Nazloyan_G_M_Maskoterapia

имели отношение к практике психоанализа, это Бинсвангер, Босс, Кайзер, Маслоу, Франкл и Ялом, и каждый из них по-настоящему отрицал только одно – принцип удовольствия. Конечно, если человек собирается на похороны или на другое общественно важное мероприятие (митинг, театр, война), он руководствуется мотивом вот-бытия, а не ожиданием удовольствия, но даже нейтрализация инстинктивных влечений преследует ту же цель. Некоторые из наших пациентов, по их признанию, совершали суицидальные или другие ненормативные поступки чтобы ощутить реальность текущего времени и пространства, а пресса и телевидение целиком базируются на этой потребности; быть в курсе новостей, делиться своими впечатлениями не имеет отношения к реализации либидо. Добавим также, что при наличии чрезмерной активности врач-психиатр назначает успокаивающие препараты, прием которых приводит к нейтрализации патологических мотивов (в том числе и сексуальных), делает человека адекватным, но это не сопровождается чувством удовольствия. Разработанный нами тест «пространственно-временных нарушений», которому в настоящей работе не нашлось места, подтверждает это утверждение. Цель теста – обнаружить тонкие пространственно-временные нарушения при пластической ритмике. Здесь расстройства координации относятся к пространственным изменениям, а соответствие пластических движений музыкальному ритму – к временным.

Естественно, что понятие сублимации, напоминающее отправление физиологических потребностей без «захвата» личности (например, сублимация во сне, похожая на поллюции или энурез), с введением общих пространственно-временных категорий должно было быть заменено новым понятием. Это самоактуализация, которая занимает место второго звена психоаналитической схемы, хотя Роджерс, Маслоу и многие другие американские гуманисты в области психотерапии распространяли это понятие на всю схему. В интерпретации этих авторов самоактуализация – и

61

верховная потребность и процесс удовлетворения потребностей и творческое удовольствие.

Есть гении (Шекспир, Бах), чьи личные взгляды не накладывали отпечаток на содержание их произведений, но Хайдеггер, на наш взгляд, «темнил»: находясь под заметным влиянием иудейско-христианской ментальности, он отправлял своих читателей к досократовской философии, к Пармениду. Мы шли не от работ великого философа, которого юношески не изучали из-за его профашистских высказываний, а от поздних интерпретаций (Мартин Бубер и хасидские мудрецы) библейского вопроса «Где ты»? Мы обратили внимание на притчу о шефе жандармов, который вошел в тюремную камеру, чтобы узнать у цадика смысл этого вопроса, на что последний ответил в духе морального упрека, что Бог не мог не знать, где пространственно находится Адам, а кем он, сорокалетний, стал (инженером, врачом, спортсменом, а может быть шефом жандармов) с тех пор как был вылеплен. Несмотря на восхищение шефа жандармов мудростью собеседника, очевидно, что Создателю и это было ясно, он знает, кем каждый из нас стал, как знает все наши ошибки (грехи) и достижения, он не может знать только одно: будет ли Адам (т. е. каждый из нас в любую минуту) настолько искренен, открыт, подлинен по Хайдеггеру, чтобы сказать «Я здесь, а не там», не показать личину по Юнгу, а показать лицо и это называется испытанием. Когда Адам сказал «Я здесь», он строил пространство вокруг себя, но кроме того он в нашем прочтении ощупал свое лицо (сенсорное зеркало) или, возможно, увидел свое отражение в воде – единственном в природе зеркале, а может быть «увидел свое отражение в Еве; другой человек – лучшее зеркало», и с этим мнением нельзя не согласиться (Айрапетян). Он дал начало времени, которое имеет протяжение, поскольку направлено и направлено в сторону Бога, но это же происходит с каждым человеком в любом его состоянии, кроме психического расстройства. В это же мгновение Бог из прообраза становится над адресатом, т.е. Богом, поскольку реальный двойник появляется в момент

62

обнаружения себя, идентификации с самим собой.

Когда Адам отвечает Богу на сакраментальный вопрос («первое структурное раскрытие человеческого бытия»)*, появляется некое подобие ожидания и протяженности, которое ничем кроме как временем назвать невозможно, но нигде в Священном писании мы не встретили диалога в

общепринятом (как это описывает Розеншток-Хюсси) смысле, как череды обращений друг к другу, это взаимодействие всегда одноактное, а жизнь человека выстроена из этих актов. Известно, что Адам передвигался в пространстве, как путешественник в джунглях, а значит, каждый раз он воспринимал один и тот же вопрос и направлял Богу один и тот же ответ. ** «Бытиё человека (в качестве человека) есть вопрос, вопрошание («пытание») о бытии. «Пытание» бытия — допытывание, испытание, попытка, опыт бытия — в этом начало бытия человека в качестве человека» (Ахутин, с. 93). Именно это хотел донести до своих последователей Хайдеггер, но допустил одну неточность, которая резко снизила эффективность лечения психозов: местом бытия он считал язык, поэтому все психотерапевтические техники указанного направления, даже логотерапия, строятся на принципе вербального взаимодействия. Но мы ведь хорошо представляем, что вопрос, посланный Адаму, мог бы появиться и в виде пиктограммы или образа во сне или наяву, его смысл мог быть передан особым образом, даже путем простых и сложных изменений в теле, и сам он отвечал неизвестно как.

