СЕКТА УГРОЗА И ПОИСК ЗАЩИТЫ

сайентологии», основанная Л. Р. Хаббардом и считающаяся одной из наиболее агрессивных тоталитарных сект в мире, в кодексе чести сайентолога призывает: Никогда не бойтесь причинить вред другому по справедливой причине; Ваше самоопределение и ваша честь являются более важными, чем ваша текущая жизнь; Ваша целостность важнее, чем ваше тело. Как легко заметить, вышеприведенны цитаты снимают запреты на совершение как убийства, так и самоубийства. Те же воззвания звучат и в книгах Береславского, руководителя секты «Богородичный центр»: Нельзя ни минуты работать на себя, желать что-то для себя. Надо решиться убить себя. Это именно та жертва, которой призывает Господь.

Члены многих сект систематически недоедают и недосыпают, что также разрушительно воздействует на их здоровье. Из рациона исключаются наиболее ценные продукты. Еда принимается раз в сутки. Сон ограничивается тремя-четырьмя часами. На фоне психического и физического истощения создаются предпосылки для возникновения психических расстройств и соматических заболеваний. Анализ деятельности сект свидетельствует, что они оказывают не только разрушительное воздействие на здоровье личности, но и на здоровье семьи ─ одной из главных опор стабильной жизни общества и государства.

Для изучения последствий деятельности некоторых релиигиозных организаций в Минздравмедпроме России была проведена межведомственная конференция «Тоталитарные секты и психическое здоровье» с широким участием представителей органов исполнительной власти, медиков, психологов, представителей Московской Патриархии и общественных организаций.

С точки зрения ученых и практиков, лица, пострадавшие от тоталитарных сект и других неорелигиозных образований и нуждающиеся в медицинской помощи, подразряются на три группы.

Первую (наименьшую) группу составляют лица, сумевшие самостоятельно или с помощью родственников выйти из секты. Как правило, это люди с глубоко травмированюй психикой (с психопатологией по меньшей мере невролгического уровня), которые, с одной стороны, осознают пагубное влияние секты, а с другой ─ не могут полностью его преодолеть и приспособиться к жизни в прежней оциальной среде. Последнее обстоятельство, особенно при известной активности сектантов с целью вернуть «блудного сына» в свое лоно, содержит в себе большой риск возвращения в секту и требует безотлагательных психокоррекционных и реабилитационных мер.

Вторую группу (по некоторым данным, исчисляемую сотнями тысяч человек) представляют лица, полностью находящиеся под влиянием сект, порвавшие прежние социальные связи, изменившие место жительства и крайне отрицательно относящиеся к попыткам вернуть их к прежнему образу жизни. При этом такие попытки со стороны родственников или общественности крайне агрессивно встречаются и активистами сект.

Третья группа ─ группа риска быть завербованным в тоталитарные секты (именно из неё вербовались лица, во второй группе). В эту группу входят лица, декомпенсированные изменением стереотипа социальной жизни, не нашедшие в ней своего места, одинокие и надломленные индивидуальными психотравмирующими обстоятельствами, некоторые типы психопатических личностей, а также лица, перенесшие социально-стрессовые травмы (в первую очередь бывшие участники афганской войны и других локальных боевых действий, беженцы). Значительную часть составляет молодежь, внутренне протестующая против меркантилизации современного общества и при этом не имеющая сформировавшихся ценностно-смысловых ориентиров жизни.

Первая из отмеченных групп нуждается в оказании психотерапевтической (нередко и медикаментозной), а так же реадаптационной помощи. Для этого должна был широко распространена информация о том, что такая помощь возможна. Должны быть известны адреса, куда следует обращаться за помощью, необходимо обеспечить возможность получить совет, консультацию, разрядить психологический стресс в срочных случаях, что

поможет осуществить система типа «телефона доверия».

