Gurvich_G_D_Filosofia_i_sotsiologia_prava_Antol

Юридический опыт и плюралистическая философия права

тотальности как таковой, и искусственно проникая в публичный организм, служит здесь прикрытием для произвола и для метаюридической власти.

Настоящая формула «правового государства»— окончательное преоб­ ладание порядка социального права над индивидуальным правопорядком в рамках публичного права. Точное юридическое определение политической демократии представляется нам в виде следующей формулировки: сведение публичного права исключительно к чистому социальному праву, порожден­ ному политическим сообществом, основополагающим по отношению к рас­ положенной на поверхности социальной организации. Даже когда социаль­ ное право окончательно возобладает в области организации верховной власти, то и тогда элементы индивидуально-правового режима могут еще долго су­ ществовать в том или другом отдаленном уголке административной машины. Бороться за демократизацию административной машины, за подчинение всех актов правительства и администрации судебному контролю — значит, ста­ раться окончательно удалить из государственной организации все элементы произвола, зависящие от проникновения индивидуального права, и стремиться полностью наполнить эту организацию правом социальным. Равно как и от­ каз от абсолютного суверенитета и от всекомпетентности политической де­ мократии означает, по существу, отказ от индивидуалистской концепции структуры государства, основанной на индивидуальном праве (империали­ стическая концепция), и присоединение к сторонникам более гармоничного определения государства, основанного на том, что социальное право исхо­ дит от функционального единства политического сообщества, которое опре­ деляет функции государства.

Социальное право — сама сущность демократии.xxv" Оно юридически символизирует в юридическом аспекте и воплощает в себе идею коллектив­ ного самоуправления на основе равенства и свободы; предвещает ее осущ е­ ствление в области социальной организации, потенциально «присутствуя» в каждом социальном целом и являясь основополагающей по отношению к дальнейш ей организационной дифференциации (в той степени, в которой она реализует некую ценность). В каждой социальной группе, в каждой ячей­ ке общества можно четко отличить само сообщество как таковое от организа­ ции, стоящей над ним; отличить институт чисто объективный и «доличностный» — от сложного юридического лица, которое опирается на этот институт. Демократия является структурой этой организации. Благодаря демократии организация полностью детерминируется социальным правом, исходящим от чисто объективной тотальности, от интегрального и неделимого сообще­ ства, которое находится в основе любой организации в качестве ее глубин­ ного основания. Таким образом, не только демократия оказывается нераз­ рывно связанной с социальным суверенитетом, но и социальное право может быть реализовано только демократией: демократия — это организованное социальное право; суверенитет социального права — это демократия. Дан­ ное определение позволяет составить себе точное представление о неполи­ тических формах демократии, в частности, об экономической или промыш­ ленной демократии.

Возьмем в качестве примера любой завод или торговое предприятие, или какое-нибудь учреждение при капиталистическом режиме. С одной стороны.

