является самосознание человека и
общества в динамике собственных изменений. В отличие от позитивизма,
признающего то, что было на самом деле, историческая феноменология стремится
реконструировать			самосознание как систему представлений, влиявших на
поведение человека. И в этом она видит свой предмет.
В	отличие		от	герменевтики, историческая				феноменология		ищет	в
источниках		не	бессознательное, а			именно	сознательное, личное			начало,

подтвержденное словами и мыслями людей. Она делает реальным синтез исторической науки и языкознания.

Если филолог сделает дословный перевод с соблюдением всех нор русского средневекового языка, мы получим малопонятный текст, ибо смысл слов и жизненной ситуации от филолога ускользнули. И только историк на основе всей массы профессиональной информации может попытаться разъяснить текст. Задача историка-феноменолога – дать чужой одушевленности право на монолог.

А вот беспредпосылочная герменевтика, в этом случае, попытается раскрыть смысл лексем. С точки зрения постструктурализма, текст не знает ни начала, ни конца, в нем нет линейной упорядоченности. Текст превращается в хранилище бесконечных кодов-смыслов, и новых, и архаичных.

				24
Если цель позитивизма– объяснить исторический процесс метаязыком
науки	в	рамках	уже	заданных		причинно-следственных, тосвязейдля
феноменологии целью является описание мифа и реконструкция его причинно-
следственных связей.
Для	позитивистской историографии					предметом исследования			является
«объективная		реальность»		прошлого,		в	историко-антропологическом
рассмотрении		предмет	определяется		как	ОБРАЗ прошлого		создаваемый		и
дошедших до нас исторических источников. Этот образ выражается в рассказе-
тексте, это и есть историописание.
Исследователю следует помнить, что существует несколько типов текстов.
В случае перечисления в тексте вещей, их свойств и отношений– то это
ОПИСАНИЕ. Если в тексте перечисляются события– то это НАРРАТИВ как
особая разновидность описательного текста. Есть еще один								тип	текста–
рассуждения по поводу…, такой текст называется ДИСКУРС.
Современное понятие нарратива– это описание событий, плюс элементы
дискурса по поводу событий. Это не хроника или летопись, а особая конструкция,
которую историк налагает на факты.
Никто и никогда не живет историю. Сначала мы живем и действуем и
только потом, задним числом, слагаем из нашего бытия некое повествование и это
повествование рассказывается. Раз история – это всегда только текст о бывших
когда-то событиях, то речь может идти не об исследовании реальной истории, а
об исследовании текста. Но				этим	традиционно		занимаются	лингвистика		и

семиотика, поэтому историки новейших школ, особенно в Америке, активно применяют методы этих наук в историческом анализе.

Литература также традиционно имела дело с текстами и могла бы дать инструменты анализа истории. Но цели и результаты литературного нарратива не обязательно совпадают с таковыми в нарративе историческом. Поэтому теоретики новой философии истории основывают свои исследования на специфических современных литературных теориях(Фуко, Риккерт, Деррида). В частности, на тропологии, разработанной Х.Уайтом (1973).

Согласно этой теории историки, конструируя прошедшую реальность, используют 4 модели (тропы) – метафору, метонимию, синекдоху, иронию. Историческое письмо всегда задается одним из этих троп. Теория тропологии, по мнению Уайта, для истории должна стать тем же, чем логика для любой другой науки.

Но эта теория не оставляет места для верификации исторического текста. История становится абсолютно субъективным построением историка.

Поэтому ученые ищут новую теорию исторического письма. Ф.Анкерсмит в 1994 году в работе«История и тропология» пытается создать особый тип исторической теории, в основе которой – способность историка непосредственно транслировать читателю исторического текста опыт прошлого. Но ведь прямое переживание опыта прошлого невозможно! Но зато чем более талантлив историк как художник, тем более прикосновение читателя к подлинному прошлому. При этом Анкерсмит указывает, что главное – это радикальное устранение из исторического исследования субъективного опыта историка. Но это трудно, почти

25

невозможно. Поэтому Анкерсмит считает, что только герменевтика могла бы претендовать на обобщение непосредственного опыта прошлого. В -первых, герменевтика отрицает необходимость гарантировать безусловность найденной истины; во-вторых, она основывается на процедурах чтения, а не визуального наблюдения; и в-третьих, герменевтика дает бесконечный набор интерпретаций прошлого. Но герменевтика не может дать ощущения опыта прошлого.

Еще Аристотель показал, что опыт историчности изначально присутствует внутри каждого из нас хотя бы потому, что за нами – бесчисленные поколения предков. Этот опыт лежит в глубине нашей самости, являясь частью нас самих.

