Пожарная тактика / Vorobiev - Lesniye pozhari 2004

Таблица 13 Теплотворная способность растительного органического вещества

	Тип органиче-	Состав органического вещества, %			Теплотворная спо-
				кислород	собность органиче-
	ского вещества	углерод	водород
				è àçîò	ского вещества, кал
	Древесина	50	6	44	4 500
	Торф слабо				5 000
	разложившийся	55	6	39
	Торф сильно				5 700
	разложившийся	60	5,5	34,5
	Бурый уголь	70	5	25	6 200
	Каменный уголь	83	5	12	7 900
	Уголь-антрацит	96	2	2	8 400

качества. Но критическая пожарная ситуация не возникает потому, что постоянно уровень грунтовых вод находится близко от поверхности, а капиллярность обеспечивает поддержание влажности растений весь вегетационный период. Кроме того, мхи обладают высокой гигроскопичностью: накапливают и удерживают воды в 10—25 раз больше собственного веса. В 100 см3 растущего мохового покрова из Sphagnum может накапливаться и удерживаться до 50 г воды. При этом накопление воды в живых стеблях мхов идет как за счет ее подъема снизу, так и благодаря атмосферной влаги.

Âотличие от лесов на болотах основу горючего материала составляет торф,

âкотором депонирован углерод за многие тысячелетия. Живые растения, несмотря на то что подземный пожар чаще всего бывает без видимого огня, также становятся его материалом. Они лишаются корней и опоры и постепенно погружаются в раскаленную толщу. Сгорающего органического материала на единицу площади здесь обычно больше, чем в лесу, поэтому «пожарные эмиссии» углерода от подземных пожаров более интенсивные, а «послепожарные эмиссии», наоборот, меньше. Последнее связано с тем, что пожары на болотах не так сильно зависят от действия внешней среды (ветер, атмосферные осадки) и сгорание доступного органического материала идет более интенсивно. Можно заключить: в зрелом лесу пожар высвобождает углерод, накопленный за 100—200 лет (реже, например, когда горят реликтовые леса в национальных парках США, это могут быть и более старые древостои), а сгоревший торфяник лишается органического вещества, накопленного тыся- челетиями.

Процесс горения торфяного болота напоминает сжигание каменного угля на тепловых и электрических станциях: используется ископаемое топливо, запасы которого невосполнимы, а последствия загрязнения среды очевидны. Это принципиальное отличие еще больше отражает значение болот в глобальной устойчивости климата, сопоставимое с таковым у лесов.

141

Показатели массы сгорающих органических материалов и послепожарного опада значительно варьируют в зависимости от географической зоны и ландшафтных условий, т. е. непосредственно от климатических условий и продуктивности экосистемы. Так, наибольшие «пожарные эмиссии» углерода отмеча- ются при горении искусственно осушенных мощных (до 6—8 м) торфяников южной тайги, а также бугристых торфяников северной тайги и лесотундры при низком залегании болотных вод. Мерзлота также может стать лимитирующим фактором для распространения огня на болотах. Поэтому, например в лесной зоне Восточной Сибири, несмотря на криоаридный климат и благоприятствование возникновения подземных пожаров летом, они не имеют значительного распространения. Аналогичным образом из-за близкого залегания вечномерзлых грунтов торфяные пожары не имеют широкого распространения в тундровой зоне, где мощность торфа на болотах также может достигать нескольких метров.

Торфяные пожары чаще всего бывают в местах добычи торфа, возникают обычно из-за неправильного обращения с огнем, от разрядов молнии или самовозгорания. Торфяные пожары являются результатом возгорания слоев торфа на различной глубине. Они охватывают большие площади. Торф горит медленно, на всю глубину залегания. Выгоревшие места опасны, так как в них проваливаются участки дорог, техника, люди, дома.