431

Г. Д. Гурвич

Избранные труды

подобный институт заключает в себе объективную группировку людей, объе­ диненных в каких-то определенных целях (рабочие, служащие, хозяева); из этой группировки образуется объективное социальное право, регулирующее отношения между членами этой группировки, и в первую очередь власть, ко­ торую рассматриваемое право имеет над ними. С другой стороны, над этой группировкой стоит некая организация, предназначенная для юридического опосредования этой власти и точного определения функций каждого из чле­ нов группы. Однако при капиталистическом режиме эта вышестоящая орга­ низация не определяется социальным правом, исходящим от основополагаю ­ щего сообщ ества. В ладелец предприятия по своей прихоти учреж дает внутренний регламент предприятия, командует всеми, кто у него работает, регламентирует их взаимоотношения и принадлежащие им роли и т. д. — и все это следуя принципам, полностью отличающимся от социального права, и в частности следуя основанным на порядке индивидуального права взаи­ моотношениям этого самого хозяина с другими владельцами и в зависимос­ ти от объема принадлежащих ему вещных прав. Осуществляемая над члена­ ми рассматриваемой социальной группы власть, которая по социальному праву закреплена за социальной тотальностью, захватывается и используется в данном случае хозяином при помощи режима индивидуального права, ко­ торое, в принципе, не заключает в себе функции власти. Таким образом, в организации капиталистического предприятия происходит явное смешение социального и индивидуального правопорядков, причем последний главен­ ствует над первым. Из этого вытекает тот тип ассоциации доминирования (Herrschaftsverband (нем.)), который ставит социальное право на службу индивидуальному правопорядку и посредством подобного отклонения, при­ водит к смешению индивидуально-правовых отношений с властью, осущ ест­ вляемой социальным Целым.137 Экономическая демократия есть не что иное, как восстание социального права внутри каждого предприятия против неес­ тественного подчинения этого права инородному порядку индивидуального права. Экономическая демократия стремится подчинить организацию пред­ приятия социальному праву, исходящему от объективного сообщества, ос­ новополагающего по отношению к этой организации. Везде, где экономи­ ческий процесс порождает власть одних над другими, эта власть должна основываться на социальном праве социальной группы, а не на индивиду­ альном праве, под защитой которого здесь скрывается произвол. Таков окон­ чательный идеал экономической демократии.

Борьба за демократизацию промышленности сводится к тенденции по­ степенного удаления из организации предприятия элементов индивидуаль­ ного права и их замены правом социальным. То, что может быть сделано в этом направлении в рамках капиталистического режима, сводится к форме, которую можно сравнить в сфере политики с дуалистической конституцион­ ной монархией. Регламентирование процесса внутреннего функционирования промышленных отраслей при помощи коллективных договоров; заводские советы и советы предприятий, организующие представительство рабочих и служащих,

137 С тех пор как был написан этот очерк, я уточнил, более последовательно и четко развил эти идеи в своей книге «Идея социального права» (1932. С. 15-95).

432

Юридический опыт и плюралистическая философия права

чтобы дать им возможность участвовать в осуществлении административных функций; рабочий контроль, принимающий участие в инспекторских проверках заводов; и, наконец, учреждение на паритарной основе органов экономиче­ ского самоуправления138— вот разнообразные формы ограничения, приме­ няемые социальным правом по отношению к индивидуальному правопорядку в рамках организованной экономической группы. Окончательное торжество экономической демократии, т. е. полная замена в организации предприятия элементов индивидуального правопорядка социальным правом в чистом виде, исходящим от общности заинтересованных лиц — это и есть установление социалистического режима, иными словами, системы, где отношения соб­ ственности, основанные на индивидуальном праве, не могут дать повода к возникновению господства одних над другими, независимо от того, являют­ ся ли заинтересованные лица изолированными или объединенными в сооб­ щество.

Следовательно, юридическая формула социализма полностью идентич­ на формуле демократии — это суверенитет социального права. Демокра­ тия и социализм в их истинном значении не нуждаются в примирении: они представляют собой одно и то же явление. Социализм — это экономический аспект демократии. Демократия не может проявить свою истинную сущность и свои разнообразные потенциальные силы, пока она находится в плену у индивидуализма.

Это лишний раз подтверждает тезис, который мы постарались здесь раз­ вить: будущее демократии заключается в ее многоаспектности и в ее плюра­ листическом характере. И поэтому, чем больше мы углублялись в анализ сущности демократии, тем богаче представала перед нами ее идея и тем шире ее перспективы.

|3" Именно эти органы должны быть призваны к руководству экономикой, к выработке и реализации «плана».

28 Заказ № 7 8 1

Глава II Социализм и собственность

В широком смысле слова социализм — это система рациональной органи­ зации экономики, ставящая себе задачу устранение власти человека над челове­ ком в той степени, в которой такая власть вытекает из отношений собственности.

Социализм, по сути, не борется ни с частной собственностью , ни даже с собственностью индивидуальной; он борется исключительно с вырождением власти человека над вещами во власть человека над человеком.

