15. Фольклорные школы 19 века (мифологическая, историческая, школа заимствования)

МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА РУССКАЯ — одно из ведущих напр. в рус. фольклористике 19 в. Возникла и сформировалась на осн. творч. переработки идей и методов мифол. школы европ., под влиянием трудов бр. Гримм, А. Куна, М. Мюллера и др., получила самостоят. развитие в 1860—80-е гг. Виднейшими представителями М. Ш. Р. были Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, О. Ф. Мюллер, взгляды М. Ш. Р. в разное время разделяли И. А. Худяков, М. Г. Прыжов, П. Н. Рыбников, молодой А. Н. Пыпин, А. А. Потебня. При всем разнообразии взглядов этих ученых М. Ш. Р. характеризовалась общими концепциями нар. словесности, пониманием мифологии как средоточия нар. миросозерцания и начал нар. этики. Мифология — в ее единстве с языком, нар. словесностью — была выражением "нар. духа". Задачу науки ученые-мифологи видели не только в восстановлении др. рус. (и славянской) мифологии в целом и в отд. ее слагаемых, но и в интерпретации произв. нар. словесности — сказок, легенд, эпоса, загадок, пословиц и др. через выявление генетических, мировоззренческих и худож. связей с мифологич. основами. Аналогичной интерпретации подвергалась также обл. нар. быта. Проблема народности стояла для М. Ш. Р. на первом плане и осмыслялась не только как ист., но и как вполне актуальная для совр. России. С т. зр. истории фольклора первостеп. значение имело исслед. процесса выделения из мифологич. целого собственно нар. поэзии и этапов ее дальн. развития. Эти вопросы разрабатывались в шир. сравнит. плане, благодаря чему устанавливалась принципиальная общность мифол. и фольклора русских (славян) и др. народов Европы и Азии. Ученые М. Ш. Р. допускали в своих трудах немало натяжек, предлагали ошиб. толкования, преувеличивали роль мифологич. влияний на позднюю поэзию, но в целом М. Ш. Р. сыграла исключит. плодотворную роль в отечеств. науке, открыв мифологию как важнейшее явление культуры, показав ее значение в истории цивилизации, идеологич., нравств., худож. развитии человечества.

Историческая школа в фольклористике, одно из наиболее влиятельных направлений русской фольклористики конца 19 — начала 20 вв. В отличие от мифологической школы и теории заимствования, Историческая школа (в фольклористике) стремилась объяснить русский фольклор, опираясь на русскую историю, выяснить, где и когда сложилось то или иное устнопоэтическое произведение, какие исторические события лежали в его основе. Сторонники Историческая школа (в фольклористике) (В. Ф. Миллер, А. В. Марков, С. К. Шамбинаго, Б. М. и Ю. М. Соколовы и др.) обследовали памятники древнерусской письменности, извлекли многочисленные параллели к былинам и историческим песням, создали историческую географию русского эпоса. Они осуществили ряд экспедиций, издали ценные сборники и своды (сборники А. Д. Григорьева, А. В. Маркова, Н. Е. Ончукова, Н. С. Тихонравова и В. Ф. Миллера, В. Ф. Миллера и Е. Н. Елеонской, своды исторических песен В. Ф. Миллера и лирических песен А. И. Соболевского и др.).   В былинах и исторических песнях сторонники Историческая школа (в фольклористике) видели фрагменты своеобразной устной летописи; они стремились доказать, что былины возникли в княжеско-дружинном кругу. Несовпадения исторических событий и содержания произведений объяснялись порчей текста в крестьянской среде. Поэтическое содержание эпоса Историческая школа (в фольклористике) фактически не исследовалось. Историческая школа (в фольклористике) пользовалась некоторое время международным авторитетом и оказала влияние на деятельность учёных ряда стран. При всех методологических недостатках Историческая школа (в фольклористике) внесла заметный вклад в науку о фольклоре, собрав и систематизировав огромный материал.

Теория Заимствования в Русской Фольклористике.

В конце XIX века в русской фольклористике окончательно оформилась теория заимствования, или сравнительная школа. Возникла она в середине XIX века. Ее основателем на Западе был немецкий востоковед Т. Бенфей (1809—1881), а в России наиболее видными ее представителями были В. В. Стасов (1824—1906), А. Н. Пыпин (1833—1904), А. Н. Веселовский (1838—1906), Ф. В. Миллер (1848—1913). В области изучения пословиц и поговорок особенно сильно эта теория нашла отражение в работах киевского ученого И. Е. Тимошенко. Сторонники теории заимствования основной задачей ставили сравнительное изучение памятников народной поэзии разных стран и народов. В различных жанрах фольклора, былинах, сказках, песнях и пословицах они стремились установить родственные сюжеты, образы, одинаковые мысли и мотивы, сходство идей, замыслов и т. д. Основной порок такого метода изучения произведений народной словесности состоял в отрыве произведений поэзии от национальной основы, игнорирование ее исторической обусловленности. К сторонникам теории сравнительного изучения пословиц и поговорок принадлежал Мориц Ильич Михельсон (1825—-1908). Изучением и собиранием изречений и пословиц он занялся в начале 80-х годов XIX века. В 1894 году он выпустил сборник «Меткие и ходячие слова», который в исправленном и дополненном виде в 1896 году вышел вторым изданием с измененным заголовком: «Ходячие и меткие слова». В 1903—1904 годах он выпустил в двух томах расширенное издание своего труда под заголовком «Русская мысль и речь. Свое и чужое, Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний». Самым же ярким представителем теории заимствования в области изучения русских пословиц и поговорок был профессор Иван Елеазарович Тимошенко. В 1895 году в «Русском филологическом вестнике» он опубликовал работу «Византийские пословицы и славянские параллели к ним», а спустя два года издал книгу «Литературные первоисточники и прототипы трехсот русских пословиц и поговорок». Тимошенко изучил несколько сборников византийских пословиц, в первую очередь работы Карла Крумбахера, изданные в 80-х годах XIX века в Германии, сборник пословиц Максима Плянуда, работы и сборники других паремиографов и на основе этих источников написал свои работы. Ко многим византийским пословицам он пытался подыскать сходные пословицы (но сходство их слишком отдаленное). Так приведено изречение: «Прими меня в дом, чтоб я тебя выжил из дома». К этому изречению подтягивается такая русская пословица: «Прими зятя в дом, а сам убирайся вон».