Мы даже придумали притчу «Серебряное кольцо» под впечатлением фильмов «Ночи Кабирии» и «8½» Федерико Феллини. Речь идет о реальной московской вечеринке в начале семидесятых, где один незнакомец, лицо которого никто потом не вспомнил, своим непривычным голосом и абсурдными речами долго вызывал раздражение, а потом неожиданно возникла атмосфера единения и веселья среди скучавших и обособленных

__________________________________________

*Об этом феномене самым убедительным образом пишет Горбов на основании клинических наблюдений и исследований психических состояний у пилотов (см.: Горбов, 1971, 2000).

**Ахутин, с. 89

63

гостей. Состояние «Я здесь, а не там» так же важно для человека, как жизнь по отношению к смерти, но и музыка (как «мелодия жизни») часто служит этой цели.

Это средство, которое не имеет ничего общего с групповой (сектантской) психотерапией, в гораздо более изощренной форме используется нами на протяжении двадцати последних лет практически ежедневно, оно, как это ни парадоксально, способствует также процессам идентификации и самоидентификации врача и пациента: появляется хор как в древнегреческой драме, группа обсуждает каждое событие сотворчества с пациентом по схеме «похож – непохож».

Самоидентификация – не монолог одного из партнеров, а интенсивный диалог с самим собой, особое жизненно важное состояние целостности, внутренней связности человека и его «я». Но это не простая рефлексия в значении и объеме Тейяра де Шардена, а рефлексия с избытком, событие бытия по раннему Бахтину*, выход из своей оболочки и взгляд на себя со стороны в известной всем перспективе и с направленностью на иное бытие. Но если между обычными людьми это состояние более или менее достижимо (существует множество инструментов, среди них занятия искусством), то больному человеку нужна помощь специалиста. Так в 1987 г. Возникла идея автопортрета как жанра лечебного искусства.

Метод автопортрета позволяет объединить представления о волнообразном и корпускулярном подходах в психотерапии, клиническую и церковную традицию, психоанализ и экзистенциализм. Волнообразность изготовления пластилиновой маски имеет нулевую точку отсчета, яйцо, и пик, стилистически законченный образ, который есть не что иное как самый убедительный из всех сублимированных объектов, потому что он и символичен, т. Е. имеет прямое отношение к текущему состоянию пациента, и выполняется в направлении его (пациента) портретного сходства. Затем

образ тщательно закрывается пластилиновыми лепешками без его

*«Сознание автора есть сознание сознания, то есть объемлющее сознание героя и его мир сознание, объемлющее и завершающее это сознание героя моментами, принципиально трансгредиентными (внеположными – Г. Н.) ему самому, которые, будучи имманентными, сделали бы фальшивым это сознание» (Бахтин, 1979, с. 14).

64

травмирования, с сохранением его в «нематериальной» форме, переводится в бессознательное субъекта творчества, образуется новое яйцо больших размеров и вновь волна психической активности достигает своего предельного уровня. Корпускулярность тоже вполне очевидна, так как благодаря аннулированию предыдущего образа наступает пауза в творческом процессе с подготовкой нового творческого акта.

С пациентом же происходит следующее: представим себе известный жест ребенка или взрослого, когда, совершив общественно неприемлемый поступок, он закрывает лицо руками. Символически он отстраняется от Других людей, аутизируется – но, к счастью, ладони не только ширма, но и зеркало, помогающее ему создать новое лицо, приемлемое для окружения, исправиться, обновиться; вспомним амбивалентный по своей сути проверочный взгляд ребенка сквозь пальцы и подзадоривание взрослых (социальные зеркала), приглашающих его к общению. Точно так же в процессе изготовления автопортрета, после закрытия очередной маски больной остается один на один с реальным зеркалом, в котором отражено его лицо, готовое к обновлению, к созданию более адекватного, как ему кажется, образа в пластилине. Надо ли говорить, что патологическая отстраненность (универсальный личностный феномен) и есть терапевтическая цель при лечении автопортретом, она совпадает и с понятием внутреннего конфликта у психоаналитиков, аутизма и негативных расстройств у клиницистов, «плохого гештальта», нарушения темпоральности, пространственности и телесности в учении о Dasein.