Следовательно, социализм интересуется разрешением проблемы структу­ ры собственности и проблемы субъектов права собственности только в ракурсе средства, а не цели. Разрешение данной проблемы всего лиш ь позволяет обозначить такую цель. Если предположить, что передача государству-соб- ственнику монополии на средства производства означает всего лишь углубление вырождения власти над вещами во власть над людьми, и если предположить, что устранение этой последней возможно только путем противопоставления принудительной и безусловной власти государства власти федералистической собственности, организованной в форме независимой целостности и принадлежащей всему внегосударственному «экономическому сообществу» в целом, то тогда проблема собственности с точки зрения социализма пред­ станет в новом свете.

Недавние попытки подвести под социализм правовую основу и избавить его от искажений коллективизма и централизма смогли лишь привести социа­ лизм к пересмотру проблемы проповедуемого социализмом марксистского толка «огосударствления собственности на средства производства». Уже за­ долго до Первой мировой войны, провала программы военной экономики (Kriegwirtschaft) и опыта русского коммунизма ряд значимых лидеров рефор­ мизма во главе с Жоресом, Вандервельдом и Бернштейномжх',П| предложили не оставлять в руках социалистического государства ничего, кроме последнего основания права собственности, а практическую реализацию этого права (т. е. право на владение и пользование средствами производства) передать профсою­ зам производителей. В последних теориях английского гильдейского социа­ лизма и в послевоенных проектах Всеобщей Конфедерации Труда можно увидеть зарождение идеи непосредственной сособственности на средства производ­ ства, которая распределяется на началах равенства между государством, про­ фессиональными ассоциациями и кооперативами.

Таким образом, усилиями современной научной мысли проблема социа­ листической собственности поставлена во всей своей полноте. Но, как мы увидим далее, эта проблема еще далека от более или менее полного разре­ шения. Предметом настоящего очерка как раз и является проведение обзора и критическое рассмотрение основных вариантов разрешения проблемы со­ отношения социализма и собственности для того, чтобы извлечь из этого новые идеи, которыми обычно пренебрегают, и прийти таким путем к логи­ ческому завершению тех усилий, которые сегодня нацелены на освобожде­

ние социализма от монистического коллективизма.

434

Юридический опыт и плюралистическая философия права

§1. Безусловное принуждение

исобственность

Для того чтобы стать плодотворным, изучение проблемы социализации собственности предполагает предварительное рассмотрение ряда особенно­ стей данного института, которым сопутствуют некоторые формы, обнаружи­ ваемые собственностью. Повсюду, где отношения между лицами и вещами, или, точнее, отношения лиц по поводу вещей, регламентированы правом, там с необходимостью возникает право собственности. Собственность — это пра­ вомочие в последней инстанции принимать решение в случае спора (неизбеж­ ного при любой форме собственности) между лицами по поводу благ. Отри­ цать собственность как таковую значит отрицать саму возможность правовой регламентации отношений между людьми по поводу вещей. Совершенно оче­ видно, что социализм, стремящийся к организации экономики на правовых началах, не только не устраняет института собственности, но и не имеет иного выхода, кроме как опереться на него как на свою основу. И так же, как процесс демократизации государства со всеми вносимыми им изменениями во внут­ реннюю природу государственного властвования оставляет в сохранности сущ­ ность безусловного принуждения этой власти, так же и социализация собствен­ ности, в каких бы формах она ни осуществлялась и к каким бы изменениям в рамках собственности она бы ни приводила, не может устранить сущность собственности как правомочия на принятие решения в последней инстанции в случае конфликта по поводу материальных благ. Иными словами, право соб­ ственности, независимо от правообладателя (индивида, государства или иных специфических ассоциаций, таких как простые структурные единицы или слож­ ные юридические лица в режиме федерализма) и независимо от той системы регламентации, которой они подчинены (порядок частного, публичного или автономного социального права), с необходимостью заключает в себе ту дей­ ствительно неограниченную власть, которую оно передает подчиненным его регулированию субъектам.