Но главное, для этого должны быть созданы соответствующие (вне стен психиатрических учреждений) центры психолого-психиатрической помощи с деликатно подобранным названием, желательно с религиозным оттенком. В этих центрах должен быть специально подготовленной персонал, знакомый, как с позитивным, так и с негативным (во избежание многих уже имевшихся ошибок) опытом аналогичных зарубежных учреждений. Ряд специфических причин быстрого распространения тоталитарных сект в России, психологические особенности человека постсоветского периода, своеобразие общественного менталитета и конкретных условий внутрироссийской жизни требуют специальной аналитической работы для выработки более адекватных возможностей оказания как оперативной, так и пролонгированной помощи. Необходимы методики и издания соответствующих руководств для работы в таких центрах, а также брошюры-памятки для родственников бывших сектантов. Желательно проводит реадаптационную-работу в контакте (но не под эгидой) с официально зарегистрированными конфессиями. Целесообразна организация сообщества бывших сектантов для вза¬имной поддержки, снятия психотравмирующего чувства одиночества и ненужности, поскольку (как представляется, по аналогии с работой с группами бывших алкоголиков и наркоманов) это повысит эффективность реадаптации.

Второй группе сложнее оказать необходимую помощь. При контакте могут возникнуть юридические коллизии между правом отдельного человека на свободу совести (утвержденным «Всеобщей деклараций прав человека» и исходящими от неё нормативами) и аргументами в пользу запрета деятельности секты.

Свобода покинуть культ в некоторых деструктивных религиозных организациях обычно гарантируется только на словах. Существуют факты, свидетельствующие о том, что многие члены сект предпринимали отчаянные попытки снова обрести свободу, однако внедренные в подсознание страхи и преследование со стороны руководителей секты доводили людей до психических расстройств и даже самоубийств. Известны случаи убийства руководителями некоторых деструктивных религиозных организаций своих адептов, попытавшихся порвать с культом. Правда, эти данные имеются лишь по зарубежным странам.

Правовая неурегулированность рассматриваемой проблемы приводит к прямому столкновению между родителями сектантов и руководителями сект, усиливает напряжённость в отношениях между сектантами и обществом. Когда близкий человек пропадает в недрах секты, тем более изуверской, философские размышления отходят на второй план. Например, студент С. уходит в секту. Забросив учёбу и распродав часть домашних вещей, он исчезает. В дело вступают частные детективы, нанятые родителями студента. Профессионалы разыскивают его, совершают «обратное похищение» и возвращают родителям, а сектантов предупреждают о том, что если человек вновь пропадет, то всплывут кое-какие факты. Что здесь закон¬но или незаконно ─ долго нужно разбираться, а горе родителей ─ вот оно, требует помощи и вмешательства властей! И понять горе родителей не способны лишь мнимые «правозащитники», чьи разглагольствования о защите верующих давно набили всем оскомину. Пострадавшие от деятельности изуверских сект тоже, кстати, являются верующими и имеют право на защиту. Однако правозащитники защищают только права руководителей сект.

Бывали случаи, когда в секту попадали дети далеко всегда законопослушных, скажем так, родителей. И к офису (явке, штаб-квартире) секты подъезжала пара «шестисотых мерседесов», из которых выходили и удивительно быстро убеждали руководителей секты бесперспективности нахождения данного чада в их ceкте. Случалось, что после подобных действий секты лично уговаривали своего адепта вернуться домой.

Операции «спасателей» и контрдействия сект — вне всяких правил. Эта «линия фронта» окутана мраком, В нем циркулируют деньги и компроматы, демонстрируются

мускулы и даже «бряцает» оружие. Известен случай, когда руководители опасной американской секты заключили с мужем своей последовательницы соглашение, по которому тот перестает вести информационную войну против них, а те в свою очередь выгоняют из организации и возвращают ему жену.

Влияние некоторых деструктивных религиозных opганизаций таково, что после выхода из секты даже при благоприятной обстановке в семье и помощи специалистов человек чувствует себя чужим в социуме. При этом личными проблемами такого человека являются:

—нарушение идентичности;

—депрессия;

—зависимость в принятии решений;

—потеря свободной воли и контроля над своей жизнью

—расстройства, связанные с посттравматическим стрессом

—замедленное психологическое развитие;

—потеря спонтанности (непосредственности, непринужденности) или чувства

юмора;

—ухудшение психологического состояния, включая галюцинации, приступы паники и тревожности, дезориентацию, паранойю, расщепление сознания личности; неспособность поддерживать близкие, дружественные отношения вне секты; расстройства сна, кошмары; сексуальные проблемы.

