3.2. Соотношение состава превышения должностных полномочий и составов преступлений против правосудия

В процессе эволюции отечественного уголовного законодатель­ства наряду с выделением общей нормы о превышении должност­ных полномочий сохранялись и специальные по отношению к ней в сфере отправления правосудия. В гл. 31 УК РФ такой, прежде всего, является норма, регламентирующая ответственность за принужде­ние подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний либо эксперта, специалиста к даче заключения или пока­заний путем применения угроз, шантажа или иных незаконных дей­ствий со стороны следователя или лица, производящего дознание, а равно другого лица с ведома или молчаливого согласия следователя или лица, производящего дознание (ч. 1 ст. 302).

Отграничение превышения полномочий и принуждения к даче показаний вызывает у правоприменителя определенные затруд­нения. В первую очередь их отличия обусловлены особенностями объекта преступлений против правосудия в целом. Видовой объект принуждения к даче показаний представляет собой «совокупность общественных отношений, обеспечивающих правильное функцио­нирование специфического вида государственной деятельности ор-

128

ганов следствия, дознания, прокуратуры, суда и органов, исполняю­щих судебные акты, по реализации целей и задач правосудия»¹. Его непосредственный объект составляют общественные отношения в сфере установленной законом деятельности органов предваритель­ного следствия и дознания по осуществлению правосудия.

Так, в соответствии с Конституцией Российской Федерации никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жесто­кому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию (ч. 2 ст. 21); никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом (ч. 1 ст. 51).

Разграничение сравниваемых составов преступлений, кроме того, проводится по отдельным элементам их объективных и субъ­ективных сторон. Деяние и в том, и в другом случаях выражается в форме действия. Однако конструктивным признаком преступле­ния, предусмотренного ч. 1 ст. 302 УК РФ, считается принуждение путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий. Такое неправомерное принуждение исследователи определяют как «противоречащее закону воздействие со стороны должностных лиц органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, на волю и поведение участвующих в нем лиц путем нарушения их прав и сво­бод, вынуждающих последних совершать определенные действия (или воздерживаться от них)»².

Цель указанного воздействия - дача показаний или заключения. При квалификации по ст. 302 УК РФ не имеет значения, для полу­чения ложных или правдивых сведений используется принуждение. Соответственно, обязательным признаком состава принуждения является потерпевший, которым альтернативно признаются сле­дующие участники уголовного судопроизводства: подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, свидетель, эксперт, специалист (ст. 42, 46, 47, 56-58 УПК РФ). В составе превышения должностных полно­мочий круг лиц, в отношении которых направлено противоправное воздействие, не ограничен, ими могут быть как физические, так и

¹Преступления против правосудия / Под ред. А.В. Галаховой. М., 2005. С. 22, 23.

² Калашникова А.А. Принуждение к даче показаний (уголовно-правовой аспект): Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 62.

129

юридические лица. Преступление, регламентированное ст. 302 УК РФ, окончено в момент принуждения независимо от фактического получения тех или иных требуемых показаний (заключения) и на­ступления каких-либо последствий.

Уголовно наказуемые методы принуждения могут применяться как при допросе, так и при проведении с участием вышеназванных лиц иных процессуальных действий, например очной ставки, осмо­тра, предъявления для опознания. Поскольку показания, зафиксиро­ванные в таких материалах проверок по сообщениям о фактах пре­ступлений, как объяснения, не считаются доказательствами, случаи незаконного принуждения при их получении охватываются соста­вом превышения должностных полномочий¹.

Обозначенный в диспозиции ч. 1 ст. 302 УК РФ способ воздей­ствия в виде применения угроз характеризует и квалифицирован­ный вид превышения должностных полномочий. Однако в п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ содержание угрозы конкретизировано, а должност­ное лицо угрожает применением насилия лицу, в отношении кото­рого явно выходит за пределы своей компетенции. Применительно к ст. 302 УК РФ угроза рассматривается как вид психического при­нуждения, которое может выражаться в угрозе применения физи­ческого насилия, заключения под стражу вопреки законным осно­ваниям, ухудшения условий содержания, привлечения к уголовной ответственности за более тяжкое преступление, уничтожения или повреждения имущества, увольнения с работы².

