психпракт / Bondarenko_A_1_F_Psikhologicheskaya_pomosch_teor

Проблемы личностной и профессиональной подготовки психолога+практика 261

вот эту квартиру, что мы покупаем, мы оборудуем под мой офис. Мой рабо+

чий кабинет. Я там установлю факс, компьютер тоже нужен...

Анна Георгиевна вспомнила, как лихорадочно бегали пальцы Юрика по кнопкам калькулятора и в то же мгновение тупая боль поднялась в затыл+ ке, перехватила горло...

—Компьютер тебе нужен... — шепотом проговорила она, — а семья тебе нужна?

—Ну конечно же, нужна! — бодро ответил муж. — Как же я без тебя? Неужели ты думаешь, что я доверяю женщинам, которые клюют на мои деньги?

“Мои деньги... Его деньги... — промелькнуло в голове Анны Георгиев+ ны. — А как же мои бессонные ночи, мои бесконечные переговоры и мета+ ния по инстанциям — насчет помещения, насчет первых поставок... Мои отчеты...”

— Хорошо, Володя, — ответила она тогда. — Давай не выяснять сейчас от+ ношений. Я себя неважно чувствую. Оставайся.

Когда несколько недель спустя Анна Георгиевна пришла ко мне на первую консультацию, я вначале думал, что она что+то напутала. Она производила впечатление пациентки психиатрического стационара. Ее тихий, потухший голос, частые слезы, застывшая маска страдания — все заставляло думать, как минимум, о реактивной депрессии, осложненной неврастенией. Необ+ ходима была консультация врача. Как оказалось, потребовалось и лечение. Муж купил ей путевку в неврологический санаторий. Дочку на это время забрали родители мужа.

Вернувшись из санатория, Анна Георгиевна почувствовала, что дальше их прежняя жизнь продолжаться не может. Но как же быть? Разводиться она не хотела, жить с мужем, как будто ничего не произошло, не могла. Как же быть?

С этим вопросом она и появилась у меня во второй свой приход. Анализ жизненной ситуации Анны Георгиевны показал, что она пыталась действо+ вать так, как если бы конфликта не существовало. В отношении мужа Анна Георгиевна вела себя так, как будто не имела к нему никаких претензий, из+за боязни потерять его, а себя в то же время изводила упреками в сла+ бохарактерности или обвинениями в том, что ради самолюбия готова по+ жертвовать благополучием дочери. Запутавшись в неразрешимых противо+ речиях, в который раз жалея себя, мужа, дочь, Анна Георгиевна решилась,

наконец, снова обратиться к психологу, чтобы разобраться в самой себе и в

своих переживаниях.

262 Психологическая помощь: теория и практика

К сожалению, у меня нет возможности описывать многотрудный и кропот+ ливый процесс реконструкции личностного “Я” клиентки. Скажу только, что психокоррекция была нацелена на осознание не внешнего, по вине об+ стоятельств, а внутреннего характера ее жизненного конфликта. Конфлик+ та, возникшего скорее всего по причинам, среди которых немалое место принадлежит и гиперопеке в отношениях с мужем, своеобразной родитель+ ской позиции Анны Георгиевны к нему, и одновременной слабости ценнос< тной позиции женщины, не сумевшей в кризисной ситуации отстоять свое личностное достоинство, предавая которое, она почувствовала, что лиша+ ется стержня своего”Я”.

Через несколько до предела эмоционально насыщенных психотерапевти+ ческих встреч Анна Георгиевна почувствовала, что в ней созрело некое но+ вое смысловое образование, которым она и поделилась со мной.

— Вы знаете, — сказала она раздумчиво и спокойно, — мне кажется, я вот что открыла: все эти мои мучения, все эти терзания, все, что я переосмыс+ лила, все это... — она немного помолчала, переводя дух, — это же не про+ сто так... Я бы могла простить мужа и готова была простить... Если бы...

