Выводы по Разделу I

Как можем заметить, в ходе истории многие аспекты жизни женщины в семье и обществе потерпели изменения.

Если раньше женщина была практически бесправной и не могла перечить ни родителям, ни супругу, в наше время у китайских девушек появилось больше свободы выбора и больше прав. Современные женщины в Китае вольны сами выбирать себе спутника жизни, с которым можно будет разделить трудности семейной жизни. На сегодняшний день мужчины чаще помогают своим женам в воспитании детей и ведении хозяйства, тогда как женщины могут самостоятельно зарабатывать деньги и развиваться в сфере карьеры и специализации.

Надо сказать, в современном Китае есть множество законов и организаций, которые регламентируют права и свободы женщин. Они помогают слабому полу реализоваться в жизни, следят за тем, чтобы к женщинам в стране относились цивилизованно.

Неправдой было бы утверждать, что положение женщины одинаково сильно изменилось во всех регионах Китая. В сельской местности нередко можно встретить дискриминацию женщин, так как именно в отдаленных регионах влияние прогресса и западных стран менее всего заметно. Однако по сравнению с тем, что наблюдалось несколько лет назад в китайских деревнях, нельзя не отметить прогресс.

На сегодняшний день девушки больше склонны к получению образования, что абсолютно поддерживается на законодательном уровне. В наше время есть обязательная ступень школьного образования, получить которое должны все граждане страны вне зависимости от провинции или половой принадлежности. Это приводит к большей самостоятельности женщин в сравнении с их положением в традиционном Китае.

Также женщины могут вести активную социальную и профессиональную жизнь. У них нет необходимости постоянного повиновения старшим или мужчинам. Девушки могут более ярко одеваться без страха перед осуждением общественности. Личное мнение в современном Китае у девушек теперь считается не пороком, а положительной чертой, что даёт больше свободы слабому полу для самореализации.

Раздел II. Образ женщины в китайской литературе

Несмотря на то, что в китайской лингвокультуре образ мужчины всегда стоял на ступень выше, нежели образ женщины, женские образы очень часто использовались в литературных произведениях. При помощи их анализа можно определить, что в понимании китайцев представляло собой женское начало в те или иные времена. Нельзя также игнорировать полноценные источники, где авторы уже пытались проанализировать положение женщины и её образ в китайской лингвокультуре.

В лирике во времена традиционного Китая нашли своё отражение проблемы неравенства полов и женской дискриминации. Лисевич И. С. в книге «Древнекитайская поэзия и народная песня» описывает многие аспекты жизни китайцев при конфуцианстве. К примеру, автор говорит, что если женщина была «бойкой на язык», её могли отправить обратно к родителям. Эта же учесть её ожидала, если она «не прочитала свёкра и свекровь». Автор также касается глобальной темы юэфу –жанра традиционной китайской лирической поэзии. Он говорит о содержании данных произведений: «Жажда любви, стремление найти человека, который был бы достоин этого светлого чувства, и горечь разочарования».

Одним из самых ярких примеров произведений, где встречается образ женщины в разном возрасте и социальном продолжении, является «Шидзин» (книга песен) [7]. В нём часто встречаются и образы сильных женщин, имеющих свободу жизненного автора. Этот контраст объясняется тем, что основные правила проведения для мужчин и женщин сформулировал Конфуций, который родился на несколько столетий после написания стихов «Шидзин». В сборнике стихотворений читатель видит много образов, не связанных друг с другом, так как «Шидзин» сам по себе состоит из различных самостоятельных произведений.

Общей чертой женских образов является равноправие женщин. Женщина описывается как не только физически развитый человек, но и как личность, наделенная массой продолжительных качеств. Особенно сильные черты характера видны в стихотворениях, где описывается образ любящей девушки, которая не только сама благородна в своих чувствах, но и заслуживает ответного чувства со стороны мужчины. Эту тенденцию можно наблюдать в следующих произведениях: «Есть у восточных ворот водоем», «Вышла на небо луна», «Вот из восточных ворот выхожу» и так далее. Часто девушка изображается как гордая непреступная дама, расположения которой тщетно добиваются поклонники.

«Потише, потише, не трогай меня.

