Глава 3. Монашество как явление средневековой культуры

Почти сто лет назад Л.П.Карсавин дал определение монашества (от греч. monachos – отшельник), которое и сегодня может быть, с известными оговорками, принято: «Монашество – историческая форма осуществления аскетического идеала. В основе же этого идеала лежит дуалистическое мирочувствование и, в более развитом виде его, - миропонимание» (Карсавин Л.П. Монашество в средние века. СПб., 1912. С.1.). Правда, Н.Ф. Усков полагает, что на уровне современной науки уже нельзя дать столь лаконичное определение средневековому монашеству, и это есть «отражение сложности самого феномена, изменчивого и, конечно же, не сводимого к одной аскезе». По его мнению, «монашество есть одна из религиозных форм организации жизни индивидов, конкретный смысл и содержание которой меняются в контексте духовной, социальной и политической эволюции общества, и одновременно особый религиозный институт общества, выполняющий те или иные функции, социально значимые в различные периоды истории как для отдельных групп, так и для его общества в целом» (Усков Н.Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. СПб., 2001. С. 422.).

Судя по текстам Нового Завета, Иисус Христос не требовал от своих последователей полного соблюдения аскезы, хотя и учил о тщете всего мирского. Но неистовая борьба с плотью (ограничения в пище, сне, одежде) должна была сочетаться в христианской аскезе с культом послушания и смирения, ибо еще важнее было победить себялюбие во имя любви к Богу. «Колыбелью монашества» Л.П.Карсавин называет египетские пустыни, а в III-IV вв. анахореты появились на Синайском полуострове, в Сирии, восточной Киликии, в Палестине и других областях Ближнего Востока. В этот период нередки были такие «экстремальные» формы пустынножительства, как разрыв всяких сношений с миром (Павел Фивский), замуровывание себя на всю оставшуюся жизнь, так что оставалось лишь маленькое оконце для связи с людьми (Таис), жизнь на высокой колонне (столпничество) и т.п. Однако, чем шире распространялось «бегство от мира» в пустыню, тем чаще стали возникать и «гнезда» анахоретов. Переход от чистого анахоретства к общежительным формам монашества предание связывает с именем Антония Египетского, у которого в начале IV в. было столько последователей, что «вся окрестная пустыня уже была заселена монахами» (Карсавин Л.П. Монашество в средние века. С.6.). Отдельные кельи отшельников (еремитов) стали объединяться в колонии – лавры. Число отшельников, живущих в подобных лаврах в пустыне, иногда достигало пяти тысяч человек. Появление первого монашеского общежития Л.П.Карсавин связывает с именем Пахомия, который пришел к мысли об объединении аскетов не только жизнью в общих помещениях, но, главное, общностью служения Богу. Так в 20-е годы IV века появляется на Востоке первый монастырь (позже им были основаны еще 9 мужских и 2 женских монастыря).

Уже в IV в. стали складываться правила монастырской жизни, которую аскеты проводили в молитвах и труде. «Но труд не являлся самоцелью, он рассматривался, как служение Богу, и должен был сопровождаться молитвами и молчанием. Принятые в число братьев только после некоторого искуса и наставлений, даваемых опытными, “истинными” монахами, становились полноправными членами общежития. Монахи каждой “лавры” делились на декурии. Для каждых двадцати монахов отводилось особенное здание, в котором они и жили под надзором и руководством “домоправителя”, причем деление это совпадало с делением монахов по роду занятий. В общем доме у каждого была своя келья, двери которой для облегчения надзора всегда должны были быть открытыми. Три – четыре дома составляли трибу, каждая из которых по очереди в течение недели несла на себе работы, касающиеся всего монастыря, заведуя кухней, церковью и пр. Утром и вечером все собирались на общую молитву; по субботам и воскресеньям – на литургию. Три раза в неделю “старшие” наставляли братьев в вере и монашеской жизни, разъясняли их недоумения. “Старшие” же руководили и чтением братьев, указывая им, какие книги следует брать из монастырской библиотеки, отвечая на возникавшие по поводу этого чтения вопросы» (Карсавин Л.П. Монашество в средние века. С.7.). Можно, таким образом, констатировать, что с появлением монастырей «спасение души на собственный страх заменилось спасением ее в определенных формах монастырской жизни, созданных сознательно и обдуманно. Жизни одинокого пустынника была противопоставлена жизнь монаха» (Там же. С.8.).