Горят в основном осушенные торфяники. Большинство торфоразработок закрыто, а «мелиорированные» торфяники оказались никому не нужны: на пласте подсушенного торфа не могут расти ни лес, ни сельскохозяйственные культуры. Основная часть их оказалась в государственном лесном фонде, кое-что — в государственном земельном запасе, но реально ими не занимается никто. Оказавшиеся без пригляда огромные залежи горючего материала превратились в постоянный источник беды. В «мокрых» торфяниках распространению огня препятствует даже не столько избыток воды — очаг пожара, раз возникнув, постепенно просушивает прилегающие пласты, готовя себе тем самым пищу и пути продвижения, — сколько нехватка кислорода. В торфяной толще практически нет кислорода или соединений, способных его отдать. Отсутствие окислителей, собственно, и делает возможным само существование торфа — спрессованных отмерших частей мха сфагнума. Но дренажные каналы не только отводят из осушаемого пласта воду, но и доставляют в его толщу атмосферный кислород. В такой субстанции, напоминающей начинку бикфордова шнура, огонь может жить, пока не съест весь горючий материал.

Торф весьма сложная и неоднородная по химическому составу субстанция. В его составе присутствуют целлюлоза, лигнин, битумы, фенолы. Торф способен к самовозгоранию. Происходит это за счет того, что в толще торфа под действием бактерий происходит выделение достаточно большого количества тепла, и он превращается в так называемый полукокс, с весьма высоким содержанием горючих газов и других летучих компонентов. Если в разогретую зону попадет небольшое количество свежего воздуха (для этого достаточно ветра средней силы), происходит самовозгорание. Горению часто сопутствует образование фенолов, креолина, карболениума и даже небольших количеств

142

фурфурола. Загоревшись в условиях засухи, торф может гореть на большой глубине (до четырех метров) весьма долго. В среднем при горении выделяется около 3100 ккал/кг, а у полукокса эта величина достигает 6000 ккал/кг, что примерно равно теплотворной способности каменного угля среднего качества. В результате в очаге горения температура может достигать 1000 °С.

Издавна во всем мире ведутся работы по осушению болот и заболоченных земель. Громадные площади болот пришлось осушать при строительстве Москвы, что нашло отражение в современной топонимике улиц и площадей (например, Болотная площадь), и особенно Санкт-Петербурга. При правильном проведении осушительной мелиорации, то есть при недопущении переосушки земель, достигается высокая продуктивность сельскохозяйственных и лесных угодий. При переосушке происходит быстрая деградация земель: истощаются запасы органики, содержащиеся в торфяниках, растения испытывают дефицит влаги, усиливается опасность пожаров. Жарким летом 1972 года пожары на болотах и торфяниках Подмосковья приобрели масштабы стихийного бедствия, а Москва в течение нескольких суток была окутана дымом. Пожар в торфяной толще опасен тем, что распространяется под земной поверхностью даже зимой, и его крайне трудно потушить.

Мировые запасы торфа, по оценкам 1990 года, составляют около 500 млрд т, в том числе свыше 186 млрд т в России. То есть страна обладает почти третью мировых запасов торфа, что оборачивается для нас национальным бедствием. Удивительная вещь — вместо того, чтобы пользоваться преимуществами от обладания природными ресурсами, мы несем убытки и потери.

Всего же по разным оценкам болота на Земле занимают более 2 % суши. Распределены они крайне неравномерно: в Евразии — 1,8 %, в Африке — 1,2, в Северной Америке — 0,9, в Южной Америке — 7,0, в Австралии — 0,1 %. Однако непосредственно торфяные пожары могут возникать только на болотах, имеющих мощные торфяные отложения.

Горят болота. Для чего они нужны и сколько они стоят? Да вроде особо не нужны и занимают много места. Если исходить из традиционных подходов, гораздо полезнее осушить болота под сельхозугодия, построить дачные поселки, дороги, использовать торф для топлива и удобрений. Что и делалось у нас весьма старательно. А то, что они играли важнейшую водорегулирующую роль, аккумулировали воду, очищали ее, поддерживали водный баланс на огромных пространствах, не учитывалось и экономикой не измерялось.

