1. Банкивские куры. 2. Леггорны. 3. Гамбургские куры.

4. Голошейка чёрная. 5. Гудан. 6. Бойцовые куры.

7. Плимутроки. 8. Кохинхины. 9. Феникс.

10. Брама светлая. 11. Биандоты золотистые.

«КУКАРЕКУ!»

Так кричат домашние пе­тухи в России. Почему только в России, разве в других странах петушиный крик звучит по-иному? Крик-то звучит так же или очень похоже, просто в разных язы­ках он передаётся различным образом. «Французский» петух, например, кричит «ко-ко-рико!», «японский» — «кокэ-кок-ко!», а «английский» — даже «кок-а-дудль-ду!». Криком пе­тух заявляет петухам-сосе­дям о своих территориальных правах. Петухам «низшего ран­га» в курятнике кричать не разрешается — за это следует наказание от главенствующих самцов. (А в курятниках суще­ствует, между прочим, стро­жайшая многоступенчатая иерархия.)

Как ни странно, человек нашёл любопытное «приме­нение» даже вроде бы бесполез­ному петушиному крику. В одном германском городке, например, ежегодно проводят­ся соревнования певчих пету­хов. На одном из них петух-призёр за час прокукаре­кал 92 раза, а «серебряный ме­далист» крикнул 82 раза. Так что не только из крово­пролитных драк могут состоять состязания петухов. И ещё одна важная роль кукаре­канья: как известно, третий утренний петушиный крик прекрасно разгоняет нечистую силу. Современному человеку, который в нечистую силу, как правило, не верит, это качест­во не очень-то нужно. Но зато оно высоко ценилось лет сто назад, да и раньше, и хорошую службу сослужило многим писа­телям, в том числе и в XX в. (вспомним, к примеру, соот­ветствующие эпизоды «Вия» Гоголя и «Мастера и Мар­гариты» Булгакова).

гнёзд. Если грозит какая-то опасность — петух-улар громко свистит. Самка таится на гнезде, а он отвлекающим манёвром уводит врага от неё. Семейство уларов с папашей во главе путешествует гуськом. Подрастут дети, и соседствующие семьи объединяются.

Кавказские улары нигде, кроме Главного Кавказского хребта, не живут. Другие виды уларов расселились по высокогорьям Азии — от Турции до Саян и Монголии.

СЕРАЯ КУРОПАТКА. Серая куропатка обитает в негустых лесах, лесостепях, степях Европы, на юге Западной Сибири, в Казахстане и дальше на восток до Тувы.

Знак, выделяющий серую куропатку среди других похожих серо-бу­рых птиц, — ржаво-коричневое, схожее с подковой пятно на брюхе.

Жизнь серых куропаток проста. Осенью и зимой кочуют стаями. Весной рано по утрам самцы на своих гнездовых участках кричат резко, отрывисто, сидя на буграх. Приглашают самок. Когда к такому крику­ну самка подлетит, он с открытым клювом, распушась, ворчливо «кудахтая», без особо вычурных поз токует вокруг неё.

Где-нибудь в бурьяне, в хлебах, в кустах по оврагам и перелескам насиживает куропатка в небольшой ямке дюжину или две буро-оливко­вых яиц. Очень плодовитая птица: рекорд — 26 яиц в гнезде! Самец — недалеко от него. Возможно, и он насиживает, чередуясь с самкой.

Из районов, где зимы многоснежные, улетают серые куропатки на запад — в Германию и на юг — на Украину, в Предкавказье и Среднюю Азию.

ПЕРЕПЕЛА. Крик перепелиный — «пить-полоть», или «спать пора», как многим слышится, — знаком всем, кто бывал весной и летом в лугах и полях. От 8 до 24 яиц насиживает перепёлка чуть больше двух недель. Самца рядом нет. Он о детях, которых у него много от разных самок, не заботится.

