- •Isbn 5-86375-052-9
- •Глава 1
- •Глава 2
- •Глава 3
- •1. Шизоидное и циклоидное время
- •2. Истерическое время
- •3. Обсессивно-компульсивное время
- •4. Психастеническое
- •5. Паранойяльное
- •6. Шизотипическое время
- •Глава 4
- •Глава 5
- •1. Джон Остин
- •2. Людвиг Витгенштейн
- •3. Карл Густав Юнг
- •4. Людвиг Бинсвангер
- •5. Виктор Шкловский
- •6. Жак Лакан
- •7. Зигмунд Фрейд
- •8. Михаил Бахтин
- •9. Послесловие
- •Глава 6
- •Глава 7
- •I. Вводные замечания
- •II. Язык и механизмы защиты
- •III. Язык и пространство в психических расстройствах
- •IV. Язык психопатий
- •V. Язык и пространство неврозов
- •VI. Шизотипический язык и шизотипическое пространство
- •VII. Приложение
- •Глава 8
- •1.1 Мир – совокупность Фактов, но не Вещей
- •1.11 Мир определен посредством Фактов и благодаря тому, что все они являются Фактами.
- •1.12 Ибо именно совокупность Фактов определяет то, чему случается, а чему не случается быть.
- •1.13 Факты в логическом пространстве и составляют Мир.
- •1.2 Мир раскладывается на факты.
- •1.21 Им может случаться быть или не быть, все прочее остается прежним.
- •2 То, чему случается быть, Факт, это то, что существуют определенные Положения Вещей.
- •2.02 Предмет является простым.
- •2.0232 Говоря вскользь: Предметы бесцветны.
- •2.0251 Пространство, время и цвет (обладание цветом) являются Формами Предметов.
- •2.061 Положения Вещей независимы друг от друга.
- •2.062 Из существования или несуществования одних Положений Вещей нельзя судить о существовании или несуществовании других.
- •2.141 Картина является Фактом.
- •2.223 Чтобы узнать, истинна Картина или ложна, мы должны соотнести ее с Реальностью.
- •3 Логической Картиной Фактов является Мысль.
- •3.01 Совокупностью всех истинных Мыслей является Картина Мира.
- •3.02 Мысль содержит Возможность мыслимой ею ситуации. Мыслимое тем самым является Возможным.
- •3.03 Мы не можем помыслить ничего нелогического, поскольку иначе мы должны были бы мыслить нелогически.
- •3.031 Когда-то было сказано, что Бог может создать все: но только не то, что противоречило бы законам Логики. Именно о таком “нелогическом” Мире мы не могли бы ничего сказать, как он выглядит.
- •3.0321 Скорее, мы могли бы представить пространственное Положение Вещей, противоречащее законам физики, но никак не законам геометрии.
- •3.14 Суть Пропозиционального Знака заключается в том, что его элементы, слова, соединяются в нем определенным образом. Пропозициональный Знак – это некий Факт.
- •3.1432 Не “комплексный Знак ‘a r b’ означает, что “a находится в каком-то отношении к b”, скорее, то, что “a” находится в определенном отношении к “b”, означает, что a r b.
- •3.144 Ситуации можно описать, но не назвать. (Имена походят на точки, Пропозиции на стрелки, они обладают Смыслом.)
- •3.202 Простые Знаки, использующиеся в Пропозиции, называются Именами.
- •3.203 Имя обозначает Предмет. Предмет является его значением. (“а” тот же самый Знак, что “а”).
- •3.324 Так с легкостью возникает основательная путаница, которой наполнена вся философия.
- •3.332 Ни одна Пропозиция не может свидетельствовать о самой себе, поскольку пропозициональный Знак не может содержаться в самом себе (вот и вся “Theory of Types”).
- •4.022 Пропозиция обнаруживает свой Смысл.
- •4.05 Реальность сличается с Пропозицией.
- •4.06 Лишь потому Пропозиция может быть истинной или ложной, что она является Картиной Реальности.
- •4.116 Все, что вообще может быть помыслено, может быть помыслено ясно. Все, что возможно высказать, возможно высказать ясно.
- •4.12 Пропозиции могут изобразить всю Реальность, но они не могут изобразить то, что они должны иметь общим с Реальностью, благодаря чему они могут ее изображать, – Логическую Форму.
- •4.121 Пропозиции не могут изобразить Логическую Форму, она отражается в них.
- •4.1212 То, что можно показать, нельзя сказать.
- •5. 5302. Говоря вскользь: Сказать о двух Вещах, что они тождественны, бессмысленно, а сказать об одном Предмете, что он тождествен самому себе, значит, ничего не сказать.
- •5.5421. 5.5421. Это также показывает, что душа, субъект и т.Д. – как они понимаются поверхностной психологией – являются химерами.
- •5.6 Границы моей речи указывают на границы моего Мира.
- •6.001 Это означает не что иное, как то, что каждая Пропозиция есть результат последовательного применения Операции n‘ (X) к элементарным Пропозициям.
