Литература

Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики: исследования разных лет. — М.: Художественная литература, 1975. — 504 с.

Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Бахтин М. М. Автор и герой: к философским основам гуманитарных наук. — СПб.: Азбука, 2000. — С. 249—298.

Бахтин М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках: опыт философского анализа // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1986. — С. 297—325.

Бахтин М. М. Слово в романе // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. — М.: Художественная литература, 1975. — С. 72—233.

Бахтин М. М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. — М.: Лабиринт, 2000. — 625 с.

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1986. — 444 с.

Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания / Пер. с англ. Е. Д. Руткевич. — М.: Медиум, 1995. — 323 с.

Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка: основные проблемы социологического метода в науке о языке // Бахтин М. М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. — М.: Лабиринт, 2000. — С. 349—486.

Волошинов В. Н. Фрейдизм: критический очерк // Бахтин М. М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. — М.: Лабиринт, 2000. — С. 95—184.

Выготский Л. С. Мышление и речь // Выготский Л. С. Психология развития человека. — М.: Смысл, Эксмо, 2003. — С. 664—1119.

Выготский Л. С. Орудие и знак в развитии ребенка // Выготский Л. С. Психология развития человека. — М.: Смысл, Эксмо, 2003. — С. 1039—1132.

Витгенштейн Л. Философские исследования / Пер. с нем. М. С. Козловой // Витгенштейн Л. Философские работы: Часть 1. — М.: Гнозис, 1994. — С. 75—319.

Гадамер Х.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики / Пер. с нем. И. Н. Буровой, М. А. Журинской, С. Н. Земляного, А. А. Рыбакова. — М.: Прогресс, 1988. — 704 с.

Гарфинкель Г. Исследование привычных оснований повседневных действий / Пер. с англ. Э. Н. Гусинского и Ю. И. Турчаниновой // Социологическое обозрение. — 2002. — Т. 2., № 1. — С. 42—70.

Гарфинкель Г. Что такое этнометодология? / Пер. с англ. А. М. Корбута // Социологическое обозрение. — 2003. — Т. 3, № 4. — С. 3—25.

Гидденс Э. Устроение общества: очерк теории структурации / Пер. с англ. И. Тюриной. — М.: Академический проект, 2003. — 526 с.

Джерджен К. Дж. Движение социального конструкционизма в современной психологии / Пер. с англ. Е. В. Якимовой // Социальная психология: саморефлексия маргинальности: Хрестоматия. — М.: ИНИОН РАН, 1995. — С. 51—73.

Де Ман П. Слепота и прозрение: статьи о риторике современной критики / Пер с англ. Е. В. Малышкина. — СПб.: Гуманитарная академия, 2002. — 256 с.

Декарт Р. Размышления о первой философии, в коих доказывается существование бога и различие между человеческой душой и телом / Пер. с лат. С. Я. Шейнман-Топштейн // Декарт Р. Сочинения: В 2 т. Т. 2 / Сост., ред. и примеч. В. В. Соколова. — М.: Мысль, 1994. — С. 3—72.

Деррида Ж. О грамматологии / Пер. с фр. Н. С. Автономовой. — М.: Ad Marginem, 2000. — 512 с.

Кассирер Э. Философия Просвещения / Пер. с нем. В. Л. Махлина. — М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. — 400 с.

Косински Е. Садовник / Пер. с англ. И. Кормильцева // Иностранная литература. — 1997. — № 7.

Ле Корбюзье. Планировка города. — М., 1933.

Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н. А. Шматко — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. — 160 с.

Макинтайр А. После добродетели: исследования теории морали / Пер. с англ. В. В. Целищева. — М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2000. — 383 с.

Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность / Пер. с англ. И. Хестановой и Р. Хестанова. — М. Русское феноменологическое общество, 1996. — 282 с.

Рорти Р. Философия и зеркало природы / Пер. с англ. В. В. Целищева. — Новосибирск: Изд-во НГУ, 1997. — 320 с.

Остин Дж. Как производить действия при помощи слов / Пер. с англ. В. П. Руднева // Остин Дж. Избранное. — М.: Идея-пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. — С. 11—135.

Фуко М. Порядок дискурса // Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / Пер. с фр. С. Табачниковой. — М.: Касталь, 1996. — С. 47—96.