После выхода из деструктивной религиозной организации бывший адепт находится

вдиссоциирующем («плавающем») состоянии. Известны случаи, когда вышедшие из деструктивного культа, в частности из «АУМ Синрике», возвращались обратно, вновь уходили и вновь возвращались. По мнению экспертов, если деструктивная религиозная организация очень заинтересована в возвращении покинувшего её конкретного адепта, то существует высокая вероятность того, что человек будет вновь рекрутирован организацией.

Возникает резонный вопрос: является ли нашествие деструктивных религиозных сил на Россию стихийным или имеются какие-то координирующие элементы и мехаизмы, способствующие их распространению? Создается впечатление, что в нынешних условиях активность разрушительных религиозных и псевдорелигиозных структур, деформирующих сознание людей, подмывающих и без того зыбкий фундамент общественной морали и нравственности, далеко не случайна.

Что можно противопоставить этим структурам? На наш взгляд, по отношению к их разрушительному воздействию нужно выработать осторожную, взвешенную позицию. её основные ориентации: профессионализм, защита, нтеллектуальное и правовое обеспечение. Необходима поэтапная индивидуальная работа по изучению конкретной деятельности каждой отдельной секты. Такая работа не может быть осуществлена без соответствующего правового обеспечения. Необходимы четко отработанные показания, по которым возможно юридическое ограничение или ─ в отдельных случаях ─ даже запрещение деструктивных групп, деятельность которых противоречит российскому законодательству, нарушает права и свободы раждан, прежде всего право на жизнь, охрану здоровья, или угрожает общественной безопасности.

В случае таких ограничений или запрета отдельньных сект встает не менее сложный вопрос о судьбе их членов, которым после запрещения деятельности секты требуется активная помощь по реабилитации. Нужно сделать все возможное, чтобы адепты той или иной деструктивной группы не ушли в подполье, не стали искать новых путей возвращения в сектантство. Понятно, что такие люди нуждаются в психотерапевтической, а некоторые из них и в реадаптационной помощи. А то, что подобная помощь возможна и имеются адреса, куда следует обратиться советом и консультацией, важно довести до каждого приверженца секты, до их родных и близких.

Подчеркнем: дилетантское вторжение в тонкую сферу человеческой души

абсолютно неприемлемо. Только высокий профессионализм, культура, развитая духовность, все, что этому способствует, могут преодолеть заторможенность личности, восстановить её жизненные силы, способность к самостоятельному выбору, подчиненному велению совести.

Защитники сект постоянно говорят о том, что гораздо большее количество семей разрушается и без влияния деструктивных религиозных организаций. Да, но разрушительное воздействие этих организаций на миллионы российских семей через влияние на детей в стенах школ в настоящее время становится все более массированным!

Не случайно в настоящее время возникла необходимость рекомендовать Правительству Российской Федерации организовать специализированную службу помощи пострадавшим от деструктивных религиозных организаций. Предполагается предусмотреть методологическое, материальное обеспечение этой службы, которая по типу наркологической ─ должна осуществлять свою деятельность на условиях доступности, вневедомственности, широкой информированности населения о своем существовании.

А пока эту функцию взяли на себя антисектантские центры, общественные организации и эксперты ( адреса телефоны см. в Приложении 2 на с. 183-184).

Глава IV Информационно-правовое обеспечение

религиозной безопасности России

Изучение общественного мнения о деятельности деструктивных религиозных организаций