- •6.11 Поэтому Пропозиции Логики не говорят ничего. (Они являются аналитическими Пропозициями).
- •6.127 Все Пропозиции логика равнозначны, среди них не бывает по существу исходных законов и производных Пропозиций.
- •7 О чем нельзя говорить, о том должно умолкнуть.
- •1. Плановое безумие
- •2. “По делам Отца”
Глава 3
Шизотипическое время
Человеческий характер есть тип соотношения личности с реальностью. Здесь формируются специфические для каждой конституции стереотипы и паттерны поведения и восприятия реальности, соответствующие особенностям данной конституции. Поскольку время представляет собой одну из наиболее универсальных категорий реальности, то отношение к времени, тип его восприятия и “пользования” им может послужить важной характеристикой и диагностической основой при изучении и определении той или иной конституции. Такова задача, встающая перед этим исследованием, в котором мы обобщаем те разрозненные наблюдения и теоретические положения о невротическом и психотическом времени, которые высказывались до нас и в наших предшествующих работах на патографическом материале в книгах [Руднев 2001, 2002], а также излагаем новые наблюдения и теоретические гипотезы.
Шизотипическая конституция играла и, по-видимому, продолжает играть особую роль в ХХ веке и в начале ХХI. Подробно это будет обосновано ниже. Можно сказать, что наиболее значимые открытия в области культуры и искусства в ХХ веке сделаны шизоидными и шизотипическими людьми (различие между ними не всегда легко определить). Поэтому изучение шизотипического становится важной составной частью исследования культурной антропологии уходящего столетия.
1. Шизоидное и циклоидное время
Сравним два стихотворных текста, первый из которых принадлежит Державину, а второй Тютчеву:
Река времен в своем стремленье
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.
* * *
Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Все зримое опять покроют воды,
И Божий лик изобразится в них.
Эти два стихотворения во многом похожи. В обоих идет речь о конце времени. Но Державин и Тютчев стоят на противоположных позициях. С точки зрения первого текста в конце времен наступает тотальное разрушение и ничего сверх того. С точки зрения второго текста конец времени – это скорее час подведения итогов развитию мира, которые предстоит подвести Божеству. Первое время можно назвать естественнонаучным, энтропийным, второе – семиотическим, эсхатологическим. В первом мире, мире вещей, все разрушается, во втором мире, мире знаков, время является лишь видимостью, “подвижным образом вечности” (Платон) – здесь в любом событии созидается Божья воля. В этом смысле время текста один и время текста два направлены в противоположные стороны (подробно об этом см. первую главу книги [Руднев 2000]).
В первом стихотворении идея направления задана в образе реки времен, это как бы “стрела времени”, как назвал ее Артур Эддингтон. Во втором случае тоже дан образ воды, но эта вода скорее обволакивает мир, это скорее океан, а не река. Таким образом, мировосприятие, выраженное в первом стихотворении, историческое, а во втором – системно-философское.
Интересно при этом, что именно Державин, который не верит в целесообразность, осмысленность движения по времени, говорит о знаковых образованиях. Он понимает, что то, что производится посредством “лиры и трубы” – искустсво – долговечнее “народов, царств и царей”, но и этому не сохраниться в вечности, поскольку вечность мыслится как полный распад и хаос.
Тютчев жил после открытия второго закона термодинамики (который и дал толчок определению направления естественнонаучного времени сначала Л. Больцманом, а затем в ХХ веке Г. Рейхенбахом). Поэтому он мыслит в энтропийных терминах, говоря о “составе частей”, который изменится, придет в равновероятное состояние. Но несмотря на эту видимость разрушения, окончательное слово принадлежит Божеству, которое в состоянии запустить этот “большой круг” времени (вновь термин Платона) заново. Отсюда и образ океанических вод, ассоциирующихся в нашем коллективном бессознательном с рождением и родами.
Здесь мы выдвигаем гипотезу, в соответствии с которой восприятие мира, характерное для циклоидной конституции, сродни естественнонаучному времени, а восприятие мира, характерное для шизоида, сродни эсхатологическому времени. Что позволяет нам утверждать это? Циклоид живет в гармонии (или по крайней мере в тесном контакте) с обыденным внешним миром, поэтому естественно предположить, что его восприятие времени – это восприятие стихийно естественнонаучное. Шизоид живет в гармонии со схематическими, философски окрашенными концепциями бытия. Представление о целесообразности временного потока и даже более того – о кажимости, внешней видимости времени, за которой скрывается вечность, должно быть ему ближе. Да и сформировалась эта концепция в кругу шизоидно мыслящих философов, преже всего Блаженного Августина, учение которого о Граде Божием положило начало той концепции направления времени, которую мы называем эсхатологической. Осмысленность и финальность эсхатологического времени, его отчетливо выраженный семиотический характер соответствует семиотической реальности, в которой живет шизоидный индивид: реальность – знаковая система, за каждой вещью скрывается символ. И наоборот, неосмысленность и детерминизм ественнонаучного времени соответствуют той вещной неосмысленности, незнаковости мира, в котором живет циклоид-сангвинк. В работе [Руднев 2002] нами показано, что обессмысленность внешнего мира – семиотический фундамент депрессии. С известной долей вероятности это представление можно перенести и на циклоидный характер в целом – поскольку гипомания, как известно, является лишь обратной стороной депрессии.