Кроме того, в ст. 302 УК РФ нет прямого указания на того, кому адресуется угроза - потерпевшему или его близким. В связи с этим А. С. Горелик предлагает два возможных варианта квалификации принуждения к даче показаний. В случае когда угрозы высказаны подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, свидетелю, экспер­ту, специалисту, но направлены на нарушение прав близких им лиц, действия охватываются составом ст. 302 УК РФ. Если угрозы нару­шить права родственников высказаны непосредственно им, но с це­лью добиться определенных показаний (заключения) от указанных

¹В науке уголовного права данный вопрос является дискуссионным (см.: Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. СПб., 2005. С. 368, 369).

² См.: Бриллиантов А.В., Косевич Н.Р. Настольная книга судьи: преступле­ ния против правосудия. М., 2008. С. 356.

130

в ч. 1 ст. 302 УК РФ лиц, и доведены до их сведения, то, поскольку в ст. 302 УК РФ точно очерчен круг потерпевших, эти действия обо­снованно предлагается квалифицировать по ст. 286 УК РФ при на­личии других признаков состава¹.

Независимо от формы выражения угроза должна реально вос­приниматься принуждаемыми и находиться в причинной связи с принуждением.

Способом принуждения к даче показаний является шантаж, представляющий собой угрозу распространения сведений, позоря­щих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интере­сам данных лиц. К иным незаконным действиям применительно к ст. 302 УК РФ относятся провокационные методы допроса, исполь­зование гипноза, наркотических и алкогольных средств. Примене­ние таких недопустимых тактических приемов, как ложные обеща­ния прекратить уголовное дело или изменить меру пресечения, не считается принуждением в смысле ст. 302 УК РФ при учете того, что допрашиваемый не лишен свободы выбора поведения. Подобные действия квалифицируются по ст. 286 УК РФ, если при этом были существенно нарушены права и законные интересы потерпевшего².

Разграничение сопоставимых преступлений проводится и по субъекту. Субъект принуждения к даче показаний конкретизиро­ван в законе. Это должностные лица органов предварительного следствия и дознания, наделенные в установленном законом по­рядке полномочиями по осуществлению процессуальных действий, а именно следователь или лицо, производящее дознание³, а также «другое лицо с ведома или молчаливого согласия следователя или лица, производящего дознание»⁴.

¹См.: Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. С. 366.

² См.: Бриллиантов А.В., Косевич Н.Р. Настольная книга судьи: преступле­ ния против правосудия. С. 357.

³ Согласно ст. 38, 41 УПК РФ данные должностные лица считаются участ­ никами уголовного судопроизводства со стороны обвинения.

⁴ Вопрос о круге таких лиц является дискуссионным в научной литературе (см.: Емеева Н.Р. Уголовная ответственность за преступления против правосу­ дия, совершаемые судьями и должностными лицами правоохранительных орга­ нов: Дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2005. С. 166-168; Преступления против правосудия / Под ред. А.В. Галаховой. С. 166, 167).

131

Следователь подлежит ответственности по ст. 302 УК РФ при применении неправомерного принуждения к подозреваемому, об­виняемому, потерпевшему, свидетелю, эксперту и специалисту во время производства по уголовному делу, принятому им к своему производству. Дознаватель, соответственно, - при проведении про­цессуальных действий на основании полномочий, возложенных на него начальником органа дознания или его заместителем, либо по оформленному надлежащим образом отдельному поручению следо­вателя. Несоблюдение этих условий влечет ответственность назван­ных лиц по ст. 286 УК РФ.

С субъективной стороны принуждение к даче показаний харак­теризуется прямым умыслом. При превышении должностных пол­номочий возможен косвенный умысел. Мотивы и в том, и в другом случаях могут быть различными.

Квалифицирующим признаком сравниваемых преступлений яв­ляется применение насилия. Учитывая, что психическое воздействие в виде угрозы обозначено в ч. 1, 2 ст. 302 УК РФ, можно утверждать, что речь идет о физическом насилии. Применение издевательств и пыток¹ имеет значение самостоятельных признаков квалифици­рованного принуждения к даче показаний. Издевательство² может «выражаться в особо унизительном обращении, в циничном и гру­бом унижении достоинства человека, что причиняет ему моральные и физические страдания»³. Применительно к ст. 286 УК РФ пытки рассматриваются как применения насилия, а вопрос об издеватель­стве как разновидности психического насилия следует оценивать в совокупности со всеми материалами дела⁴.