В результате многие болота утеряны, общий уровень воды значительно снизился. И сразу возникают пожары. Во сколько они обошлись? Огромные затраты на тушение торфа, гибель имущества в деревнях, гигантские массивы сгоревшего леса, рост заболеваемости (и рост расходов на лекарства, медпомощь), плохие перспективы для беременных женщин и детей, недопроизводство из-за снижения производительности труда. Экономические убытки колоссальны. «Бесплатные» болота, оказывается, играли важнейшую стабилизирующую роль в природе и предотвращали вполне зримые экономические потери. Пришла пора осознания, что «бесплатная» природа оказывается очень дорогой для человека. Если климат на планете меняется, то засушливое лето для Под-

143

московья станет рядовым явлением. Вывод очевиден: болота надо сохранять, где возможно, и восстанавливать — дешевле обойдется. Таким путем в последнее время идут многие страны, ревностно охраняя свои сильно сократившиеся водно-болотные угодья. Многие европейские страны, в частности Голландия, успешно пытаются их восстановить.

Пожароопасные «торфяные сезоны»

1972 ãîä. В то лето пожарных расчeтов и воинских частей для участия в тушении всех очагов возгорания явно не хватало. На тушение пожаров направлялись студенческие строительные отряды. Молодые ребята шли укрощать огонь, имея в карманах курток металлические бляхи — для возможности опознания в трагическом случае. Огонь собирал кровавую жатву: только в Подмосковье лесные и торфяные пожары унесли жизни 104 человек. На территории области было зарегистрировано 3088 лесоторфяных пожаров на общей площади 32 900 га. В тушении пожаров на территории Московской области участвовало более 70 тыс. человек, в том числе — 24 тыс. военнослужащих. А горели тогда леса и торфяники на территории десятков областей.

Летом 2002 года сильное задымление населенных пунктов вследствие лесных и торфяных пожаров отмечалось в Санкт-Петербурге, Ленинградской, Псковской, Новгородской, Тверской, Вологодской, Костромской, Ивановской, Ярославской, Московской, Смоленской, Владимирской, Рязанской, Тульской, Калужской, Брянской, Орловской, Липецкой областях, Якутии, Эвенкии. Всего летом 2002 года в зоне интенсивного и продолжительного (иногда до нескольких месяцев) задымления оказалось не менее 30 млн граждан России, или 20 % всего населения страны.

Московская область богата торфяниками. По оценкам ученых, почти 30 % территории некогда находилось под болотами, высушенными в свое время мелиораторами, заложившими тем самым для потомков «мину замедленного действия с гремучей смесью». Эти факторы, погодный и природный вместе взятые, и послужили той «искрой», которая полыхнула летом и к осени накалила обстановку до предела, когда потребовалось вводить режим чрезвычайной ситуации в 22 районах области.

В то лето в тушении пожаров преимущественно участвовали подразделения МЧС России, профессиональные пожарные и добровольцы из местных жителей. В ряде районов на лесных дорогах устанавливались кордоны, к участию в них привлекались работники местных предприятий, которым устанавливался сокращeнный рабочий день (например, с 8 до 13 час. — работа; с 14 до 20 час. — пребывание на посту). Немалую роль в локализации наиболее опасных очагов сыграли и воинские части. При ликвидации одного из последних полыхающих очагов в Ногинском районе Московской области разбился вертолeт, погибли пятеро человек.

2002 год побил все рекорды: подобной засухи на территории Центральной России не было с 1802 года. На борьбу с лесными и торфяными пожарами было брошено более пяти тысяч человек и свыше 1100 единиц техники. Привлеченные силы испытывали дефицит тяжелой инженерной техники и средств пожаротушения. Причина — в той же обстановке, в которой оказалась наша страна

144

(особенно гражданская оборона) в последние 10 лет. Если 30 лет назад для тушения пожаров в регионе привлекалось 24 тыс. военнослужащих, работали трубопроводные бригады, которые подавали воду к очагам возгораний, то на тот период таких сил не было.

Нерадивые хозяева-аграрии вместо того чтобы вспахивать землю, поджигали поля — в Ногинском, Раменском, Павлово-Посадском районах. Кроме того, не всегда внимательно относились к предупреждениям об осторожном обращении с огнем и рядовые граждане: разжигали лесные костры, бросали непотушенные окурки. На заседании правительства Подмосковья 10 сентября 2002 года было принято решение запретить все виды охоты в лесах вплоть до 15 октября.

