Agapov_P_V_Sodeystvie_terroristicheskoy_deyatel

одноименной дефиниции, закрепленной в ст. 3 Закона «О противодействии терроризму».

Обратим внимание еще на один позитивный шаг законодателя. В прежней редакции ч. 3 ст. 205 УК РФ в качестве квалифицированного состава выделялись деяния, предусмотренные частями первой или второй данной статьи, сопряженные с посягательством на объекты использования атомной энергии либо с использованием ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников радиоактивного излучения. Тем самым без должного внимания оставалось использование (угроза использования) террористами химических, биологических или токсических веществ, что также свидетельствует о более высокой степени общественной опасности террористических проявленийF35F. В настоящее время способ совершения данного особо квалифицированного вида террористического акта включает использование не только ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников радиоактивного излучения, но и ядовитых, отравляющих, токсичных, опасных химических или биологических веществ.

Однако не все редакционные недостатки ст. 205 УК РФ были устранены. Так, «применение огнестрельного оружия» попрежнему выступает квалифицирующим (п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ), а не конструктивным признаком при совершении террористического акта. Такой подход нарушает логику построения уголовноправовых норм Особенной части УК РФ. Очевидно, что применение огнестрельного оружия отнюдь не более опасная форма террористических проявлений, чем, например, взрыв, который совершается с использованием взрывных устройств и взрывчатых веществ и влечет зачастую гораздо более разрушительные последствия. В примечании к ст. 205 УК РФ осталось упоминание об акте терроризма, хотя с точки зрения единообразного изложения уголовноправовых предписаний в данной поощрительной норме правильнее было бы использовать вновь введенный термин — «террористический акт».

В соответствии с Конвенцией Совета Европы о предупреждении терроризма, российское государство взяло на себя обязательство установить в качестве уголовного преступления в рамках внутреннего законодательства публичное подстрекательство к совершению террористического преступления. Согласно ст. 5 на-

35 Там же. С. 7 – 8.

31

званной Конвенции, публичное подстрекательство к совершению террористического преступления означает «распространение или иное представление какого-либо обращения к общественности в целях побуждения к совершению террористического преступления, когда такое поведение, независимо от того, пропагандирует оно или нет непосредственно террористические преступления, создает опасность совершения одного или нескольких таких преступлений».

Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153 – ФЗ УК РФ был дополнен статьей 2052 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма». Общественная опасность преступления предопределена способностью названных действий существенно дестабилизировать социально-политическую обстановку в стране, нарушить общественное спокойствие, вызвать неуверенность граждан в возможности государства обеспечить безопасные условия их жизнедеятельности.

К сожалению, следует констатировать, что данная криминализация являет собой пример игнорирования принципа системного выражения уголовно-правовых норм. Очевидно, что вносимые в процессе текущего уголовно-правового регулирования законодательные изменения не должны дублировать уже существующие нормативные положения или противоречить им. Современное же законотворчество создает условия для конкуренции норм, что, в свою очередь, способно дезориентировать правоприменителя в выборе уголовно-правовых средств.

Приведем аргументы в пользу высказанных критических замечаний. Согласно действующему законодательствуF36F, экстремистской деятельностью (экстремизмом) признается, в числе других, деятельность общественных и религиозных объединений либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на осуществление террористической деятельности. Ответственность за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности предусмотрена в ст. 280 УК РФ. Возникает вопрос: зачем устанавливать ответственность за деяния, которые уже и так являются преступными по действующему законодательству?

36 Статья 1 Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114 – ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» // Собрание законодательства РФ. 2002.

№ 30. Ст. 3031; 2006. № 31 (часть I). Ст. 3447; 2006. № 31 (часть I). Ст. 3452.

32

Сказанное позволяет прогнозировать проблемы, с которыми неизбежно столкнутся правоохранительные органы при применении соответствующих конкурирующих норм. В подтверждение этого приведем пример из судебной практики. Приговором суда виновным в публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности с использованием средств массовой информации (ч. 2 ст. 280 УК РФ) был признан житель г. Кемерово Чупрунов. Через сеть Интернет с домашнего компьютера с октября 1998 г. по ноябрь 2002 г. им распространялась виртуальная газета «Русское знамя» от имени межрегионального политического объединения «Союз Русского Народа», официально не зарегистрированного. На страницах газеты, а также на нескольких сайтах он размещал тексты, в которых содержались утверждения о необходимости всероссийского вооруженного восстания, выступления против существующего политического строя и т. п. Чупрунов призывал превратить всю страну в «зону беспощадного террора», для чего предлагал записываться в «бригады Народного правого штурма»F37F. Указанная выше правовая оценка была дана судом до включения в УК РФ ст. 2052. А как должны квалифицироваться действия Чупрунова с позиции действующего уголовного законодательства? Ведь его публичные призывы направлены на осуществление как экстремистской, так и террористической деятельности. Квалификация содеянного по совокупности преступлений будет нарушать принцип справедливости: «никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление» (ч. 2 ст. 6 УК РФ).

