- •Проблемы музыкального мышления
- •От редактора-составителя
- •Б. С. Мейлах Комплексное изучение творчества и музыковедение
- •И. Бурьянек к историческому развитию теории музыкального мышления*
- •А. Н. Сохор Социальная обусловленность музыкального мышления и восприятия
- •А. А. Фарбштейн Музыкальная эстетика и семиотика
- •М. Г. Арановский Мышление, язык, семантика 1. О понятии „музыкальное мышление“
- •2. О системности музыкального языка
- •3. О знаке в музыкальном языке
- •4. О роли стереотипов в формировании музыкального языка
- •5. О первичной или интрамузыкальной семантике
- •6. О семантике значащих единиц
- •1A и. С. Бах. Хтк, т. I, Прелюдия g-dur
- •2А Бетховен. Соната ор. 81 a, III ч.
- •2Б Бетховен. Соната op. 106, I ч.
- •2В Шуман. «Карнавал»
- •3 Бетховен. Соната ор. 31. № 3, I ч.
- •4 Бетховен. Соната ор. 10, № 3, II ч.
- •5 Шопен. Прелюдия h-moll
- •6 Шуман. «Карнавал»
- •7А Шостакович. Симфония № 5, I ч.
- •7. О роли стадий опосредования в формировании музыкального содержания
- •8. О системе музыкального мышления и ее функциях
- •Б. М. Гаспаров о некоторых принципах структурного анализа музыки
- •1. Бетховен. Соната op. 14, № 2, II ч.
- •O. В. Соколов о принципах структурного мышления в музыке
- •И. И. Земцовский Семасиология музыкального фольклора (методологические предпосылки)
- •И. Д. Рудь, и. И. Цуккерман о возможности теоретико-информационного подхода к некоторым проблемам музыкального мышления и восприятия
- •А. Л. Готсдинер о стадиях формирования музыкального восприятия
- •1 «Осенняя песенка» муз. Д. Васильева-Буглая
- •2 «Маленькая ночная серенада» муз. В. Моцарта
- •3 «На лужке» татарская народная песня
- •M. Г. Арановский о психологических предпосылках предметно-пространственных слуховых представлений
- •Г. А. Орлов Временные характеристики музыкального опыта
- •С. Беляева-Экземплярская Заметки о психологии восприятия времени в музыке
- •1. Время и ритм
- •2. Восприятие скорости протекания времени и его длительности
- •3. Восприятие темпа
- •4. Размеренность музыки
- •7. Ритмическая форма и ее эмоциональное воздействие
- •Summary
- •About the authors
- •Содержание
3. О знаке в музыкальном языке
Итак, как мы видели, музыкальный язык обнаруживает признаки системного образования, хотя и, бесспорно, своеобразного, не во всем совпадающего с системностью вербального языка.
7 Бодуэн де Куртенэ И. А. Избранные труды по общему языкознанию, т. 1. М„ 1962, с. 67.
99
Остается выяснить, является ли это образование системой знаков. Для этого прежде всего необходимо выявить нашу позицию в отношении понятия «знак», имеющего множество истолкований.
Ныне изучение семантики искусства в любом из ее аспектов неминуемо влечет за собой рассмотрение (в той или иной степени) проблем знака и значения. Надо, однако, заметить, что несмотря на оптимистические декларации эстетиков, взявших на вооружение понятие знаковой системы, и некоторые успехи структурной поэтики, семиотическая интерпретация искусства все еще наталкивается на серьезные трудности. Недаром в имеющихся (впрочем, весьма редких) попытках классификации видов «конкретных семиотик» искусство, по сути, остается пока в стороне. Ю. С. Степанов совершенно справедливо пишет: «Что касается так называемой семиотики искусства, то вряд ли можно говорить о существовании ее как особой самостоятельной отрасли семиотики, по крайней мере в настоящее время, когда недоказанным и непоказанным остается характер искусства и литературы как знаковых систем»8. Дело, однако, не только в том, чтобы показать и доказать наличие в искусстве вообще, и в музыке в частности, уровня знаковых структур. Важно определить, являются ли они нормой, или же составляют исключение, образуют ли самостоятельную систему, полностью обеспечивающую функции данного вида искусства, или входят в системы иного типа. Далее встает вопрос о соответствующем семиотическом методе анализа музыкального текста. Возможность или невозможность создания подобного метода и явится тем критерием, который поможет ответить на вопрос, имеются ли основания для квалификации музыки как знаковой системы.
В сущности, когда говорится об искусстве как знаковой системе, имеются в виду два достаточно тривиальных факта, а именно: во-первых, то, что искусство информативно, то есть что-то «говорит», «сообщает», и, во-вторых, что оно «говорит», «сообщает» кому-то. И хотя такие выражения, как «художественная информация» или «художественная коммуникация», вошли в обиход сравнительно недавно, и то, и другое известны издревле. Поэтому понимание искусства в целом, и музыки как его разновидности, в качестве семиотической системы, по сути, ничего не прибавляет к тому, что было известно о нем до появления и распространения новой терминологии. Семиотическая интерпретация искусства требует, прежде всего, ответа на вопрос о характере, структуре, функциях и отношениях знаков и значений в каждом из видов художественного творчества. Другими словами, для того, чтобы утверждать, что искусство есть знаковая система, необходимо показать, что в искусстве уровень знаков не только существует, но выполняет конститутивные функции,
8 Степанов Ю. С. Семиотика. М., 1971, с. 26.