Некоторые руководители на местах оказались не способны выполнить эту работу. Так, в Шатурском районе руководство области вынуждено было образовать отдельный оперативный штаб по тушению пожаров и передать все управление в руки МЧС России, так как глава района сам не в состоянии руководить.

Кто за это должен ответить как не глава района? Дотла сгорела деревня Ширяево, которая вообще не была включена районом в список населенных пунктов, туда не направили ни людей, ни технику.

Создали проблему и руководители ряда военных лесхозов, где вспыхнули пожары: по непонятным причинам на борьбу с огнем туда не были направлены военнослужащие, губернатор вынужден был направить туда дополнительные силы области.

Когда торф еще использовали в сельском хозяйстве, торфоразработки представляли собой сложную сеть водоотводных каналов глубиной до четырех метров. Встроенные в нее клапаны, на манер шлюзов, позволяли управлять уровнем воды (весной он поднимался). Постепенно они разрушились, и болота обсохли.

Залежи торфа в Подмосковье разрабатывались с учетом плана ГОЭЛРО. Тогда и были осушены болота в Шатурском и прилегающих районах. В 30-е годы их рекультивировали, а в 80-е вновь осушили под дачное строительство. В новой экономике торфоперерабатывающие предприятия разорились, и огромные территории остались без хозяина. А тут и метеоусловия изменились.

Кто отвечает за торфяники? Подмосковные торфяники оказались в буквальном смысле «межведомственной» территорией, а по сути — бесхозной.

Основной причиной бедствия начальник управления охраны, защиты и воспроизводства лесного фонда МПР России Юрий Дорошин считает торфяники, от которых вспыхивают окрестные леса (а не наоборот): «Это происходит потому, что после ликвидации торфопредприятий на этих землях не осталось хозяина. Гидромелиоративная сеть — все эти каналы, обводнения — оказалась полностью разрушенной». Упреки же в том, что огнеопасная биомасса оказалась без надлежащего присмотра, по мнению Дорошина, следует адресовать прежде всего региональным властям. На сегодняшний день готового решения проблемы нет, признается Дорошин, но в ближайшие время оно

145

может быть найдено. В частности, Минприроды изучало опыт Череповецкого металлургического комбината «Северсталь», стоящего целиком на торфяниках. Дорошин не исключает, что кое-где придется возвращать торфяники в их изначальное — болотное — состояние.

За все лето 2002 года в Подмосковье выпало 87 мм осадков. В 1972 году выпало 126 мм. Дефицит осадков в марте-апреле не мог не сказаться на запасах воды в почве. Уже в апреле началось возгорание торфяников, что не могло быть неожиданностью для специалистов. Известно, что если температура в те- чение 10 дней превышает 25 градусов и нет осадков, то начинается самопроизвольное возгорание торфа. Поэтому если долгосрочные прогнозы могут служить лишь ориентиром, то краткосрочные, как более точные, вполне могут быть основой для принятия конкретных управленческих решений. То, что произошло в Москве и области, беда, которой могло бы не случиться, если бы первичные очаги были потушены в самом начале. В мае уже было ясно, что ситуация будет только усугубляться.

Торфяники могут гореть и после того, как пройдут дожди. Только когда ляжет снег, задымления прекратятся. Но и это срок не окончательный. Как счи- тают в Минприроды, дождь и снег торфяники только примочат, а в таком виде торф горит еще лучше (смекалка подсказывала предкам, перед тем как кинуть торф в топку, сперва окунуть его в воду). Внутри торфяников огонь может полыхать до самой весны, пока не начнется половодье, что и наблюдалось зимой 2002 года.

7 сентября 2002 года на селекторном совещании руководства Подмосковья, Минприроды, МЧС и Минобороны России было принято решение затопить заброшенные ежегодно горящие торфяники, превратив их в болота. В первую очередь изменения должны затронуть Подмосковье, затем подобные действия будут проведены в Ленинградской, Костромской, Ярославской и Нижегородской областях. Работы будут заключаться в приведении в порядок сети обводных каналов, реставрации насосных станций и ремонте дамб — чтобы снег, который выпадет зимой на торфяники, уже следующим летом наполнил бы влагой торфяную почву Шатурского, Егорьевского, Орехово-Зуевского, Пав- лово-Посадского, Луховицкого и других районов Подмосковья.