Если бы он влюбился, полюбил бы... Но ведь он просто... развлекался на мои деньги. Да, я его любила. И люблю. Но вот что меня осенило. Меня осенило, что я боюсь потерять семью, боюсь потерять мужа, боюсь за дочку, которая может разлучиться с отцом. А он... Он — не то, чтобы не боялся, а, понимаете, что он говорит... Он говорит, что не хочет оставаться без нас. Но и с нами быть не хочет. Вот что открылось мне: что он меня припасает на черный день, а дочку... Дочку подкупает дорогими подарками... Для нее он хороший. Но что еще хуже... Я его не могу разлюбить. Я не хочу его любить, но не могу без него. Это ужасно. Это унижает. Я, может, даже не хотела бы и такого отца своей дочери, хотя не собираюсь его отнимать. Но что ведь тогда меня сразило — его хладнокровная подлость. Хладнокров+ ная, понимаете? Ведь все, что было, — это же не ошибка, не “черт попу+ тал”, как он говорит, нет! А ведь столько прожито, столько пережито вмес+ те... Ничего не пожалел. Я была как слепая, как одержимая. Я была закова+ на в этот замкнутый круг привязанности и боли. Но вот к чему пришла: все, что я перестрадала и переосмыслила благодаря нашей работе, было не напрасным. Да, я не сделала выбора, но я осознала его возможность и сей+ час хочу одного: помогите мне избавиться от моей бессильной и ненужной любви. Я не хочу разрушать нашу семью. Не хочу, но, видит Бог, прежняя наша с ним жизнь окончена. Того, что было, тех чувств уже нет и не будет никогда. Я хочу другого... Я хочу освободиться от того, что было и, если он пройдет через такой же кризис, как и я, дать ему возможность построить новую, уже на другой какой+то основе жизнь со мной. А сейчас я хочу рас+ статься с прошлой и подготовить себя к новой жизни, какой бы она ни

Проблемы личностной и профессиональной подготовки психолога+практика 263

была. А прошлое — пусть останется только как память, только как опыт...

Счастливый и горький опыт... Любви, которая оказалась ненужной.

Так, преодолев ситуативную, мы вышли на глубинную личностную пробле+ матику этой молодой, умной, красивой, преданной и в том, и в другом смысле женщины. Но это — уже совсем другая история.

Вопросы для самостоятельной работы

В рассказе опущено описание психотерапевтической работы и изложено видение ситуации “изнутри” клиентки. Таким образом, описание предпола+ гает “проецирование” профессионального приложения усилий для работы с данной конкретной клиенткой.

l Аргументируйте ваше понимание возможных психотерапевти+ ческих парадигм и техник применительно к работе с Анной Геор+ гиевной, обозначив цели и задачи консультирования и психоте+ рапии с данной клиенткой.

l Сформулируйте сущность ее кризисной ситуации — внешние и внутренние причины.

l Дайте возможные интерпретации поведения супруга Анны Геор+ гиевны, учитывая мотивацию, ценностные ориентиры, механиз+ мы компенсации и т.д.

l Объясните социально+психологические предпосылки возникно+ вения подобных семейных драм в постсоветском социуме.

l Изложите ваше понимание профессиональной и личностной по+ зиции психолога в отношении подобных ситуаций.

l Попытайтесь определить роль психолога и возможности психоте+ рапевтической помощи в подобных ситуациях, включая необхо+ димость психологической помощи детям.

ВЫБОР СУДЬБЫ

У меня на столе лежит письмо. Из далекой Северной Америки. Из самих Соединенных Штатов. Это письмо от моей прежней клиентки, а теперь про+ сто доброй знакомой и в недалеком будущем уже моей коллеги, потому что Инна, от которой пришло письмо, учится в американском университете на факультете психологии. Она хочет стать и, я знаю, уверен, станет детским психологом. Надеюсь, прекрасным детским психологом.

Я знаю об Инне все. Все, что может знать о душе человека психолог, кото+ рый провел много часов со своим пациентом в психоаналитических бесе+ дах, видевший его в различных состояниях и различных перипетиях жиз+

264 Психологическая помощь: теория и практика

ненной борьбы. Я знаю ее мать и ее отца. Я был знаком с ними задолго до рождения Инны и остаюсь приятелем обоих уже много лет после их разво+ да. У меня, наконец, хранится и все продолжает расти в объеме толстенная пачка писем от Инны, и, думаю, подобная же пачка писем, только помень+ ше, хранится у нее. Короче говоря, нас связывают в этой жизни зримые и невидимые нити человеческих отношений, которые уже невозможно пре+ рвать, пока не прервется сама жизнь.