В заключение хотелось бы предельно упростить содержание этого раздела. Клиницист считает: есть здоровые и больные люди. Человек «стоит на месте», а болезнь неуклонно прогрессирует. Строго говоря, болезнь можно лишь остановить на более или менее длительный срок. Возможно и спонтанное выздоровление.

65

Психоаналитики считают, что здоровых нет, все люди невротики. Человек выживает благодаря механизмам сублимации и вытеснения. Если усилить сублимацию вытесненных переживаний, качество жизни улучшается.

Представители экзистенциально-гуманистического направления думают, что душевнобольных и невротиков нет, есть ослабление экзистенциалов и модусов, что благодаря их глубокому пониманию или механизмам самоактуализации исчезает, а жизнь экзистирует дальше в прерывистой форме:*

Врамках портретного метода психотерапии мы убеждены: есть здоровые

ибольные, последним свойственно (вопреки их воле) терять внешние связи. Линейного развития болезни нет, есть усугубление или восстановление количества и качества внешних отношений, негативных расстройств психики (графически изобразить это явление невозможно – ни в виде линий, ни в виде волн, ни в виде броуновского движения).

Выздоровление может наступить, если активизировать механизмы

______________________________________

*Об этом с такой же простотой пишет Ялом в своей известной книге «Экзистенциальная психотерапия». Используя идею Dasein в старом диспуте о целесообразности вечной жизни, он считает ее не менее наполненной смыслом из-за разрыва бытия. Впрочем, идея находит опору в тесте смысложизненных ориентаций Д. А. Леонтьева (Леонтьев, Ялом).

66

идентификации пациента с самим собой. Понятия Trieb, архетипического образа, экзистенциала, модуса, гештальта заменяются понятием зеркального образа «я». Сублимация, трансценденция, самоактуализация, прегнанцтенденция заменяются идеей реконструкции утраченного образа «я» посредством визуально-вербального контакта с пациентом.

Раздел не будет иметь завершения, если не сказать об авторе выражения «третья сила» или «третья волна» Абрахаме Маслоу, ученике Макса Вертгаймера и Рут Бенедикт, не оказавших, к сожалению, на него никакого влияния. Его любимое детище – понятие самоактуализации, а все остальное

– студенческие импровизации вокруг той или иной модной психологической теории (Маслоу). Мы не будем углубляться в его труды, достаточно вспомнить, что, будучи авторитетным теоретиком творчества, он игнорировал ценность результата, приравнивая «какую-нибудь деятельность», например бессмысленное постукивание пальцем о клавиши рояля, с процессом создания великих произведений искусства на том основании, что и в том и в другом случае человек реализует себя. Нам повезло, поскольку автор сам произвел «вытяжку» из своих многочисленных трудов по этой проблеме в статье «Самоактуализация», изданной в 1967 г. (Maslow). Отметим лишь, что ни один из декларированных им восьми тезисов по исследуемой проблеме не выдерживает испытания временем и легко опровергается любым специалистом, имеющим отношение к лечению душевнобольных.

Согласно Маслоу, во-первых, «самоактуализация означает полное, живое и бескорыстное переживание с полным сосредоточением и погруженностью, т. Е. переживание без подростковой застенчивости». Абсурдность этого тезиса в том, что как раз благодаря тому, что называется «подростковой застенчивостью» можно остаться в живых, да еще иметь шанс создать что-то похожее на произведение искусства. «В момент самоактуализации индивид является целиком и полностью человеком». В многочисленных работах этого автора мы не нашли определения понятия «целиком и полностью человек», а

67

также «момента, когда Я реализует самого себя». Мы лишь знаем по тексту, что лучше «наблюдать со стороны…, видеть, что это очень приятный момент». Ключом к этому является бескорыстие», но с какой стороны наблюдать и что за бескорыстие имеется в виду?

Во-вторых, и это комментария не требует, потому что имеет отношение не к психическим, а к этическим нарушениям: «Самоактуализация – это непрерывный процесс; она означает многократные отдельные выборы: лгать или оставаться честным, воровать или не воровать».* Таким образом, терапевтической мишенью для А. Маслоу является ложь или в худшем случае воровство (надеемся, убийство тоже), а не психоз или невроз; это характерно для многих представителей рассматриваемого направления, когда декларируется одна проблема, а потом в середине рассуждения без всякой логики вдруг появляется другая. Для нас существенно, что пока самоактуализация это процесс, а не мотив или результат творчества, т. Е. понятие соответствует своему названию.