Обобщение судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 286 и 302 УК РФ, свидетельствует о том, что ошибки правоприменения главным образом связаны с толкованием

¹Понятие пытки содержится в примечании к ст. 117 УК РФ.

² «Издевательство» этимологически «злая, оскорбительная насмешка; оскорбительный поступок или поведение по отношению к кому-либо» (см.: Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. С. 380).

³ Бриллиантов А.В., Косевич Н.Р. Настольная книга судьи: преступления против правосудия. С. 362.

⁴ В отличие отч. 2 ст. 171 УКРСФСР 1960 г. в ч. 3 ст. 286 УК РФ не включен признак применения мучительных и оскорбляющих личное достоинство потер­ певшего действий.

132

понятий «потерпевший» и «субъект принуждения к даче показаний» и неправильным применением уголовного закона в части нарушения требований ст. 17 УК РФ. Например, Верховный Суд Российской Федерации по конкретному уголовному делу указал, что Е. не был признан подозреваемым в соответствии с действовавшим уголовно-процессуальным законом, а значит, не относился к потерпевшим, перечисленным в ст. 302 УК РФ. Кроме того, оперуполномоченные РОВД К. и Р., применившие к нему насилие с целью получить при­знание факта совершения преступления, не являлись лицами, произ­водящими дознание и предварительное следствие¹.

Ученые подчеркивают, что «специальная норма применяется лишь при наличии всех ее признаков, а если какой-то ее признак от­сутствует (например, признак специального субъекта), но имеются все признаки общей нормы, то применяется общая норма»².

Так, следственно-судебные органы обоснованно квалифици­ровали действия оперуполномоченного отдела по борьбе с неза­конным оборотом наркотиков П. по ч. 3 ст. 286 УК РФ. Применяя насилие к подозреваемому А., П. принудил того к даче заведомо ложных показаний в отношении И. о приобретении А. наркоти­ческих средств у И.³ Формально данное деяние содержит призна­ки состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 302 УК РФ. Однако согласно ч. 2 ст. 41 УПК РФ не допускается возложение полномочий по проведению дознания на то лицо, которое про­водило или проводит по данному уголовному делу оперативно-розыскные мероприятия. Соответственно, П. не являлся лицом, производящим дознание.

Фактически неправомерное принуждение в отношении участ­ников уголовного судопроизводства нередко оказывается со сторо­ны лиц, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по делу, не носящую, как того требует ст. 302 УК РФ, уголовно-про­цессуального характера. Содеянное такими лицами, как П. в при­веденном примере, квалифицируется по ст. 302 УК РФ лишь в том случае, если виновные действовали с ведома или молчаливого со­гласия следователя (дознавателя).

¹См.: Бюллетень ВС РФ. 2002. № 4. С. 11, 12.

² Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. С. 385.

³ См.: АЧГС ВО. 2005. Д. 1-376.

133

При сравнении санкций ч. 2 ст. 302 и ч. 3 ст. 286 УК РФ также обращает на себя внимание неравнозначность уголовно-правовой оценки применения насилия в целях принуждения к даче показаний со стороны следователя или дознавателя и со стороны иного долж­ностного лица. Профессор Б.В. Волженкин, например, к специаль­ным видам превышения должностных полномочий относил престу­пления, предусмотренные ст. 299-302 УК РФ. Ученый отмечал, что санкция общей нормы, содержащейся в ст. 286 УК РФ, как правило, выше санкций специальных составов превышения должностных полномочий в сфере отправления правосудия, считая такое положе­ние недоработкой законодателя¹. В.Н. Кудрявцев обоснованно заме­чал, что «существование специальной нормы наряду с общей нор­мой тогда имеет практический смысл, когда эта специальная норма как-то иначе решает вопросы уголовной ответственности по сравне­нию с общей нормой (например, о виде и размере наказания)»².

Таким образом, принуждение к даче показаний - специальный вид превышения должностных полномочий, что обусловлено су­жением круга общественных отношений, охраняемых уголовным законом, и лиц, которые могут быть признаны субъектами проти­воправных посягательств, предусмотренными ст. 302 УК РФ, наде­ленными полномочиями на проведение уголовно-процессуальных действий.