100
а сами знаки обладают постоянством исходных значений. Пока это не сделано, подобные утверждения остаются на уровне декларативных рассуждений. Здесь слово за индуктивным подходом. Нельзя не согласиться с С. А. Яновской, считавшей, что вопрос о значении «нужно решать не раз навсегда... а с помощью конкретного исследования того или иного языка (или группы языков)»9. Это вполне применимо к искусству, и к музыке в частности. Иными словами, истолкованию искусства как языка должны предшествовать конкретные исследования «языка искусства».
Указанные выше трудности с интерпретацией искусства в качестве знаковой системы связаны, во-первых, со спецификой каждого из его видов и, во-вторых, с современным состоянием семиотики как своего рода метанауки. Как не раз отмечалось в литературе, в настоящее время не существует единой общепринятой теории знака и значения10. О том же говорят и такие полярные точки зрения, какими являются, например, отождествление знака и сигнала в кибернетике (и тот и другой трактуются как структуры, изоморфные объектам, в силу чего к знакам причисляются и сенсорные ощущения, так называемые «гносеологические образы»)11, с одной стороны, и жесткое различение знака и сигнала — с другой12; знаковое истолкование причинно-следственных связей13, или, напротив, исключение из числа знаков симптомов (знаков-признаков)14. Не существует пока единства взглядов и на природу лингвистического знака, в качестве которого в различных теориях выступают разные лингвистические формы: лексемы, морфы, дифференциальные признаки фонем, словосочетания, предложения, высказывания, хотя, видимо, значительная часть советских (да и не только советских) лингвистов считают знаком слово.
Еще большей пестротой отличаются теории значения. Под значением понимают различные компоненты знаковой ситуации:
9 Яновская С. А. Предисловие.— В кн.: Карнап Р. Значение и необходимость. М., 1959, с. 8.
10 В. А. Штофф пишет: «В настоящее время не существует одной-единственной теории значения, которая однозначно решала бы проблему значения «значения» (Штофф В. А. Знаковая модель как особый вид знаковой системы.— В кн.: Проблема знака и значения. М., 1969, с. 123). Это же отмечал и Б. В. Бирюков (см.: Бирюков Б. В. О некоторых философско-методологических сторонах проблемы значения знаковых выражений.— Там же, с. 62).
11 Там же, с. 62.
12 Мартынов В. В. Семиотические методы описания естественных языков.— В кн.: Материалы конференции «Язык как знаковая система», М., 1967, с. 39—41.
13 См.: Знак.— В кн.: Философская энциклопедия, т. 2. М., 1962, с. 177— 180. Признание знаковой функции симптома можно найти в работах Б. В. Бирюкова, Д. П. Горского, И. С. Нарского и др.
14 См.: Мартынов В. В. Кибернетика, семиотика и лингвистика. Минск, 1966; Леонтьев А. А. Языковый знак как проблема психологии.— В кн.: Материалы конференции «Язык как знаковая система».
101
предметную соотнесенность; отношения знака и десигната; мысленный образ предмета; представления, ассоциируемые с предметом; способ употребления знака; принципы его соединения с другими знаками; способ введения и исключения знака; принцип эквивалентности высказываний (при условии перевода и взаимных перекодировок между разными языковыми системами или внутри одной); инвариант информации и др. Как верно писал В. А. Штофф, ни одна из отмеченных концепций «не может быть принята в силу того, что выбранный в качестве значения компонент знаковой ситуации объявляется единственной и исключительной характеристикой значения»15. К этому следует добавить, что не наблюдается единства даже среди тех лингвистов, которые сходятся в признании за словом функции знака16. «...В современной лингвистике нет общепринятого определения понятия значения слова»17,— подытоживает Б. В. Бирюков.
Споры вокруг проблемы знака и значения, безусловно, вызваны стремительным расширением сферы семиотики, в частности, сближением лингвистических и логико-семантических исследований, связанной с этим разработкой искусственных логических языков, проблемами машинного перевода, включением в семиотические исследования «кибернетического» и «информационного», а теперь и системно-структурного аспектов, и т. п. Каждая из научных дисциплин, каждое из направлений исследований, исходя из типа изучаемой им знаковой системы, вводило в обиход науки соответствующие подходы, методику, терминологию. Поэтому, рассматривая проблему семантики какого-либо из искусств, было бы, как нам кажется, в высшей степени неплодотворно иметь в виду весь спектр взглядов на природу знака и значения. Напротив, методически верно, думается, отталкиваться от какого-либо одного понимания этих явлений с тем, чтобы рассмотреть хотя бы отдельную, узкую часть общей проблемы.