Перепела — единственные истинно перелётные птицы в отряде куриных. Низко над землёй по ночам летят они зимовать в Африку, Индию, Китай. Уже в начале августа перепела начинают потихоньку кочевать поближе к Крыму. Летят они в одиночку и только на юге сбиваются в стаи. В Крыму и на Кавказе собирается особенно много перепелов. Прибывают они сюда даже из Сибири. На склонах крымских гор птицы дожидаются тёплых и ясных ночей, чтобы пуститься в отчаянно смелый полёт над морем. Но и в Турции долго не задержива­ются, спешат дальше — в Африку.

С конца XVI в. японцы разводят перепелов как домашнюю птицу. Сначала за звонкую «песню» держали их в клетках, потом — ради мяса и яиц. Ежегодно в Японии выводят около 2 млн. крохотных, в семь граммов весом, перепелиных «цыплят». Самочек, когда они подрастут, рассаживают по клеткам, и полуторамесячные несушки-лилипуты на­чинают нести яйца. Через каждые 16—24 часа — яичко! Так весь год. Оно раз в семь меньше куриного: 9—11 г. Однако питательно, и открылись в нём некие лечебные свойства. Поэтому теперь в разных странах разводят японских перепелов.

СОРНЫЕ КУРЫ. В Австралии, Индонезии и Полинезии водятся так называемые сорные куры, или большеноги. Из всех куриных у них самые удивительные повадки: для выведения птенцов сооружают на­стоящие инкубаторы! Отапливаются они, конечно, не электричеством, а теплом, выделяющимся при гниении растений, которые эти птицы сгребают в кучи и в них помещают свои яйца. Яйца у сорных кур в длину всего раза в три меньше самой птицы. Снеся такое огромное яйцо, курица оказывается в совершенном изнеможении. Чтобы отложить три десятка яиц, потребуется несколько месяцев. А развивается каждое яйцо целых два месяца!

Сорные куры разных видов строят неодинаковые инкубаторы. Для

528

рассказа обо всех видах сорных кур потребова­лась бы большая книга, поэтому ограничимся описанием одного из них — лейпоа, или глазча­того петуха.

Перед ним природа поставила особенно слож­ную задачу. Лейпоа живут в местах засушли­вых — в кустарниковых зарослях на юге Авст­ралии. Гниющих растений здесь мало. Летом жара под сорок градусов, зимой весьма прохладно.

В начале австралийской осени петухи лейпоа ссорятся с соседями из-за мест, пригодных для сооружения инкубаторов. Не кормность угодий их прельщает, а обилие прелых листьев и всяко­го мусора. На отвоёванном участке роет петух большую яму, до метра в глубину и два с поло­виной — в диаметре. Все листья и ветки, которые только найдёт, сгребает сильными ногами в эту яму.

Зимой на родине лейпоа выпадают небольшие дожди. Листья в яме набухают. Пока собранный им мусор ещё сырой, петух засыпает яму песком и землёй. Растёт над ней холмик. Листья гниют, температура в инкубаторе слишком высоко под­нимается — опасно для яиц! Петух ждёт, чтобы упала она примерно до 33° С. Как он узнаёт, какая в гнезде температура? Это-то и есть самое удивительное! Природа, оказывается, наделила сорных кур особым «термометром»: по-видимо­му, у них на языке и нёбе расположены какие-то органы, очень чувствительные к теплу, име­ющие непонятное пока устройство. Петух засо­вывает голову глубоко в инкубатор, берёт в рот то, что там гниёт, и природный термометр опо­вещает его о тепловом режиме в гнезде.

Но вот в инкубаторе установилась температу­ра, самая подходящая для развития в нём яиц, и петух разрешает курице приблизиться к свое­му творению и отложить в нём яйцо. Затем он засыпает его песком и землёй. Курица придёт ещё и снесёт раз за разом несколько яиц. Все яйца петух тщательно зароет в инкубаторе. Ин­кубационные холмы сорных кур можно назвать самыми большими гнёздами в мире: высотой 4,5 метра и весом иногда до 300 тонн (!).

Десять месяцев бессменно дежурит петух у инкубатора. Забот и дел много. Ещё до восхода, в сером свете зари, он суетится у кучи. Пришла

Самец сорной курицы клювом проверяет температуру в инкубаторе.