Схожие и отличительные признаки выделяются при сравнении составов превышения должностных полномочий и таких престу­плений в сфере осуществления правосудия, как: вынесение судьей (судьями) заведомо неправосудного приговора, решения или ино­го судебного акта (ст. 305), привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299), незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300), незаконное задержание, за­ключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301). Фаль­сификация доказательств (ч. 2, 3 ст. 303 УК РФ) в судебной практике оценивается как частный случай должностного злоупотребления³. В научной литературе высказана точка зрения о том, что фальсифика-

¹См.: Волженкин Б.В. Служебные преступления: Коммент. законодатель­ ства и судебной практики. С. 148.

² Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. С. 218.

³ См.: Бюллетень ВС РФ. 2005. № 6. С. 28-30; 2006. № 4. С. 21-23.

134

ция доказательств является специальным видом превышения долж­ностных полномочий¹.

В зависимости от обстоятельств конкретного дела как специ­альный вид и злоупотребления должностными полномочиями, и превышения должностных полномочий может рассматриваться вы­несение заведомо неправосудного судебного акта. Последнее имеет место, например, в случае вынесения судебного акта единолично судьей, когда решение по делу могло быть принято только колле­гиально.

Непосредственный объект вынесения судьей (судьями) заведо­мо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта составляют общественные отношения, содержанием которых явля­ется соответствующая закону деятельность суда по отправлению правосудия. Дополнительно вред может причиняться обществен­ным отношениям в сфере обеспечения прав и свобод личности, за­конных интересов организации, общества или государства.

Объективные стороны сопоставимых составов образуют актив­ные действия, однако в диспозиции ч. 1 ст. 305 УК РФ они конкре­тизированы и заключаются в вынесении неправосудных судебных актов. К предмету преступления относятся незаконные процессуаль­ные документы (приговор, решение, постановление, определение), вынесенные судьей (судьями) по существу разрешаемого в порядке административного, арбитражного, гражданского или уголовного судопроизводства дела. В юридической литературе предлагается в предмет этого преступления включать и неправосудные решения су­дей Конституционного Суда Российской Федерации².

Несмотря на то что формально не требуется наступление каких-либо последствий, неправосудные судебные акты характеризуются существенными нарушениями материального и процессуального закона. Обязательным условием ответственности по ст. 305 УК РФ признается отмена или изменение неправосудного судебного акта вышестоящим судом с указанием оснований этого³.

¹См.: Борков В. Сложность квалификации фальсификации доказательств (ст. 303 УК РФ) // Уголовное право. 2009. № 2. С. 20, 21.

² См.: Бриллиантов А.В., Косевич Н.Р. Настольная книга судьи: преступле­ ния против правосудия. С. 388.

³ См.: Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. С. 235.

135

Исходя из диспозиции ч. 1 ст. 305 УК РФ деяние совершается с прямым умыслом. Заведомость означает «достоверное знание лицом какого-то обстоятельства, имеющего уголовно-правовое значение»¹. Мотив и цель, как и при превышении должностных полномочий, на квалификацию не влияют, но учитываются при назначении наказа­ния.

Специфика субъекта вынесения заведомо неправосудного су­дебного акта, прямо обозначенного в норме, обусловлена его долж­ностным статусом. Так, в п. 54 ст. 5 УПК РФ судья определяется как должностное лицо, уполномоченное осуществлять правосудие. Субъектом этого преступления могут быть судьи при коллегиаль­ном принятии неправосудного судебного акта (ст. 30 УПК РФ). Об­ращает на себя внимание тот факт, что применительно к превыше­нию должностных полномочий и должностному злоупотреблению, в частности, судья федерального суда признается лицом, занимаю­щим государственную должность Российской Федерации², и подле­жит ответственности по ч. 2 ст. 286 и ч. 2 ст. 285 УК РФ. В соот­ветствии с Конституцией Российской Федерации (ст. 118, 120, 128) он непосредственно осуществляет судебную власть, полномочия и порядок его деятельности регламентируются федеральным консти­туционным законом.