Именно этот подход избран в данной статье. В этом смысле мы солидаризируемся с Б. В. Бирюковым, который пишет, что «при постановке „проблемы значения" естественно исходить из „традиционного" понимания знака (языкового выражения) как материального образования, указывающего на (выражающего, обозначающего) некоторый отличный от знака феномен... Это понимание знака, языкового выражения... может служить исходным пунктом дальнейшего анализа понятия значения, причем даже в тех случаях, когда этот анализ далеко уводит от традиционного представления об отношении „обозначающее — обозна-
15 Штофф В. А. Знаковая модель как особый вид знаковой системы.— В кн.: Проблема знака и значения, с. 124.
16 См.: Комлев Н. Г. Содержательная структура слова. М., 1969.
17 Бирюков Б. В. О некоторых философско-методологических сторонах проблемы значения знаковых выражений.— В кн.: Проблема знака и значения, с. 62.
102
чаемое" (например, когда он сводит значение знака к правилам его применения или к правилам введения его в язык теории и исключения из него и т. п.)»18. Эта «ограничительная» исходная позиция может быть полезна и для нашей задачи — исследования семантики «музыкальных выражений». В самом деле для того, чтобы, определить специфику музыкальной семантики, важно выяснить ее отличие по крайней мере от одного более или менее изученного вида значения. Этот подход является чисто тактическим шагом и не претендует на что-либо большее. Его цель — определить, в какой мере применимы (или неприменимы) к музыке традиционные понятия знака и значения. Все остальное должны выяснить конкретные исследования.
В музыке, бесспорно, существует возможность для образования структур, имеющих знаковую функцию. Таковы, например, лейтмотивы, закрепленные за тем или иным героем оперы, балета или программно-инструментального произведения. К числу знаков относятся напевы-символы типа «Dies irae», мигрирующие интонационные формулы (die Wanderthemen), отдельные обороты с большей или меньшей фиксированностью выразительного значения (например, интонации «стона», «шубертовская» секста)19. Другой тип музыкальных знаков составляют признаки некоторых жанров (например, бытовых). К числу знаковых структур относятся и кадансы. Наконец, имеются условия для возникновения структур типа знаков в рамках того или иного законченного авторского стиля. Образование сферы излюбленных сюжетов, тем, проблем, настроений ведет нередко к появлению стойких семантических стереотипов. Любопытно, что весьма сильную тенденцию к превращению в знак обнаруживают «образы зла». Вспомним «сигнальные образы» роковой неизбежности у Чайковского; сферу инфернальных образов Рахманинова, репрезентируемую обычно при помощи гротесковой, обильно хроматизированной скерцозности; образы машинизированной смерти у Шостаковича, изображающиеся, как правило, с помощью маршевых ритмов и автоматического движения.
Как видим, возможности для образования знаковых структур в музыкальном искусстве действительно имеются. И все же знаки представляют собой здесь не правило, а исключение. Основные семантические процессы совершаются в музыке иными путями.
Вместе с тем, мы должны констатировать, что, подобно другим языкам, музыкальный язык образует дискретные структурные единицы, начиная от самых мелких и кончая крупными синтаксическими построениями. Данное, еще одно, сходство музыкального языка с вербальным и другими видами кодирующих
18 Бирюков Б. В. О некоторых философско-методологических сторонах проблемы значения знаковых выражений, с. 74.
19 См: Кон Ю. Г. О понятии «музыкальный язык».— В кн.: От Люлли до наших дней. М., 1969.
103
систем обусловлено тем обстоятельством, что передача любой информации связана с ее квантованием. Язык накладывает свою структуру на информацию, расчленяя ее на «порции», кванты и одновременно объединяя их в целостное сообщение. Музыкальное произведение (впрочем, как и речь, но еще в большей степени) воспринимается в виде непрерывного потока. Однако мы знаем, что этот поток членится на фазы, а последние дробятся на еще более мелкие составляющие. Причем это дробление производится до тех пор, пока перед нами не возникает самая мелкая структура, расчленение которой дает уже ряд не связанных между собой звуков.
Однако ни одна из этих структур не может быть названа знаком в полном смысле этого слова, ибо не имеет денотата. Не означает ли это, что понятие музыкального языка лишается права на существование? Ведь язык — это система знаков. Коль скоро знаков нет, то нет и языка! И все-таки существование некоторой порождающей системы музыкальных текстов вряд ли может вызывать сомнение. Выходит, что система, выполняющая функции языка, не обладает уровнем знака. Видимо, в этом и состоит ее специфика.
Уже один этот факт требует взглянуть на проблему значащей единицы под особым углом зрения. Если не всякая значащая единица является знаком, то, следовательно, знаковая ситуация — не единственный и не универсальный способ осуществления семантических задач.
В связи с этим нам представляется полезным различить понятия «семиотическая система» и «знаковая система»20. Первое должно быть шире второго и должно обозначать определенный класс систем, предназначенных для осуществления коммуникативных процессов различного рода. Знаковая система — это такая семиотическая система, которая использует для реализации семиотических задач структуры особого типа — знаки. Именно поэтому вербальный язык (и его функциональные эквиваленты) есть знаковая семиотическая система. Музыкальный же язык является незнаковой семиотической системой.
Остается выяснить, каким способом он осуществляет свои семантические задачи.