весна. Солнце греет сильнее, а влаги в куче ещё много — бурно идёт гниение. Трудится петух часами, чтобы пробить отдушины, удалить лиш­нее тепло из инкубатора. Вечером нужно засы­пать эти дыры: ночи ещё холодные. Поесть тоже надо. Отбежит, покопается тут и там, кое-как перекусит.

Беспокойная у петуха жизнь. Ни одна птица, ни одно, пожалуй, животное в мире не отдаёт столько сил трудам и заботам!

...И вот по одному вылезают цыплята из кучи. Но отец не замечает детей, не помогает скорее выбраться из колыбели, которая, если польёт дождь, может стать их могилой. Сами вылезают через метровую толщу земли и всякого мусора. Как кроты, ногами, грудью, крыльями раздвигают они завалы листвы, ветвей, песка, пробиваясь наверх, к свету.

Вылезли — и скорее в кусты. Спрячется там птенчик и лежит, дышит тяжело: устал очень. Сохнут его перья и пух. К вечеру, отдохнув, вспорхнёт на сук. На нём переночует. Один — без отца, без матери, без братьев и сестёр. Без семьи живёт от рождения до смерти.

А петух, его отец? Он скоро уходит, бросив на произвол стихий своё сооружение, над которым трудился почти год. Но недолог его «отпуск» — месяца два. А потом опять трудовые будни.

КОЗОДОИ

В майские и июньские ночи в лесу можно услышать странные звуки — хриплое роко­чущее «урррррр...», напоминающее мурлыканье кошки. Это пение самцов обыкновенного козо­доя, которое в народе зовут «урчанием».

Каждую трель птица тянет на едином ды­хании по полторы минуты и повторяет по 4—5

раз подряд. Поёт козодой иногда всю ночь на­пролёт.

И охотится козодой в сумерках и ночью. Его добыча — насекомые среднего и крупного разме­ра. А поймать их надо при таком освещении, которое человеческому глазу показалось бы кро­мешной тьмой. Поэтому у козодоя отличное зре-

529

Козодой обыкновенный.

ние, глаза его горят в сумерках отражённым светом. В полёте козодой — виртуоз и воздух рассекает совершенно бесшумно. Он хватает на лету майских жуков, больших ночных бабочек. Для этого отлично приспособлен рот козодоя — наверное, самая примечательная его особенность. Это не рот, а настоящая пасть, распахивающаяся прямо-таки до ушей. Сидящая на гнезде (а оно у козодоев находится на земле) самка пугает врага, с шипением разевая огромный рот. Оше­ломлённый хищник, случайно набредший на такое лесное страшилище, далеко не всегда ре­шится после этого напасть на птицу, на самом деле беззащитную.

С огромным ртом связано и название козодоя. Почти во всех европейских странах его зовут этим именем, а испанцы, например, называют «обманщиком пастухов». Будто бы своим огром­ным ртом он может выдаивать молоко у коз и пить его. Это удивительно живучая и распрост­ранённая легенда, хотя ничего общего с действи­тельностью у неё нет.

Днём козодои спят, сидя на земле или на поваленных стволах деревьев. Окраска прекрас­но маскирует их под древесную кору или замыс­ловатый сучок. Можно пройти днём в паре шагов от затаившегося козодоя и не заметить птицу.

А всего в отряде козодоев около 90 видов. Все они ведут сумеречный и ночной образ жизни. Особенно интересен африканский четверокрыл. В брачном наряде самец этой птицы имеет в каждом крыле по одному очень длинному перу. Размер этих перьев-«вымпелов» — до 43 см (при длине тела самой птицы всего 31 см). Взглянув на летящую птицу, можно подумать, что за ней гонятся две маленькие птички или что у неё четыре крыла. Украшения эти, разумеется, ме­шают четверокрылу летать, и по окончании брачного периода самец с облегчением их обла­мывает.

ПЕЛИКАНЫ

Нужно ли представлять пеликана? Его стран­ную фигуру все хорошо знают. Кто не видел, может полюбоваться в зоопарке.

Розовый пеликан кормит птенца.