Средства массовой информации

Главный редактор «Независимой газеты» в одной из своих статей как-то заметил, что сегодня, для того чтобы приблизительно разобраться в сути какого-либо события, нужно прочитать минимум двадцать газет. Думается, господин Третьяков упрощает дело. Это он знает, какая газета кем куплена, а большинство читателей, разумеется, и не ведает о том. Для этого нужно иметь информацию хотя бы о идеологии и целях финансовых владельцев. Кого они поддерживают в правительстве, интересы каких банков и корпораций выражают, с какого иностран-ного «пульта» управляются и какое сознание в обществе намереваются «слепить» и т.д. Среди методов манипулирования общественным мнением телевидение использует фильтрацию информации. Иное событие раздувается до вселенских масштабов, а иное ─ попросту замалчивается, будто его и не было вовсе. Одно время по всем телеканалам каждое утро вещали заезжие миссионеры в стиле ток-шоу. В ряде городов для еретических проповедей предоставлялись даже стадионы. Атака на Православие ─ отдельная большая тема. Здесь достаточно отметить, как канал НТВ вознамерился 26 апреля 1997 г., на Пасху, показать неприемлемый для всего христианского мира фильм «Последнее искушение Христа». Несмотря на митинги, шествия православной общественности, выступления в СМИ, все-таки телекомпания в начале ноября показала этот фильм. Однако органы государственной власти, обеспечивающие безопасность своего населения, в том числе и релиозную, ни разу не поинтересовались, высказывает ли беспокойство само население, из-за которого якобы разгораются страсти, правильно ли граждане оценивают опасность социального и духовного зла? Каковы приоритетные направления в сфере духовной безопасности с позиций населения?

В современном обществе, как известно, различают такие формы существования общественного сознания, как политические идеи, правосознание, мораль, религия, наука искусство и эстетические взгляды, философия. Все эти формы отличаются друг от друга

способом отражения действительности, особенностями своего развития, ролью в жизни общества и т.д. Но, прежде всего ─ своим предметом. Различные формы сознания отражают различные стороны действительности, например, правосознание имеет дело с нормами права. Но ни с одной из названных форм невозможно отождествить общественное мнение. Дело в том, что предмет общественного мнения не ограничивается рамками какой-либо одной сферы.

Выражая свое отношение, например, к религиозному событию, давая совет, оценивая, анализируя или регулируя отношения между людьми, общественное мнение в конечном счете всегда прибегает к поощрению, поддержке утверждению или ─ осуждению, отказу в поддержке, отрицанию. Оно может, с одной стороны, воспитывать массы на «живых» примерах, а с другой ─ выносить проблему на «общий» суд. Но для любого выражения необходимы социально-политические условия. В какой мере созданы эти условия, в такой они и скажутся на формировании общественного мнения по тем или иным вопросам, отразятся (или не отразятся) в ходе референдумов, всеобщих выборов в законодательные (представительные) органы власти различных уровней и т.д.

Например, в зависимости от степени свободы слова средства массовой информации могут с различной адекватностью выражать мнение, господствующее как в обществе в целом, так и в отдельных социальных, национальных, региональных и т.п. группах и общностях.

Американский генерал А.Даллес в 1945 г. произнес фразу:

Посеяв в России хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России… Если кто-то не понимает смысла этих слов, то можно пояснить: это ─ попытка лишить нашу культуру самобытности, корневых традиций в нравах и обычаях, но, прежде всего ─ попытка лишить нас наших духовных ценностей. А для нас главная духовная ценность ─ Русская Православная Церковь, к которой обращаются руководители государства в трудные минуты и в храмы которой они приходят в православные праздники, демонстрируя поддержку традиций и уважительное отношение к своей духовной культуре.

Постановка же «проблемы» установления правопреемства религиозных организаций является вообще надуманной, так как живем мы среди живых людей, а не в архивах правовых документов. И если Русь была крещена официально в православной христианской вере, то никто никогда её не перекрещивал, а понятия «Русь», «Россия», «государство российское» без нас, живых людей, мертво. И поэтому спросить-то надо у народа, который «не выпадал из легальной истории», а по крупицам сохранял для своих потомков духовное наследие наших предков… Фактом, а не демагогическим теоретическим рассуждением являются восстановление, строительство и реставрация наших православных храмов, совершение обрядов и обретение традиционных православных праздников на государственном уровне.

Напрашивается вывод: печать, газетно-журнальная периодика, другие средства массовой коммуникации, если отнестись к ним как к объектам изучения, предоставляют читателю разнообразные суждения по определенным социальным явлениям и процессам. Анализ газетных текстов, например, помогает составить представление о том: — какого рода «новые» религиозные организации выразителей общественного мнения в тот или иной период времени;

— каково, по их информации, состояние общественного мнения о религиозной деятельности; как они рисуют образ священника, образы святых отцов; как отражают степень напряженности (или отсутствия таковой) между населением и деструктивными религиозными организациями.

