Н.А. Виташевскому

<13 марта 1896 г.>

Многоуважаемый Николай Алексеевич.

Был бы очень рад услужить Вам, но, во 1-х, рассказа все равно уже нет у нас, так как, согласно Вашему желанию, я его тогда же отослал Вашей сестре, которая, вероятно, послала его в свою очередь Вам. А во 2-х (и в главных), исправлять и переделывать чужую рукопись можно лишь в том случае, когда поправки касаются лишь сокращений и исправлений более или менее внешнего свойства. В данном же случае пришлось бы прибегнуть к слишком значительной переработке темы, что может быть сделано разве автором (и то очень затруднительно). Ввиду этого я совершенно не могу исполнить Вашу просьбу, если бы рукопись даже была доставлена опять в редакцию. Я писал Вам, напр., что от некоторых лиц (большинства) получается впечатление одних разговоров. Разговоры сократить недолго, но вдохнуть затем жизнь в разговаривавших — ведь это уже совершенно новая работа, и я не вполне уверен, что эту переработку выполнить возможно даже и автору, не говоря о стороннем человеке, для которого самая тема чужая.

Желаю всего хорошего. Привет знакомым.

Вл. Короленко.

Печатается по изданию: В.Г. Короленко о литературе. — М., 1957. — С. 509.

А.А. Пиотровской

<1 июля 1896 г.>

Многоуважаемая Анастасия Александровна.

Ваш рассказ я прочел в последней его редакции и, пользуясь Вашим позволением, — кое-что тронул в конце. Я вижу, как трудно было Вам помириться с Вашей Сашей, оставшейся в живых, и совершенно понимаю побуждение, заставившее Вас приложить и первоначальную редакцию конца, вылившуюся сразу. Но, право, этот конец сильно портил Ваш чудесный рассказец. Надеюсь, Вы согласитесь с этим. Конец Ваш вышел растянут, я его сильно сократил и кое-где, пользуясь очень хорошими контурами действующих лиц, добавил две-три черточки (все только в конце, начиная, если не ошибаюсь, с 65 страницы, а всех теперь 71). Теперь рассказ уже сдан в набор, и я надеюсь, что дебют Ваш в журнале выйдет удачным. Думаю, что появится он в августовской книжке (не позже сентября). Ранее было нельзя, да оно и лучше: летние книжки проходят незаметно.

Вы писали, что испытываете разные затруднения, ввиду этого я просил контору журнала тотчас после набора выслать Вам небольшой аванс, рублей пятьдесят, которые Вы, вероятно, скоро и получите. Итак, в добрый час! Как видите, первая Ваша работа (позначительнее) готова увидеть свет. Как видите также, это дело нелегкое, — пусть этот первый успех даст Вам бодрость для упорной дальнейшей работы. Простите мне резкость моего отзыва о Вашей «Однане», который, я знаю, Вас сильно огорчил. Простите также и некоторую медленность, с которой подвигался этот рассказ. Это предохранит Вас от разочарований в будущем; всякий шаг в литературе дается серьезным трудом и сопровождается массой напряжения и горечи.

Вернитесь теперь опять к Вашей повести, пересмотрите ее внимательно, постарайтесь ее переработать, выкиньте все лишнее, все что покажется Вам натянутым и сомнительным, охватите все одним взглядом, как целое, заполните пробелы — и, может быть, опять у Вас из нее что-нибудь выйдет. Научитесь поправлять свои работы. Это предрассудок, что «сразу лучше». Гоголь и Пушкин очень много исправляли в своих писаниях, и это не значило, что они вымучивают свои произведения. «Лишь то читается легко, — писал Пушкин Жуковскому, — что написано с трудом». «Что в час написано, то в час и позабыто». Нужно развивать в себе вкус мастера, критический взгляд. Я надеюсь, что Ваш рассказ произведет хорошее впечатление. По-моему, он свеж, довольно оригинален, очень правдив. Вы только не совсем правильно оценили действующих лиц, зачем-то подняли «студентишку», а с ним и весь его беззаботный мирок, и слишком поэтому принизили Сашу, приведя ее к мелодраматической развязке, далеко не соответствовавшей положению. Я заключаю из этого, что1 Вам надо немало и серьезно поработать, почитать лучших наших писателей (не одних художников, но и сатирика Щедрина и публицистов). Чутье жизни у Вас есть, но слишком непосредственное. Нужно еще уметь овладеть образом и впечатлением, нужно уметь установить известную перспективу, — не искусственно, разумеется, а именно так, как это дается высшим для своего времени пониманием жизни...

Печатается по изданию: В.Г. Короленко о литературе. — М., 1957. — С. 509-511.