Ия вспоминаю... Я вспоминаю, как несколько лет назад, закончив психоте+ рапевтическую работу с одной немолодой женщиной, у которой, к несчас+ тью или к счастью, случился развод, я после слов благодарности услышал обычную в таких ситуациях просьбу проконсультировать девушку, студен+ тку. Оказалось, что семья этой девушки жила по соседству с моей, уже быв+ шей, клиенткой, и она поневоле стала свидетельницей житейской драмы: у соседской дочери, первокурсницы университета, возник конфликт с одним из преподавателей, настолько серьезный, что ей грозило отчисление из университета за неспособность или нежелание сдать злополучный экзамен по начертательной геометрии.

Ивот то ли по совету, то ли по настоятельной рекомендации соседки, точ+ нее, ее дочери, которая дружила с Инной, она появилась тем, далеким уже, зимним вечером в моей консультации. Достаточно было беглого взгляда на ее бледное лицо, на огромные темные глаза, переполненные болью и стра+ данием, чтобы мгновенно сообразить: у восемнадцатилетней девушки — не просто конфликт, а жизненный кризис. Дело осложнялось тем, что Инна предъявляла и психосоматические жалобы — на головную боль, на боли в животе. Она жаловалась на бессонницу и на преследовавшее ее чувство страха. Помимо терапевтического обследования понадобились консульта+ ции невропатолога и психиатра.

Когда через неделю, после медицинских обследований и уже как бы офи+ циального направления на психотерапию, Инна опять предстала передо мной, она выглядела еще более изнуренной и несчастной. Между нами со+ стоялся примерно такой разговор, паузы между репликами которого, к со+ жалению, невозможно передать на бумаге.

Я молча и, как мне кажется, с пониманием гляжу на Инну. Инна вначале долго смотрит в окно, затем, опустив голову, начинает плакать, плачет дол+ го и тихо, почти без всхлипов.

— Так тяжело на душе... — полувопросительно+полуутвердительно произ+ ношу я слова своим профессионально отстраненным и в то же время резо+ нирующим на человеческое страдание голосом.

Проблемы личностной и профессиональной подготовки психолога+практика 265

Инна не отвечает. Затем едва заметно кивает головой и после долгого, очень долгого молчания шепчет.

— Я не могу так жить. Я сойду с ума.

Каждую реплику, каждое высказывание клиентки или, точнее, пациентки, я сравниваю с распростертыми в стороны руками, когда человек балансиру+ ет, чтобы не упасть в болото, не оступиться, осторожно и с трудом вышаги+ вая по зыбкой трясине житейских несуразностей. Я, как мне кажется, пы+ таюсь оказаться если не твердой кочкой под ногами, то по крайней мере стволом или веткой прочно стоящего дерева, за которое можно схватиться, на которое можно опереться и не сделать непоправимого шага. Как дать почувствовать ей, что на меня можно опереться?

И я произношу едва слышно, но отчетливо:

—Мне кажется, я могу согласиться только с первой частью вашего выска+ зывания.

—Почему? — Инна вскидывает, вернее, медленно поднимает на меня свои огромные темные глаза.

—Потому что я не дам вам сойти с ума.

Она долго смотрит на меня, пристально и внимательно. Я не отвожу своего взгляда. Наконец девушка произносит:

— И что, так будет лучше?

Все! Теперь уже я хватаю ее за шиворот, как котенка, упавшего в лужу, или как дед Мазай за уши зайца, боявшегося прыгнуть в лодку.

— Боюсь, я не совсем понял, что вы хотели сказать.

Я говорю с тем напряженно+серьезным видом, с которым произносил по+ добные слова Карл Роджерс, учивший нас на своем знаменитом московском семинаре 1986 г.: идите на шаг позади клиента. Помните: не вам надо его понимать. Вам надо, чтобы он сам понимал себя.