Здесь следует подчеркнуть весьма важное обстоятельство. Состояние общественного мнения является отражением состояния среды обитания религиозных организаций в целом и традиционных конфессий в частности. Вряд ли нужно доказывать

тот очевидный факт, что деятельность РПЦ в дружественной среде проходит иначе, чем во враждебной. Поскольку средства массовой коммуникации являются не только каналом выражения, но и мощным средством формирования общественного мнения, то важное значение приобретает вопрос о том, насколько адекватны публикации и эфирные выступления реальному положению дел в сфере вероисповедания. Появляется необходимость сопоставить существующую ситуацию в сфере религиозной деятельности с отражением ее, например, в местной прессе.Когда целесообразно оценивать материалы на:

—достоверность представленных событий;

—ошибочность или истинность суждений о событиях;

—преднамеренную ложь или реальность сообщаемого;

—приукрашивание фактов действительности или, наоборот, степень «очернительства» в её изображении.

Таким образом, цели обращения государственных органов к общественному мнению, представленному коммуникатором в институциализированных каналах, могут быть самыми разнообразными.

Однако обращение к публикациям, касающимся религиозных организаций, даёт лишь частичную информацию о существующей реальности. Для изучения последней неходимо провести специальное исследование, посвященное общественному мнению о деятельности религиозных формирований, выраженному по другим информационным каналам. Дело в том, что рассматриваемый канал практически способен порождать разного рода иллюзии, заблуждения, отражать не действительно существующее общественное мнение, а его официально одобряемый суррогат, «отпускаемый» инстанциями «информационной безопасности».

Санкционированные митинги, уличные шествия, демонстрации и другие массовые

акции.

Это внешняя форма (в которой непосредственно объективируется общественное мнение, проявляясь в поступках, действиях, практической деятельности людей), закрепленная статьей 31 Конституции РФ.

Суть выраженного таким образом общественного мнения обычно фиксируется в лозунгах, под которыми проходят демонстрации или митинги, в требованиях либо в разного рода политических программах, за претворение в жизнь которых ведется борьба. Так, чтобы методом наблюдения выяснить отношение населения к «Церкви сайентологии», достаточно было ознакомиться с лозунгам некоторых митингов, и стало ясно, что молодые патриоты-москвичи ненавидят миссионеров, предлагают им убираться

вСША.

Пикеты и манифестации

Этот канал выражения общественного мнения важен как объект изучения прежде всего в той мере, в какой он обещает конфликт между населением и деструктивным организациями. Даже при проведении санкционированных мероприятий может возникнуть конфликтная ситуация, причиной которой могут стать как неправильные действия адептов религиозных групп, так и противоправное поведение участников акции. Чтобы привлечь к себе интерес носители конкретного общественного мнения стремятся озвучить его порой в экстремальных формах, связанных с нарушением установленных правовых норм.

Вместе с тем нельзя не отметить: рассматриваемый канал выражения общественного мнения играет все ж довольно скромную роль, поскольку проведение демонстраций и т.п. акций, как правило, связано с наиболее острыми и конфликтными вопросами. К тому же, изучая общественное мнение, выраженное только в указанной форме, исследователь не может быть уверен, что ему удалось узнать все существующие в обществе (или в рамках изучаемой среды) взгляды на проблему влияния «новых»

религиозных организаций на умы и сердца России. Собранные факты могут оказаться случайными, «надерганными». Кроме того, «неуправляемость» этого объекта исследования, несистематичность его возникновения сокращает его тематику, что ведет к сокращению применения методов изучения общественного мнения. Но если эти каналы и формы выражения общественного мнения оставлять без внимания, то исполнительная власть лишается важного источника информации, что препятствует принятию решений, упреждающих неблагоприятное развитие ситуации, и поиску средств защиты населения.

Молва, сплетни, анекдоты, общественное настроение, а также несанкционированные массовые акции.

Эти проявления массового сознания не содержат характерных для институциализированных каналов официальных форм выражения. Общность, избирающая и санкционирующая средства выражения своего мнения, обычно и является той общностью, которая это мнение представляет, осуществляет действия по его выражению и принимает ответственность за весь этот процесс.