Чтобы установить с прошлым непосредственный контакт, надо приложить усилия, подобные усилиям адептов дзен и преодолеть разницу между своим и чужим «Я». При этом результат не верифицируется. Это уже мистическое интуитивное проникновение.

Апока мы не знаем другого способа познания прошлого, кроме как работы

систочниками и создания множества контекстов, соединяющих целое и части.

В целом, в новой истории явно заметно влияние деконструктивизма: истина достигается опосредованно, через текст; интерпретаций текста может быть много и не надо искать единственно правильную.

По большому счету, речь идет о том, что мир вообще многовариантен, а истины в классическом понимании быть не может.

ЛИТЕРАТУРА.

1.Румянцева,М.Ф. Теория истории: Учеб. Пособ./ М.Ф. Румянцева. –

М.,2002.

2.Феллер, В.Введение в историческую антропологию. Опыт решения логической проблемы философии истории / В. Феллер. – М.,2005.

3.Зверева, Г.И. Анализ новой историософии России // Общественные науки и современность. - №4, 2003.

ВОПРОСЫ.

1.Какие смыслы несет в себе термин «историография»?

2.Каковы причины «кризиса истории»?

3.Что такое нарратив? – дискурс?

4.Что является предметом исторической феноменологии?

5.Каковы этапы и направления новейшей отечественной историографии?

26

Раздел II.

Особенности объекта и предмета исторического исследования

Лекция 2.1.

Предмет исторического исследования

1.1.Дискуссии о предмете исторического исследования.

1.2.Целостный взгляд на историю.

1.3.Междисциплинарный подход к истории.

1.4.Вопрос о всемирной истории человечества.

Объект познания для историка– это вся историческая реальность. На практике же, каждый историк выбирает для себя ПРЕДМЕТ познания– ту эпоху, явление и пр., которым он собирается заняться.

Коли объект познания исторической науки– вся совокупность явлений

общественной жизни на протяжении истории	человечества, то можно сказать, что
это наука интегральная по сравнению	с другими гуманитарными науками:

психологией, искусствоведением и .дрПоэтому историк должен владеть методологией и методами не только своей, но и смежных наук.

Историческая наука избирательна: каждая эпоха, каждый ученый отбирает для исследования те или иные моменты прошлого, т , что в данный момент общество считает существенным для себя. Предмет истории отражает эволюцию представления общества об истории, и ее задачах. Поэтому предмет истории сам историчен.

В ХХ веке понимание предмета историисущественно расширилось и

изменилось. На	первый план выдвигается духовная сторона				деятельност
человека, его	психология.	Исторические	факты	трактуются	как	факты
психологические: « история является сама по себе не чем иным, как прикладной
психологией» - писал К.Лампрехт. Главным объектом исторического изучения
становится человек, история «очеловечивается»
Согласно учению Мишеля Фуко«место истории не среди гуманитарных
наук, и даже не рядом с ними. Поскольку исторический человек – это человек,
который живет, трудится и говорит, постольку содержание истории отправляется
от психологии, социологии, наук о языке. И наоборот: поскольку человеческое
существо является историческим(через 60-70 лет оно уходит в историю), то
всякое знание	о человеке	не может обойтись без		истории. История	образует

СРЕДУ гуманитарных наук»: Тот же смысл у Мориса Эмара: « История – это не все, но все является историей».

Между областями исторической науки только одно общее– все они повествуют о прошлом. Важно только то, что в данный момент оказывается в фокусе внимания: или история экономики, или история европейской философии – все это история, однако, первое изучают экономисты, а второе – историки.

Сегодня можно говорить об антропологическом и культурологическом перевороте в историографии. Интерес историков сместился с политических и

				27
экономических		проблем	на	исследования		повседневности, истории		идей,
верований, быта. Появляется гендерная история, история интеллектуальная и пр.
Такое	расширение		предмета		истории	многих настораживает. Ис ория
словно растворяется в широком комплексе						наук об обществе и , челове
появляется множество дисциплин, например, историческая психология, в которых
тонет собственно история. Культурологический						переворот в	историографии
вообще предполагает за культурологией роль интегрирующей науки, ведь с
момента появления человеческого общества– вся наша история– это история
культуры в ее широком понимании.
По	ведомству какой			науки	отнести, например, статьи		из	сборника

«Междисциплинарные подходы к изучению прошлого/ Под ред. Репиной Л.П.-

М.,2003:

-Путешествие Екатерины II – общество и ритуал;

-Средневековая западноевропейская мистика в контексте истории чувств? Современный взгляд на историю можно назвать комплексным

холистическим (целостным). При этом общество рассматривается как взаимосвязь событий и ситуаций, что позволяет устранить крайности индивидуалистического и структуралистического подходов. Индивидуалистический подход

рассматривает прошлое и современность как временную связь неповторимых событий. Структурализм интересуют не сами вещи и явления, а только взаимосвязь между ними.

