13. «История и теория Земли» ж. Бюффона. Базальты и идеи нептунизма в 70-х годах XVIII века

Более богатую картину геологических процессов нарисовал в 1749 г. Бюффон. Он отверг представление о всемирном потопе, но в отличие от Моро придал решающую, хотя не единственную роль океану и воде вообще, и второстепенную, случайную — вулканизму и землетрясениям. Его часто называют нептунистом, излагая неполно и неверно его идеи.

Коснемся общетеоретических и методологических взглядов Бюффона. Первый том своей «Естественной истории» он посвятил «Истории [описанию. — Б. В.] и теории Земли», так как «всеобщее описание Земли должно предшествовать частному описанию ея произведений», в геологических явлениях «показывается вся природа; она суть главные ея деяния, кои влияние имеют во все прочия» [15, 1, с. 73]. Мировоззрение Бюффона формировалось под влиянием в первую очередь Декарта и Лейбница и в нем сосуществовали метафизика и диалектика, ведущий в его идеях материализм с элементами идеализма. Бюффон деист, он признавал «первотолчок», сотворение мира, который затем развивался без вмешательства бога. Природа, по Бюффону, — «система законов», мир — объективная реальность; «...Наши понятия, таким образом, вместо того, чтобы быть причинами вещей, суть токмо следствия...» [15, III, с. 67]. Во Вселенной для Бюффона все закономерно, подвержено непрерывным изменениям и связано постепенными переходами. Складки и другие нарушения пород он относит к «случайным» явлениям, но «случайность сия должна иметь свой закон» [15, 1, с. 243].

Элементы идеализма Бюффона связаны с пониманием жизни. Организмы для него состоят из «первоначальных и нетленных частиц», которые принципиально иное, чем исходные элементы мертвой природы. Живое вещество способно питаться и «уподоблять себе мертвое» под влиянием присущей ему особой силы. Таким образом, Бюффон — виталист и воскрешает идею панспермии²⁷. Он первый, исходя из идеи вечности живого вещества, поставил вопрос о его количестве на Земле и считал его примерно постоянным, при способности к безграничному размножению при наличии условий. Эти взгляды впоследствии развивал В. И. Вернадский, указавший на Бюффона как предшественника. Для Бюффона животные не вполне механизмы, у них лишь низшие формы психики; между ними и человеком, обладающим «душой», непроходимая грань. И. И. Канаев [80] указывает, что к концу жизни Бюффон стал считать и душу материальной.

Наиболее важны для геологии были методологические взгляды Бюффона. Он в значительной степени (не безусловно) детерминист (Райков, 1958) и искал причинность явлений. Он пишет о существовании неровностей поверхности Земли, которые делают ее для нас привлекательной: «...Независимо от нужды нравственной [цели. — В. В], которая в любомудрии изредка только должна быть доказательством, есть в том нужда [причина. — Б. В.] естественная...» [15, I, с. 292].

Основным в науке Бюффон считал метод сравнения: «...мы не иначе как через сравнение получить можем понятие; чему нет совсем никакого сравнения, то... непостижимо для нас; один пример бога привести мы здесь можем, он поелику ни с чем сравним быть не может, потому и непостижим...» [15, IV, с. 5]. ( Сравнительный метод Бюффон понимал глубоко, как анализ «взаимных отношений» вещей и их сходства и различия. Идею актуализма он высказывает не однажды. Он пишет, что поверхность Земли «несколько времени была дном морским, где все то же делалось, что и ныне делается в море... слои происходили мало-помалу, а не вдруг от какой-нибудь великой перемены» [15, I, с. 85] и прямо указывает на необходимость «... заключать из настоящего о прошедшем» [там же, с. 101].

Но пользоваться актуализмом как простым сравнением можно лишь исключив в прошлом Земли какие-либо действия, неизвестные в современности. Действительно, у Бюффона мы видим в 1749 г. отрицание всеобщих катастроф, мысль о постепенном и длительном действии ряда факторов: «Не должны мы принимать в уважение причин, коих действие весьма редко, сильно и нечаянно, оне не принадлежат к обыкновенному течению природы; но действия ежедневно случающиеся, движения, кои беспрерывно возобновляются... суть причины и основания, па которые мы внимание обращать должны» [15, I, с. 101].