Подобное обстоятельство позволяет подчеркнуть совершенно иной характер этого выражения общественного мнения ─ спонтанный, стихийно-массовый. Хотя следует оговориться: к рассматриваемой группе мы относим не организованные массовые акции, на проведение которых просто не было дано разрешение, а возникшие стихийно в связи с конкретным фактом, событием и т.п. В нашем конкретном случае это могут быть ритуальные убийства, газовая атака в метро, рок-шоу сатанистов и другие.

Эти подвижные, слитые со стихией жизненного опыта людей, подчас неявные образования и состояния не так наглядны, как организованные формы, фиксированные процедуры выражения общественного мнения (например, организованные демонстрации, шествия), но выражают истинное состояние сознания общности, не прошедшее через «вторые руки».

Ту функцию «политического контроля», защиты или охраны, которую в институциализированных каналах выполняют официальные посредники, представители и специальные органы, здесь осуществляют межличностные и массовые взаимоотношения и ─ как следствие ─ фунционирующее общественное мнение.

Иначе говоря, механизм действия неинституциализированных каналов в значительной степени сливается с процессом повседневной практической жизнедеятельности людей, когда нет необходимости в каких-либо дополнительных усилиях, направленных на уточнение содержания мнения. В так называемых малых группах общественное мнение стихийно выражается и воздействует на поведение людей, оно как бы «висит в воздухе» и доступно непосредственному восприятию каждого члена группы. Например, у всех на устах был политический анекдот, возкший по поводу «вето» Президента на законопроект «О свободе совести и о религиозных объединениях». Говорили, что против принятия оного выступили всего два прихожанина ─ Клинтон и папа Иоанн-Павел II.

Сказанное вовсе не означает, что неофициальные каналы более просты, менее развиты, чем специально организованные. В неинституциализированном канале выражения общественного мнения действуют совершенно иные механизмы, ничуть не менее сложные, напротив, гораздо более тонкие, глубинные и менее осязаемые, предметно-обозначенные, чем в институциализированном.

Молва, слухи, анекдоты, общественное настроение являются особым источником образования и выражения общественного мнения. По своим коммуникативным функциям они относятся к типу информативных сообщений, то есть таких, ядро которых составляют сведения о реальных или вымышленных событиях. Для них характерен целый ряд особенностей. Во-первых, факты, ставшие сюжетами слухов (например, о масштабах деструктивной деятельности «АУМ Синрикё» в России), в процессе передачи искажается порой до неузнаваемости. Во-вторых, эти проявления сознания обладают весьма высокой оперативностью и очень малой надежностью. Они, если и не обладают всегда нулевым

содержанием, то все же, как правило, неизменно оказываются смещенными «в сторону нуля». В-третьих, данные проявления эмоционально значимы для аудитории. Циркулирование молвы, слухов, сплетен, анекдотов облегч¬ает межличностные контакты, даёт им дополнительный импульс, снимает психологическое напряжение в социуме, Эиоционально значимый сюжет становится достоянием обширной и чаще всего рассредоточенной аудитории.

Тем не менее, социологическое изучение данного объекта органами юстиции, осуществляющими регистрацию «новых» религиозных образований и контроль над ними, возможно по таким направлениям, как:

—выявление эмоциональной характеристики рассматриваемых проявлений

сознания;

—определение границ их распространения;

—интенсивность циркуляции.

Что это даёт для решения вопроса о регистрации? Прежде всего позволяет вынести квалифицированное суждение о доминирующих в некоторой социальной общности настроениях и мнениях о деятельности тех или иных религиозных групп, об информационной обстановке и возможных путях её улучшения. Если все это ─ в совокупности ─ окажется неудовлетворительным, то возможен и отказ в регистрации. Уже сам факт появления слуха ─ стихийно возникшего или преднамеренно распространяемого говорит о том, что интерес людей к важной, по их мнению, проблеме, например, вовлечения адептов в секты остался не удовлетворенным средствами массовой коммуникации.

Таким образом, слухи и другие проявления массового сознания ─ некая разновидность информации, распространямой исключительно по неформальным каналам и направляемой на удовлетворение реальной информационной потребности, не нашедшей отклика в иных средствах информации. Это как бы коллективная попытка найти ответ на актуальный вопрос в условиях дефицита достоверных сведений.

