40. Россия в современной международной политике.

Россия в поисках новой стратегии поведения в мире. Выработка новой тактики и стратегии поведения России на международной арене определялась не только перспективными планами обновления страны. Процесс ее рождения в полной мере испытал на себе тормозящее влияние:

- отечественных внешнеполитических традиций;

- унаследованных от прошлого массовых и элитарных стереотипов мышления,

- проблем, связанных с появлением новых государств на границах Российской Федерации. После распада СССР в России наметились три главные позиции относительно судьбы российского государства, его геополитической ниши в современном мире и геостратегических отношений с другими странами и народами, его роли в мировой политике:

• вестернизаторская, предполагавшая сближение с Европой, США и отдаление от Азии;

• изоляционистская, трактовавшая усеченные границы государства российского как оптимальные для страны;

• восстановительная, обосновывавшая необходимость добровольного восстановления России в границах СССР.

Первая из этих позиций основывалась на идентификации России с Западом и стремлении к геополитической интеграции с Западной Европой и США, вхождению РФ в НАТО, Евросоюз, Европарламент и другие международные организации и ассоциации, способные хозяйственно и политически включить ее в группу стран "золотого миллиарда". Эту позицию достаточно четко выразил еще М. С. Горбачев в отстаивавшейся им идее "общеевропейского дома". Руководство России во главе с Б. Н. Ельциным после 1991 г. продолжило курс на радикальную вестернизацию страны. Оно попыталось за счет освобождения от не готового к либерализации Востока (Центральной Азии) и Юга (Кавказа) максимально быстро провести реформы по западным рецептам и влиться в мир евро-атлантической цивилизации. Однако Россия оказалась не способной реализовать предложенные ей модели американизации, да и сам Запад не увидел в ней "родственной души" и по существу отказался пустить ее в собственный мир.

Реакцией на неудачу "вхождения в Европу" и провал попытки быстрой и радикальной вестернизации России явилась изоляционистская позиция, которая также была характерна для пришедших после августа 1991 г. к власти западников. Она отражала полярное изменение взглядов многих теоретиков из их среды под воздействием жестких международных реальностей, связанных с реакцией Запада на события в России. Суть провозглашенного ими изоляционизма состояла в отказе от активной геополитики по отношению как к Западу, так и к Востоку, в "предельном восстановлении дистанцированности от иных евроазиатских этно-цивилизационных платформ".

Концепции России - хартленда, России как оси всемирной истории, как "большого геополитического пространства", доминирующего в Евразии, составляли суть моделей А. Дугина и А. Митрофанова. Они прогнозировали возрождение "континентального колосса" для ниспровержения власти "морского" мира. Из иных посылок исходил В. Гущин, постулировавший в cвоей концепции, что "все-таки имперской России быть". Демонтаж СССР, по мнению этого российского журналиста, очень скоро дал понять отколовшимся союзным республикам, что вместо "старшего брата" они получили в лице новой России имперского суверена со всеми для них проистекающими из этого факта последствиями. Г. А. Зюганов в своей книге "География победы" стратегию "восстановления естественного геополитического статуса России" разделил на три этапа: а) внутренней консолидацииобщества на идейной платформе народно-патриотических сил; б) "собирания земель", в первую очередь "восстановления политического единства великороссов, украинцев и белоруссов" - "трех ветвей единого русского народа"; в) восстановления контроля над хартлендом, что может обеспечить российскому государству "подлинную национальную безопасность". Он утверждает, что конечной целью российской геополитики должно стать создание какой-либо формы конфедерации, федерации или союза, в которых будет восстановлено "единство разорванного геополитического поля, включающего в себя территорию бывшего СССР".