Фуко М. Слова и вещи: археология гуманитарных наук / Пер. с фр. В. П. Визгина и Н. С. Автономовой. — СПб.: A-cad, 1994. — 407 с.

Хайдеггер М. Бытие и время / Пер. с нем. В. В. Бибихина. — СПб.: Наука, 2002. — 451 с.

Antaki, C. (Ed.). (1988). Analysing everyday explanation: A casebook of methods. London: Sage.

Barnes, B. (1974). Sociological theory and scientific knowledge. London: Routledge & Kegan Paul.

Barnes, B. (1986). About science. Oxford: Basil Blackwell.

Bernstein, R. J. (1983). Beyond objectivism and relativism. Oxford: Basil Blackwell.

Billig, M. (1991), Ideology and opinions: Studies in rhetorical psychology. London: Sage.

Billig, M., Condor, S., Edwards, D., Gane, M., Middleton, D., & Radley, R. (1988). Ideological dilemmas. London: Sage.

Bloor, D. (1976). Knowledge and social imagery. London: Routledge & Kegan Paul.

Code, L. (1991). What can she know? Feminist theory and the construction of knowledge. Ithaca, NY: Cornell University Press.

Collins, H. (1985). Changing order: Replication and induction in scientific practice. Beverly Hills, CA: Sage.

Danziger, K. (1990). Constructing the subject: Historical origins of psychological research. Cambridge: Cambridge University Press.

Deetz, S. (1992). Democracy in an age of corporate colonization: Developments in communication and the politics of everyday life. Albany: Stale University of New York Press.

Derrida, J, (1988). Limited inc. Evanston, IL: Northwestern University Press.

Edwards, D., & Potter, J. (1992). Discursive psychology. London: Sage.

Edwards, J. C. (1982). Ethics without philosophy: Wittgenstein and the moral life. Tampa: University of South Florida.

Flax, J. (1990). Thinking fragments: Psychoanalysts, feminism, and postmodernism in the contemporary West. Berkeley: University of California Press.

Fraser, N. (1989). Unruly practices: Power, discourse and gender in contemporary social theory. Oxford: Polity.

Fuller, S. (1988). Social epistemology. Bloomington: Indiana University Press.

Geertz, C. (1979), On the nature of anthropological understanding. In P. Rabinow & W. M. Sullivan (Eds.), Interpretative social science: A reader. Berkeley: University of California Press.

Gergen, K. J. (1982). Toward transformation in social knowledge. New York: Springer.

Gergen, K. J. (1989). Social psychology and the wrong revolution. European Journal of Social Psychology, 19, 463-484.

Gergen, K. J. (1991). The saturated self: Dilemmas of identity in contemporary life. New York: Basic Books.

Gergen, K. J., & Davis, K. E. (Eds.). (1985). The social construction of the person. New York: Springer- Verlag.

Gergen, K. J., & Gergen, M. M. (1988). Narrative and the self as relationship. In L. Berkowilz (Ed.), Advances in experimental social psychology (Vol. 21). New York: Academic Press.

Haraway, D. J. (1991). Situated knowledges: The science question in feminism and the privilege of partial perspective. In Simians, cyborgs, and women: The reinvention of nature. London: Free Association Books.

Harré, R. (L983), Personal being: A theory for individual psychology. Oxford: Basil Blackwell.

Harré, R. (1986). The social construction of selves. In K. Yardley & T. Honess (Eds.), Self and identity. Chichester, England: John Wiley.

Knorr-Cetina, K. (1981). The manufacture of knowledge: An essay of the constructivist and contextual nature of science. Oxford: Pergamon.

Latour, B., & Woolgar, S. (1979). Laboratory life: The construction of scientific facts. London: Sage.

Mead, G. H. (1934). Mind, self, and society. Chicago: University of Chicago Press.

Middleton, D., & Edwards, D. (1990). Conversational remembering: Asocial psychological approach. In D. Middleton & D. Edwards (Eds.), Collective remembering. London: Sage.

Mills, C. W. (1975). Situated actions and vocabularies of motive. In D. Brisset & C. Edgley (Eds.), Life ax theater: A dramaturgical sourcebook. Chicago: Aldine.

Mulkay, M. (1985). The word and the world, London: George Allen & Unwin.

Nagel, T. (1985). The view from nowhere. New York: Oxford University Press.

Pearce, W. R., & Cronen, V. (1980). Communication, action, and meaning. New York: Praeger.