Пеликан издавна поражал воображение впе­чатлительных людей. В легендах, мифах и раз­личных религиях оставил он свой след. У маго­метан пеликан — священная птица (якобы помо­гал строить Каабу и другие святыни Мекки). У христиан — символ самоотверженной материн­ской любви. Он будто бы собственную грудь

разрывает, чтобы накормить голодных птенцов (у кудрявых пеликанов в брачный период опе­рение на горле и зобе краснеет — отсюда, оче­видно, и легенда). В Древнем Египте жили пе­ликаны как домашние птицы (и яйца для людей несли, об этом свидетельствует древняя фреска!). Индийцы тоже приручали пеликанов, но с иной целью: пеликан ловил рыбу и отдавал её человеку.

В зоопарке легко заметить, что одни пелика­ны окрашены в розоватый цвет, а другие — в серый, и перья у них, особенно на голове, как бы курчавые. Кудрявыми они и называются; а розо­ватых пеликанов называют розовыми — это два разных вида. Птенцы розового пеликана — в тёмном, почти чёрном пуху, птенцы кудряво­го — в белом. Розовый пеликан, когда его самка в ударном темпе строит гнездо (два-три дня — и готово громоздкое сооружение), подносит ей тра­ву в горловом мешке, который при этом очень сильно раздувается: так много в нём помещается травы. Кудрявый раз 30—40 в день таскает траву и прутья к месту гнездостроительства, но не в горловом мешке их доставляет, а в клюве.

Розовые пеликаны гнездятся в камышах и на открытых местах на берегу. Колонии обычно большие (до полутысячи пар, порой и более). Кудрявые высиживают птенцов маленькими

530

ВЕСЛОНОГИЕ

От прочих водных птиц веслоногие отличаются особой плавательной перепонкой — она натянута между всеми четырьмя пальцами каждой из лап. К отряду веслоногих кро­ме пеликанов принадлежат бакланы, олуши, фрегаты, змее­шейки, фаэтоны.

Бакланы известны, в частности, своей ненасытной про­жорливостью. Как пишет натуралист Альфред Брэм, один баклан в неволе наелся так, что «рыбы, заполнив весь желу­док, распирали пищевод и даже торчали из глотки. Но уже че­рез два часа пищевод и глотка были пусты — с такой быстротой совершается пищеварение у бакланов».

В Японии и Китае рыбаки издавна используют в подвод­ной охоте прекрасные способности бакланов к ловле рыбы: они надевают на шею приручённым птицам верёвочные коль­ца и отпускают их охотиться в море. Бакланы ловят рыбу и стараются её проглотить, но не могут: мешают кольца. Выловив сачком птицу, рыбак отнимает у неё рыбу, снима­ет кольцо, даёт ей в награду немного корма и вновь посыла­ет её в воду.

Змеешейки, как рассказывает американский натуралист Уилл Брэдбери, «имеют жутковатую манеру сжимать воз­душные мешки, поддерживающие их тело на воде, и плыть, держа над поверхностью только голову на змеевидной шее. Это, естественно, породило всякие сказки о морских змеях; в США, например, эту птицу называют змеиной». Перья змеешеек в воде намокают, поэтому после кормёжки они не­медленно располагаются на солнечных местах — сушить оперение.

Самая поразительная особенность фрегата — его боль­шой кожистый зобный мешок. Он может раздувать его, мо­жет выпускать из него воздух. Цвет зобного мешка — оранжевый, а в брачный период — ярко-красный.

компаниями в гуще тростников и камышей, на берегах небольших уединённых озёр.

Гнёзда пеликанов — кучи растений, а на открытых местах — лишь кучи перьев. Лоток — ямка в гнезде — так неглубок, что яйца нередко выкатываются через его край. Из двух-трёх яиц пеликанам редко удаётся вырастить больше од­ного птенца.

Подросшие птенцы пеликанов из разных гнёзд собираются вместе, по 10—15 разновоз­растных юнцов. Скоро уходят на разведку окре­стных камышей и заводей. Когда исполнится им 3 месяца, улетают в более дальние путешествия, учатся ловить рыбу.