Именно холистическое понимание истории близко к концепции глобальной истории школы Анналов, отстаивавшей идею цельности человеческого бытия и деятельности человека.

Но целостность «вообще» не может быть предметом конкретного анализа. Анализировать можно только отдельные проблемы и аспекты этой целостности. Поэтому возникают отрасли исторического исследования: политическая история, социально-экономическая и пр. Но историческая антропология настаивает, чтобы такого деления не было– надо изучать человека целиком в его историческом бытии: изучать цивилизацию, культуру, менталитет эпохи. Однако, чтобы изучить

ту же цивилизацию, если оставаться в рамках науки, надо					опираться на
конкретные исследования: и социальные, и экономические и этнографические и
пр.
Таким образом, если понимать историю как науку комплексную, то
предметом изучения должно быть как единичное, случайное, так и событийная
история (что, в	какой последовательности			происходило), так и		явления
экономического, социально-политического порядка.
Соответственно,		признается	целесообразность			использован
междисциплинарных исследовательских процедур и методик, прежде всего, из
других гуманитарных наук, но не только Показательно присуждение Нобелевской
премии американским клиометристам Фогелю и Норту.
Интерес	к	индивидуальному	в	современной	истории	восходит

средневековым представлениям о различии духа и природы, позднее – к Риккерту и Дильтею (идеография). Интерес к общественным отношениям, тенденциям,

структурам возникает в VIII,Х развивается в работах Вебера и Маркса

28

(номотетический подход). Все эти направления рассматривают социальные отношения как результат взаимодействия множества людей, движимых личными интересами. Причем, результат получается совершенно , инойне предусматриваемый ранее людьми. Поэтому анализ действий отдельных людей мало что дает для понимания, например, экономики.

Интерес к общему в современной исторической науке особенно заметен в изучении цивилизаций. Сравнение цивилизаций – едва ли не самая популярная тема в современной истории и культурологи.

Междисциплинарный комплексный подход предполагает использование методов структурного анализа, количественных методов, приемов информатики и пр.

Объект анализа в историческом знании отличается многофакторностью.

Реконструкция картины мира, общее понимание источников эпохи основаны на

целостности восприятия их исследователем. Эта целостность позволяет говорить

о

целостном

образе

ГЕШТАЛЬТЕ. Гештальтное

понимание

истории

и

рассмотрение смены циклов таких гештальтов мы видим у Арнольда Тойнби.

Идея комплексного подхода к изучению истории исключает вычленение

исследовательских приоритетов, если изучаем биографию, то должны выйти на

ментальность эпохи, стандарты жизни, структуры повседневности и др; а далее

все это включить в контекст социально-политических и экономических явлений

эпохи в целом.

Творческая

деятельность

ученого-историка

рациональ, нао

она

не

укладывается в рамки научной рациональности. Она обременена культурой и

больше

похожа

на деятельность литератора, чьи произведения изначально

открыты для разных линий развития сюжета. Историк и литератор опираются на

воображение, причем фантазии литератора не так уж

и произвольны, т.к.

подчинены все-таки разуму. Основатель имажетивной социологии Чарльз Миллз

призывает

развивать

социологическое воображение, которое поможет человеку

выйти

за

рамки

своего времени и своей среды, связать свою биографию с

историей.

И

Шпенглер,

и

Хейзинги

согласно

говорят

об

эстетическо

конструировании

истории.

Воображение,

фантазия

и

другие

аспекты

художественного творчества рассматриваются как необходимая составная часть

философского, исторического, социологического осмысления действительности.

Идеалу

постнеклассического

типа

рациональности

скорее

соответств

искусство, чем наука.

Может

ли

существовать история человечества и может ли она

бы

объектом научного исследования?

Современная наука отвечает на эти вопросы скорее отрицательно. Не

существует истории человечества вообще, как единого целого. Есть миры,

культуры, эпохи. Есть история человеческих групп и народов. Каждая культура

имеет свой путь, свою историю, не сводимую к общему знаменателю. Что

собственно мы будем изучать, изучая историю человечества в целом? Есть ли это

целое?

Мы можем что-то сказать об истории человечества в целом, только если

сможем

сравнить

ее

с

историей«нечеловечества». С

гносеологической

точки

		29
зрения, сказать	что-либо в	плане анализа	о , вещикоторая	существует	в
единственном числе, неповторима и ни с чем не сравнима вообще нечего.
Единство человечества есть единство расчлененное: м интенсивнее
интеграция, тем более многообразным, более мозаичным становится мир. И
никакой процесс глобализации этого многоцветья не стирает.
Единение человечества в некую метацивилизацию, метакультуру –
отдаленное будущее. Оно может быть, а может и не быть. Непредзаданный,
дивергентный,	стохастический	характер	исторического	процесса	делае

проблематичной мировую историю и наличие в ней общего смысла.