Существует аналогия между правом собственности и правом государ­ ства на безусловное принуждение по отношению к своим поданным, кото­ рые не могут ни беспрепятственно покинуть государство, ни избежать его санкций. Это — два наиболее абсолютных права, которые встречаются в коллективной жизни, две последние инстанции, два центра, к которым тяго­ тею т все основные проблемы социальной организации. Собственность, рав­ но как и безусловное принуждение со стороны государства, может стать наи­ более действенной гарантией индивидуальной и социальной свободы. Но, искаженные в своей основе, они могут также стать ужаснейшим инструмен­ том порабощения человека. Собственность и государственное принуждение являются могучими и опасными силами. С тем чтобы не быть раздавленным этими силами, человек должен научиться ими управлять: он должен уметь противопоставлять их друг другу для того, чтобы они могли бы составить друг другу противовес и чтобы свобода утвердилась, благодаря объективному взаимному ограничению этих двух основных сил.

Достаточно допустить, что собственность и безусловное принуждение со стороны государства являются двумя наиболее реальными и действенными

435

Г. Д. Гурвич

Избранные труды

силами социальной жизни, для того чтобы опасность сосредоточения их в одних руках стала очевидной. Если во имя свободы М онтескье опасался со­ единения большого числа государственных функций в одном и том же органе и советовал, чтобы в рамках государства «одна власть ограничивала бы дру­ гую», то сколь более зловещим и угрожающим должен быть факт концент­ рации в единой организации правомочия принимать решения в качестве по­ следней инстанции в споре, касающемся вещей, и правомочия применять безусловное принуждение! Независимо от того, обладает ли государство абсолютной либо же только частичной властью над средствами производ­ ства, трансформируется ли такое государство в «функциональную федера­ цию» либо же нет, никакая форма такой внутренней организации не может устранить того обстоятельства, что государство — собственник по публично­ правовому титулу — смогло бы посредством своего права на безусловное принуждение защитить свой собственнический интерес, а посредством сво­ его правомочия на собственность (т. е. правомочия на беспрекословное раз­ решение споров, касающихся благ) подвести основу под государственную власть. Любое принудительное участие государства в собственности транс­ формирует последнюю в государственную монополию, основанную на пуб­ личном праве, и в силу этого факта отстраняет других возможных участников от такой собственности. Государство, обладающее монополией на безусловное принуждение, включает в данную монополию и все средства производства с того самого момента, когда оно становится собственником. Монополия на принуждение и монополия на собственность смешиваются. Сконцентрировав в своих руках эти две монополии, государство неизбежно трансформируется во всемогущего Левиафана. Любое лицо, любая группа в той степени, в ко­ торой они не являются элементом государства (государственным органом, государством, входящим в состав другого государства, публичной функцией), обречены стать жертвой данного режима, будучи лишенными какой-либо реальной экономической основы и какой-либо возможности сопротивления. И при изучении проблемы социализации необходимо помнить о подобном неизбежном положении вещей.

§2. Трансформация внутренней природы собственности

исубъекты собственности

Мы уже сказали о том, что только собственность, обладающая мораль­ ными и гуманными свойствами, только собственность, реализующаяся во всеобщем объединяющем интересе, способна во имя свободы ограничить государственную власть. Здесь речь идет об изменении внутренней природы собственности, самого характера правоотношений между собственником и прочими членами общества, об объеме власти, предоставленной собствен­ никам. Этот вопрос был подробно исследован знаменитым французским юристом, незабвенным Леоном Дюги. Он доказал очевидность того, что рим­ ская идея абсолютной собственности, во имя которой безусловный характер власти собственника над вещью может быть ограничен только в том случае, когда использование этой вещи наносит вред праву других собственников — эта идея все больше и больше исчезает из современной юридической жизни.