Peters, R. S. (1958). The concept of motivation. London: Routledge & Kegan Paul.

Potter, J., & Wetherell, M. (1987). Discourse and social psychology: Beyond attitudes and behaviour. London: Sage.

Sabini, J., & Silver, M. (1986). Envy. In R. Harré (Ed.), The social construction of emotions. Oxford: Basil Blackwcll.

Semin, G. R., & Manstead, A. S. R. (1983). The accountability of conduct: A social psychological analysis. London: Academic Press.

Shotter, J. (1980). Action, joint action, and intentionality. In M. Brenner (Ed.), The structure of action. Oxford: Basil Blackwell,

Shotter, J. (1984). Social accountability and selfhood. Oxford: Basil Blackwell.

Shotter, J. (1987). The social construction of an «us»: Problems of accountability and narratology. In R. Burnett, P. McGec, & D. Clarke (Eds.), Accounting for personal relationships. London: Methuen.

Shotter, J. (1992). What is a «personal» relationship? A rhetorical-responsive account of «unfinished business». In J. H. Harvey, T. L. Orbuch, & A. L. Weber (Eds.), Attributions, accounts, and close relationships. New York: Springer-Verlag.

Shotter, J. (1993). Cultural politics of everyday life: Social constructionism, rhetoric, and knowing of the third kind. Milton Keynes, UK: Open University Press/Toronto: Toronto University Press.

Sigman, S. (1987). A perspective on social communication. Lexington, MA: Lexington.

Smith, D. (1988). The everyday world ax problematic: A feminist sociology. Milton Keynes, UK: Open University Press.

Taylor, C. (1989). Sources of the self: The making of the modern identity. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Taylor, C. (1990). Comparison, history, truth. In F. E. Reynolds & D. Tracy (Eds.), Myth and philosophy. Albany: Slate University of New York Press.

Toulmin, S. (1982). The genealogy of «consciousness». In P. F. Secord (Ed.), Explaining human behavior: Consciousness, human action, and social structure. Beverly Hills, CA: Sage.

Woolgar, S. (1988). Science: The very idea. London: Tavistock.

1 Мы осознаем, что фокусирование на практическом контексте повседневных разговорных взаимообменов создает некоторый разрыв между излагаемой нами здесь версией социального конструкционизма и постструктуралистскими подходами, больше направленными на изучении текстов и текстуальных аналогий. Нам кажется, что преодоление этого разрыва — крайне интересный проект, особенно в том, что касается изучения роли дисциплинарных текстов в конституировании профессиональных академических групп, однако, к сожалению, размеры данного текста не позволяют предпринять такую попытку.

2 Как указывают, например, Нагель (Nagel, 1985) и Харауэй (Haraway, 1991), конструирование идеала незаинтересованного, бесплотного, «объективного» взгляда из ниоткуда ведет к использованию тщательно продуманных процедур, посредством которых люди, находящиеся в центре событий, могут отделять себя от своей специфической позиции, от социальных и политических особенностей своего повседневного мира, даже от своей принадлежности к человеческому роду, чтобы оправдать претензию на богоподобный взгляд. Мы (вслед за Харауэй), напротив, будем выступать в защиту «ситуационной объективности», в пользу ценности позиционных, воплощенных и понятных притязаний на знание, в пользу важности взглядов откуда-то, т. е. утверждений, который можно оправдать посредством их обоснования, в контексте их высказывания.

3 Практика, которая, как и нынешняя пассивно-индивидуалистическая парадигма, может, конечно же, после своего утверждение привести к появлению традиции аргументирования, предоставляющей контекст для полностью новой традиции эмпирического исследования.

4 Бернштейн в своем обсуждении практико-морального знания опирается на аристотелевское понятие phronesis: идею деятельной мудрости, социально обоснованного морального разумения (Bernstein, 1983, с. 38-44).