Коснуться платка не дозволила я,

Не тронь, ведь залает собака моя» [7].

Песни «Шидзина» были написаны в разное время и разными людьми, потому часто отношение к одной и той же проблеме описывалось по-разному.

К примеру, в «Песне о невесте, отвергающей жениха» описывается нрав молодой девушки, которая не хочет выходить замуж за поклонника. Важно то, что в стихотворении девушка тверда в своих ответах, она имеет право выбора и несёт ответственность за свой выбор:

«Ты меня призываешь к суду.

Что ж, пускай ты меня призываешь.

За тебя все равно не пойду»[7].

С появлением и активным внедрением конфуцианства в китайское общество можно увидеть, как изменился образ женщины в лирике поэтов того времени.

К примеру, китайский поэт Цзо Сы в произведении «Чаровницы» описывает двух своих маленьких дочерей. Поэт отмечает, что совсем ещё юных девочек все пытаются заставить вести себя наравне со взрослыми, однако это все равно не приносит желаемого результата: стыдно заставлять их быть, как взрослые. Как услышат о наказании, сразу утирают слёзы и идут в угол.

Однако нельзя не выделить теплоту, с которой поэт говорит о своих дочерях. Ему горько, что от них так много требуется. Действительно, судьба женщины на то время с самого детства предполагала ответственность и рассудительность, тогда как мальчикам до определённого возраста разрешалось играть и капризничать.

Современник Цзо Сы, Фу Сюань описывает все тяготы женской жизни в стихотворении «Песня о горькой доле». Поэт чересчур откровенно пишет обо всех унижениях, которые сопутствуют девушкам с самого раннего возраста. Он говорит о наказаниях и издательствах, на которые никто не обращает внимания. Однако между строк все же можно понять, что автор выступает против подобного обращения с девушками, хотя он ни разу не назвал эти жестокие поступки неуместными.

Идеал женщины-хозяйки описывается в одной из дошедших до наших дней песен эпохи Хань «Лунсин». Автор описывает картину, где жена «с приветливым и добрым лицом» встречает гостей. Автор восхищается умением женщины тактично вести беседу, вежливо интересоваться делами пришедших, а также обслужить их. Автор не говорит о женщине как о члене застолья, потому что она «за кухней следит, заботясь, чтоб пища готовой была». Здесь также описывается одна из самых воспеваемых черт характера того времени – умения говорить только тогда, когда спросят: «В беседах и шутках ей ведом предел».

В конце произведения автор подытоживает, что жена «как муж, может хозяйство вести. Как муж, смела и сильна». Пожалуй, большего комплимента, чем сравнение с мужчиной, женщина не могла заслужить.

Однако не только лирические произведения могут отображать представления о женщинах в Китае. Так, учёный Бань Чжао в своём труде «Наставленияженщинам» указывает на то, что «путь мужа и жены и есть путь инь и ян». Автор пишет, что нарушение правил с обеих сторон союза обязательно за собой повлечет нарушение гармонии [4].

Идею гармонии и взаимного уважения преследует и Ян Фан в своих "Пяти стихотворениях о созвучии". Большую роль он приписывает любви, в которой не только женщина испытывает чувства к супругу, но и мужчина имеет уважение, прочтение и восхищение своей спутницей. Преследуя идею единства, автор говорит:

"Жизнь наша - одна сущность,

Смерть наша - прах в одном гробу".

В целом именно с помощью анализа лирических произведений можно судить о том, каким представлялся в сознании китайцев образ идеальной девушки.

Несмотря на то, что большинство произведений делают уклон на моральные качества женщины, внешности также китайцы во все времена уделялось большое значение. Полагалось, что женщина по своей сути должна быть хрупкой, а мужчина должен её защищать. Стан девушки воспевается тонкий, кожа лица - светлая, зубы - ровные. На теле девушки все должно быть пропорционально. В отличии от славянских культур, культура Китая относится негативно к девушкам с большой грудью и бедрами. Полагается, что девушка должна быть стройной и невралгии ю невысокого роста. Волосы - чётные, ярко контрастирующие с бедностью лица. Как и во многих западных странах в средних веках, в традиционном Китае бедность считалось прерогативой состоятельных людей.