436

Юридический опыт и плюралистическая философия права

Мы видим, как вместо нее появляется другая идея — идея функциональной или относительной собственности, которая рассматривает собственность как функцию целого и допускает ее ограничение посредством ряда позитив­ ных обязательств, заключая собственность в узкую систему гарантий и ог­ раничений, которые ей вменяются в обязанность во имя общественной со­ лидарности. Централистский социализм никогда не придавал значения этому изменению самой природы собственности; он свел всю проблему к измене­ нию субъектов собственности: вместо индивидуального собственника — коллективный собственник — государство. Некоторые современные авторы, выступая против такой ошибочной постановки вопроса, считают, что центр проблемы социализации не в том, чтобы знать, кто является собственником, а в том, как реализуются правомочия собственника. Вопросу субъектов соб­ ственности они придают второстепенное значение и уделяют ему мало вни­ мания. Однако, с нашей точки зрения, это такая же грубая ошибка, как при­ давать вопросу изм енения субъектов собственности исклю чительны й характер.

Недостаточно говорить о необходимости трансформации внутренней при­ роды собственности; надо указать, посредством чего этого можно добиться. Нужно уточнить, какими конкретными формами организации эта трансфор­ мация может быть осуществлена, так как эти формы организации неразрывно связаны с вопросами о субъектах, которых признают собственниками.

Не любое изменение субъектов собственности ведет к изменению самой природы собственности. Как мы увидим далее, только переход собственности в руки субъектов особого вида — не индивидуальных и не коллективных (про­ стых юридических лиц), а сложных личностей,139 уравновешивающих внутри себя единичность и многообразие (Gesamtpersonen (нем .)— собирательные личности. — Прим. пер.), о которых обычно не ведает традиционная юриди­ ческая мысль, — только такой переход может привести к перерождению при­ роды собственности. Что бы мы сказали о демократе, который справедливо установил, что суть демократии не в переходе абсолютной власти монарха к народу, а во внутреннем преобразовании этой власти, подчиненной праву, и заявил бы потом, что вопрос о том, кому должна принадлежать эта власть, не имеет никакого значения? Если основной пункт демократической доктрины заключается в утверждении, что установить суверенитет права над властью можно только посредством всеобщего контроля народа, который считается обла­ дателем верховной власти, то основной пункт доктрины социализма — в том, чтобы найти такие субъекты, передача собственности которым привела бы к изменению сущности этой собственности. Теория, согласно которой главное в социализации — «объективация собственности» и утверждение того, что выс­ шая форма собственности — собственность «без субъекта» — это всего лишь завуалированный отказ от попытки разрешить проблему практических средств реформирования собственности.

Бесспорно, что ограничение власти, связанной с собственностью , в опре­ деленной степени ведет к усилению «объективации» собственности. Но пока

|” См. мою более подробную работу «Идея социального права» (С. 32 и сл., 67 и сл., 89-94).

437

Г. Д. Гурвич

Избранные труды

собственность остается собственностью, т. е. является движущей силой конф­ ликта, затрагивающего имущественные ценности, она будет обязательно свя­ зана с определенными субъектами, которые наделены властью и желанием оставить за собой право на последнее решение. Как безусловное принужде­ ние немыслимо в отсутствие субъекта, без организации, которая его осущест­ вляет, так и собственность без субъекта не имеет смысла. Примеры собствен­ ности без субъекта, приведенны е Дю ги, а до него немецким юристом Бринцем,**1* такие, как памятники, больницы, приюты и т. д., представляют особые случаи, когда собственность не принадлежит кому-то непосредствен­ но и когда трудно представить себе, как ею можно владеть. Однако нет сомне­ ния в том, что существует реальный субъект, которому принадлежит право распоряжаться судьбой этого объекта (это государство, муниципалитет и т. д.)

икоторый, следовательно, является собственником. Смена субъектов собствен­ ности — ключевой момент проблемы обобществления, и избежать этого не­ возможно. Таким образом, анализ различных возможных форм собственности

иее обладателей является необходимой частью, предшествующей любому исследованию проблемы социализации. Приступим же к нему.