Помимо своего права на получение достоверной информации, гарантированного Конституцией РФ (ст.24 граждане также имеют право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (ст.29). Однако ни органы государственной власти, ни их должностные лица не обеспечивают гражданам возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими их права и свободы практически во всех сферах, в том числе и религиозной. В реальной жизни гражданин остается один на один с нависшими над ним лично, его семьей угрозами со стороны различных деструктивных новообразований.

Отсюда проистекает главная задача исследования социально-психологических проявлений массового сознания, если они становятся объектами изучения органами юстиции: это ─ выявить условия и причины возникновения этих проявлений, что даст возможность, во-первых, обнаружить слабое звено в системе передачи сведений и, вовторых, разработать средства удовлетворения соответствующей информационной потребности. Дело в том, что, порой прослеживается недопустимый разрыв во времени между событиями, начинающими вызывать интерес населения, и официальными сообщениями о них. Так было с «АУМ Синрике», так было и с «Церковью сайентологии» в связи с якобы имевшим место обучением С.В.Кириенко в «Хаббард-колледже» в Нижнем Новгороде. Кстати, напрашивается одно существенное замечание: как в coциологии, так и в социальной психологии изучение спонтанных каналов считается более трудным. Оно требует вхождения в область «незримых» взаимоотношений между людьми, их субъективных побуждений и процессов, протекающих в сознании.

Но есть ещё одна внешняя форма, в которой объективируется общественное мнение: стихийные массовые акции. Общественное мнение, пожалуй, как никакое другое аналогичное образование, ставит современную социальную науку перед фактом: в

обществе функционируют не изученные и даже до сих пор не выделенные типы общественного сознания. Носители его ─ многочисленные индивиды, объединенные в те или иные группы, но в то же время не имеющие статуса.

В известном смысле они подобны природным явлени¬ям: их мнения как прогрессивны, так и консервативны, а действия могут оказаться как «благом», так и «злом», но их нельзя запретить. В данном случае исследователи сталкиваются с так называемым латентным, то есть не выраженным в официальных каналах, общественным мнением.

Главная причина существования такого явления кроется в некоторых социальнополитических моментах, которые не позволяют ему проявиться или ограничивают его практическое проявление. Наличие разрыва между широким общественным интересом и интересом небольшой части общества, осуществляющей руководство нашей жизнью, создает разного рода искусственные препятствия. Их воздвигают специальные учреждения, официальные посредники на пути функционирования общественного мнения.

И тогда социальная общность, не имея возможности воспользоваться контролируемыми каналами массовой информации, избирает стихийно-массовые акции, чтобы высказаться по поводу того или иного вопроса, который вызывает у общности наибольший интерес. Как показывает практика, это прежде всего то, что было закрыто от нее, поскольку держалось руководящим меньшинством в тайне и было отмечено печатью «совершенно секретно». Но чтобы судить о чем-либо, человек не нуждается ни в каких правах, кроме одного права ─ жить. Поэтому он высказывается по тем или другим вопросам невзирая ни на какие регламентации и запрещения.

Столь простую мысль ещё полтора века назад сформулировал декабрист М. С. Лунин: Народ мыслит, несмотря на глубокое молчание. Миллионы издерживают на то, чтоб подслушивать мысли, которые запрещают ему выражать.

Все это ставит перед исследователем общественного мнения ─ например, о фактах религиозной действительности ─ целый ряд специфических задач. Если несанкционированные массовые акции тех или иных религиозных организаций становятся объектом изучения органов юстиции, то их, естественно, интересуют лишь те, которые так или иначе связаны с осуществляемыми этими органами функциями ─ регистрацией и контролем. Поэтому спонтанные массовые акции могут представлять интерес как одна из специфических форм общения. Здесь возникает стихийный обмен мнениями, и ситуация общения xapaктеризуется тем, что индивид действует практически без ощущения личного контроля над происходящим. Есть именно массовое поведение, например поддерживающее кришнаитов, сайентологов, иеговистов или, наоборот, выражающее протест против них.

