СТРИЖИ

В конце весны с наступлением хорошей погоды и появлением в воздухе насекомых прилета­ют к нам чёрные стрижи. С визгом «взз-взз» летают над полями, сёлами, над каменными громадами городов. Всё на лету совершают: кор­мятся, пьют, купаются, окунаясь на миг в воду, собирают подстилку для гнёзд... Даже спят! Из птиц, обитающих на суше, больше всего времени

проводит в полёте чёрный стриж. Зато на земле эти птицы беспомощны: едва могут ползать. Ловить насекомых на лету стрижам помогает широкий рот. Клювы у них в мире птиц самые небольшие, а у стрижа саланганы клюва почти нет.

Самцы и самки возвращаются из Африки обычно к старым гнёздам, но в разное время.

549

Если погода не благоприятствует — холодно и в воздухе мало насекомых, — стрижи не спе­шат плодиться. Когда дожди затяжные, пря­чутся в гнёздах. Отсиживаются. Дня четыре способны голодать. Дело в том, что температура тела у стрижей непостоянна: у тех, кто ожидает в гнёздах погожих дней, она падает до 20° С. Птица цепенеет в неподвижности. Все процес­сы обмена веществ в её теле замедляются, на­ступает некое подобие зимней спячки ежей или сусликов.

Соединившись, стрижиные пары строят гнёз­да. В старых обновляют подстилку. Материал на это идёт разный — то, что можно поймать на лету: пушинки одуванчиков и других растений, перья, обрывки бумаги, травинки, лепестки цветков.

Всё принесённое склеивают слюной. Затем прессуют получившуюся массу клювом. Раз за разом пропитывая её слюной, строят гнездо. Получается округлая колыбелька. Снизу она приклеена к уступу скалы или стене дома, к внутренности дупла либо к воробьиному гнезду, порой поверх яиц и даже птенцов.

Два-три яйца, реже — на одно больше или меньше, насиживают попеременно самец и сам­ка около 20 дней. И что интересно — у стрижи­ных яиц поразительная «живучесть»: выбро­шенное либо так или иначе из гнезда упавшее яйцо, даже двое суток пролежавшее на холоде, не погибает и в инкубаторе благополучно разви­вается.

Но вот вывелись птенцы, голые, слепые, весом каждый 3 г. Только в конце первой недели жиз­ни откроют они глаза. Но о том, что съедобно, осведомлены уже с первого дня: энергично осаж­дают родителя, вернувшегося с удачной охоты. Он, погрузив свою голову наполовину в глотку одного из юнцов, отдаёт принесённое. Все пой­манные мошки упакованы, словно в пакет, в оболочку из слюны. В ней от 200 до 2000 насе­комых и пауков. (Благодаря этому стрижу не

Стриж салангана.

Чёрный стриж, пьющий воду на лету.

СЪЕДОБНЫЕ ГНЁЗДА СТРИЖА САЛАНГАНЫ

Салангана — небольшой буроватый стриж, живёт в Южной и Юго-Восточной Азии. Не одно столетие он хорошо известен всем местным гурманам: из гнёзд салан­ган (их неправильно называют «ласточкины гнёзда») варят превосходные супы! Сами гнёзда, хорошо приготовленные, разумеется (сваренные в курином или бараньем бульоне), вкусом напоминают осетровую икру — так утверждают те, кто их пробовал. Гнёзда саланганы строят только из своей клейкой слюны. Сначала птица прилепляет к скале ко­мочек слюны, затем зацепляется за него. «Рисует» слюной контуры будущего гнезда. И начинает его постепенно на­ращивать. Дней через 40 строительство закончено. Иногда саланганы поселяются в полном мраке пещер, где люди потом тысячами собирают их гнёзда. Прекрасно, ненамно­го хуже летучих мышей, ориентируются саланганы в тем­ноте с помощью эхолокации, покрикивая в полёте.

550

приходится из-за каждого пойманного насекомого возвращаться к гнезду, да это и невозможно.)

За 30—40 кормёжек птенцы получают около 40 тыс. насекомых в сутки. Растут быстро, и в конце второй недели они уже тяжелее своих родителей, но позднее, с вылетом из гнезда, заметно худеют.

В конце июля — в августе молодые стрижи покидают гнёзда. Сразу же воспарив в небо, умело ловят насекомых. Молодые стрижи с этого момента навсегда оставляют отца и мать. Улетают тут же на юг. Взрослые последуют за ними немного позднее.

Летят стрижи в Африку, до самого юга континента, и днём и ночью. Через несколько недель они уже в Африке.

На Дальнем Востоке обитает иглохвостый стриж. Он довольно крупный, стержни хвостовых перьев, словно иглы, торчат наружу. Это одна из самых быстрых в мире птиц в горизонтальном полёте: 160 километров в час! Такую скорость зарегистрировали исследова­тели, изучавшие иглохвостых стрижей в Индии. Российские иглохвостые стрижи зимовать улетают очень далеко — на остров Тас­мания, что расположен южнее Австралии!

