15. Драматургия а. П. Чехова.

Чехова принято называть "Шекспиром XX века". Действительно, его драматургия, подобно шекспировской, сыграла в истории мировой драмы огромную поворотную роль. Родившаяся в России на рубеже нового столетия, она сложилась в такую новаторскую художественную систему, которая определила собой пути будущего развития драматургии и театра всего мира.

Разумеется, новаторство драматургии Чехова было подготовлено поисками и открытиями его великих предшественников, драматическими произведениями Пушкина и Гоголя, Островского и Тургенева, на добрую, крепкую традицию которых он и опирался. Но именно пьесы Чехова произвели подлинный переворот в театральном мышлении своего времени. Его вступление в сферу драматургии обозначило новую точку отсчета в истории русской художественной культуры.

К концу XIX века русская драматургия находилась в состоянии едва ли не плачевном.

"Пусть на сцене все будет так же просто и так же вместе с тем сложно, как в жизни: люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни", — говорил Чехов, выводя формулу новой драмы. И стал писать пьесы, в которых было схвачено естественное течение будничной жизни, как будто начисто лишенное ярких событий, сильных характеров, острых конфликтов. Но под верхним слоем обыденности, в непредвзятой, словно бы случайно зачерпнутой повседневности, где люди "только обедали", он обнаруживал неожиданный драматизм, "слагающий их счастье и разбивающий их жизни".

Обнаруживая пошлость в каждой клеточке быта, Чехов соединял веселую издевку с добрым юмором. Он смеялся над человеческой несуразностью, но смехом не убивал самого человека. В мирных буднях он видел не только угрозу, но и защиту, ценил житейский уют, тепло очага, спасительную силу земного притяжения. Жанр водевиля тяготел к трагифарсу и трагикомедии. Наверное, поэтому его шутливые истории таили в себе мотив человечности, понимания и сочувствия.

Чехов-драматург питал глубокое отвращение к сюжетной искусственности, театральности и эффектам старого театра. Он говорил: «Требуют, чтобы герой, героиня были сценически эффектны. Но ведь в жизни не каждую-минуту стреляются, вешаются, объясняются в любви. И не каждую минуту говорят умные вещи.. Надо создать такую пьесу, где бы люди приходили, уходили, обедали» разговаривали о погоде, играли в винт, но не потому, что так нужно автору, а потому, что так происходит в действительной жизни... Надо, чтобы жизнь была такая, какая она есть, и люди такие, какие они есть, а не ходульные». Писатель-реалист, умный, наблюдательный и тонкий художник, Чехов строил свои пьесы не на внешней интриге с острой завязкой и эффектной развязкой, а на раскрытии психологического мира героев, их жизненной философии, их переживаний. Внешние сценические эффекты не нужны были Чехову. Драматизм его пьес заключался в правдивом и глубоком показе простых обыденных, жизненных драм, в манере чеховского письма, проникнутого состраданием к людям, грустью, лиризмом, — чертами, которые отражали внутренний мир самого Чехова, мучительно тоскующего о тех днях, когда человек станет свободным от всякого зла, насилия и неравенства.

Пьесы Чехова, требовавшего, чтобы на сцене все было, как в жизни, полностью отвечали художественным?, устремлениям Станиславского и Немировича-Данченко. Вот почему на сцене Художественного театра Чехов-драматург не только начал звучать, но и получил самое совершенное, самое полное свое истолкование.

Чехов был для Станиславского и актеров Художественного театра тем, чем были в свое время Гоголь для; Щепкина и его учеников, Островский для Прова Садовского и последовавших за ним лучших артистов Малого-театра.

В годы возникновения Художественного театра — театра передовой русской интеллигенции — чеховская драматургия исчерпывающе выражала его художественно-идеологическую платформу.

На сцене Художественного театра пьесы Чехова,, основным мотивом которых было: «так жить невозможно», имели большое революционизирующее влияние на зрителей. Чеховские спектакли Художественного театра учили думать, страстно искать выход, горячо стремиться к лучшему будущему, и в этом было их боевое значение.

На исключительную высоту поднялся Художественный театр в горьковских спектаклях.

В своей книге «Моя жизнь в искусстве» Станиславский говорит:

«Главным начинателем и создателем общественно-политической линии в нашем театре был А. М. Горький».

К Горькому Художественный театр обратился в канун первой русской революции. Всегда стремящийся быть на уровне современности, Художественный театр не мог в это время не почувствовать стремления отобразить на сцене «общественно-политические настроения, недовольство, протест, мечтания о герое, смело говорящем правду». У Горького и хотел найти Художественный театр то новое слово, которого ждали от него, как от самого передового театра, зрители.

Это влечение Станиславского и Немировича-Данченко к Горькому горячо поддержал Чехов, ведущий в то время драматург Художественного театра и тогдашний властелин его дум. Чехов вызвался уговорить Горького написать для театра пьесу.

Сведенные вместе, рассмотренные как система, четыре пьесы Чехова фиксируют основные варианты «взаимоотношений» человека и бытия, соответствующие, вероятно, различным этапам идеологического самоощущения автора. Первые две пьесы нового театра Чехова фиксируют постепенное сужение человеческого пространства, построение человеком искусственного мира, создание его образа, выходом из которого становится либо его смерть – крайняя степень расхождения между собой внутренней и внешней логики, либо безусловная вера в необходимость и неизбежность жизни-страдания («Чайка», «Дядя Ваня»). Затем автор описывает обратный процесс – попытку движения в сторону растворения человеческой жизни в бытии и сразу же ставит ее возможность под сомнение («Три сестры»). Наконец, последний взгляд на мир, брошенный Чеховым-драматургом, запечатлевает вечное движение человека от гармонии – к абсурду, невольно, но неизбежно эту гармонию уничтожающему («Вишневый сад»).

Пьесы Островского - конфликт бедности и богатства, конфликт

добродетели и порока, корысти и бескорыстия и т. д.

Чехов не сразу, но именно в своих знаменитых пьесах («Три сестры»,

«Дядя Ваня», «Чайка», «Вишневый сад») создает конфликт совсем

другой природы, это не конкретный конфликт, а конфликт человека

с самим собой и в то же время со всем миром.

Пьеса « Чайка». В 1896 г. на сцене Александрийского театра пьеса

с треском провалилась. Зрители ничего не поняли в спектакле.

Через два года на сцене Московского Художественного театра пьеса

имела шумный успех. Как это могло быть? - Все дело в режиссуре.

Молодой актер и режиссер К. С. Станиславский дал совсем иную

интерпретацию, обратив внимание на все рекомендации автора.