Объективную сторону анализируемого преступления образуют действия, направленные на:

1)публичные призывы к осуществлению террористической деятельности;

2)публичное оправдание терроризма.

Призывы могут заключаться в пропаганде идей терроризма, распространении материалов или информации, побуждающих к осуществлению террористической деятельности.

Понятию «публичное оправдание терроризма» в примечании к ст. 2052 УК дано аутентическое толкование. Таковым признается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании. Публичное оправдание терроризма может заключаться в одобритель-

37 См.: http://genprocH .gov.ru/ru/news/news_current.shtml?2005/06//1586.htmlH

33

ных рассуждениях и выводах об идеологии насилия, в том числе на примере других государств (неправительственных организаций, повстанческих движений и т. п.), в поддержке практики воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанной с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий.

Особого внимания заслуживает такой признак объективной стороны преступления как призыв. Этимологически призыв — это «политический лозунг, обращение, в лаконичной форме выражающее руководящую политическую идею, требование»F38F. Данное определение едва ли можно взять за основу уголовно-правовой характеристики рассматриваемого признака. Во-первых, провозглашаемые обращения, направленные на пропаганду идей терроризма, далеко не всегда выражаются в лаконичной форме. Нередко в процессе призывов к осуществлению террористической деятельности объявляется целая программа действий оппозиционных к государственной власти сил (партий, движений и т. д.). Во-вторых, такие призывы могут выражать не только политические требования, но и иметь иную, например религиозно-экстремистскую, направленность.

Призывы, о которых говорится в анализируемой статье, должны носить не абстрактный, а абсолютно конкретный характер и побуждать именно к террористической деятельности (а не к иным формам экстремистской деятельности или массовым беспорядкам). Бланкетность нормы, предусмотренной ст. 2052 УК РФ, предполагает обращение к Закону «О противодействии терроризму», где дается понятие террористической деятельности и терроризма. Таким образом, исходя из законодательных положений, преступными будут считаться публичные призывы: к организации, планированию, подготовке, финансированию и реализации террористического акта; к организации незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участию в такой структуре; к вербовке, вооружению, обучению и использованию террористов; к информационному или иному пособничеству в планировании, подготовке или реализации террористического акта. Лица, публично призывающие к осущест-

38 Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 591.

34

влению иных форм экстремистской деятельности, должны нести ответственность по ст. 280 УК РФ. За призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти, к массовым беспорядкам и к насилию над гражданами наступает ответственность по ч. 3 ст. 212 УК РФ.

Публичность как способ совершения рассматриваемого преступления предполагает, что адресатом указанных действий выступает определенный или неопределенный виновным круг лиц, до которого доводятся соответствующие идеи (материалы, информация). Ряд авторов отмечает направленность призывов к неограниченному, неопределенному кругу лиц и, соответственно, их исключительно «безличный характер»F39F. Но ведь призывать к осуществлению террористической деятельности можно и вполне определенный (ограниченный) круг лиц. Думается, что исключение возможности обращения с призывами к конкретной группе лиц (трудовому коллективу, членам съезда политической партии и т. п.) будет существенным ограничением сферы действия рассматриваемой нормы.

Призывы и заявления могут осуществляться как устно (на демонстрациях, митингах и т. п.), так и посредством изготовления и распространения печатных материалов, в том числе через сеть Интернет. Спорным представляется мнение о возможности осуществления призывов в изобразительной формеF40F. На наш взгляд, само по себе изображение, без словесного или текстового комментария, не может призывать к осуществлению террористической деятельности или быть воспринято как заявление о признании правильными идеологии и практики терроризма.

Как уголовно-правовая категория, призывы по своему содержанию во многом совпадают с подстрекательством, которым признается склонение лица к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом (ч. 4 ст. 33 УК РФ). Таким образом, если и попытаться отграничить, например, подстрекательство к террористическому акту от публичных призывов

39См., например: Российское уголовное право: Учебник. В 2 т. / Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, В. С. Комисарова, А. И. Рарога. М., 2006. Т. 2. С. 338; Кочои С. М. Указ. соч. С. 106; Кибальник А., Соломоненко И. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма // Законность. 2007. № 2. С. 15.

40См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. М. Лебедева. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2004. С. 708.