Пахомий, стараясь спасти монахов от деморализующего действия пустыни, вместе с тем не был склонен к установлению иерархии. Он не хотел чтобы монахи принимали сан, поскольку рукоположение от епископа означало зависимость монастыря от церковной иерархии. Подобная зависимость в свою очередь сближала бы монастырь с суетой мирской жизни. В середине IV в. усиливается противоборство епископата и сторонников Пахомия (он умер в 346 г.). Дальнейшая история монашества связана с именем Василия Великого, который объединил в своем облике черты анахорета-аскета и властного церковного иерарха, став епископом Кесарийским. Два устава монашеской жизни, созданные Василием, способствовали сближению монашества с «миром». Жизнь монахов, согласно этим уставам, наполнена молитвой и трудом. Идеалы отречения, бедности и целомудрия сочетаются со смирением и строгим послушанием своему настоятелю. Монахи сообща молятся, едят и спят (особые кельи становятся скорее исключением из правила). Иначе, чем прежде, трактуется вопрос о связи с «миром», об «апостольской» деятельности. Монастыри, располагавшиеся во второй половине IV в. часто недалеко от города, принимают на себя заботы о бедных и больных, воспитывают сирот. Благодаря подобной деятельности, открываются широкие возможности воздействия монашества на мир и распространения аскетического идеала. В.И.Уколова справедливо писала, что «василианский устав оставил глубокий след в религиозной жизни христианского Востока, став основой православного монашества» (Уколова В.И. Античное наследие и культура раннего средневековья. С.116-117.). Но этот же устав, возвысив монашество и сделав из него в организационном смысле крупную силу, наложил «узду» на индивидуальные проявления религиозного чувства.

Примерно с этого же времени (вторая половина IV в.) известно монашество и в Западной Европе. Раньше аскетические тенденции выражались в большей строгости жизни ревностных христиан, в распространении идеала «девства» и ригористических требованиях, предъявляемых клиру. Наиболее ранние монастыри были основаны в Галлии св.Мартином Турским (после 360 г.), в том числе известный монастырь Мармутье. Согласно легенде, когда Мартин умер, около двух тысяч монахов провожало его тело в могилу, возле которой скоро стали совершаться чудеса. Другой подвижник – св.Гонорат – принадлежал к знатному роду Северной Франции. Он избрал для служения Богу островок Лерин, недалеко от Канн, где ок.400 г. стала складываться обитель анахоретов, возглавляемая Гоноратом и напоминавшая строем своей жизни египетские лавры. К началу V в., по мере развития монашества и увеличения числа монастырей, на Западе стала ощущаться потребность в кодификации монастырских уставов. Первую попытку в этом направлении предпринял Иоанн Кассиан (ум. в 435), ранее побывавший на Востоке и установивший в Константинополе дружеские отношения с Иоанном Златоустом. Поэтому и монашеский идеал виделся Кассиану в чертах восточного пустынножительства. Ему приписывают слова: «Монах должен в первую очередь бежать от епископа и женщины». «Правила» Кассиана не могли устранить многообразия монастырских уставов, тем более что они не вполне учитывали реально существовавшую на Западе обстановку.