Индивид здесь не испытывает организованного, преднамеренного давления, он просто бессознательно усваивает образцы чьего-то поведения, лишь подчиняясь ему. Многие исследователи отмечают «реакцию заражения» особенно характерную для больших открытых аудиторий, когда эмоциональное состояние усиливается путем однократного «отражения», (подобно модели обычной цепной реакции). Естественно, что данный эффект присущ прежде всего неорганизованной общности, чаще всего толпе, что позволяет назвать последнюю «ускорителем» который «разгоняет» склонность к тому или иному проявлению. Данную закономерность нещадно эксплуатируют заезжие миссионеры, читающие на стадионах npoповеди под гитару.

В толпе могут усилиться положительные аффекты — от радости до ликования. Именно здесь отдельный человек может воодушевиться, стать более бескорыстным и самоотверженным. В анонимной ситуации, когда индивид является частью толпы, он чувствует себя освобожденным от напряжения, создаваемого окружающей его средой, с которой он связан многосторонними обязательствами. И тогда индивид может проявить аффекты и склонности, совершенно не свойственные ему в повседневной жизни.

И все же чаще эти аффекты бывают отрицательными, и общество в целях самосохранения должно подавлять их. А потому индивид, как правило, вынужден скрывать от окружающих свои истинные порывы. Именно эти негативные явления там, где человек становится «безликим», могут привести к такому поведению, на которое в обычной жизни человек никогда бы не отважился.

Может создаться впечатление, будто в толпе суммируются лишь отрицательные свойства. Но это далеко не так. В силу того же психологического механизма здесь могут будиться и социальные инстинкты, оцениваемые всеми как положительные, например такие, как самопожертвование, отзывчивость. Проявлению их в обычной, повседневной ситуации может препятствовать чувство самосохранения или благоразумия.

Таким образом, приступая к исследованию, необходимо соблюдать осторожность и механически не отождествлять направленность массовых акций с состоянием общественного мнения. Возможны ситуации, когда их содержание и направленность существенно различаются и даже не совпадают.

Опросы, анализ документов ─ искусственно инициированные каналы

Здесь исследователь с самого начала занимает ведущую активную позицию, сам инспирирует высказывания по проблеме, которая, с его точки зрения, представляет общественный интерес, сам определяет условия и форму этих высказываний. В результате не выявленные другими кананалами суждения актуализируются и создается реальная возможность получить широкую и объективную картину мнений, например, пострадавших от деструктивных религиозных организаций ─ адептов и их родственников. Метод опроса, основанный на грамотно спланированной выборке, оказывается весьма экономичным, поскольку позволяет по сравнительно небольшому числу респондентов судить о состоянии и тенденциях развития социальных процессов в целом.

Проведение опроса с привлечением квалифицированных анкетеров и интервьюеров позволяет в максимально, короткие сроки опрашивать большое число граждан и получать информацию, необходимую для принятия активных управленческих решений в субъектах Федерации.

Метод опроса строится на совокупности вопросов, предлагаемых респонденту, ответы которого и образуют необходимую исследователю информацию. В любом варианте опрос представляет собой одну из наиболее сложных разновидностей социальнопсихологического общения, основу которого составляет жестко фиксированный порядок, содержание и форма вопросов, ясное указание способов ответов, причём они регистрируются опрашиваемым либо наедине с самим собой (заочный опрос), либо в присутствии анкетера (прямой опрос).

Анкетные опросы классифицируются прежде всего по содержанию и конструкции задаваемых вопросов. Различаются открытые вопросы, когда респонденты высказываются в свободной форме, закрытые, когда в опросном листе все варианты ответов заранее предусмотрены, и полузакрытые, когда комбинируются обе процедуры.

Зондажный опрос (экспресс-опрос) содержит три-четыре пункта основной информации плюс несколько пунктов, связанных с демографическими и социальными характеристиками опрашиваемых. Такие анкеты напоминают лист всенародных референдумов. Опрос по почте отличается от анкетирования на месте: если в первом случае ожидается возвращение опросного листа по заранее оплаченному почтовому отправлению, то во втором ─ анкетер сам собирает заполненные листы.

Обобщая сказанное, можно подчеркнуть, что опрос ─ метод получения первичной социологической информации, основанный на устном или письменном обращении к исследуемой совокупности людей с вопросами, содержание которых представляет проблему исследования на эмпирическом уровне.

То есть по самому своему определению выборочно анкетирование представляет