Как прокомментировал первый замминистра природных ресурсов России руководитель Государственной лесной службы Валерий Росщупкин: «мы не скрываем, что многие торфоразработки надо будет вернуть в исходное состояние, то есть превратить их обратно в болота. Необходимо сейчас согласовать все экологические вопросы, поскольку, возможно, обводнением будут затронуты садоводческие товарищества, построенные на осушенных болотах. Тут надо подходить осторожно — люди не должны, избавившись от одной неприятности, приобретать другие».

Пожары 2002 года показали и впечатляющую картину всей неэффективности работы российской государственной машины по профилактике лесных и торфяных пожаров и организации борьбы с ними. Имеющихся в распоряжении различного рода властей средств и возможностей было более чем достаточ- но, чтобы не допустить превращения Москвы и Подмосковья в газовую камеру

146

с запахом гари. Сложившиеся погодные условия при всей их экстремальности не являлись чем-то исключительным за последнее десятилетие. В случае реализации прогнозируемых учеными изменений глобального климата они станут все более частым явлением.

Запасы торфа, который можно добыть в Подмосковье, оцениваются в 239 млн тонн. Но добывают его сейчас совсем немного — гораздо меньше, чем, например, в 1932 году. После того как в 90-е годы выяснилось, что выгоднее и эффективнее использовать в качестве топлива газ и мазут, добыча упала с 50 млн тонн в 1988 году до 2,5 млн тонн в 2002 году. Параллельно с сокращением разработок рушилась и инфраструктура торфодобывающей промышленности, включающей в том числе и систему профилактики торфяных пожаров. Хотя ставить крест на торфоразработках преждевременно, даже учитывая неприятные события лета. В последнее время в связи с подорожанием газа торфяное топливо для электростанций опять стало конкурентоспособным, и Минэнерго даже планирует к 2005 году полностью перевести Шатурскую ГРЭС на торф.

3.6. Причины лесоторфяных пожаров

Один из журналистов, пишущих на «лесные» темы, метко заметил: «У российского леса много врагов. И первый среди них — человек. У российского леса много друзей. И первый среди них — человек». Вот такая человеческая двойственность по отношению к лесу.

Основной причиной возникновения пожаров является человек. И не только в России, но в России особенно. Чаще всего лесные пожары возникают вблизи населенных пунктов, в интенсивно используемых лесопарковых (лесорекреационных) зонах, а также вдоль автомобильных и железных дорог, по берегам судоходных рек. В радиусе 5 км от жилой зоны возникает от 50 до 70 % пожаров, 10 км — от 80 до 93 %, а за пределами 20 км — лишь от 3 до 10 % пожаров.

Но тот же человеческий фактор позволил, например, в Вологодской области так организовать «войну с пожарами», чтобы уменьшить в 2002 году в 5,4 раза площадь пожаров, уменьшить ущерб в четыре раза по сравнению с похожей ситуацией 1999 года.

Одним из основных источников загораний являются травяные пожары, или сельхозпалы. Кроме того, сами сельхозпалы являются бедствием для луговых

èполевых экосистем, так как ведут к гибели насекомых, деградации почв. Наносится ущерб популяциям гнездящихся на земле птиц, поскольку палы наиболее интенсивны весной, в период гнездования. Некогда достаточно эффективная система борьбы с пожарами на природных территориях в нашей стране в последние годы находится в состоянии крайнего упадка. Даже в зоне активной защиты леса при нынешнем сокращении возможностей авиалесоохраны

èсистемы наземного наблюдения крайне редко удается обнаружить пожар на ранней стадии.

147

К сожалению, целенаправленных работ по борьбе с палами практически не ведется. На Дальнем Востоке частота и интенсивность палов и лесных пожаров значительно выше, чем в других регионах. Сложность проблемы еще и в том, что часть населения, включая значительную часть работников сельхозпредприятий, верит в полезность палов для сельского хозяйства, а заросли сухой травы при недостатке средств на выкос или запахивание действительно мешают производству сельхозработ.

