6 Э. Ильенков. Что же такое личность? в кн.: «с чего начинается личность?». М., 1979, стр. 216.

Индивид и его потребность быть личностью 47

людей. Таким образом, мы уже видим личность под новым углом зре­ния— важнейшие характеристики личности, которые традиционно пы­тались усматривать в наборе имманентных качеств индивида, предла­гается искать не только в нем самом, но и в других людях. В этой свя­зи примечательна запись, которую сделал А. Н. Леонтьев после беседы с писателем В. Ф. Тендряковым 8 августа 1974 года, до настоящего времени не публиковавшаяся: «Я нахожу, имею свое «Я» не в. себе са­мом (его другие находят во мне!), а в других, в другом, вне меня суще­ствующем— в собеседнике, в любимой, в природе и... в компьютере...».

Итак, прокладывается новый путь интерпретации личности — она выступает как идеальная представленность индивида в других людях, как его инобытие в них (и, между прочим, в себе как «другом»), как его персонализация. Сущность этой идеальной представленности, этих «вкладов» — в тех реальных смысловых преоб­разованиях, действенных изменениях интеллектуальной и эффективно-потребностной сфер личности другого человека, которые производит деятельность индивида или его участие в совместной деятельности. Инобытие индивида в других людях—это не статичный отпечаток. Речь идет об активном процессе, о своего рода «продолжении себя в другом». Здесь схватывается важнейшая особенность личности (ес­ли она действительно личность) обрести вторую жизнь в других лю­дях, производить в них долговечные изменения, имеющую свою ди­намику.

Феномен персонализации открывает возможность пояснить всегда волновавшую человечество проблему личного бессмертия. Если лич­ность человека не сводится к представленности ее в телесном субъекте, а продолжается в других людях, то со смертью индивида личность «полностью» не умирает. Вспомним слова А. С. Пушкина: «Нет, весь я не умру...», «доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит». Ин­дивид как носитель личности уходит из жизни, но, персонализирован­ный в других людях, он продолжается, порождая у них тяжелые пере­живания, объясняемые трагичностью разрыва между идеальной пред­ставленностью индивида и его материальным исчезновением. В словах «он живет в нас и после смерти» нет ни мистики, ни чистой метафорич­ности, это констатация факта разрушения целостной психологической структуры при сохранении одного из ее звеньев.

Разумеется, личность может быть характеризуема только в един­стве всех трех предложенных аспектов рассмотрения как обнаружи­вающаяся и опосредуемая социальной деятельностью идеальная пред­ставленность индивида в других людях, в его связях с ними, наконец. в нем самом как представителе социального целого. Определяющей ха­рактеристикой личности является ее активность, которая в ин-траиндивидном плане выступает в явлениях выхода за рамки ситуатив­ных требований и ролевых предписаний (реактивности), то есть в фе­номенах «надситуативной», «сверхнормативной», «надролевой» актив­ности; в интериндивидном плане — в поступках, социальных актах; в метаиндивидном плане — в деяниях, то есть в реальных вкладах в других людей! Понятие «деяние» используется здесь в смысле, близ­ком к его гегелевской трактовке: «Деяние — это, собственно говоря, произведенное изменение и произведенное определение наличного бы­тия. К поступку же относится только то, что из деяния входит в наме­рение, иначе говоря, было в сознании, то, следовательно, что воля при­знает своим»⁷.

Следуя логике данного подхода, можно предположить, что если бы мы сумели зафиксировать существенные изменения, которые данный индивид произвел своей реальной предметной деятельностью и общени-

Г. Гегель. Работы разных лет. М., 1971, т. 2, стр. 10.