Итак, вынесение заведомо неправосудного судебного акта ли­цом, осуществляющим правосудие на профессиональной основе, по правилу конкуренции норм надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 305 УК РФ, санкция которой предусматривает значительно менее строгое наказание, чем санкции ч. 2 ст. 285 (286) УК РФ. Присяжный заседатель выполняет функции представителя власти по специаль­ному полномочию. Соответственно, в случае вынесения заведомо незаконного вердикта он может привлекаться к ответственности по ст. 285 (286) УК РФ, так как вынесение такого вердикта представ­ляет собой существенное нарушение охраняемых законом прав и интересов.

¹Преступления против правосудия / Под ред. А.В. Галаховой. С. 30.

² Также лицами, занимающими государственную должность признают­ ся председатели и их заместители, судьи Конституционного Суда, Верховного Суда, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (Указ Президента Российской Федерации от 11 января 1995 г. № 32 (в ред. от 14.01.2011 г. № 38) «О государственных должностях Российской Федерации»).

136

В качестве квалифицирующих признаков в ч. 2 ст. 305 УК РФ названы вынесение незаконного приговора суда к лише­нию свободы или иные тяжкие последствия. Заслуживает одо­брения законодательная позиция признания повышенной обще­ственной опасности такого преступления: санкции ч. 2 ст. 305 и ч. 3 ст. 286 УК РФ устанавливают наказание в виде лишения сво­боды на срок от трех до десяти лет. Тяжкие последствия вынесения заведомо неправосудного судебного акта в отличие от последствий, предусмотренных п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ, частично конкретизиро­ваны путем указания на осуждение к лишению свободы. Иные тяж­кие последствия являются оценочным понятием. С учетом специфи­ки этого деяния к ним могут быть отнесены: незаконное осуждение за тяжкое и особо тяжкое преступление, самоубийство невиновно осужденного или его близких, оправдание виновного в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, отбытие невиновным зна­чительного срока лишения свободы и т.п.¹

Частным случаем злоупотребления должностными полномо­чиями является привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, так как ни одно должностное лицо не наделе­но такими полномочиями. Объективная сторона преступления, ответственность за которое регламентирована ст. 299 УК РФ, выражается в совершении уголовно-процессуальных действий, а именно вынесении в отношении конкретного лица постанов­ления о привлечении в качестве обвиняемого, составлении об­винительного акта. С момента вынесения постановления пре­ступление считается оконченным. То же деяние, соединенное с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, образует квалифицированный вид этого престу­пления. Следовательно, к субъектам привлечения заведомо не­виновного к уголовной ответственности относятся должностные лица, на которых в установленном законом порядке возложены полномочия по производству предварительного расследования -следователь или дознаватель, а также руководитель следствен­ного органа и начальник подразделения дознания в случае при­нятия ими уголовного дела к своему производству (ч. 2 ст. 39 и ч. 2 ст. 40.1 УПК РФ).

См.: Преступления против правосудия / Под ред. А.В. Галаховой. С. 207.

137

В отличие от ч. 1 ст. 299 в ст. 300 УК РФ прямо обозначен круг специальных субъектов незаконного освобождения от уголовной ответственности подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления (прокурор, следователь, лицо, производящее дозна­ние). Непосредственный объект посягательства составляют обще­ственные отношения, обеспечивающие соответствующую закону деятельность органов дознания, следствия и прокуратуры по реали­зации уголовной ответственности. Дополнительно вред наносится законным правам и интересам лиц, признанных потерпевшими по данному уголовному делу. Объективная сторона преступления вы­ражается в незаконном освобождении от уголовной ответственности подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления по­средством совершения процессуального действия в виде вынесения в отношении этих лиц постановления о прекращении уголовного дела (уголовного преследования). Понятие «незаконное» необходи­мо толковать ограничительно, охватывая случаи такого освобожде­ния при отсутствии оснований, предусмотренных УК РФ¹.

В диспозиции ст. 300 УК РФ нет указания на «заведомость» как в ст. 299, однако общепризнано, что субъективная сторона это­го преступления также характеризуется прямым умыслом². Мотивы его совершения, как и превышения должностных полномочий, на квалификацию не влияют.

Заслуживает внимания исследование соотношения составов превышения полномочий и незаконного задержания, заключения под стражу или содержания под стражей (ст. 301 УК РФ). Допол­нительным непосредственным объектом данного преступления яв­ляются общественные отношения в сфере обеспечения конститу­ционного права граждан на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22 Конституции Российской Федерации).