Приводим пример экзистенциального описания депрессивного переживания вермени, принадлежщеий Юджину Минковскому:
“Каким точно было переживание времени у этого пациента и как оно отличалось от нашего? Его представления довольно точно можно описать следующим образом: он переживал дни монотонно и однообразно. Он знал, что время идет и, хныкая, жаловался, что “прошел еще один день”. По мере того как проходил день за днем, он заметил в них определенный ритм: по понедельникам чистят серебро, по средам садовник подстригает газон и т.д. Все это лишь дополняло содержимое отходов, которые были его наказанием и единственной связью с миром. Не было никакого действия или желания, которое, исходя из настоящего, достигало бы будущего, занимая скучные, однообразные дни. Каждый день сохранял свою независимость, не попадая в непрерывность жизни. Каждый день жизнь начиналась заново, она была похожа на одинокий остров в сером море уходящего времени. Что было сделано, прожито, сказано, больше не играло роли в жизни, потому что не было желания идти дальше. Каждый день раздражал монотонностью тех же слов, тех же жалоб, пока не терялся смысл их продолжения. Таковым было для него течение времени” [Минковски 2001: 243].
B далее автор продолжает:
“Однако наша картина все еще неполная. В ней отсутствует один существенный элемент: будущее было заблокировано (курсив автора. – В. Р.) неминуемостью ужасных разрушительных событий. Эта неизбежность доминировала над всем мировоззрением пациента, вся его энергия была сосредоточена на этом неотвратимом событии” [Там же: 244].
Здесь надо обратить внимание на следующее. И в случае депрессивного (циклоидного), и в случае шизоидного времени временная последовательность линейна, и в конце субъекта (и всех людей заодно) ждет сверхзначимое событие. В этом событии даже есть нечто схожее. Оно будет концом мира. Так сказано во всех шизоидных историко-философских концепциях, начиная с “Града Божъего” Августина и кончая воскресеньем мертвых Федорова и точкой Омега Тейяра де Шардена. Но эта похожесть лишь внешняя, за ней скрывается глобальное различие. Шизоидное течение времени наполнено смыслом, оно целесообразно движется к своей событийной кульминации, как бы страшна (Страшный Суд) она ни была. Весь мир, сопровождающий это временное течение, есть осмысленный мир, в котором субъект занимает осмысленную позицию наблюдения и ожидания этого неотвратимого события.
В депрессивном времени все наоборот. Течение времени бессмысленно. И событие, которым завершится это течение, является венцом бессмысленности, асбурда – абсурда разрушения и гибели. И депрессивный и шизоидый человек живут в ожидании главного события, но депрессивный страшится будущего, так как, по его мнению, все погибнет бессмысленной гибелью, и эта гибель будет окончательной, после нее ничего не останется. Событие, в ожидании которого живет шизоид, не страшит его. Страшный суд страшен для грешников, и даже если субъект считает себя грешником, все равно, будучи субъектом шизотимного времени, он мнит этот суд как закономерный и осмысленный.
Такой человек внутренне свободен выбирать град земной или Град Божий. А если не свободен, считая, что все предопределено (таких систем тоже сколько угодно), то это тоже встраивается в осмысленный порядок бытия. Бытие-грешником представляет собой семантически определеннное бытие, как бытие мясником или палачом (подобный “профессионально ориентированный провиденциализм характерен скорее не для христианского, а для восточных религиозно-философских концепфий шизоидно линейного времени таких, как “Бхагаватгата”, даосизм или классический махаянический буддизм (см., например, [Абаев 1989, Гумилев 1993]).
Подчиненность пусть даже страшной судьбе не имеет ничего общего с депрессивным “хныканьем” по поводу того, что дни проходят один за другим, один бессмысленнее другого. В обоих этих случаях мы наблюдаенм отчетливое бытие-к-смерти. Однако шизоидное восприятие грядущей смерти в целом оптимистично и семантически определенно, циклоидное ожидание смерти безрадостно и уныло. Смерть как главное бессмысленное событие в жизни, как окончательное торжество энтропии венчает череду бессмысленно прожитых дней его жизни.
Когда депрессия прекращается и сменяется гипоманией, мир приобретает смысл и сознание устремляется в будущее, полное головокружительных идей и планов. Однако эта гипоманиакальная осмысленность не похожа на шизодиную эсхатологическую осмыленнность: человек не думает вообще о конце, о смерти и не выстраивает временную последовательность от прошлого к будущему. Особенность гипоманиакального времени – в неспецифическом отношении к будущему. Гипоманиак не ждет от будущего ни очистительной катастрофы, как шизоид, ни страшного бедствия, как депрессивный. Скорее всего, он о нем просто не задумывается.