А рыба — единственная пища пеликанов. Промышляют её организованно и дружно. Полу­кольцом охватывает пеликанья стая прибрежное мелководье, и, хлопая крыльями, с шумом и плеском гонят птицы окружённую рыбу к берегу. Кольцо на подходе к берегу смыкают, ряды за­гонщиков уплотняются, прорваться через их цепь нелегко. Рыба плещется на мели, прыгает, а пеликаны вычерпывают её клювами-ковшами. (Вообще клювы у пеликанов — рекордной среди птиц длины: почти полметра у одного из видов.)

Ловят и иначе. Разделившись на два отряда, гонят рыбу навстречу друг другу. Трудно рыбам прорвать оба фронта наступающих пеликанов.

А у бурого пеликана, обитающего в Америке, свои особые рыболовные приёмы. Он с высоты в крутом пике ныряет вниз головой. А высота бывает порой и 20 метров! Как он не разобьётся от удара об воду? На груди у пеликана плотная «подушка» — толстый слой прочных перьев, заполненный воздухом; он и смягчает удар. А чтобы шею не сломать и голову не разбить, пеликан запрокидывает их далеко назад и плот­но прижимает к спине.

Упадёт пеликан в воду — сильный грохот раздаётся, слышный за километр. Вы, конечно, понимаете, каково рыбе приходится от такой «бомбардировки»? Оглушённая, всплывает она на поверхность, а пеликану только этого и надо: он её подбирает и в горловой мешок складывает, чтобы потом, разумеется, съесть.

Пеликаны гнездятся по берегам Чёрного, Кас­пийского, а прежде и Аральского морей, некото­рых озёр Казахстана, Средней Азии, юга Запад­ной Сибири. Розовый местами и в Африке раз­множается, а кудрявый ещё в период античности гнездился в дельте Рейна. Теперь в Западной Европе найти гнёзда пеликанов можно только в низовьях Дуная. Далеко им приходится летать за пищей в дунайскую дельту и Чёрное море: 60—100 км туда и столько же обратно.

Зимуют дунайские пеликаны, а возможно, и

Фрегат с раздутым зобным мешком.

531

Пеликан

ловит

рыбу

под водой.

некоторые черноморские, в Африке. Те, что гнездятся восточнее европейских пеликанов, зимуют в Южной Азии. Некоторые стаи проводят зиму в Греции и на южном побережье Каспийского моря.

ПИНГВИНЫ

На Земле пингвины появились очень давно: в на­чале кайнозойской эры, 60 млн. лет назад, а воз­можно, и раньше. Палеонтологами найдены кости 40 ископаемых видов пингвинов. Из них по крайней мере 7 видов — очень крупные пингвины, ростом с человека и весом, наверное, до 120 кг.

Ныне на Земле обитают 15—18 видов пингвинов. Все гнездятся на островах и морских побережьях южного полушария, лишь галапагосский пингвин живёт на экваторе и частично даже в северном полу­шарии. Все пингвины выводят птенцов, разумеется, на суше: в траве, в кустах, в дюнах, среди камней, некоторые — в норах. Гнёзда — ямки в земле, у иных выложенные по краям галькой, ракушками, листья­ми, костями и даже мёртвыми кроликами. У коро­левских и императорских пингвинов гнёзд нет — они держат яйцо на лапах.

Все пингвины — колониальные птицы: в некото­рых гнездовьях сотни, тысячи и даже миллионы птиц. Крупные пингвины насиживают только одно яйцо, большинство — два, реже — три. Через месяц или два насиживания выводятся опушённые птенцы, все в один день. Кормят их, отрыгивая пищу, оба родителя. Подросшие птенцы без помощи взрослых идут в воду. Размножаться начнут только через не­сколько лет.

В море пингвины охотятся обычно стаями. Их крылья преобразились в гребущие ласты, а вытяну­тые далеко назад ноги играют роль руля и тормоза. Едят пингвины рыб, головоногих моллюсков (каль­маров, каракатиц, осьминогов) и ракообразных. Пьют морскую и пресную воду, глотают снег.