Анализ материалов судебно-следственной практики по делам о превышении должностных полномочий показал, что незаконное административное задержание³ правоприменитель квалифицирует по ст. 286 УК РФ. В ч. 1 ст. 301 УК РФ установлена ответственность

¹См.: Преступления против правосудия / Под ред. А.В. Галаховой. С. 136.

² См.: Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. С. 174.

³ Этимологически «задержать» означает «воспрепятствовать движению, заставить остаться где-либо» (см.: Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. С. 320).

138

за незаконное задержание как меру процессуального принуждения в отношении лица, подозреваемого в совершении преступления (п. 11 ст. 5 УПК РФ). Соответственно, специальный субъект этого преступления дополнительно характеризуется наличием полномо­чий на ее применение. Это может быть следователь, дознаватель, руководитель следственного органа, начальник подразделения до­знания.

Незаконное задержание состоит в: 1) совершении действий при отсутствии обозначенных в ст. 91 УПК РФ оснований; 2) на­рушении процессуального порядка задержания, предусмотренного ст. 92 УПК РФ¹; 3) нарушении оснований освобождения подозре­ваемого, указанных в ст. 94 УПК РФ. В первом случае речь идет «о полном отсутствии или явной, очевидной недостаточности доказа­тельств, свидетельствующих о совершении лицом преступления»². Поэтому, в подобной ситуации имеет место специальный вид пре­вышения должностных полномочий в форме действий без закон­ных на то оснований. При условии, когда установлены законные основания для задержания, но не был составлен протокол задер­жания либо подозреваемый не был освобожден в соответствии со ст. 94 УПК РФ, такое фактическое задержание необходимо рассма­тривать как специальный состав злоупотребления должностными полномочиями, учитывая, что деяние при этом выражается и в фор­ме бездействия.

В ч. 2 ст. 301 УК РФ регламентирована ответственность за заве­домо незаконное заключение под стражу или содержание под стра­жей. Заключение под стражу представляет собой меру пресечения, применяемую по судебному решению, в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления и может быть продле­но в строго определенных законом случаях (ст. 108, 109 УПК РФ). Субъектом незаконного заключения под стражу может быть только судья. Деяние выражается в применении указанной меры пресече­ния при отсутствии фактических оснований для ее избрания, закре­пленных в ст. 97 УПК РФ, либо в нарушении процессуального по­рядка ее избрания. В первом случае имеет место специальный вид превышения должностных полномочий.

¹См.: Бюллетень ВС РФ. 2004. № 9. С. 18.

² Преступления против правосудия / Под ред. А.В. Галаховой. С. 144.

139

Согласно п. 42 ст. 5 УПК РФ содержание под стражей- это пребы­вание лица, задержанного по подозрению в совершении преступле­ния, либо обвиняемого, к которому применена мера пресечения в виде заключения под стражу, в следственном изоляторе или ином месте, определяемом федеральным законом. Незаконное содержание под стражей (ч. 2 ст. 301 УК РФ) охватывает факты изоляции лица без до­статочных на то законных оснований или с нарушением процессуаль­ных сроков (ст. 108-110 УПК РФ). Субъектами незаконного содержа­ния под стражей могут быть суд, прокурор, следователь, дознаватель (ст. 10 УПК РФ). В научной литературе таковым признается и на­чальник места содержания под стражей (следственного изолятора), не освободивший из-под стражи обвиняемого (подозреваемого) при наличии законных на то оснований¹.

Незаконное содержание под стражей необходимо рассматри­вать как частный случай злоупотребления должностными полномо­чиями, так как деяние может выражаться в бездействии. Действия прокурора, следователя, дознавателя, заведомо незаконно возбудив­ших перед судом ходатайство о заключении лица под стражу или продлении срока его содержания под стражей, в зависимости от об­стоятельств дела следует квалифицировать по ст. 285 или 286 УК РФ при наличии других признаков составов.

Указание в диспозициях ч. 1, 2 ст. 301 УК РФ на заведомость свидетельствует о том, что данные преступления совершаются с прямым умыслом. Кроме того, незаконность действий означает оче­видность для должностного лица нарушения оснований и процеду­ры заключения под стражу и содержания под стражей.