35

к осуществлению террористической деятельности, то такая попытка вряд ли будет удачной. Конечно, можно утверждать, что подстрекательство предполагает уговор совершить конкретное уго- ловно-наказуемое деяние (направленное на определенный объект, определенным способом, в соучастии с конкретными лицами и т. д.). Между тем очевидно, что, квалифицируя содеянное как публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, правоприменитель обязан руководствоваться принципом субъективного вменения и доказать, какие именно формы террористической деятельности пропагандировались в процессе соответствующих призывов, а также, что они оказали влияние на определенную категорию лиц, эффективным образом воздействовали на сознание и психику людей.

По смыслу закона, совершение данного преступления возможно исключительно с прямым умыслом. Чаще всего лица, публично призывающие к террористической деятельности или оправдывающие терроризм, выражают тем самым свое недовольство социальнополитической ситуацией в государстве, преследуя цель оказать воздействие на органы власти, изменить существующий конституционный строй, пересмотреть внутреннюю или внешнюю политику и т. д. Однако, как следует из диспозиции ст. 2052 УК РФ, мотивы и цели не являются обязательными признаками состава преступления, и могут учитываться лишь при назначении наказания.

Квалифицирующим признаком анализируемого состава преступления признается его совершение с использованием средств массовой информации (ч. 2 ст. 2052 УК РФ). Установление повышенной ответственности за данный способ совершения публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма обусловлено общей концепцией последних законодательных новаций. В частности, согласно изменениям, внесенным Федеральным законом от 27 июля 2006 г. в Закон РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124 – 1 «О средствах массовой информации»F41F, не допускается использование средств массовой информации для распространения материалов, содержащих пуб-

41 Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 7. Ст. 300; Собрание законодательства РФ. 1995. № 3. Ст. 169; 1995. № 24. Ст. 2256; 1995. № 30. Ст. 2870; 1996. № 1. Ст. 4; 1998. № 10. Ст. 1143; 2000. № 26. Ст. 2737; 2000. № 32. Ст. 3333; 2001. № 32. Ст. 3315; 2002. № 12. Ст. 1093; 2002. № 30. Ст. 3029; 2002. № 30. Ст. 3033; 2003. № 27 (часть II). Ст. 2708; 2003. № 50. Ст. 4855; 2004. № 27. Ст. 2711; 2004. № 35. Ст. 3607; 2004. № 45. Ст. 4377; 2005. № 30 (часть I). Ст. 3104.

36

личные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающих терроризм, других экстремистских материалов.

Квалифицированный вид рассматриваемого преступления будет налицо в случаях, когда соответствующие публичные призывы или оправдание терроризма совершаются периодическим печатным изданием, в радио–, теле–, видеопрограмме или в иной форме периодического распространения массовой информации. В качестве субъекта данного общественно опасного деяния можно рассматривать не только лиц, занимающихся выпуском периодических печатных изданий, телепрограмм и т. д. (например, главных и ответственных редакторов, иных руководителей), но и конкретных авторов статей, программ, репортажей, содержащих призывы к осуществлению террористической деятельности или оправдывающих терроризм. Впрочем, не исключена возможность совершения этого преступления другими лицами, не имеющими прямого (непосредственного) отношения к средствам массовой информации.

37

ГЛАВА III

ОРГАНИЗОВАННАЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ВОЗМОЖНОСТИ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ЕЙ УГОЛОВНО ПРАВОВЫМИ СРЕДСТВАМИ

§ 1. Понятие организованной преступной деятельности

Впоследнее время появилось значительное число научных работ, в которых исследователи проблем противодействия органи-

зованной преступной деятельности пытаются дать ее понятие и сформулировать ее признакиF42F. Эти попытки актуализируют постановку вопроса о том, можно ли говорить об организованной преступной деятельности как уголовно-правовой категории или это исключительно криминологическая проблема. Решение этой задачи позволит ответить на вопрос об обоснованности закрепления понятия «преступная деятельность» в российском законодательстве и, в частности, в уголовном законе.

Вфилософской и психологической литературе под деятельностью понимают специфический вид человеческого поведенияF43F, специфическую форму активного отношения к окружающему миру, содержание которой составляет его целесообразное изменение

ипреобразованиеF44F. В новейшем философском словаре указывается, что деятельность — одно из фундаментальных понятий класси-

42 См., например: Балеев С. А. Ответственность за организационную преступную деятельность по российскому уголовному праву: Автореф. дис... канд. юрид. наук. Казань, 2000; Розенко С. В. Формы и виды организованной преступной деятельности: Автореф. дис... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2001; Зайнутдинова А. Р. Ответственность за организованные формы соучастия в преступлении по российскому уголовному праву: Автореф. дис... канд. юрид. наук. Казань, 2001; Покаместов А. В. Ответственность за организацию преступной деятельности: Монография / Под науч. ред. В. П. Ревина. М.: ВНИИ МВД России, 2002; Феоктистов М. В. Понятие организованной преступной деятельности и проблемы ответственности ее участников и организаторов // Преступность и коррупция: современные российские реалии: Сборник научных трудов / Под ред. Н. А. Лопашенко. Саратов: Саратовский Центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции, Сателлит, 2003.