Рост самых мелких пингвинов — 40 см, вес — 2 кг; рост самых крупных — 1 м 15 см или немногим больше, вес — до 45 кг. Живут пингвины 17 лет, некоторые, возможно, и дольше.

Перья у пингвинов мелкие, плотные, перекрыва­ют друг друга лишь вершинками, как черепицы или чешуйки. Вообще у птиц перья растут не по всему телу, а только на определённых местах, называемых птерилиями, а между ними расположены аптерии — голая кожа, прикрытая сверху перьями, простёрты­ми сюда с соседних птерилий. Но у пингвинов перья растут равномерно по всему телу (нет никаких птерилий). А поскольку они очень короткие и плотно прилегают к телу, то тело пингвина обтекаемое, что и требуется для водоплавающей птицы. Поэтому и плывёт пингвин иногда со скоростью до 27 км/ч, быстрее всех иных птиц, работая, как винтами, крылья­ми-ластами.

Императорский

Пингвин с птенцом.

532

Пингвины Адели.

«Церемония» смены родителей, насиживающих яйца, на гнезде у длиннохвостых пингвинов.

ПИНГВИНЫ-ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

У пингвинов — замечательная способность к ориентации во льдах. Отвезённые в глубину ледового материка, они тут же безошибочно и по кратчайшему пути отправляются к морю. Учёные, изучая этих птиц, отвезли несколько пингвинов Адели на другой конец Антарк­тиды. Через год, преодолев вдоль берега моря 4,5 тыс. км, к ста­рому гнезду вернулся первый из перевезённых пингвинов! В те­чение нескольких следующих лет вернулись и остальные.

«Одежда» пингвина для перины не годится: пуховых перьев нет, лишь крохотные пушинки снизу на стержне пера, которые греют недоста­точно, и потому пингвину приходится носить под кожей много жира. У крупных пингвинов его толщина — 3 см. В снежную бурю (а в Антарктиде зимой ураганы — климатическая норма) жировая «шуба» очень нужна. Да и плот­ное перо тут помогает: в пургу, когда порывы ветра достигают 30 м/с, ни одно пёрышко на пингвине не трепещет, все лежат гладко, плот­ным панцирем укрывая птицу. Мороз лютый: снаружи, над Антарктидой, на 100 градусов хо­лоднее, чем под кожей у пингвинов! Но живёт и птенцов растит чудо-птица!

В море не такая стужа, как на берегу. Пожа­луй, там можно и согреться. Ныряя, попадает пингвин не то чтобы в теплицу, но всё-таки здесь на 50 градусов теплее, чем на воздухе. Однако и это удивительно: человек не выдержал бы и десяти минут такого купания. А пингвины ча­сами плавают в ледяной воде. И глубоко ныря­ют — на 10—20 м; уходят под воду на 2—3 мин, а большие пингвины — на 5—10 мин. Учёные зарегистрировали случай погружения импера­торских пингвинов на глубину 265 метров! А рекорд пребывания под водой — 18 мин.

Рыба и кальмары, крабы и рачки — добыча пингвинов. Пингвин средних размеров в день съедает полкилограмма рыбы. Не так уж и мно-

533

Буревестник похищает пингвинёнка.

го. Врагов у этих птиц, можно сказать, мало. В море — акулы, косатки, тюлени-леопарды; на берегу — буревестники, крысы, бездомные со­баки, которые таскают яйца и птенцов.

Начнём знакомство с пингвинами, живущи­ми в местах, казалось бы, для них совсем непод­ходящих — в жарких странах.

На экваторе, на знаменитых своими огром­ными черепахами островах, гнездятся около 500 пар галапагосских пингвинов. Они небольшие: полметра в высоту. Родич галапагосского, более крупный пингвин Гумбольдта, высиживает птенцов южнее, на островах вдоль перуанского побережья. Ещё дальше к югу — места гнездовий Магелланова пингвина. По ту сторону океана, на побережье Южной Африки, поселился очковый пингвин (вокруг каждого глаза у него — тонкое белое кольцо, поэтому его очковым и назвали: словно очки носит).

