II. Формы выражения авторского сознания в лирических произведениях.
Решающим актом самоопределения лирики стало найденное ею специфическое отношение автора к герою. В эпосе автор отделился от героя и нашёл объективированную форму его завершения. В драме самообъективировался в герое. В лирике же не произошло ни объективации героя, ни самообъективации автора. Отношения, сложившиеся здесь между субъектами и обусловившие характер лирического завершения, трудноуловимы и трудноформулируемы. [3, 91]
Вопрос о том, как соотносятся в лирике автор и субъект речи,— один из коренных для понимания лирики как рода литературы.
отказавшись объективировать героя, лирика не выработала четких субъектно-объектных отношений между автором и героем, но сохранила между ними отношения субъектно-субъектные.
Следы древней хоровой природы и своеобразная «межличностность» лирического субъекта сохранились в фольклоре разных народов, проявляясь, в частности, в таких формах высказывания, которые кажутся странными и «неправильными» в свете более поздних эстетических критериев. Речь идет о типичных для фольклорной лирики спонтанных и немотивированных (не связанных с прямой речью) переходах высказываний. Высказываниям присуща неопределённость. Обратимся к народной песне.
Да во батюшкином во садику не с кем погулять,
Да незрелую черёмушку нельзя заломать.
Да не вызнавши красной девки, нельзя замуж взять.
Да я вызнаю, выгляжу, тогда возьму.
Слова «не с кем погулять», «нельзя заломать» могут принадлежать равно и повествователю, и герою.
Бахтин заметил, что в лирике «автор растворяется во внешней звучащей и внутренней живописно-скульптурной и ритмической форме, отсюда кажется, что его нет, что он сливается с героем или, наоборот, нет героя, а только автор. На самом деле здесь и герой, и автор противостоят друг другу и в каждом слове звучит реакция на реакцию».[3, 99]
Наиболее дифференцированное описание структуры лирики дано в трудах Б.О. Кормана, который различает автора-повествователя, собственно автора, лирического героя и героя ролевой лирики. Для полноты следует назвать в этом ряду и лирическое «я», которое не совпадает с лирическим героем.
В стихотворениях с автором-повествователем характерная для лирики ценностная экспрессия выражается через внесубъектные формы авторского сознания: высказывание принадлежит третьему лицу, а субъект речи грамматически не выражен.
Собственно автор – это некое «я», выраженное грамматически в форме первого лица.
Лирическое я – говорящий становится образом. Он отличается от биографического автора, не совпадает с ним. «Я» осознаётся и выражается автором.
Лирический герой – он сам является темой стихотворения, отделён от первичного автора и приближен к биографическому автору, их биографии соотносимы, но не одинаковы. Можно считать лирического героя «двойником» автора, его отражением. Он есть не у всякого поэта. Зачастую лирический герой реализуется в лирических циклах, где выступает и субъектом речи, и объектом изображения.
Наконец, герой ролевой лирики – тот субъект, которому здесь принадлежит высказывание, открыто выступает в качестве «другого», героя, близкого, как принято считать, к драматическому.
Специфика лирического рода литературы при этом состоит в том, что в нем в отличие от эпоса и драмы нет «отчетливых и существенных границ героя, а следовательно, и принципиальных границ между автором и героем.