В ч. 3 ст. 301 УК РФ ответственность за заведомо незакон­ные задержание, заключение под стражу и содержание под стра­жей дифференцирована в случае наступления вследствие этого тяжких последствий. К тяжким последствиям данных деяний от­носятся: длительный срок содержания под стражей невиновного лица, причинение тяжкого вреда здоровью или его самоубий­ство².

Таким образом, специальными видами превышения должност­ных полномочий являются: незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ); незаконное задержание, незакон­ное заключение под стражу (ч. 1, 2 ст. 301 УК РФ); принуждение к даче показаний (ст. 302 УК РФ); вынесение заведомо неправосудно­го приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ). К общим признакам этих преступлений относятся: объект посяга­тельства, специальный субъект - должностное лицо, совершение путем активных действий, умышленная форма вины и невключение в нормы мотива как конструктивного элемента субъективной сторо­ны. Отличия между ними обусловлены особенностями видовых объ­ектов уголовно-правовой охраны и сужением круга субъектов пре­ступлений против правосудия в части наделения их конкретными полномочиями по совершению действий уголовно-процессуального характера. Несмотря на то что для оконченных составов преступле­ний, предусмотренных ст. 299, 300, ч. 1, 2 ст. 301, 302, ч. 1 ст. 305 УК РФ, формально не требуется наступления каких-либо последствий, дополнительно эти деяния наносят вред конституционным правам гражданина.

¹ См.: Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. С. 356, 357; Бриллиантов А.В., Косевич Н.Р. Настольная книга судьи: преступле­ ния против правосудия. С. 345.

² См.: Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. С. 357.

140

141

Заключение

Неправомерные действия должностных лиц органов государ­ственной власти и местного самоуправления, причиняя вред правам и интересам физических и юридических лиц, наносят вред авторите­ту органов власти, основное содержание деятельности которых со­ставляет соблюдение и защита прав и свобод человека и граждани­на. Российский законодатель со времен Соборного уложения 1649 г. устанавливает уголовно-правовой запрет на превышение власти со стороны лиц, реализующих функции государственного управления. В законодательных актах ХVII - начала XIX вв. предусматривалась ответственность за частные виды превышения власти в сфере су­допроизводства и военной службы. Соответствующая общая нор­ма впервые была закреплена в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и в последующем эволюционировала от излишне казуистического изложения форм действий превышения власти в законодательстве дореволюционной России к неказуисти­ческому их описанию путем использования понятия явного выхода за пределы полномочий в уголовных кодексах РСФСР 1922, 1926, 1960 гг. и УК РФ 1996 г.

Традиции уголовного права и законодательство советского периода значительно повлияли на подходы к регламентации от­ветственности за превышение служебных полномочий в уголовных кодексах государств - участников СНГ, а также Латвии, Литвы и Эстонии. Сходство законодательных позиций прослеживается в конструировании состава по типу материального, закреплении признаков субъекта данного преступления - должностного лица, признании повышенной общественной опасности его совершения лицом, наделенным особым должностным (служебным) статусом, с применением насилия и оружия, с причинением тяжких послед­ствий.

В перспективе совершенствования норм ст. 286 УК РФ за­служивает внимания российского законодателя опыт этих стран в

части признания в качестве приравненных к должностным лицам лиц, представляющих интересы государства в органах управления организациями, в уставном капитале которых имеется четко опре­деленная доля государства, а также в международных организациях; расширения круга лиц, ответственность которых усиливается в за­висимости от особенностей должностного статуса; конкретизации последствий деяния, выражающихся в причинении имущественного ущерба; установления повышенной ответственности за деяние, со­вершенное из корыстных побуждений, а также в интересах органи­зованной группы лиц.

По действующему УК РФ превышение должностных полномо­чий посягает на конкретные общественные отношения, обеспечива­ющие деятельность должностных лиц отдельного звена публичного аппарата управления в пределах предоставленных им полномочий и в установленном законом порядке, дополнительно причиняя вред от­ношениям в сфере обеспечения прав и законных интересов граждан или организаций, законных интересов общества или государства. Видовой объект преступлений, изложенных в гл. 30 УК РФ, пред­ставляет собой совокупность общественных отношений, формирую­щихся в сфере основанной на законе деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, аппарата управления в Вооруженных Силах Российской Федерации по осуществлению полномочий публичной власти и обеспечению их исполнения, а так­же лиц, выполняющих функции публичной власти по специальному полномочию.