Основная цель любого поджога (кроме развлечения или умышленного уничтожения имущества типа стога сена у соседа) — убрать прошлогоднюю траву. Второстепенная — борьба с лесом, чаще всего — с его возобновлением. Больше всего и в том, и в другом заинтересованы животноводы, которым нужны пастбища и сенокосы. В условиях Дальнего Востока под такие угодья можно использовать верховые осоковые болота, луга и лесные поляны. Болота, многочисленные на юге Дальнего Востока, малопродуктивны. Луга являются наиболее продуктивными и ценными угодьями как для скотоводов, так и для пчеловодов. Однако их мало, и они очень чувствительны к антропогенному воздействию. Наиболее перспективными, желанными и доступными являются пастбища лесного происхождения: на вырубках, полянах, опушках.

Лес на Дальнем Востоке возобновляется очень активно, и так же активно животноводы противостоят этому. Такая ситуация закрепляется почти полным отсутствием государственного законодательного регулирования использования пастбищно-сенокосных угодий. Поэтому один скотовод по мере необходимости может выжечь лес под пастбища и сенокосы и какое-то время поддерживать безлесность «своей» территории, а в это время другой в силу разных обстоятельств может забросить свой участок, который тут же начинает зарастать лесом. Вокруг дальневосточных поселков осенью и весной выжигают все, что может гореть. Поджигали бы, наверное, и в другое время, но летом мешают дожди, а зимой снег. При этом коровы, козы и гуси находятся на вольном выпасе почти круглый год. Во избежание потравы поля стараются относить как можно дальше от поселков. Считается, что лучше всего их прятать в лес, поэтому при избытке распаханной земли выжигают и распахивают участки леса.

Таким образом, ситуация многоземелья по-прежнему поддерживается слабым государственным контролем, при котором процветает самозахват и залежная система земледелия. Прежде всего забрасывают те земли, которые невыгодно обрабатывать. К ним относятся мелиорированные угодья, поддержание плодородия которых требует постоянных усилий и финансовых затрат, а также незаболоченные, но малопродуктивные участки. В залежах оказываются и богатые земли, обработка которых невыгодна по социальным или экономи- ческим причинам (материально-техническая несостоятельность землепользователя, неудобное расположение угодий и т. п.). Самозахвату подлежат «ничейные» (главным образом относящиеся к госфонду или коллективным маломощным хозяйствам) залежи или лесные территории. Так или иначе, сенокосы и пастбища почти все являются самозахватными. Вся эта чехарда с сельскохозяйственными угодьями в конечном итоге порождает фактическое

148

существование залежной системы сельского хозяйства, которая всегда и везде держалась на использовании огня в качестве орудия труда.

Самыми, в буквальном смысле, пламенными противниками родной природы оказываются заготовители сена. Сено косят раз в сезон: в конце июня — на- чале июля. Однако в конце июля и в августе по законам муссонного климата идут интенсивные дожди, благодаря чему трава на сенокосах успевает подняться и даже бросить семена. Считается, что вручную, а часто и машинами косить на следующий год по стерне невозможно. Если учесть, что сенокошение, ко всему прочему, еще и выгодный бизнес, то легко себе представить, как крестьяне стремятся непременно сжечь все сенокосные угодья, если не осенью, то уж весной обязательно. При этом большинство из них отдает себе отчет

âтом, что при столь мощном пирогенном прессе биопродуктивность сенокосов неуклонно снижается, а видовой состав трав меняется и обедняется. Однако это приводит не к отказу от палов, а лишь к идее о необходимости оставлять «воспроизводственные» участки, семена с которых должны распространяться на соседние гари. Правда, и этого не делают по причине недостатка средств. Кроме того, крестьяне психологически не готовы контролировать палы, чему

âнемалой степени способствует отсутствие частной собственности на землю.

