11. Распятие и фигуры святых.Триптих . X в. Слоновая кость, резьба. Центральная панель: высота 27; ширина 15,7. Створки: высота 27,8; ширина 8,5 см

Подобное сосуществование стилей, судя по всему, продолжалось недолго, и наиболее характерной чертой искусства этой эпохи стало развитие нового, трансцендентного (т.е. недоступного познанию, непостижимого для разума) и спиритуалистического (спиритуализм признает духовное сущностью мира, а материальное — творением духа, Бога) стиля, устремленного не к земному, а к горнему миру. Хотя человеческий образ играл в византийском искусстве значительную роль, однако фигуры изображались фронтально и располагались симметрично, при этом важна была не столько их правдивая передача, сколько ритмический ряд. Это видно на примере упомянутого выше Триптиха с распятием. Этот и другие образцы резной слоновой кости остаются непревзойденными шедеврами во всей истории искусства. Они представляют период наивысшего расцвета придворной школы, когда ее отличали совершенство техники, красота и гармония композиции.

Эволюцию художественного стиля македонской эпохи можно проследить на разновременных мозаиках храма Св. Софии Константинопольской. Мозаика в люнете центрального входа — «Лев VI перед Христом» (12) — датируется временем до 912 г. Центром композиции, представленной на месте креста, бывшего здесь в эпоху Юстиниана, является Спаситель, восседающий на троне с раскрытым Евангелием: «Мир вам. Аз есмь свет миру» (Ин. 20:19—26, 8:12). По сторонам от фигуры Спасителя, в медальонах — полуфигуры Богоматери и архангела Михаила. Архангел изображен фронтально, Богоматерь — в молитвенной позе, с высоко поднятыми на уровень лика руками, вполоборота к Спасителю. Смело нарушая симметрию построения, прямо под Богородицей представлен коленопреклоненный император Лев VI с такими же молитвенно протянутыми к Спасу руками. Фигура Христа дается в фас, императора — в профиль (только его лицо слегка повернуто к зрителю).

12. Император Лев VI перед Христом. Мозаика храма Св. Софии в Константинополе . До 912. Фрагмент. Мозаика.

По сравнению с изображением Богоматери в апсиде, эта мозаика кажется более плоскостной и грубоватой. Мелкие и запутанные складки одеяний Христа делают его фигуру бесплотной. Плоской выглядит и одежда императора, старательно расчерченная геометрическим орнаментом. В свободном расположении кубиков мозаики уже чувствуется тенденция к упорядочению мозаичных рядов. Лицо Льва, прозванного Мудрым за любовь к богословию и сочинению стихов, решено схематично: длинный широкий нос, большие глаза с опущенными внешними концами, темные полосы бровей и геометрически правильная ушная раковина гораздо меньше похожи на портрет реального лица, чем более ранние изображения апостолов и Отцов Церкви.

Еще более отвлеченной выглядит композиция в люнете южного входа — «Константин Великий и Юстиниан перед Богоматерью на престоле» (13) (около 950 г.). Мозаика возникла при Константине VII Багрянородном, сыне Льва VI. Создание мозаики преследовало цель импозантного оформления одного из входов главного храма империи. Изображение должно было демонстрировать единство императорской власти и церкви, благочестие василевсов. Иконография сцены заключает в себе особый внутренний смысл. Образ Богоматери с Младенцем в точности копирует изображение в конхе храма, воспроизводя даже мельчайшие детали ранней мозаики (за одним незначительным исключением). Таким образом, Константин и Юстиниан приносят свои дары не отвлеченной святыне, а Владычице главного византийского храма. Упрощенная композиция, строгая и симметричная, жесткие, суровые лики, плоские тяжеловесные фигуры, подчеркнуто выразительные жесты рук персонажей — мозаика представляет собой строго рассчитанную символическую структуру, служащую выражению абстрактной идеи: подобно ангелу — стражу Св. Софии, императоры вечно предстоят перед Богородицей, как идеальная ограда созданных ими града и храма, о спасении которых молят они Царицу Небесную и Владычицу Константинополя. От живой плоти образа, еще весьма ощутимой в мозаике центрального входа («Лев VI перед Христом»), здесь не остается ничего.