— Я хотела сказать, — с готовностью повторяет Инна, — я не знаю, что для меня лучше — сойти с ума или подчиниться вам и жить среди сума+ сшедших в этом сумасшедшем мире, но оставаться нормальной. Я не знаю, что для меня страшнее.

Ах, как здорово, как чудесно, что она заговорила! Каждое ее слово, каждое высказывание, каждый жест привязывали ее ко мне невидимыми прочны+ ми нитями психотерапевтической связи, когда возникают те специфичес+ кие отношения между психотерапевтом и клиентом, в которых человек из+ живает свои страдания.

266 Психологическая помощь: теория и практика

— Зато, по крайней мере, вы знаете теперь, что у вас есть выбор.

Я вел свою партию так же трепетно и безошибочно, как, вероятно, ведет ее первая скрипка, когда ее соло слышится в увертюре к сложной и могучей симфонии.

Инна опять замолчала. Но это было уже другое, не тягостное молчание. Она обдумывала мои слова. Она понимала, о каком выборе я говорил. Она разду+ мывала над тем, как ей поступить. Если она принимала мою мысль о том, что у нее есть выбор, она принимала на себя ответственность за свой выбор. От+ казываясь принимать саму возможность выбора, она вновь скатывалась на позицию жертвы и, следовательно, в зыбкие топи житейских болот. В ней происходила борьба. Она прикрыла глаза. Кончики ее пальцев мелко дрожа+ ли. Дрожали ресницы. Нет, ей не хотелось добровольно смириться с ролью жертвы. Ведь быть жертвой означало не просто терпеть страдание. Быть жертвой означало теперь бессмысленное страдание, пытку.

Я решил помочь ей в эту минуту и, как бы вспомнив то, что забыл или не успел произнести раньше, сказал:

— Кстати, Инна (имя, звучание имени очень важно! Имя придает человеку ощущение своей уникальности, персонализирует его), для этого вовсе не надо мне подчиняться.

Я чуть+чуть помолчал и добавил очень мягко:

— Я ведь не дрессировщик.

Это резкое и грубое слово, слово совсем из другого контекста, цирковой термин, я произнес очень мягко и почти неслышно, почти что про себя.

Инна еще раз взглянула на меня уже другим, как мне показалось, чисто женским взглядом:

— Да уж, не укротитель.

Слава Богу! Она вошла или, как иногда говорят, присоединилась к моему психотерапевтическому контексту общения. Теперь передо мной сидела не удрученная несчастьями и измученная переживаниями клиентка, а просто девочка, уставшая и растерянная, с какими+то своими проблемами, которые были хотя и нелегкими, но все же менее значимыми, чем вся ее нынешняя и будущая жизнь. Именно так я воспринял складывающуюся терапевтичес+ кую ситуацию в тот момент, когда она, отведя от меня глаза, сказала:

— Я просто дико устала и не пойму, чего от меня хотят. (Пауза) Отец, мама и этот доцент. Не пойму потому, что все они хотят от меня разного. И каж+ дый своего. Отец звонит каждую неделю и тратит бешеные деньги на то, чтобы меня в чем+то убедить. Мама “грузит” в промежутках между теле+ фонными налетами папы. А доцент... — она замолчала.

Проблемы личностной и профессиональной подготовки психолога+практика 267

—Папа в другом городе живет? — поинтересовался я.

—Нет, в другой стране. Он в Соединенных Штатах уже семь лет живет. Со своей новой женой, которая меня терпеть не может. У них ребенок малень+ кий. Мальчик. А меня папик по старой памяти достает.

—А мама?

Инна поняла мой вопрос чисто по+женски и тут же ответила:

—Мама со своим чуваком, как бы моим отчимом, никак не может разоб+ раться. То он пьет и денег не дает, то не пьет, но тогда гуляет и тоже денег не приносит.

—Вы+то с кем живете? — уточняю я для себя ситуацию.

И это уже явный просчет, профессиональный недосмотр в моей работе, по+ скольку все подобные формальные вопросы следует выяснять еще при пер+ вой встрече. Но, к сожалению, в этот раз так не получилось.