5 В этом Гадамер следует за Хайдеггером. Хайдеггер стремился артикулировать описание нашего бытия в мире не с позиции внешнего наблюдателя, просто созерцающего мир — из «ниоткуда», — а с позиции активной включенности в него. Различные формы нашей вовлеченности в окружающий мир — восприятие сущностей как доступных для нашего употребления, или как сущностей, с которыми можно коммуницировать, или как требующих уничтожения либо сохранения и т. п., — влияют на то, каким образом мы воспринимаем и ведем себя в данной среде. Таким образом, то, что окружает нас, то что мы видим как подручное, «понимается всегда уже из целости имения-дела. Последняя не обязательно должна быть эксплицитно охвачена тематическим толкованием. Даже пройдя через такое толкование, она снова отступает в невыделенную понятность. И именно в этом модусе она сущностный фундамент повседневного, усматривающего толкования. Оно основано всегда на предвзятии» (Хайдеггер, 2002, с. 150). Наше обыденное, повседневное понимание всегда уникально и «укоренено» в своих собственных конкретных обстоятельствах. Другими словами, предвзятие Хайдеггера не всегда порождает предструктуру Гадамера; (упорядоченная) предструктура возникает лишь тогда, когда (неупорядоченное) предвзятие тематически интерпретируется. Например, конструируя взгляд из «ниоткуда» и считая то, что мы чувствуем, «объективной» позицией, мы, безусловно, исключаем свою вовлеченность и становимся (хотя это и невозможно) полностью незаинтересованными, в силу чего не можем оценить бесчисленное количество иных способов восприятия, мышления, говорения, действия и оценивания, связанных с практическим способом бытия в мире. Мы должны внимательно отслеживать имплицитные темы или «образы», исходя из которых мы — обученные определенным дисциплинарным предструктурам понимания — пытаемся осмыслять повседневные феномены в процессе их рефлексии.

6 Нэнси Фрэзер также подчеркивала, что нужно настаивать на «множественности агентов и дискурсов», а для тех, кто помещает дискурс в центр своих интересов, — «развивать альтернативу распространенным сегодня теориям дискурса, предполагающим единственный, монолитный “символический порядок”» (Fraser, 1989, с. 10).

7 Мы заключаем о природе того, что мы делаем, о природе своих практик, сравнивая их с тем, что делают или не делают другие люди (реальные и вымышленные). Хотя ниже мы будем говорить об этой методологии более подробно, здесь необходимо отметить два момента. а) Как указывает Тэйлор (Taylor, 1990), важность сопоставлений заключается в том, что они создают лингвистическое измерение, в пределах которого артикулируются характеристики того, что прежде было незамечаемым элементом фона. Например, мы артикулируем важные отличительные особенности того, в чем состоит познание других людей — что до недавних пор вообще не считалось заслуживающим серьезного внимания, — сопоставляя это с тем, в чем заключается познание объектов. б) Также следует повторить то, что говорил Витгенштейн о причинах изобретения метафоры языковых игр: «Наши ясные и простые языковые игры не являются подготовительными исследованиями для будущей регламентации языка, — как бы первыми приближениями, не принимающими во внимание трение и сопротивление воздуха. Скорее, уже эти языковые игры выступают как некие модели, которые своими сходствами и несходствами призваны пролить свет на возможности нашего языка» (Витгенштейн, 1994, п. 130, с. 131). «Речь идет не об объяснении некой языковой игры нашими переживаниями, но о ее констатации» (Витгенштейн, 1994, п. 655, с. 253), т. е. о (ментальном) видении того, что делается словами в конкретном контексте наших обыденных практических дел. Если бы мы всегда должны были понимать ответы человека на наши вопросы, скажем, стремясь объяснить их при помощи логического анализа, привычная игра вопросов и ответов в повседневной жизни была бы невозможна. Некоторые вещи мы понимаем только на практике, не прибегая к какому-либо анализу или объяснению.

8 Полное название его «Рассуждения о методе» (1637).

9 Термин человек выражает здесь как гуманизм, так и патриархальность, имлицитно заложенные в просвещенческое мышление. То, что данный оборот режет наш слух, показывает, насколько далеко мы ушли от подобных взглядов. Мы будем использовать это слово в данном значении только до конца абзаца.

10 У кого-нибудь может возникнуть желание назвать излагаемое здесь «теорией». Мы не станем возражать. Но мы хотим отметить, что ни в коем случае не предлагаем «представления», которые можно было бы тем или иным образом оценить на «соответствие реальности». Мы всего лишь создаем словарь конечных оправдательных принципов, к которому можно апеллировать при объяснении загадочных разговорных действий (см.: Mills, 1940/1975). Поэтому мы говорим: «Обратите внимание на Х, если хотите уловить основные черты, которые позволят вам понять обсуждаемый здесь вопрос».