Пальмовые стрижи, обитающие в Южной Америке, Африке и Юго-Восточной Азии, гнёзда устраивают почти всегда на листьях пальм, даже на тех, которыми покрыты хижины туземных жителей. Этот стриж — просто виртуоз! Как он не падает с листа, который ветер крутит, качает, швыряет по всем возможным направлени­ям, — просто непостижимо! Наловив в воздухе разных пушинок и смешав их с клейкой слюной, стриж лепит из них на внутренней поверхности листа крохотную «перинку». К ней приклеивает два яйца, поставив их вертикально. Стриж держится коготками за «перинку» (сидя головой вниз) и так насиживает. Птенцы, как только выведутся, первым делом должны уцепиться за свою колы­бель, которую качают буйные ветры. Ни на миг не отпускают коготков и висят, пока не оперятся. А тогда уже ветры им не страшны — расправив крылья, улетают они в поднебесье.

У хохлатых стрижей гнёзда самые крохотные в мире пернатых (по отношению к размерам соорудившей их птицы). Гнездо — миниа­тюрная корзиночка из кусочков коры и перьев, склеенных слюной. Прикреплена она к тонкой ветке, в ней — одно беловатое яичко, всю её заполняющее. Стрижи садятся поперёк ветки и животом прикры­вают яичко. Птенец, как выберется из скорлупы, переползает на сук и сидит притаившись, словно древесная почка. Он не кричит, почти не шевелится, даже когда родители подлетают с кормом. Поэтому хищникам трудно его заметить. Вот и всё о стрижах.

УДОДЫ

В южных районах России на пустошах, пастбищах, лугах, вблизи лесных опушек (но только там, где леса негустые), ходит по земле, в такт шагам по-голубиному покачивая головой вперёд, пёстрая хохлатая птица. Хохол то веером распустит, как головной убор индейского вождя, то соберёт, «причешет» назад. Длинный, изогну­тый вниз клюв суёт в траву, под камни, в коровьи «лепёшки». Всяких мелких насекомых собирает. А попадётся крупная шестиногая добыча — разобьёт её о землю так, что крылья, ноги, голова отлетят. Мягкое брюшко съест.

Глотает добычу так: бросает вверх и ловит открытым ртом. Клюв у птицы длинный, тонкий, а язык короткий, добычу, схваченную клювом, она в рот втянуть не может. Вот и приходится птице жонглировать всякий раз, когда она ест. Ловко разыскивает она в

Пальмовый стриж на гнезде.

Хохлатый стриж на гнезде.

551

Удод

Удод, кормящий птенца.

земле и хватает своим длинным клювом медве­док, избавляя огороды от одного из самых опас­ных вредителей.

Речь идёт об удоде — название эта птица получила за свою весеннюю песню «уд-уд-уд-уд» (а порой её передают как «худо тут»).

Удод в общем-то не пуглив. Но если подойдёте, полетит. Летит он красиво, вверх-вниз взмывая и снижаясь, и правда похож тогда, как про него пишут, на «большую пёструю бабочку». Полёт небыстрый, даже как будто вялый, но вёрткий и манёвренный, так что даже ловким в атаках пернатым хищникам не всегда удаётся поймать удода. О неудачах хищников в охоте на удода хорошо рассказал американский учёный Р. Чизмен: «Ловкими поворотами в воздухе удод из­бегал ударов сапсана сверху и нападений луня снизу. Бой продолжался две или три минуты, пока оба хищника не устали и не оставили удода в покое».

Гнёзда удоды устраивают где-нибудь в дупле или между камнями, в нишах построек. 16—17 дней самка насиживает около десятка сероватых яиц. Самец кормит её, а затем и молодых удодов: недели три-четыре, пока они сидят в гнезде, и ещё дней десять после вылета из него.

Птенцы удодов вылупляются из яиц, покры­тые тонкими пушинками. Корм выпрашивают, раскрывая ярко-красные, окаймлённые белым рты. Обороняются от врагов на манер скунса: копчиковая железа у птенцов и насиживающей самки выделяет сильно и дурно пахнущую мас­лянистую жидкость. Такой противный запах из­даёт гнездо удода, что редкий хищник не отвер­нёт от него нос брезгливо.

В полёте неприятный запах как средство за­щиты бесполезен, и у взрослых удодов его нет. Они пугают врагов, прижимаясь к земле с раски­нутыми крыльями и поднятым вверх клювом. Они похожи тогда на нечто невообразимое и непонятное и потому страшное.

На территории бывшего СССР удод обитает на обширных пространствах от Прибалтики до Дальнего Востока, но только в южных областях этой территории. Живёт он также в Африке, на Мадагаскаре и в Южной Азии.