ЛИТЕРАТКРА.

1.Савельева, И.И., Полетаев, А.В. Знания о прошлом: теория и история: В 2 Т./ И.И.Савельева, А.В.Полетаев. – СПб., 2006.

2.Репина, Л.П. Новая историческая наука и социальная история/ Л.П.

Репина. – М.,1998.

3.Хвостова, К.В. К проблеме исторического познания в свете современных междисциплинарных исследований / К.В.Хвостова, В.К.Финн. – М.,1997.

4.Смоленский, Н. И. Возможна ли общеисторическая теории? / Н.И. Смоленский // Новая и новейшая история – 1996. - № 1. С.

ВОПРОСЫ.

1.Как расширяется представление о предмете истории к концу ХХ века?
2.В	чем	взаимосвязь	холистического	взгляда	на	исто

междисциплинарные методы в изучении ее? 3.Что такое гештальтное рассмотрение истории?

4.Может ли история человечества выступать объектом изучения историка?

Лекция 2.2 Историческое познание и его особенности

2.1Роль понятий и категорий в историческом исследовании.

2.2Проблема истинности исторического знания.

2.3Историческое время.

2.4Исторический факт.

Висторической науке, как и в любой другой, существует иерархия понятий

инабор категорий.

Категории – это широкие, предельно обобщенные понятия. Содержание категорий не передать через какие-то более широкие .понятияТрактовка категорий давно устоялась и не вызывает споров в научном сообществе. Пример категорий в истории и гуманитарном знании вообще: «эпоха», «правопорядок», «хронология», «государство» и подобные.

			30
Общие понятия – это понятия, функционирующие в гуманитарном знании в
целом. Споры по ним очень редки, хотя время от времени возникают, например,
до сих пор	нет единого		мнения по поводу такого общего понятия
«цивилизация».	Примеры	общих	понятий: «культура», «политика», «нация»,
«класс», «власть» и другие подобные.
Частные	понятия	могут	по-разному пониматься и формулировать
разными учеными. Понятия могут, как бы доопределяться в каждом конкретном
исследовании, они полисемантичны. Такая полисемантика существует неявно, но

она есть. Этим понятия в истории отличаются от дефиниций в математике и

физике
В гуманитарном знании отсутствует технический математический язык, а
есть нарратив – повествование на		естественном		языке, а значит, присутствует
многозначность этого языка. И каждый исследователь может добавить чуть-чуть
свой оттенок в смысл понятия, в его объем. Объем понятия может выступать в
нескольких разновидностях.
Положительный	объем -	это	когда	есть	интерпретация , знания
воплощенного в имени. Например, восточное христианство Византии» (именно и

только в Византии). Такое понятие подразумевает, что есть какие-то особенности
именно византийского восточного христианства.
Отрицательный объем – в этом случае фиксируется то. чего нет в данном
понятии, но есть в других, аналогичных.
Предположительный объем – это гипотетически выведенное						понятие	при
недостаточной	источниковой	базе. Часто	это	слово	придумывает			са
исследователь –	«пассионарность». Предположительный объем					имеют	такие
понятия, как «частник», «кулак», «космополит».
Частные понятия – это результат расширения содержания и сужения объема
общих понятий	при изучении	источников. «Имя»		понятия	заимствуется		из

источников (античный полис). Иногда частные понятия возникают в итоге
объемного исследовательского анализа: «Возрождение», «Просвещение».
Профессионалы-историки убеждены в том, что они пишут объективную, т.е.
правдивую и	достоверную историю, изложение которой зависит только от
сведений источников. Историк убежден, что он дает истинную интерпретацию
событий. В дальнейшем, если появятся новые источники, то что-то дополнится,
но в целом он совершенно объективен. А между тем:
-многие историки изучают один и тот же документ, но приходят к разным
выводам;
-историк	не	замечает, что,	интерпретируя источник, он опирается		на
«предзнание» и это очень влияет на его выводы;
- каждое поколение переписывает заново историю(чаще – в оценках) в
соответствии	с	новым	социологическим	контекстом	и-	к

мировоззренческим фоном.

Таким образом, историческое знание во многом обусловлено субъективной корреляцией, неизбежной зависимостью выводов от индивидуальн исследовательского подхода, специфики жанра исторического повествования и прочего. Но возможно ли истинное историческое знание?