Уже с самого начала развитие монашества в Западной Европе отличалось от того, что было типично для Востока. В частности:

- природно-географические и социальные условия на Западе были иными; здесь не было таких пустынь, как египетская Фиваида, и даже безлюдные места находились ближе к населенным пунктам, чем на Востоке; поэтому на Западе почти невозможно было сохранить такие формы обособления от мира, как в Египте или Сирии;

- на Востоке развитие форм аскетической жизни было свободным и самодовлеющим процессом, на Западе же «энтузиасты» аскезы, используя опыт восточного монашества, сознательно «подталкивали» этот процесс, обличая суетность мирской жизни, вступая в полемику со своими противниками;

- отличительной чертой монастырей в Западной Европе был аристократизм их состава; если не численное, то моральное преобладание высших классов общества; большинство известных нам основателей монастырей были людьми знатными и образованными;

- вместе со знатными людьми в европейские монастыри проникает и аристократическая духовная культура той эпохи, в том числе языческая культура античного мира.

Важнейшим этапом на пути становления западного монашества стала деятельность св. Бенедикта из Нурсии. Несмотря на его исключительную роль в средневековой истории Запада, реальных фактов биографии Бенедикта известно немного. «Как и большинство биографий “святых людей” (историческое житие придет, как известно, только с каролингской эпохой), биография того, за кем католическая церковь закрепила эпитет “отца монахов” (pater monachorum), состоит почти исключительно из легендарных туманностей… В жизни отца западного монашества нет ни одной точной даты…Из всего этого вытекает только одно – правдоподобность фиксации жизни Бенедикта Нурсийского на конец V – начало VI в.» (Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского средневековья. М., 1987. С. 163-164.). Согласно преданию, Бенедикт, родившийся ок.480 г., происходил из знатного римского рода Анициев. Получив обычное для того времени риторическое образование, он затем, «презрев научные занятия», бежал от мирских соблазнов и стал вести аскетическую жизнь, даже «смиряя плоть» бичеванием. Вскоре слава о строгом аскете распространилась по соседним монастырям, и через некоторое время Бенедикт имел уже немало последователей. Это беспокоило местное духовенство, и Бенедикт, вероятно, в 529 или 530 г., решил основать новый монастырь в Монте Кассино, на полпути между Римом и Неаполем. Шедшая в то время война Византии с остготским государством в Италии только способствовала расцвету нового аббатства, поскольку монастырь стал и убежищем. Даже готский король Тотила посетил Монте Кассино. Рост монастыря делал необходимым и создание точного и ясного правила жизни. К этому периоду, вероятно, и относится написание сыгравшего столь важную роль в истории западного монашества «Устава Бенедикта».

Не отрицая анахоретства, Бенедикт считает наиболее удобной, доступной большинству и менее опасной для спасающегося ту форму жизни, которая возникла на Востоке в виде лавр и существовала на Западе – монашеское общежитие. Целью монашеской жизни является «бегство от казней геенны в жизнь вечную». Бенедикт наставлял: «Отказываясь от личных желаний, прими могущественнейшее и прекрасное оружие послушания на службу истинному царю Господу Христу». Общежитие монахов – dominici schola servitii - изображается им как воинский отряд, подчиненный «уставу-наставнику» и строгой дисциплине. Устав Бенедикта отличается от уставов его предшественников (Василия Великого и Кассиана) прежде всего тем, что монастырь в большей мере обособляется от мира. За стенами монастыря монах должен всецело отдаться Богу, из любви к которому вытекают все его добрые дела. Полная нищета (даже пользование необходимыми письменными принадлежностями зависит от аббата), целомудрие, молчание, осуждающее на «вечное заключение болтовню, праздные или вызывающие смех слова», вместе со строгим соблюдением постов и долгими молитвами характеризуют совершенного монаха. Главными средствами к достижению этого идеала являются смирение, существующая в монастыре сложная иерархия (из 12 ступеней) и послушание, выражающееся в полном отказе от своей воли. Аббат ничем и никем не ограничен в своих действиях (голос капитула имеет лишь совещательное значение), ибо является «заместителем Христа» в монастыре. Аббат – строгий и, вместе с тем, снисходительный отец семьи, пастырь, ответственный за порученных ему «овец» только перед Богом.