В тех же южных странах у него есть родичи — ещё 6 видов древесных удодов. Многие из них тёмно-синего цвета и без хохолков. Они ловко лазают по стволам и веткам деревьев. Пугают врагов древесные удоды, как российские верти­шейки: медленными движениями крутят из сто­роны в сторону головой и шеей — и кажется тогда недругам, что это ядовитая змея извивается. Об­манутые хитрым манёвром неприятели предпо­читают оставить «змеептиц» в покое.

552

Фламинго

Прежде учёные относили фламинго к отряду аистообразных, или голенастых, птиц. С го­ленастыми роднят фламинго некоторые анато­мические особенности, например строение скеле­та. Но ныне зоологи выделяют фламинго в от­дельный отряд. Отряд этот невелик (4 вида). Как показали палеонтологические находки, фламин­го появились очень давно — примерно 30 млн. лет назад, когда ещё не сформировалось боль­шинство современных отрядов птиц.

Чем-то напоминают фламинго и гусеобраз­ных. И голосом — протяжным негромким гого­танием; и тем, что три передних пальца на лапах соединены перепонками. И копчиковая железа есть, как и у гусей.

Обыкновенные фламинго бело-розового цвета. Молодые — серые, позднее они розовеют, но «взрослую» окраску оперения обретают, лишь достигнув возраста 3—4 лет (а живут фламинго до 30 лет, что для птиц немало). Самки и самцы окрашены одинаково.

Летают фламинго, вытянув шею вперёд, а ноги — назад. Плавают хорошо. Гнездятся и кормятся на илистых, местами и каменистых мелководьях — по берегам морей и солоноватых озёр, там, где живым «супом» роятся привык­шие к солёной воде рачки, где синезелёные во­доросли замутили зеленью прозрачность плёсов, а крохотные улитки густо утыкали ил коничес­кими раковинами. Всех их выуживают из воды фламинго своим удивительным клювом.

Веками совершенствовала его эволюция, что­бы птица могла проделывать эту сложную опе­рацию. Не в том даже дело, что в конечном итоге получился клюв кривым, хотя и это имеет зна­чение. Всё дело в цедилке — роговых пластинках по краям надклювья и подклювья. Фламинго изгибает свою S-образную шею и окунает клюв в воду перевёрнутым вверх подклювьем. Он чуть раскрыт — небольшая щель образует вход в него. Как только язык, подавшись назад, освободит пространство в клюве, в него через щель са­мотёком устремляется вода, увлекая за собой всё, что в ней плавает. Тут фламинго закрывает клюв. Мясистый язык подаётся вперёд и, как поршнем, выталкивает воду из клюва. Пища остаётся в клюве: цедилка её задерживает. Опи­санное фильтрование у фламинго скоростное: клюв быстро щёлкает, короткими рывками по­лощется в воде, чётко проследить за его манипу­ляциями невозможно.

Цедилка — приспособление, конечно, инте­ресное. Но есть у фламинго и ещё кое-что, до­стойное особого удивления. Мы узнаем о нём, когда эти птицы начнут кормить птенцов.

А пока в разъединённой на группы стае птицы заняты устройством своих брачных дел. Шлёпа­ют по мелководью на ногах-ходулях. Церемонный парадный шаг. Резвая пробежка... Вдруг — стоп! — картинная поза. Трепет пламенеющих крыльев. Над массой бело-розовых тел — плав­ные колыхания сотен увенчанных клювами «знаков вопроса». Фламинго токуют.

Место для гнезда — своеобразной тумбы из ила — выбирает самка. Строит она его вместе с самцом, собирая ил. Гальку, перья, ракушки, мятые стебли — всё, что лежит на иле, птицы сгребают в кучу. Илом скрепляют, уминая но­гами. Растёт на вязкой грязи или из морской (либо озёрной) воды усечённый конус — гнездо фламинго, высотой до полуметра. Сверху — не­большое углубление, а в нём — два белых яйца.

Сев на эту тумбу из ила и поджав ноги, фламинго по очереди высиживают птенцов. Что­бы встать с гнезда, длинноногой птице прихо­дится упереться клювом в землю. Длится наси­живание примерно месяц (иногда чуть меньше, иногда — немного больше).

И вот птенец — с толстыми красными ла­пами, с красным прямым клювом — пробил скорлупу яйца и вылез на белый свет. Тут и начинается чудо, о котором мы обещали расска­зать, — кормление «птичьим молоком». Впро­чем, это чудо для нас не ново — его можно наблюдать у пингвинов и голубей. Тут соверша­ется нечто особое: кормление своей кровью!

Изящно склонившись над своим детёнышем, фламинго раскрывает чёрно-розовый клюв, и в рот птенца течёт красноватое «птичье молоко». В нём — и белки, и витамины, и даже... 23% крови. Она и придаёт «птичьему молоку» фла­минго необычный цвет. Образуется оно в пищево­де кормящих птиц. Но как устраивают они себе «кровопускание» на пользу детям, пока неясно.