На юге Австралии, на острове Тасмания и в Новой Зеландии живёт самый крохотный из пингвинов — карликовый. Симпатичные малы­ши — эти пингвины. Когда поздним вечером, точно пигмейчики, они топают по берегу, воз­вращаясь из морских путешествий домой, по­смотреть на них съезжаются туристы. Крохотные фигурки в белых «манишках» и тёмно-серых «фраках» вперевалочку идут в свои норы через ярко освещённый фонарями и фарами пляж.

Где по песчаным косам, а где и по крутым обрывам взбираются белобрюхие карлики на су­шу, и каждая пара идёт к своей норе. В ней пингвины спят ночами, в ней высиживают птен­цов. В начале австралийского лета, пробив скор­лупу яиц, вылезают из них два слепых пингвин­чика. Через 2 месяца им предстоят первое ку­пание в море и жизнь без родителей.

Теперь речь пойдёт о самых крупных и самых интересных пингвинах.

Королевские пингвины выводят птенцов ле­том (раз в полтора года) на островах вокруг Антарктиды. Никаких гнёзд у них нет: яйцо согревают, держа на лапах, как и пингвины императорские. Они похожи, как братья, эти «титулованные» птицы: королевский — немного уменьшенная копия императорского.

Императорские пингвины выбрали прямо-та­ки убийственное местожительство — сам ма­терик Антарктиду! И здесь, в самое неподходя­щее время — зимой, на снегу, в лютые морозы, порой под 60 градусов, на ураганном ветру вы­водят и растят птенцов эти удивительные птицы.

Антарктической осенью, в апреле, — свадьбы у пингвинов. Почти месяц ухаживания, брач­ных криков и игр, но результат не столь внуши­телен, как время, на него затраченное: одно-единственное яйцо. Его встречают с ликованием: радостными криками поздравляют друг друга.

Самка скоро передаёт яйцо самцу с лап на лапы. На снег нельзя и уронить: замёрзнет, и погибнет искра жизни в нём. Самец забирает яйцо не просто, а с церемониями: кланяется пингвинихе, машет крыльями, хвостиком тря­сёт, очень волнуется, не может отвести восхи­щённого взгляда от яйца, нежно трогает его клювом. Но вот натешился и перекатил клювом яйцо к себе в лапы. Тут же оно словно в пуховой карман попало — в складку кожи между лапами и брюхом пингвина.

Ответственный родитель два месяца согревает яйцо, пока птенец не проклюнется, и ещё не­сколько дней нянчится со своим потомком, тер­пеливо дожидаясь возвращения из дальнего пу­тешествия самки.

А птенец что же — голодает? Растущему организму голод решительно противопоказан: отец кормит птенца молоком. Птичьим, разуме­ется, как у голубей. Это «молоко» — особый сок, который производит пищевод пингвина. Прав­да, по питательности это скорее не молоко, а

534

«сливки» или «сметана»: жира в нём раз в 8 больше, чем в коровьем молоке, — 28%, а бел­ков — раз в 15 больше: до 60%.

А где же мамаши в это время гуляют? К океану пошли, за десятки километров. Ловят в незамёрзшей воде у берега рыб, рачков и каль­маров.

И вот торжественной процессией возвращают­ся, заметно пополневшие, к детишкам и отцам, вдвое похудевшим за более чем двухмесячный пост на ветру и морозе. Большой шум и крик поднимается над гнездовьем, тысячи птиц вол­нуются, раскланиваются, скачут с птенцами на лапах. Каждая самка в многотысячной пинг­виньей толпе всегда находит по голосу своего «законного супруга» и сбережённого им родного птенца. И каждая приносит в желудке около 3 кг полупереваренной пищи. Птенец тут же пере­саживается к матери на лапы и 2—3 недели кормится тем, что она по частям выдаёт из своего желудка, пока не вернётся из путешествия от­правившийся в свою очередь к морю отец. Кон­чится принесённый в желудке провиант — самка кормит птенца «молоком».