Итак, земледельцы с помощью огня убирают прошлогоднюю стерню на пашнях, скотоводы — стимулируют раннее появление травы на пастбищах и очищают сенокосы, рыбаки — создают более комфортные условия на берегах рек, охотники — повышают первичную продуктивность охотугодий, дорожники и связисты — ухаживают за полосами отчуждения, пограничники — обрабатывают линию инженерно-технических сооружений, все перечисленные категории — истребляют «мошку и клеща», создают «минерализованные полосы» вокруг охраняемых от огня объектов, уничтожают мусор.

При этом сгорает огромное количество заготовленного сена, хозяйственных построек, мостов, столбов линий электоропередачи и т. д. Регулярные взрывы армейских складов с боеприпасами с удручающей монотонностью совпадают с пиками пожарной опасности в природе. Однако даже на такой устрашающий факт мало кто обращает внимание. Массовое сознание, развращенное разгулом рукотворной огненной стихии, даже такого рода ущерб воспринимает спокойно.

К лицам, совершившим проведение палов, могут быть применены меры административной ответственности, предусмотренные несколькими статьями Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП).

Статья 8.29. Уничтожение мест обитания животных

Уничтожение (разорение) муравейников, гнезд, нор или других мест обитания животных влечет предупреждение или наложение административного штрафа в размере от трех до пяти минимальных размеров оплаты труда.

Статья 8.32. Нарушение правил пожарной безопасности в лесах

Нарушение правил пожарной безопасности в лесах влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от десяти до пятнадцати минимальных размеров оплаты труда; на должностных лиц — от двадцати до тридца-

149

ти минимальных размеров оплаты труда; на юридических лиц — от двухсот до трехсот минимальных размеров оплаты труда.

Статья 8.33. Нарушение правил охраны среды обитания или путей миграции животных

Нарушение правил охраны среды обитания или путей миграции животных влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от трех до пяти минимальных размеров оплаты труда; на должностных лиц — от пяти до десяти минимальных размеров оплаты труда; на юридических лиц — от пятидесяти до ста минимальных размеров оплаты труда.

Статья 8.35. Уничтожение редких и находящихся под угрозой исчезновения видов животных или растений

Влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от пятнадцати до двадцати минимальных размеров оплаты труда с конфискацией орудий добывания животных или растений, а также самих животных или растений, их продуктов, частей либо дериватов или без таковой; на должностных лиц — от тридцати до сорока минимальных размеров оплаты труда с конфискацией орудий добывания животных или растений, а также самих животных или растений, их продуктов, частей либо дериватов или без таковой; на юридиче- ских лиц — от трехсот до четырехсот минимальных размеров оплаты труда с конфискацией орудий добывания животных или растений, а также самих животных или растений, их продуктов, частей либо дериватов или без таковой.

Статья 8.39. Нарушение правил охраны и использования природных ресурсов на особо охраняемых природных территориях

Влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от пяти до десяти минимальных размеров оплаты труда с конфискацией орудий совершения административного правонарушения и продукции незаконного природопользования или без таковой; на должностных лиц — от десяти до двадцати минимальных размеров оплаты труда с конфискацией орудий совершения административного правонарушения и продукции незаконного природопользования или без таковой; на юридических лиц — от трехсот до че- тырехсот минимальных размеров оплаты труда с конфискацией орудий совершения административного правонарушения и продукции незаконного природопользования или без таковой.

ÂСибири и на Дальнем Востоке ситуацию с лесными пожарами нередко используют лесные воры. Технология проста. Где-то в отдаленном месте на территории лесхоза инициируется лесной пожар. Все силы и средства лесной охраны вынуждены с ним бороться. И уже просто некому следить за браконьерами, которые «под шумок» пилят и рубят деревья вблизи дорог, поселков. Леса поджигают злоумышленники, часто местные жители, по заказу мелких лесопользователей, которые по договору обязаны после себя привести

âпорядок деляну. Но кому хочется возиться с брошенными верхушками, сучь- ями? Вот и поджигают их, а огонь без помех переходит на новые живые участки тайги.

Âрукотворных пожарах все чаще обвиняют не только лесозаготовителей, но и лесников. Говорят, что, прикрываясь пожарами, они вырубают лес

150