—С собой, — отвечает Инна и тут же поправляется, — то есть я живу в одной квартире с мамой, бабушкой и отчимом, но у меня отдельная комна+ та, и получается как бы такая коммуналка. А псина моя, Джесси, со мной живет. Французский бульдог, — при этих словах на ее лице промелькнула легкая тень улыбки, — вы знаете эту породу?

—Морды страшные такие, — уточнил я.

—Ну да, то есть морда+то, конечно, страшненькая, но французские бульдо+ ги совсем не агрессивны. И что особенно трогает — они вздыхают и каш+ ляют, как люди. Моя Джесси, она вообще+то молоденькая, полтора года, так вообще, как ребенок еще, особенно когда простужается...

“Вот и проекция”, — мгновенно констатировал я про себя, отметив, что Инна совершенно непосредственно перенесла на описание собаки свое внутреннее представление о себе самой: о ребенке, который болеет...

Недели через две после нашей первой встречи Инна неожиданно сказала:

— А папа знает вас. Он вам передает привет, — и, предупреждая мой воп+ рос, пояснила: — Папа, оказывается, учился у вас. Двадцать лет тому на+ зад. Когда был еще на первом курсе.

То, что мир тесен, я уяснил уже давно. Но он тесен до такой степени, что каждый раз этому поражаешься, сталкиваясь лицом к лицу с высокой плот+ ностью населения. К этому невозможно привыкнуть.

Инна между тем, внимательно разглядывая мое, по+видимому, изменившее+ ся выражение лица — она как раз в этот момент повернула ко мне голову, выглядывая из+за спинки психоаналитического кресла, — продолжала:

268 Психологическая помощь: теория и практика

—И, кстати, он хочет поговорить с вами. Обо мне. Пусть позвонит?

—Конечно, — этим коротким и определенным словом я поставил многото+ чие на теме отношений с папой и плавно перешел к другой родительской стороне.

—А маме не хотелось бы со мной встретиться?

По+видимому, мой вопрос пришелся в самое больное место, потому что после довольно продолжительной паузы Инна ответила бесцветным голо+ сом:

— Я же говорила. У мамы куча своих проблем. Она со своим мужем никак не разберется. И ей не до меня.

Вот так ситуация. Папа готов беседовать о своей дочке из далеких Соеди+ ненных Штатов, оплачивая весьма недешевое время телефонных перегово+ ров. А мама, зная, что дочь уже полмесяца, трижды в неделю ходит к пси+ хологу, не то что ни разу не пришла с дочерью, но даже и не позвонила.

Между тем зазвучал монолог Инны. Говорила она тихо, порою настолько тихо, что трудно было разобрать слова, но временами и этот разговор с са+ мой собой доносился до меня.

—Сколько я себя помню, с самого раннего детства, они постоянно руга+ лись. Днем, вечером, даже ночью. Часто ночами я просыпалась от их кри+ ка. Ругались, я даже и не знаю из+за чего. Но крик в доме был постоянный. А сейчас — сейчас я просто никому не нужна.

—Но ведь отец беспокоится о вас, даже со мной хочет поговорить, — по+ пытался я возразить.

Инна с улыбкой, ответила:

— Вот поговорит, тогда и посмотрим.

Дня через два поздно вечером у меня зазвонил телефон. На другом конце провода я услышал хрипловатый голос моего бывшего студента, а затем просто знакомого, Алика:

—Антуан, привет! — напористо и веско произнес он первые слова, после которых на меня обрушился каскад заверений в дружбе, напоминаний об общих знакомых, несколько деловых предложений, приглашение в гости, а затем, когда Алик проговорил уже минут десять, прозвучал вопрос:

—Кстати, как там Инна? Я уже два года бьюсь над тем, чтобы мать отвела ее к психиатру. Боюсь, у нее опухоль в мозгу.

Здесь я решил прервать энергичную речь Алика простым и ясным катего+ ричным утверждением:

Проблемы личностной и профессиональной подготовки психолога+практика 269

—Послушай, я не хочу тратить твои деньги на свои праздные вопросы, просто скажу: у Инны никакой опухоли в мозгу нет.