Геогения Бюффона связана с представлением о первоначально расплавленной Земле; Земля образовалась вследствие косого удара кометы в Солнце и отрыва от него 1/650 массы, образовавшей планеты (ср. с гипотезой Джинса). Земля постепенно остыла, покрылась водой и атмосферой. Движения воды и течения стали изменять поверхность Земли, образовав еще на дне моря в основном горный рельеф (идея Л. Бурже). Море затем схлынуло в пустоты, оставив материки и горы, изменявшиеся под влиянием разных сил.

Труд Бюффона разделен на собственно «теорию» и «доказательства». Геогения как гипотеза помещена среди «доказательств». Бюффон указывает, что его гипотеза лишь не противоречит его теории. В последней рассматриваются изменения Земли под действием внешних (морских, речных и подземных вод, их механического и химического действия, дождя и ветра) и внутренних сил. На первое место среди внешних сил он ставил деятельность моря, затем вод суши, да третье — ветра. Его представления об их работе соизмеримы со знаниями начала XIX в. Главным отличием является огромная роль, отводимая Бюффоном приливам, отливам и морским течениям, связанным с вращением Земли и в основном сформировавшим ее рельеф еще на дне моря, когда оно покрывало почти всю Землю. Речная эрозия лишь продолжила их действие. Эта идея идет от Бурже и сохраняется еще у Ляйеля. Все внешние факторы действуют «мало-помалу», являясь вместе с тем наиболее значимыми в развитии Земли. Бюффон допускал, что вначале интенсивность действия сил, изменяющих Землю, была больше (такая идея существует и сейчас) или еще не окаменевшие породы были податливее.

Труд Бюффона — свод современных ему знаний о геологических процессах, естественно, не исчерпывающий, но объединенный его идеями. Отметим его мнение, совпадающее с мыслями Линнея, о происхождении гранита как механического осадка, сцементированного впоследствии при участии воды. Эта идея была оставлена им в 1778 г.; ее сохранившийся аспект мы видим теперь лишь в представлении об аркозах. Трудно перечислить все мысли, собранные или предложенные Бюффоном. Он полагал, что соленость моря частично первична (идея уже существовала), а частично зависит от приноса солей реками — как думает Галлей. Бюффон указывает, упоминая Вудворда, на большую роль организмов в формировании многих пластов и биогенное происхождение чернозема. Интересно его мнение о большой роли пыли в образовании отложений и механизме ее осаждения. По Бюффопу, мелкие осаждающиеся частицы —«ни что иное суть, как остатки пыли, перенесенной по воздуху, каковую ветры беспрестанно с поверхности Земли поднимают и которая падает, втянув в себя влагу из воздуха». [15, I, с. 221]. Здесь и в ряде других случаев он «опережал» эпоху; мысль о роли воды в осаждении пыли развивалась, например, И. Вальтером в 1898 и 1935 гг. [33].

Непрерывное действие сил, изменяющих Землю, связано у Бюффона с неизменностью порядка природы. Остынув, Земля существует в примерно одинаковых условиях: «Я рассматриваю Землю в состоянии, почти сходном с тем, в каком мы ее ныне видим» [15, I, с. 220]. Это «не догматический» униформизм. Бюффон в 1749 г. не высказывается конкретно о возрасте Земли, но явно не придерживается библии: «...недостаток исторических памятников лишает нас познания событий; недостает нам опытности и времени; не можно думать, чтоб недостаточно того времени для природы, которого мы не имеем...» [15, II, с. 250].

Рассматривая внутренние факторы изменения Земли, Бюффон несколько противоречив. Вулканизм он связывает с самовозгоранием серы, угля и т. п. Вулканизм и землетрясения у него — явления эпизодические, не ведущий фактор: «Сильное землетрясение к произведению гор хотя и достаточно, но не в состоянии сделать перемены в остальной части земного шара» [там же, с. 164]. Он замечает, что «некоторые физики», в частности Д. Рей (Моро Бюффон не упоминает), считают землетрясения и вулканизм универсальной причиной изменений Земли. Однако Бюффон указывает, что вулканические горы не сложены, как другие, горизонтальными слоями. Неизвестно образование от землетрясений крупных гор, а возникновение Анд или Кордильер путем землетрясений было бы для Земли всеобщей катастрофой, предполагать которую у пего нет оснований. Бюффон в 1749 г. признает наклоны слоев первичным облеканием неровностей. Это противоречит его мысли о возможной роли землетрясений в образовании гор.