11 «Своеобразный страх перед историей, стремление найти мир по ту сторону всего исторического и социального» является, с точки зрения Волошинова, основным мотивом «современной буржуазной философии» (Волошинов, 2000, с. 103). Рорти говорит: «Я настаивал в этой книге на том, что нам следует попробовать не хотеть чего-то, что находится вне истории и за пределами институтов» (Рорти, 1996, с. 240).

12 Например, студент-экспериментатор вовлекает «жертву»-испытуемого в такой разговор: «(Испытуемый) “У меня спустило колесо”. (Экспериментатор) “Что ты имеешь в виду, говоря, что у тебя спустило колесо…” (Испытуемый) “Что значит — что я имею в виду? Спустило колесо — это значит “спустило колесо”, вот что я имела в виду, ничего такого особенного, что за дурацкий вопрос?!”» (Гарфинкель, 2002, с. 47; формат текста изменен).

13 При овладении понятийным мышлением учатся не сравнению конфигурации внутреннего ментального представления c конфигурацией состояния дел в окружающем мире, а чему-то гораздо более сложному: происходит освоение форм организации и упорядочивания социально осмысленным способом — т. е. способом, имеющим значение для окружающих — единиц и фрагментов информации, рассеянных в пространстве и времени, в соответствии с «инструкциями», предоставленными когда-то ими (другими людьми) и теперь предоставляемыми «понятиями». Именно «функциональное употребление слова или другого знака в качестве средства активного направления внимания, расчленения и выделения признаков, их абстрагирования и синтеза является основной и необходимой частью процесса [образования понятий] в целом» (Выготский, 2003, с. 789). Мы знаем на практике, что такое «трудности брака», когда мы видим их, и другим друзьям Сары и Сэма мы будем говорить (несомненно) о других свидетельствах их неурядиц.

14 Здесь уместно будет вспомнить замечание Мида о том, что «механизм значения присутствует в социальном акте до появления осознания или понимания этого значения. Значение жесту первого организма придает акт или приспособительная реакция второго организма» (Mead, 1934, с. 77—78).

15 «Этимологически термин “сознание” отсылает к некоторому знанию. Об этом свидетельствует присутствие в слове латинской формы -sci-. Но что значит префикс con-, стоящий впереди? Ответ можно найти, если обратиться к римскому законодательству. Два или более лица, действующие в сговоре, — сформировавшее единое намерение, составившие общий план и согласовавшие свои действия — называются conscientes, сознающими. Они совершают свои поступки, зная о планах друг друга: они знают сообща» (Toulmin, 1982, с. 64).

16 «На самом же деле всякий живой идеологический знак двулик как Янус. Всякая живая брань может стать похвалою, всякая живая истина неизбежно должна звучать для многих других как величайшая ложь. Эта внутренняя диалектичность знака раскрывается до конца только в эпохи социальных кризисов и революционных сдвигов» (Волошинов, 2000, с. 366).

17 «Внутри своих границ каждая дисциплина признает истинные и ложные высказывания; но, кроме того, за свои предела она выталкивает еще целую тератологию знания» (Фуко, 1996, с. 67).

18 Они обсуждают, например, как Оливер Норт избегает возможности инкриминирования позиции за счет того, что в одном месте начинает свои показания со слов: «Я работаю без отпусков, поэтому постараюсь вспомнить, что смогу, о том времени» (цит. по: Edwards & Potter, 1992, с. 43).

19 В этом смысле, было бы ошибкой использовать понятие языковых игр — представляющих собой управляемые правилами способы говорения — в качестве теоретического инструмента объяснения лингвистических феноменов. Они исполняют роль «протезных» лингвистических устройств, позволяющих «видеть» лингвистические феномены в свете предоставляемого ими неопределенного, но упорядоченного словаря терминов. Языковые игры, подобно многим другим метафорам Витгенштейна, — например, язык как «ящик с инструментами», «город», «рукоятки в кабине локомотива» — вводятся, говорит он, в качестве «объектов сравнения» с целью производства того типа понимания, который заключается в усмотрении связей. Это, безусловно, именно то практическое понимание, которое является целью риторической аргументации, где важна не демонстрация связей в терминах логических доказательств, а практическое схватывание аудиторией связи, соединяющей вместе два утверждения по поводу обсуждаемого вопроса.