22 Билет.

. Под герменевтикой (от греческого слова hermeneutike - искусство разъяснения, толкования) в широком смысле понимают теорию и практику толкования текстов.  Современная герменевтика, как она сложилась в XX веке, включает не только конкретно-научный метод исследования, применяемый в гуманитарном познании. Это и особое направление, идеи которой в русской философии разрабатывалась Густавом Густавовичем Шпетом (1879-1937). Г.Г. Шпет, будучи учеником Гуссерля, попытался соединить феноменологию с герменевтическим подходом.  Введение герменевтического метода в феноменологию было обусловлено, с точки зрения Шпета, наличием в содержании направленного на предмет сознания специфической функции осмысления.  Осмысление в качестве своеобразного самостоятельного акта требовало для своего осуществления определенных средств. Смысл как сущность сознания, как сложнейшее многоуровневое образование должен не только непосредственно усматриваться рациональной интуицией как нечто очевидное, но и пониматься. Понимание же обеспечивается истолкованием (интерпретацией). Именно так, через понимание и интерпретацию герменевтическая проблематика вливается в феноменологию.  Герменевтика (с ее функцией осмысления и интерпретации) и феноменология (как обнаружение смысла в различных его положениях) должны быть, как считает Шпет, сплетены в деятельности в единый метод.  При этом даже в ранних, собственно феноменологических работах проблема смыс-лообразования рассматривалась им в значительной степени со стороны его социально-исторического осуществления в явлениях культуры. А культурный опыт человечества мог быть, по его мнению, осмыслен лишь с привлечением особых герменевтических средств.  В дальнейшем (в работах «Язык и смысл», «Внутренняя форма слова» и др.) Шпет в связи с пониманием и истолкованием текстов, с анализом слова все больше обращается к проблемам герменевтики. Философские воззрения Шпета чаще всего определяли как гуссерлианско-феноменологические. Вместе с тем исследователи его философии решительно возражали против такого определения. Концепцию Шпета назвали «герменевтической феноменологией», а его философскую эволюцию характеризовали как путь от феноменологии к герменевтике.  Философские воззрения Шпета можно охарактеризовать как особый вид системного плюрализма, включающего в себя все этапы его мировоззренческой эволюции от гуссерлианской феноменологии до «диалектической герменевтики» и «социального реализма». Эта эволюция сама носила диалектический характер: переход от одного этапа к другому был отрицанием, вбирающим элементы, необходимые для последующего развития.  Как полагал Э. Гуссерль (1859 - 1938), один из основополож­ников феноменологии, современный кризис не рок, не фатум, он закономерный результат развития общества и науки. Начиная с Ренессанса, естественные науки, опираясь на точные и строгие индуктивно-дедуктивные, математические методы, достигли боль­ших успехов. В связи с этим многие ученые и философы стали приспосабливать науки о духе, науки о человеке к естествознанию, к естественно-научной методологии. Спиноза, в частности, свою «Этику» построил по принципам геометрии. Идея Локка о tabula rasa, на которой возникают (и исчезают) психические факты, ре­гулируемые наподобие телесных процессов, также пример натура­лизации психического.

 

Преодолеть этот кризис, продолжает Э, Гуссерль, можно, лишь отказавшись от естественно-научного подхода к действительности, от поверхностного объективизма, ложно понятого рационализма, не способного исследовать свои собственные основания, лишь вер­нувшись к «донаучному» миру, данному в непосредственных пе­реживаниях, к «наивному реализму», согласно которому весь мир есть то, что мы видим и чего касаемся. Для переосмысления су­ществующего теоретического отношения к миру нужно, считал Э. Гуссерль, вернуться к дотеоретическому опыту, к сфере так на­зываемого жизненного мира, к сфере «незаинтересованного» со­держания, где создаются структуры подлинного понимания реаль­ного мира, где нам могут открыться последние истины.

 

Жизненный мир - это не сущее, не объект, а феномен созна­ния, это ценностная основа всех объективных действий. Это мир нашей донаучной жизни, считал философ. У древних греков, по­ясняет он, был свой жизненный мир. «То, что древние греки на­зывали природой, воспринималось ими как естественная действи­тельность окружающего мира. Точнее говоря, исторический мир греков - это не объективный мир в нашем смысле, это «представ­ление о мире», т.е. их собственная субъективная ценность со всеми принадлежащими к ней значимыми действительностями, со всеми их богами, демонами и т-д.».

 

Душевная жизнь, отмечает Э. Гуссерль, - это «гераклитовый поток», который нельзя дискурсивно, математически анализиро­вать. «Все переживания связываются в поток. Этот поток охваты­вает все, как моя универсальная жизнь, откуда я есть. Все отно­шения и связи, принадлежащие переживаниям по их внутренним зависимостям, имеют характер юмовского «отношения идей», они сами лежат априори в потоке переживаний. Это есть бесконечно открытое целое, априорная всеобщность, определяющая себя иск­лючительно через собственное существенное содержание пережи­ваний... Радикальное мирорассмотрение есть систематическое и чисто внутреннее рассмотрение самой себя вовне «овнешненной» субъективности. Это похоже на единство живого организма, кото­рый мы можем полностью расчленять и рассматривать внешне, но поймем только тогда, когда вернемся к его скрытым корням и ис­следуем стремящуюся из них, образующуюся в них Жизнь во всех ее действиях», - подчеркивал Э. Гуссерль. Вместе с тем он счи­тал, что бытующее мнение, будто априорные методы могут быть использованы только в математических науках, ошибочно. Их можно применять и к познанию наших переживаний жизненного мира и его структур. Только подобные априорные закономерности будут результатом особого, интуитивного раскрытия. Феномено­логия, по его мнению, должна положить начало науке прямой ин­туиции. «Величайшим шагом, который должно сделать наше вре­мя, является признание, что при философской интуиции в собст­венном смысле слова, при феноменологическом постижении сущности... полагается начало такой науки, которая в состоянии получить массу точнейших познаний без всяких косвенно симво­лизируемых и математизируемых методов, без аппарата умозак­лючений и доказательств».