В-третьих, «само слово “самоактуализация” подразумевает наличие Я, которое может актуализироваться». Это Я проявляется путем «прислушивания к голосу импульса», чем и занимаются душевнобольные в остром галлюцинатарно-бредовом состоянии, тем более что автор советует закрыть глаза, если это возможно, «затаить дыхание» (надолго ли?), отключиться от шума внешнего мира и обратиться к «Верховному судье» внутри себя. Можно точно сказать, что такой прием требует избытка душевного и тем более физического здоровья.

Четвертое. Надо быть честным, потому что оказывается, что больные чаще всего неправдивы, они «играют в игры» и позируют, а также с трудом

______________________________________________

*Здесь речь не идет об исследовании психологических механизмов воровства, как это достаточно убедительно делает А. Ш. Тхостов «Воровство в данном случае – это поиск объекта, стремление «получить принадлежащее по праву», т.е. материнскую любовь. (Тхостов, с. 184).

68

принимают предложение быть честными. Здесь можно усомниться в компетентности автора – видел ли он хоть одного душевнобольного?

Пятое. Быть нонконформистом. Следует ответить автору, что наши пациенты и есть нонконформисты, не случайно инакомыслящих обследуют на судебнопсихиатрических комиссиях.

Шестое. «Самоактуализация – это не только конечное состояние, но также процесс актуализации своих возможностей». Эта фраза возвращает нас к началу статьи, где автор признается, что его идея не завершена, а содержание понятия самоактуализации похоже на пятно Роршаха. Только непонятно, почему он неясную как пятно идею рекомендует практикующим врачам и будущим психотерапевтам – своим студентам.

Седьмое. «Высшие переживания – это моменты самоактуализации. Это мгновения экстаза, которые нельзя купить, которые не могут быть гарантированы и которые невозможно даже искать». С этим общим местом в психологии творчества нельзя не согласиться, но как оно поможет нам при лечении пациентов, если моменты самоактуализации невозможно искать, найти и даже купить?

Восьмое. Найти самого себя, раскрыть путем разоблачения собственной психопатологии. Имеется в виду преодоление анозогнозии, т. Е. некое чудесное избавление от психического недуга, и здесь у нас нет возражений. Цель ясна, но средства отсутствуют, может быть поэтому автор признается, что он ненавидит слова «терапия», «психотерапия», «пациент» и медицинскую модель, предполагающую ищущего лечения больного человека.

Попытка Маслоу приблизить феноменологию к психоанализу путем создания новой иерархии потребностей на основе «стыдливого» отказа от либидо – образец спекулятивного, как сказал бы Хайдеггер, «неподлинного» мышления, самоактуализация у автора и верховная потребность и творческий процесс и воплощенный результат. Высказывания Маслоу могли быть

69

услышаны в небольшом кружке его почитателей-современников, но ведь он самый цитируемый представитель экзистенциально-гуманистического направления, его имя можно встретить во всех словарях, энциклопедиях, статьях и монографиях по психологии и психотерапии. Тем не менее, его произведения воспринимаются нами как один из многих видов «сорных» трав, заполняющих неухоженное поле общей и частной психопатологии. По странному стечению обстоятельств этот автор встал рядом с такими глубокими мыслителями как Хайдеггер, Бинсвангер, Босс и Роджерс.

Мы рассмотрели принципы терапии методом автопортрета, но не описали роль самого психотерапевта в этом процессе. Нет никакого сомнения, что эту проблему впервые поднял и методологически верно определил Карл Роджерс. Если представить себе, что художник это врач-психиатр, а модель – его пациент, то разве не эти многоплановые взаимоотношения имел в виду Роджерс, когда говорил о внутренней согласованности Я-концепции, конгруэнтности пациента и врача, а в еще большей степени эмпатиии

(Гиппенрейтер, Карягина и Козлова, Роджерс)? Идеи Роджерса, каждая из которых могла бы определить развитие терапии психозов на ближайшие десятилетия, были высказаны в предельно удобной для практика форме. У него много удивительно точных рекомендаций типа, что следует лечить или к чему стремиться (например в педагогике), но как их осуществить в жизни, читателям его методических рекомендаций неизвестно. Перефразируя Франца Кафку, можно сказать, что Роджерс построил психотерапевтическую пирамиду, на которую сам не смог взобраться.

Переход от теории сублимации к теории самоактуализации для арттерапевта означает потерю исследовательской почвы под ногами, это переход от фундаментальных или спорных идей одного мэтра к исполнению благих пожеланий другого. Первое пожелание относится к важности духовного опыта, контакта с пациентом, а не только научных знаний для психотерапевта, с чем мы полностью солидарны. Но возникает вопрос, как приобретать этот опыт? По Роджерсу пациент садится к столу и у нас

70