Превышение должностных полномочий совершается исключи­тельно путем действия. Действиями, явно выходящими за пределы должностных полномочий, необходимо считать действия, отно­сящиеся к полномочиям другого должностного лица или коллеги­ального органа, и действия, которые совершены без законных на то оснований. Формула «действия, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать» противоречит внутреннему содержанию ст. 286 УК РФ. В содержание понятия «явный» входят и признаки субъективной стороны преступления - осознание долж­ностным лицом неправомерности и общественной опасности нару­шения предоставленной ему компетенции, предвидение возможно­сти наступления вредных последствий его действий.

142

143

Наибольшие проблемы в правоприменении вызывает толкова­ние оценочных признаков, характеризующих последствия превы­шения должностных полномочий. В целях предупреждения ошибок в квалификации, четкого разграничения преступного и непреступ­ного поведения должностного лица, а также государственного (му­ниципального) служащего, не являющегося должностным лицом, требует легального закрепления размер имущественного ущерба как следствия деяний, предусмотренных в ст. 285, 286-288 УК РФ. Существенным нарушением прав и законных интересов в статьях гл. 30 УК РФ, кроме того, считаются: нарушение конституционных прав и свобод человека и гражданина; нарушение закрепленных в Конституции Российской Федерации неимущественных интересов организаций, общества и государства; подрыв авторитета органов государственной или муниципальной власти; сокрытие должност­ным лицом с использованием служебного положения другого пре­ступления. Тяжкими последствиями превышения должностных полномочий также признаются неосторожное причинение смерти, осуждение невиновного лица к лишению свободы, нарушение уста­новленных Конституцией Российской Федерации и федеральными законами основополагающих принципов деятельности государ­ственных органов и органов местного самоуправления.

Анализ внесенных в 2007-2011 гг. в нормы гл. 30 УК РФ допол­нений, касающихся признаков субъекта превышения должностных полномочий, подтверждает их целесообразность. Государственные корпорации наделены полномочиями по проведению и содействию реализации государственной политики в важнейших сферах разви­тия Российской Федерации, поэтому обосновано расширение круга должностных лиц по локальному критерию. Трактовки публичного должностного лица и государственного должностного лица в меж­дународных конвенциях против коррупции шире по содержанию понятия должностного лица, закрепленного в УК РФ, не охватыва­ющего государственных и муниципальных служащих, не относя­щихся к должностным лицам. Для уголовных законодательств за­рубежных стран характерно выделение применительно к субъектам коррупционного преступления признака публичности деятельности.

Большую общественную опасность представляет превышение полномочий, совершенное лицом, занимающим должность феде-

ральной государственной службы категории «руководители» выс­шей группы должностей, наделенным большим объемом полномо­чий по сравнению с лицами, замещающими иные должности той же группы. Следует дифференцировать ответственность таких лиц за совершение преступлений, предусмотренных ст. 237, 285-287, 290 и 354 УК РФ, а также дифференцировать в ст. 286 УК РФ ответствен­ность по степени опасности применяемого насилия или угрозы его применения для жизни и здоровья потерпевшего, включить в ч. 3 ст. 286 УК РФ признаки «совершение деяния группой лиц» и «со­вершение деяния группой лиц по предварительному сговору».

Большинство составов преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления представляют собой специальные виды злоупотребления должностными полномочиями. К частным видам превышения должностных полномочий относятся преступления, предусмотренные ст. 300, ч. 1, 2 ст. 301, ст. 302 и 305 УК РФ. В случае конкуренции данных норм и нормы ст. 286 УК РФ в соот­ветствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ ответственность, несмотря на неравно­значность уголовно-правовой оценки таких деяний, проявляющейся в санкциях, наступает по специальной норме.

Использование в правоприменительной практике выводов, ре­комендаций и предложений, содержащихся в данной работе, повы­сит эффективность реализации уголовной ответственности за совер­шение превышения должностных полномочий.

144

145

Оглавление

Формат 60 х 84 1/8

Бумага ксероксная

Тираж 30 экз. Заказ № 3806

Введение 3