Надо сказать, описания и сравнения женских чёрт в китайской литературе практически не совпадают с привычными европейцам. К примеру, в одной из песен "Шидзина" автор описывает жену следующим образом:

"Вижу я, как прекрасен твой лоб.

Округлены виски и ясен взгляд"('%67

Здесь же мы видим довольно непривычные для славянских культур сравнения:

"Пальцы, как стебли травы, что бела и нежна;

Кожа, как жир затвердевший, белеет она.

Шея, как червь-дровоед, белоснежна, длинна.

Зубы, как в тыкве рядком семена".

В том же сборнике можно встретить воспевание любимой уже другим автором:

"Вышла луна, осветила кругом облака

Так и краса моей милой сверкает, ярка" [7].

В целом сравнения девушки с луной можно встретить довольно часто в литературе традиционного Китая. Таким образом китайцы словно добавляют таинственности и женственности женским образам.

Представление об идеале женщины в Китае практически не изменялись в течение почти что двух тысячелетий. Нежность и женственность - вот главные качества женщин. Однако практически всегда писатели если не придавали чертам характера первостепенное значение, то уж точно вскользь затрагивали тему моральной стороны жизни женщины, её воспитания.

Подтверждение этому можно увидеть в анализах китайского учёного и писателя Линь Юйтана, который в тридцатые годы прошлого века изучал психологию своих соотечественников. Об идеале женской красоты он пишет: "За образец берут изящные линии плакучей ивы". Такое сравнение объясняет, почему плечи девушек при посторонних должны быть опущенными. Это воспринималось как появление терпимости, изящества и покорности. "Очертания её глаз напоминают абрикосы, у неё брови изогнуты полумесяцем, взгляд напоминает о спокойных осенних водах. Её зубки подобны зернышкам граната". В той или иной мере подробные сравнения для глаз и уст девушки использовались со времён "Шидзина". Это что-то сродни русским выражениям "глазки-бусинки", "глаза-изумруды" и так далее. Юйтан пишет: "У девушки должна быть изящная тонкая талия, стройные ножки, тонкие пальчики, похожие на весенние побеги бамбука".

На момент написания книги в Китае ещё бытовал обычай бинтования ног у девушек. Сам Юйтан сравнивает их с полумесяцами [2].

В начале ХХ века в литературе Китая все меньше можно заметить образности. Писатели чаще и чаше использовали прямое описание героинь. Так, писательница Бин Синь в своих произведениях использует описания глаз: большие черные глаза (一对黑大的眼晴). В случае с отрицательной героиней – 睡眼惺忪– сонные.

Овал лица поэты в традиционном Китае сравнивают с тыквенной семечкой (瓜子脸), чтобы подчеркнуть округлость в его верхней части и заостренность - в нижней. В произведениях того же времени можно увидеть сравнение овала лица с яйцом лебедя (鹅蛋脸). Именно такая овальная форма считалась наиболее привлекательной у китайцев. Со временем это не изменилось, изменились эпитеты и сравнения, используемые для этого. Бин Синь, описывая лицо героини одного из своих произведений, и вовсе не прибегает к художественным приемам, говоря, что лицо девушки - овальное.

Эта же писательница впервые в описании положительных персонажей использует иероглиф 白 – белый, что издавна считалось дурным знаком, так как сам цвет всегда считался предвестником беды.

Цзян Гуанцы в повести «Дикое жертвоприношение» («野祭» «Ецзи») также отошел от привычных китайскому обществу эпитетов в описании женской красоты. Он писал: «Это была необычайно красивая женщина высокого роста, с полным белым лицом, пурпурными губами и глазами, подобными осенним водам, пленительными привлекательными глазами. Именно такие глаза заставляют с первого взгляда потерять голову. Она была прекрасна как яркий пион».

Такое описание внешности непривычно для менталитета китайцев, так как в строчках отсутствует восторг по поводу скромности и покладистости девушки, тогда как её портрет делает её яркой, что в принципе для традиционного Китая было недопустимо. Хотя описание деталей лица все же похоже на то, которое уже рассматривалось нами: длинные брови, красивее глаза и другие атрибуты, присущие китайской красавице.