43См.: Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1989. Т. 2. С. 8.

44См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 151.

38

ческой философской традиции, фиксирующее в своем содержании акт столкновения целеполагающей свободной воли субъекта, с одной стороны, и объективных закономерностей бытия — с другойF45F. Все многообразие деятельности можно свести к четырем основным взаимодействующим видам: деятельности преобразовательной, познавательной, ценностно-ориентационной и коммуникативной (общению).

Деятельность включает в себя цель, средство, результат и сам процесс. Основанием деятельности является сознательно формулируемая цель. Основание самой цели лежит вне деятельности, а в сфере человеческих мотивов идеалов и ценностейF46F. Побуждение к деятельности определенным мотивом обозначается как мотивация. Мотивация мыслится как процесс выбора между различными возможными действиями, процесс, регулирующий, направляющий деятельность на достижение специфических для данного мотива целевых состояний и поддерживающий это состояние. Другими словами, мотивация определяет целенаправленность деятельностиF47F.

В современных научных исследованиях можно встретить утверждение, что деятельность необходимо рассматривать как элемент более широкой системы, где исходным пунктом служит деятельная личность: «социальный контекст не внеположен личности, а отображен в ее внутренней структуре»F48F.

Деятельность представляет собой системуF49F действий, обусловленных общим мотивом всех и сознательным характером каждого действия, подчиненных цели и единому плану, строящемуся с учетом уже выполненного в предвидении будущих действийF50F.

Что же представляет собой преступная деятельность? Один из первых авторов, обратившихся к научному определению понятия

45См.: Новейший философский словарь. 2-еизд., перераб. и доп. Мн., 2001. С. 311.

46См.: Каган М. С. Человеческая деятельность (опыт системного анализа). М., 1974. С. 53 и след.

47Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность / Под. ред. Б. М. Величковского. М.:

Педагогика, 1986. Т. 1. С. 34.

48Леонтьев А. А. Деятельный ум (Деятельность, Знак, Личность). М.: Смысл, 2001. С. 106.

49Система (от греч. systema) — «определенный порядок в расположении и связи действий; нечто целое, представляющее собой единство закономерно расположенных и находящихся во взаимной связи частей» (Ожегов С. И., Шведова Н. Ю.

Указ. соч. С. 719).

50 См: Каган М.С. Указ. соч. С. 174 – 179.

39

«преступная деятельность», был А. Ф. Зелинский. Он пришел к выводу о том, что преступная деятельность не является неким дополнительным пятым видом человеческой активности, а выступает либо извращением нормальной деятельности, либо осуществлением ее с нарушением правовых норм. Еще в 1978 г. он выступил за признание преступной деятельности самостоятельным уголовно-правовым понятием, а не синонимом преступления. По мнению А. Ф. Зелинского, это понятие можно определить как повторность аналогичных умышленных преступных посягательств, объединяемых единством мотивации, общей целью и тесной внутренней связьюF51F.

Преступная деятельность может быть индивидуальной, т. е. совершаться одним лицом, а может являться результатом объединения усилий нескольких лиц. Очевидно, что в последнем случае организованная преступная деятельность представляет гораздо бóльшую опасность для охраняемых уголовным законом интересов личности, общества и государства. Учитывая специфику предмета нашего исследования, далее мы будем говорить об организованной преступной деятельности, имея в виду, что многие из рассмотренных характеристик присущи и индивидуально осуществляемой преступной деятельности.

Организованная преступная деятельность — это ничто иное, как разновидность социально-активной деятельности. При этом конечные цели субъектов могут быть социально одобряемыми и поддерживаемыми большинством населения. Лица, ее осуществляющие, могут и не считать себя преступниками в уголовноправовом смысле и одновременно быть уверенными в правоте и социальной необходимости своих поступков. Даже осознавая противоправность отдельных деяний, такого рода индивиды находят свое оправдание, действуя по принципу «цель оправдывает средства». Как показывает практика, привлечение таких лиц к уголовной ответственности вызывает особые затруднения. Дело в том, что сегодня в общественном сознании грань между социально полезной, правомерной деятельностью и отклоняющимся (противоправным) поведением сильно размыта. Поэтому зачастую довольно сложно не только с правовой, но и социально-психологической точки зрения, «превратить», например, преуспевающего коммерсанта или удачливого политика в преступника. Вспомним хотя бы историю М. Ходарковского, перевод которого из руководителя преуспе-

51 См.: Зелинский А. Ф. Понятие «преступная деятельность» // Советское госу-

дарство и право. 1978. № 10. С. 98 – 100.

40