—Нет, ты постой, Антуан! У нее опухоль. Я здесь советовался с местными специалистами. Все симптомы. У нее бессонница. У нее головные боли. Она не может со мной спокойно поговорить ни минуты. Сразу впадает в истерику. Будь другом, устрой ей томографию. Одна надежда на тебя. Я с ее матерью не могу договориться ни о чем. Эта идиотка просто швыряет трубку.

Алик проговорил со мной еще минут пятнадцать. Он страстно настаивал на томографии. Обвинял мать Инны в легкомыслии и тупости. Сделал мне еще несколько деловых предложений и в заключение сказал:

— Умоляю, прошу, я заплачу, сколько скажешь, только устрой моему ребен+ ку томографию. Я позвоню через неделю.

На следующем сеансе Инна спросила:

—Ну как, пообщались с папой? Я кивнул.

—Про томографию говорил? Я снова кивнул.

—С ним просто невозможно разговаривать, — подытожила Инна. — Он слушает только себя. Он всегда прав. Все остальные у него идиоты и иди+ отки. Меня он так страшно напрягает своими звонками, что я целый день после такого разговора хожу больная. С ним совершенно невозможно гово+ рить.

—Давай говорить со мной, — продолжил я ее монолог.

—Давайте, — Инна улыбнулась, кажется, она улыбнулась впервые за вре+ мя наших встреч. Я тоже, едва ли не впервые, задал прямой вопрос.

—Расскажи мне, что у тебя все+таки произошло в университете.

Удивительно, но я почему+то после разговора с отцом Инны счел возмож+ ным перейти с ней на “ты”. По+видимому, давала знать о себе разница в возрасте. Все же с ее отцом мы были почти что ровесники.

— В университете? — Инна задумалась.

Еще неделю назад не то что задавать прямой вопрос, но даже мельком, не+ нароком упоминать об этом было бессмысленно: Инна просто бы замкну+ лась или молча заплакала бы. Сейчас же, когда между нами устанавлива+ лись основательные терапевтические отношения, я рискнул задать вопрос

270 Психологическая помощь: теория и практика

в лоб, полагая, что в той атмосфере психологической безопасности и дове+ рия, в которой Инна находилась со мной, она не побоится спокойно обсуж+ дать свою конфликтную ситуацию.

—В университете уже ничего не происходит, меня просто отчислят.

—Ты определенно решила?

—Да это за меня решили. Я вначале дико переживала. И не только я...

Про маму — просто молчу. Бабушка, подружки... В общем, отчисляют...

Пока Инна говорила все это, я, внимательно вслушиваясь в ее спокойное бормотание, отметил про себя смягченность интонаций, примиренность го+ лоса, в котором звучала скорее отстраненность, чем раздумчивость, скорее констатация, чем размышления. Между тем Инна не торопясь рассказывала о том, что произошло в университете.

— Понимаете, трудно даже сказать, что случилось. Просто я не понрави+ лась доценту. И он решил меня завалить.

Девушка замолчала. Каждый раз, когда Инна произносила это злополучное слово, она умолкала.

— Тебе не нравится слово “доцент”? — задал я несколько неожиданный даже для самого себя вопрос.

Глаза Инны, повернувшейся в этот момент ко мне, были широко открыты.

— Доцент? Не нравится. Помните, у Блока: “...и стать достоянием доцента, и критиков новых плодить?”

Видно было, что Инну поразило то, что речь у нас зашла не о конкретном человеке, не о ситуации, а просто о слове, о названии.

—Я понимаю, — продолжала Инна, — что, может быть, само слово и ни при чем. Но ведь слово отражает некую реальность. А в моем случае ре+ альность дико безобразна.

—Что так?

—Да то, что доцент этот, во+первых, женоненавистник, а во+вторых, он на принцип пошел.

—Какой?

—А такой, что хочет доказать, что именно от него зависит, сдам я этот эк+ замен или не сдам.

—И как же доказать обратное?

—А никак. Я уже два раза пыталась. Он просто разговаривать не хочет.