Однако далее в том же произведении автор описывает глаза героини с помощью вполне классического приёма: 秋水盈盈 (полные как осенние воды).

Изменение описаний женских образов в китайских произведениях во многом объясняется изменением политического строя, что влечёт за собой смену основных идеалов. К примеру, одна из самых известных женщин-писателей прошлого века Дин Лин, которая в совсем юном возрасте состояла в рядах Лиги левых писателей, где участники отличались своим нравом и приверженностью социалистическому строю, в рассказе "когда я была в деревне Сяцунь" даёт неожиданное описание одной из героинь произведения. Она пишет: "Тень удлинила её глаза, заострив подбородок". Описание резких черт лица как таковое не характерно китайской литературе. В данном же уровне автор напротив, пытается подчеркнуть, что в женщине есть и резкие черты, что даже девушка может быть не столь мягкой, как от неё ожидают. В целом в данном отрывке заостренные черты - это результат воздействия обстоятельств, которые заставляют девушку проявлять мужество и силу духа. Дальше автор пишет: "В плотной тени её глаза ярко блестели в отголосках огня и света от лампы, они были подобны двум окнам, распахнутым летним днём в сельском доме. Они казались такими же откровенными и незапыленными". Сравнение с окнами вызвало неоднозначную реакцию как у простых читателей, так и у критиков. С одной стороны, сравнение в полной мере отображало посыл автора, которая подчеркивала, как расширились глаза героини. Эта картина могла нести смешанные чувства - удивление, страх, смятение. С другой стороны, подобные художественные приёмы раньше не использовались в китайской лирике и литературе в целом, поэтому восприятие их поначалу давалось читателям тяжело, непонятно.

Ещё более резок с сравнениях оказался писатель Лао Шэ, который совершенно по-новому делает акцент на женской ранимости. Он пишет: "Она была очень красива. Но это была хрупкая красота, красота фарфоровой куклы". Подобное сравнение даже трудно толковать однозначно. С одной стороны, женственность и манящая женская слабость описывалась едва ли не в течение всех истории китайского народа. С другой, данное сравнение кажется на фоне классических художественных приёмов слишком грубым, неправильным [9].

В романе того же автора "Четыре поколения под одной крышей" есть спорный, с точки зрения критиков, момент описания красоты женских глаз. Автор говорит, что "глаза, оттененные верхними и нижними ресницами, были прелестны". Однако, в отличии от многих классических произведений, где красивую девушку обычно идеализировали и не описывали её недостатки, продолжение портрета в данном романе удивляет. Автор пишет, что "глаза скрывали её недостатки", что именно "глаза придавали её облику живости". Этот момент даёт описание скорее реального человека, чем литературного персонажа, так как указывает и на отрицательные, и на положительные черты внешности и характера героини, а не характеризуют её как исключительно положительного или исключительно отрицательного персонажа [9].

Хотя стоит отметить, что и Лао Шэ, и Дин Лин возвращаются и к более привычным художественным приемам, уже использовавшимся в литературе народа. Лао Шэ обращается к сравнению героини с цветками, а Дин Лин сравнивает глаза с жемчугом, драгоценностью. Надо полагать, такая приверженность к классическим пониманиям красоты объясняется многовековыми традициями, которые передавались из поколения в поколение.

Литература XXI века в Китае во многом отличается не только от классической, но и от той, что имела место в культуре народа ещё несколько десятилетий назад. Однако во многом образы женщин в лингвокультуре похожи на те, которые встречаются в "Шидзине". Писатели очень часто возвращаются к романтическим мотивам, сравнивая женщин с цветами. К примеру, в романе "Переулок трёх семей" Оуян Шаня, которой приобрёл особую популярность именно в конце пришлого и начале нашего века, яркое тому подтверждение. Автор пишет: "Она под нежными лучами солнца была похожа на пион...". Ван Мэй в произведении "Глубокое озеро" сравнивает героиню с лилией: "Где же ты, чистая, как лилия?"[5].

Подобные описания ещё раз подчеркивают восторженность восприятия писателями женских образов, их воспевание женской красоты и нежности. Из всего перечисленного можно сделать вывод, что как в традиционном Китае, так и в современной стране образ женщины мало чем отличается.