Но Бюффон оценивает роль «подземных огней» и иначе. Говоря о «великих оседаниях», например о «провале Атлантиды», Бюффон пишет, что хотя они «...произошли от случайных и побочных причин, однако они первое занимают место между главными событиями истории о Земле и к перемене шара земного немало способствовали. Они произошли по большей части от подземного огня... ибо ничто не может сравниться с силой горящих в недрах земных заключен­ных веществ». [15, I, с. 111]. Бюффон ссылается здесь на Агриколу и Рея. В другом месте он отводит «огню» также первую роль: «...огонь, воздух и вода производят беспрестанные изменения, кои со временем весьма увеличиваются...» [15, II, с. 248]. Касаясь опускания Атлантиды, Бюффон пишет: «перемена сия могла вдруг последовать... может и то статься, что сия перемена не вдруг, но через немалое время последовала...» [15, I, с. 99]; Бюффон допускает и постепенное оседание.

Землетрясения он делит на вулканические и не имеющие видимой связи с вулканизмом. Причина последних — постепенное распространение «подземного пожара». Эти взгляды, как и ряд других, не новы. Бюффон не нептунист в узком смысле слова, но у него в 1749 г. экзогенные факторы являются ведущими. Базальт для него — вулканическая порода, но гранит — продукт механического осаждения и цементации обломков от разрушения первичной коры остывшей Земли. Нептунизм Бюффона следует назвать механическим.

Противоречия в вопросе о внутренних факторах и отсутствие у Бюффона ясного представления об их взаимодействии с внешними связаны с уровнем естествознания и, по мнению Палласа, ограничены географически. Однако прогрессивность книги Бюффона была замечена церковью и осуждена Сорбонной; в 1751 г. он был вынужден «отречься» от своих взглядов на развитие Земли.

В 1750 г. «Теория Земли» была переведена на немецкий, в 1765 г., без «Доказательств»²⁸ — на русский, в 1785 г. — на английский языки. В России она полностью издана в 1790—1827 г., с позднейшими (1778 г.) дополнениями. Бюффона. В 1757 г. в русской литературе труд Бюффона был оценен высоко. В предисловии к немецкому изданию (1750) А. Галлер писал, что взгляды Бюффона, хотя и талантливы, но «нуждаются в защите». В частности, он, возражая Бюффону, берет под защиту систематику Линнея. Он считает, что Бюффон «всегда идет дальше», чем требуют его «знания, опыт и благоразумие». Галлер призывает читать труд, который «обещает меньше, чем дает», с «философской внимательностью».

Подчеркнем, что Бюффон позднее ссылается на работы французских авторов, с 1752 г. считавших базальты Франции лавами. Н. Демаре в 1765 г. на основании наблюдений над столбчатой отдельностью сделал доклад в Парижской Академии о глубинном генезисе базальта [264]. Эту работу иногда противопоставляют учению Вернера, хотя в это время знаменитый «базальтовый спор» только начинался. В 1751 г. Геттар описал 16 ископаемых базальтовых вулканов Оверни, считая базальт глубинной породой. В 1770 г. он пришел к выводу, что столбчатый базальт, который в 1765 г. описал Демаре, имеет водное происхождение. Циттель [330] находит это странным. Но в 1766 г. Т. Бергман, шведский химик и минералог, «первичные» (по И. Леману) породы отнес к химическим кристаллическим осадкам (считая вторичные, «флетцевые», породы «механическими»), предложив тем самым идею нептунизма (химического) как теорию осадкообразования. Таким образом, Геттар принял эту идею, которую разделил в 1788 г. также Ф. де Сент-Фон. Бюффон предполагал, что столбчатая отдельность базальтов связана с быстрой кристаллизацией лавы, изливавшейся в море. Любопытно, что эту ошибочную мысль повторил Вальтер (1886).

Базальты и потухшие базальтовые вулканы в это время изучали также И. Монт во Франции, который в 1760 г. сделал доклад в Парижской Академии о столбчатой отдельности базальта, как результате кристаллизации из расплава [277], И. Странж в Англии, В. Гамильтон и Р. Расп в Германии и др. Бергман (1777) отождествил базальт и трапп, рассматривая их как осадки, выпавшие из вод; эта его идея некоторыми авторами принимается, но другие иногда считают базальт вулканическим, а трапп — осадочным. В последнем случае мотивом служил, видимо, характер залегания.