Власть, вытекающая из собственности, потенциально не ограничена во всех случаях, когда субъект собственности — любое простое единство, однородная личность (единство которой поглощает множественность), которая может по своей собственной неделимой воле решать судьбу имущества. Не имеет никакого значения, будет ли этот однородный субъект (Alleineigentiimer (нем .)— едино­ личный владелец. — Прим. пер.) собственности физическим лицом (индивиду­ умом) или коллеюпвным юридическим лицом (например, муниципалитетом, коммуной, торговым или промышленным предприятием, профессиональным объединением и т. д.); в любом случае юридическое лицо, простое единство, однородный субъект собственности действуют по отношению к собственности как обыкновенный индивидуум. Органы юридического лица, являющиеся его составными частями, не являются собственниками объектов, которые принад­ лежат юридическому лицу, и не отвечают своим имуществом за свои действия.

Вспорах относительно вещи, ставшей собственностью юридического лица та­ кого рода, они полностью подчиняются ему. Юридическое лицо, однородный субъект собственности, предстает как расширенный индивидуум, на который мы смотрим через увеличительное стекло, и в своем обладании вещью обособ­ лен от других субъектов (как от тех, которые находятся вне его, так и от тех, которые его составляют) точно так же, как любой физический индивидуум.

Такая же абсолютная изоляция субъектов собственности и такой же по­ тенциально ограниченный характер их власти над вещами наблюдается и в тех случаях, когда собственность принадлежит одновременно нескольким лицам на основе совладения или кондоминиума (например, когда несколько человек купили вместе какую-либо собственность или получили какой-ни- будь завод в наследство). На первый взгляд, может показаться, что в этом случае власть, вытекающая из собственности, несколько ограничена, поскольку необходимо иметь согласие всех совладельцев, чтобы располагать имуще­ ством. Но на самом деле связь, объединяющая всех совладельцев, — только видимость. Каждый из совладельцев, отделяясь от других, имеет право требо­ вать раздела всей собственности и, если этот раздел невозможен, — полной

438

Юридический опыт и плюралистическая философия права

ликвидации имущества путем продажи. Собственники не образуют целого, которое включает в себя их и вещь; они складываются в простую сумму изо­ лированных факторов, в совокупность, которая может распасться по жела­ нию каждого из ее участников.

Таким образом, можно сказать, что индивидуальная собственность и так называемая общая собственность, будучи принадлежностью однородных субъектов, простых единств (коллективная собственность) или их совокупно­ сти (совместная собственность), представляют собой — и та, и другая, в сво­ ей имманентной структуре — собственность неограниченную, собственность, которая потенциально является эгоистической и не обнаруживает нравствен­ ных начал. Ограничить подобную собственность возможно только путем внеш­ него механического воздействия — препятствия в виде государственного при­ нуждения. Поэтому не удивительно, что авторы, не допускающие существования никакого другого субъекта собственности, кроме простых и однородных субъек­ тов (индивидуалистическая концепция римского права, коллективизм), всю проблему изменения природы собственности сводят к государственному вме­ шательству в собственнические отношения и к усилению абсолютной власти государства. Эта полумера государственного.вмешательства является только внешним барьером, сдерживающим натиск произвола собственности; этот произвол, поставленный в условия, в которых он не может реализоваться, на­ ращивает свою скрытую силу. Здесь не может идти и речи о преобразовании имманентной природы собственности в. «общественную функцию»: усилен­ ное давление государственной власти, идущее извне, никак этому не способ­ ствует. Собственность остается абсолютной. Ее механическое сдерживание весьма желательно в рамках капиталистической системы, но оно никак не яв­ ляется решением проблемы.