Пятинедельный птенец уже не ма­ленький и впервые ступает неопробо­ванными ещё лапками на снег. Ко­выляя, уходит в «детский сад». Сотни сверстни­ков, плотно сбившись в кучу, стоят тесной тол­пой и греют друг другу бока — такие их сборища и называют «детскими садами». Взрослые пинг­вины оберегают малых от буревестников, кото­рые могут насмерть забить молодых пингвинов.

Родители приходят и в крике и гаме находят своих детей среди тысяч чужих. Только своих птенцов кормят. Самые прожорливые за один раз глотают по 6 кг рыбы!

Пятимесячные пингвины в родительских за­ботах уже не нуждаются. Пришла весна, а за ней и лето, льдины подтаяли, крошатся: на них выпускники пингвиньих «детских садов» плы­вут «на практику» в море. Туда же направляют­ся и взрослые. В конце декабря там, где долгую полярную зиму пингвины насиживали яйца и выкармливали птенцов, уже пусто: все уплыли в море.

ПОПУГАИ

Странное слово «попугай». Ему ещё Чехов удивлялся. Откуда оно произошло — не сов­сем ясно. Трудно судить, верна ли следующая версия: попугая вначале будто бы называли «папагалл», что значит «папский петух». В Ватика­не в средние века жило много ручных и разго­ворчивых попугаев. Иные говорили на многих языках! Была там и особая должность — «смот­ритель попугаев».

В Европу попугаи впервые попали, когда вер­нулись из восточных походов воины Александра Македонского. В Риме их было не меньше, чем павлинов. Сумасбродный император Гелиогабал теми и другими кормил львов в зверинце, хотя цена попугаев была немалая: за них платили больше, чем за рабов. Когда открыли Америку, попугаев в Европу навезли ещё больше.

И поныне попугаи очень популярны у люби­телей птиц. Какаду — обычные пленники зоо­парков и частных квартир, привезённые из Австралии или с островов Индийского океана. Белые, розовые или чёрные, ростом примерно с ворону, с большим хохлом на голове. Самцы поочерёдно с самками насиживают яйца — этим какаду отличаются от многих других попугаев. Чёрный какаду — самый крупный из них и самый большеклювый попугай вообще: клюв длиной 10 см — без труда перекусит палец! (На­звание «какаду» происходит от малайского сло­ва «какатуа», что значит «кусачки».)

Сине-жёлтые, красно-зелёные и в другие яр-

кие тона окрашенные южноамериканские попу­гаи ара — тоже обычные обитатели зоопарков и квартир. Длина их — почти метр от клюва до конца хвоста. Клюв у ара такой сильный, что

КЕА, ИЛИ НЕСТОР

Казалось бы, попугаи довольно однородны и по виду, и по образу жизни: шумливые, яркие, весьма неглупые обита­тели солнечных жарких стран. Плоды, ягоды, орехи, сочные побеги, нектар цветов — круглый год вечнозелёные леса ода­ряют их всем этим в изобилии, достаточном для беззабот­ной жизни. В основном всё это так. Однако есть исключения. Иные предпочли жизнь в горах, в климате до­вольно суровом, со снежными зимами, даже птенцов зимой выводят. Это кеа, новозеландский «убийца овец»!

Небывалое случилось с этими попугаями. Мирно кормились кеа всякой зеленью, пока не пришли к берегам их островов большие корабли, на которых приплыли странные блеющие животные. Попугаям овцы пришлись по вкусу: през­рев вегетарианство, птицы быстро научились есть их «живьём». Сначала кормились отбросами у скотобоен, потом стали сами потрошить павших овец, добивать боль­ных и увязших в снегу. Затем и на здоровых овец начали на­падать: сядут на спину и рвут острым клювом сало и мясо.

Попугаи — «убийцы овец» живут в горах Новой Зеландии выше зоны лесов. Даже в метель бродят они по снегу, роясь в нём клювом. Они буровато-чёрные, с красноватым надхво­стьем. Туристы из Европы, приезжающие сюда покататься на лыжах, принимают их издали за ворон: настолько и видом, и образом жизни они не похожи на попугаев.

535

Разнообразие расцветки волнистых попугаев.