Устав св. Бенедикта, отличавшийся одновременно гибкостью и систематичностью, подводил итог всему предшествующему развитию монашества. Бенедикт сумел охватить своим уставом главные формы жизни уже существовавшего монашества Запада. Строгость правил сочеталась с известной умеренностью: устав не требовал от монахов измождения плоти постами или трудом. Но праздность Бенедикт считал вредной для души – поэтому, наряду с молитвой, монах должен был постоянно заниматься физическим трудом. Немалую роль в успехе дела Бенедикта сыграли ученые занятия его монахов: устав называет братьев, не читающих в положенное время, лентяями. Ежедневно 1-2 часа посвящались чтению. Круг чтения в основном определял аббат. Таким образом новая монастырская культура впитывала в себя некоторые черты школьной культуры позднего Рима.

Дальнейшая эволюция средневекового монашества связана с деятельностью ирландских миссионеров. Особенностью развития Ирландии было то, что здесь в V-VI вв. наибольшим авторитетом обладал не епископат, а монастыри, ставшие центрами распространения христианской культуры. Парадокс заключается в том, что эту культуру некогда принесли беженцы из Галлии. Но в то время как в Галлии духовенство часто было поглощено административными и политическими вопросами, образованные ирландские монахи, жившие, как позже писал Алкуин, «среди народа весьма дикого», занимались отнюдь не только физическим трудом, но в первую очередь латинской и даже греческой словесностью, переписыванием рукописей и т.п. Они отличались строго аскетическим образом жизни, одним из проявлений которого были их паломничества «Христа ради».

Из числа ученых ирландских монахов, появившихся на континенте, самым знаменитым является Колумбан из Бангора (543-616). По преданию, вместе с ним в Галлию прибыло 12 его лучших учеников. Проповеди Колумбана имели большой успех: появилось много новых монастырей (среди них – Санкт-Галлен), в которые уходили, чего раньше почти не было, представители франкской знати. В этих монастырях, которые Колумбан стремился освободить от власти епископов, действовали правила, сочетавшие ирландские традиции и устав св. Бенедикта. Некоторые новейшие исследователи (например, немецкий историк Ф.Принц) видят причины такого успеха миссии св. Колумбана в его союзе с Меровингами и поддержке со стороны франкской знати. В работах последнего времени выдвигается даже тезис об «ирландско-франкской монашеской культуре». Тем самым дается более сдержанная оценка и собственно ирландской культуре и образованности, и вкладу ирландцев в монашескую историю континентальной Западной Европы. «По мнению Ф.Принца, при всех оговорках относительно самостоятельности влияния ирландцев, непреходящее значение миссии Колумбана все же состояло в формировании особой “монашеско-аристократической культуры” – тезис, который прочно закрепился в исторических компендиумах и пособиях и получил дальнейшее развитие в работах многих историков» (См.: Усков Н.Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. С.30.). В последние годы своей жизни Колумбан, перебравшийся в лангобардскую Италию, основывает аббатство Боббио, скоро ставшее крупнейшим культурным центром в Ломбардии. Последователи Колумбана превратили библиотеку Боббио в богатейшее хранилище рукописей сочинений как античных, так и христианских писателей. Как пишет В.И. Уколова, «исход ирландских учителей на континент послужил делу сохранения античной образованности и формирования новых культурных центров в Западной Европе с их особым типом просветительской деятельности. Латинские школы, библиотеки, скриптории, основанные ирландцами, даже в самые тяжелые времена продолжали оставаться хранилищами знаний» (Уколова В.И. Античное наследие и культура раннего средневековья. С.175.). Надо обратить внимание и на то обстоятельство, что под влиянием св. Колумбана эволюционирует также институт частной церкви, который начал складываться еще в VI в.: крупные франкские магнаты, а затем – представители Каролингской династии основывают частные монастыри. Они получат несколько позже целый комплекс привилегий, но вместе с тем их аббаты обязаны будут приносить вассальную присягу династии.