Наряду с французскими социалистами — сторонниками кооперативно­ го социализма, такими, как Фурье и Прудон, это прекрасно понимали и не­ мецкие авторы, например Христиан Краузе, Аренс, Марло (Винкельбех) и позже Гирке, которые применили идею этического органицизма при постро­ ении собственности.140 Все они разрабатывали в различных формах понятие «федералистическая собственность» (Gesamteigentum (н ем .)— общая соб­ ственность. — Прим. пер.), реформированной в самой своей сути внутрен­ ним путем, благодаря тому, что вещь передается сложным юридическим ли­ цам, «органическим» составным единствам, в результате чего собственность принадлежит одновременно всей целостности и каждому члену в отдельно­ сти. Таким образом, вся собственность имманентно пропитана «социальным правом», не зависящим от государства и исходящим от организации совла­ дельцев, регулирующим внутреннюю жизнь сложного субъекта собственно­ сти. Краузе и Марло извлекли из этой концепции, которая фактически при­ вела к преобразованию собственности в социальную функцию, основу своей социалистической системы и в этом пересеклись с Фурье и Прудоном.

140 См. мою цитированную выше работу (С. 464 и сл., 501 и сл., 508 и сл., 552 и сл.).

439

Г. Д. Гурвич

Избранные труды

§3. Федералистическая собственность

игосударство

Мы дошли здесь до двух основных выводов. Во-первых, концентрация абсолютного принуждения и собственности в одних руках представляет со­ бой огромную опасность. Во-вторых, этическое начало, присущее самой при­ роде собственности, превращая собственность в элемент, способный, благо­ даря своему идеальному измерению , противопоставить себя государству, требует изменения субъектов собственности: собственность на средства про­ изводства должна перейти к сложным юридическим лицам, к федералисгическим организациям. Чтобы закончить эту предварительную теоретическую часть нашего анализа, нам остается, во-первых, более подробно описать структуру федералистических субъектов собственности и те изменения, ко­ торые они могут привнести в саму природу этой собственности; во-вторых, показать, почему государство любого вида — унитарное или федеральное — не может быть многосторонним и федералистическим субъектом собствен­ ности, но неизбежно, как бы его ни трансформировали, является однородным субъектом соб ствен н ости — единством просты м и исклю чительны м

(Alleineigentum).

В федералистической собственности (совместная собственность под общим и нераздельным управлением (Gemeineigentum) Целое и каждый его отдельно взятый член являются сособственниками. Собственность «соци­ альной тотальности» внешне проявляется в том, что выход отдельного члена или целой группы членов из сообщества не влечет за собой раздела имуще­ ства, как в обычной совместной собственности. Каждый член является вла­ дельцем определенной доли объекта и имеет право требовать компенсации при своем выходе, который остается свободным. Так как все сообщество в целом и каждый член в отдельности являются здесь в равной степени субъек­ тами собственности, то имущество как объект собственности, будет всегда принадлежать Целому, а член, выходящий из сообщества, получает только денежный эквивалент своей доли. Как таковая федералистическая собствен­ ность может быть организована самыми различными способами. Доли, при­ надлежащие членам, могут быть равными или неравными. Число членов может быть ограниченным или неограниченным. Входящие в Целое субъекты в отношениях с третьими лицами могут иметь автономную правосубъект­ ность, а могут и не иметь ее. Гирке, который специально изучал этот вопрос, приводит целую серию примеров федералистической собственности в со­ временном праве: собственность коммандитных товариществ, акционерных обществ, банков, кооперативов потребителей, кооперативов рабочих и, нако­ нец, сельскохозяйственных сообществ. К этому списку можно было бы доба­ вить новый, недавно распространившийся в Америке, тип предприятий (воз­ никший, к несчастью , исключительно по инициативе владельцев, которые заправляют делами в своих собственных интересах), где рабочие, прорабо­ тав определенное количество лет, становятся акционерами. Институт «акци­ онирования труда» может принимать различные формы и сочетаться с уча­ стием в собственности и в управлении предприятием на паритарной основе, и тогда коллектив рабочих предприятия организуется в виде «кооператива

440