Следующий этап в развитии монашества связан с деятельностью англосаксонских миссионеров в конце VII– первой половине VIII в. Современные исследователи, в частности Н.Ф. Усков, констатируют «различия peregrinatio, миссионерства и паломничества в Рим как трех самостоятельных видов религиозной практики», причем первый из них «является исключительно аскетической практикой, а соответственно ирландских peregrini, в том числе св. Колумбана и его спутников, неправомерно причислять к миссионерам» (Усков Н.Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. С.273.). Таковыми в собственном смысле слова, считает ученый, они были лишь в Англии. Англосаксонские же пилигримы, отправившиеся в языческие Фрисландию, Гессен и Тюрингию, в первую очередь ставили перед собой цель распространения христианской веры. Среди них выделяется св. Бонифаций (ок.675-754), которого иногда называют «апостолом Германии». В течение нескольких десятилетий он занимался миссионерской деятельностью в различных германских землях и был убит язычниками во Фрисландии, когда во время их набега вышел к ним с евангелием в руках. Останки Бонифация покоятся в Фульдском монастыре, основанном за 10 лет до его кончины. По мнению новейших историков, принципиальных различий между монастырями, основанными ирландскими и англосаксонскими подвижниками, не прослеживается. Но в целом англосаксонская миссия в континентальной Европе имела свою специфику. Заключив союз с представителями новой, только утверждавшейся во Франкском государстве династии Каролингов, миссионеры отныне нередко несут христианскую веру «на острие меча». Уже после гибели св. Бонифация (особенно в период покорения Саксонии) это взаимодействие «креста и меча» станет очевидным. Вторая особенность англосаксонской миссии состоит в том, что она протекала под эгидой папского престола. Крещение осуществлялось по римскому обряду, и всей реформой франкской церкви, осуществлявшейся Бонифацием, руководили папы. С этого времени римские первосвященники приобретают огромное влияние не только в Италии, но и к северу от Альп. Начинает складываться союз Каролингов с папством. «Римская ориентация англосаксов создала новую, неизвестную ирландцам (до VIII в. малораспространенную и на континенте), форму религиозной практики – паломничество в Рим, а также весьма существенно видоизменила уже освоенную ирландцами, по крайней мере в Англии, практику миссионерства. (…) Паломничество в Рим, не являясь peregrinatio, могло стать таковым, если наряду со стяжанием прощения или удовлетворением других духовных потребностей, предполагало монашескую жизнь в Риме, было совершено “ради обретения покоя и созерцания Бога”» (Усков Н.Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. С.275.).

Окончательно Устав Бенедикта как единственно угодный Богу и потому допустимый в монастырях франкской империи, был утвержден на соборе в Ахене в 816 г., который также строго отделил монашество от общежитийных форм организации белого духовенства. Инициатором этого собора был св. Бенедикт Анианский (ум.821), советник Людовика Благочестивого. С целью унификации толкования устава он подготовил законодательное утверждение единого и обязательного для всех монастырей «обычая» (una regula – una consuetudo – лат. «одно правило – один обычай»), как бы расширенного и более детализированного Устава Бенедикта. Таким образом, к IX-X вв. задачи единения с Богом и достижения индивидуального спасения отступают на задний план, а центральное место в повседневной практике монашества занимают молитвы перед Богом, торжественное почитание святых, поминовение живых и усопших, образование, наука, исполнение servitium regis (или обязанностей перед иным сеньором монастыря), востребованные обществом. Подобная ситуация не могла не вызвать в дальнейшем противоречивых тенденций в среде монашества: реформ клюнийцев, создания цистерцианского ордена, появления нищенствующих орденов и пр. (см. также: Усков Н.Ф. Монашество // Словарь средневековой культуры. М., 2007. С.320-331.).