Живая музыка

Рассказывает Михаил Кордонский

23 Июня 2006 года. Поляна близ села Николо-Ленивец Кондровского района Калужской области. Федеральный национальный парк «Угра». Фестиваль «Живая музыка»

Яркое неформальное сообщество, хочет оно того или не хочет, искажает близлежащее социальное пространство. Я в который раз ощутил это по дороге на рок-фестиваль. Молодой парень ехал специально послушать музыку и взял нас в попутчики. На его приличной иномарке 250 км от Москвы мы проехали за 11 часов. Обратно, общественным транспортом с двумя пересадками, я добрался за 7 часов. Любитель рок-музыки давал крюк в подмосковный город за ещё одним любителем, который ехать передумал, потом мы дали крюк в магазин за едой, а потом передумали есть эту еду и дали несколько крюков в поисках подходящей придорожной столовки. Наконец, когда оставалось километров 30 птичьего полёта, выяснилось, что забыли скачать из интернета кроки к месту фестиваля. Ночь, глухомань, где тот заповедник? Несколько часов прочёсывали сельскую местность…

Часам к 10 утра поляна начала просыпаться, и я попытался выяснить обратный маршрут. Меня переправили к машине, стоящей у сцены, что есть явный признак отношения к организаторам феста − автостоянка для гостей была за заповедной зоной. В машине были две девушки, одна похожа на американку, а другая − просто так, девушка, которые ничего не знали об общественном транспорте, но пообещали отвезти меня в Калугу, а то и в Москву, в любое нужное мне время. Нужно мне было завтра в 14 часов, и они раз по пять повторили: «Не беспокойтесь! Вас обязательно отвезут! Не волнуйтесь!» По этой манере и интонациям я предположил, что девушки − психологи. Судя по тому, что в 14 часов ни девушек, ни их машины на поляне не оказалось, я не ошибся. Маршрут мне объяснили местные жители, вот уж точно не психологи: светлые, доброжелательные люди, каких ещё достаточно в русских деревнях.

Пока мы ночью ехали, люди здесь уже пели, и с утра начали опять. Не на сцене пока, а просто кучками, у палаток, в чудных каких-то беседках и под навесами. И пить тоже. Городские, приехавшие, но, опять-таки, пространство искажено светлотой и доброжелательностью. Проходишь мимо абсолютно незнакомых людей:

- Здравствуйте!

- Хотите водки?

- А мы тут обсуждаем этимологию русского мата…

- Послушаете нашу музыку?!

Мегапраздник

Полина Вахотина — один из организаторов фестиваля

Этот фестиваль не абы где находится... Сейчас расскажу. Есть митьки, Полисский и Щетинин.

Митьки — уникальный во многих смыслах случай в истории общественных движений. Примерно в середине 80-х годов XX века в неформальной группе андерграундных питерских художников возник не только стиль живописи, но и стиль жизни — одежды, поведения, речи. И всё это настолько самобытное и изящное, что, будучи синтезировано с традиционными трансляторами художников — выставкой, пьянкой, арт-акцией и др., — породило почти новый транслятор. Митьки писали не только картины, но и стихи, делали самиздатские газеты, изготавливали музыкальные инструменты и многое другое. Митьки были далеко не молодёжного возраста, но их стилистика, прикид, сленг мгновенно распространились в молодёжной среде, в том числе среди ребят, совсем не имеющих отношения к искусству и зачастую не видевших ни одной картины митьков. Пик популярности митьков пришёлся на начало 90-х гг., но их культурный след наблюдается во многих молодёжных неформальных сообществах. В феврале 2006 года в Питере, в помещении, предоставленном властями в дорогой центральной части города, появился Музей митьков. Открывала его лично губернатор города Валентина Матвиенко, одетая по этому случаю в митьковский прикид — тельняшку.

У Полисского здесь проект... «Идеальная деревня», не помню точно, как называется. Смысл в том, что у него обычные местные деревенские жители делают арт-сооружения. Вот эти, например, стулья, кресла, беседки, которые по поляне разбросаны. Это не нами сделано, и не музыкантами, и не для музыкантов. Это вот то, что они сделали – просто так, для красоты и удобства. Вон то безумное сооружение, сцена в японском стиле − это тоже они.

Они здесь делают ленд-арт. Самый известный проект − шествие снеговиков. Представь вот себе эти места зимой: такое плавное, такое снежное… И на безлюдной, покинутой равнине стоит 500 снеговиков! Все разные, у всех какие-то несуразные вёдра на голове... Ещё он из таких прутьев сушняка, вот как эта сцена, делал безумные такие башни. Строил, всем показывал, а потом торжественно разбирал на дрова местным бабушкам. Некоторые сжигал. Все были очень довольны − и он, и пресса, и местный народ. Один такой маяк – стоит в деревне.

И потом, когда возникла тема, что можно сделать ещё один маленький неформатный фестивальчик, то естественно это делать в таком месте, где уже что-то живое есть. Хотя, например, «Пустые Холмы» делаются по-другому: там как раз место выбирается пустое, а перед фестивалем «надышивается» красотой и любовью.

Полисский сделал очень важную вещь. Он местное население сделал расслабленным, лояльным, совершено на всё готовым, не агрессивным. Они уже привыкают, что бац! − приехали журналисты, а потом − бац! − приехали японцы. И чувствуют себя частью мегакультурного процесса. Ни у кого у них, подозреваю, нет интернета, но они прекрасно знают, что любая акция вполне засвечивается.

Вот − играет музыка, мягко выражаясь, непривычная для сельского населения России. И я никогда не видела, чтобы на концерте было столько деревенских. И при этом чтобы они были такие добродушные, позитивные, нормальные. «Пустые Холмы», например, специально делаются так, чтобы местным было далеко ходить, а здесь 500 метров − одна деревня, и полтора километра − ещё одна. И нормально: к ним приехали и делают им красиво.

Фестиваль организует фирма «Экспедиция». Спонсор? Нет. Они − организатор, конечно, но они больше, чем спонсор. Дело в том, что в их идеологию всё это идеально ложится. И есть бард Андрей Козловский, которому они сказали: «Давай, чего-нибудь мути, короче, сам понимаешь...». И Вовка Кожекин есть, который это тоже любит – мутить «движуху»…

Мы видим основные черты классического инкубатора: синтез различных былых движений — арт-культура (митьки), рок, барды, «Экспедиция» — коммерческое предприятие с явными чертами, как будет видно далее, информальных отношений. Проект объединил еретиков различных движений и свёл в единое пространство и время. Так рождаются Инкубаторы. Насколько он окажется удачным — покажет время. В том же культурном поле предпринимают попытки создать подобные инкубаторы и другие группы еретиков. Например, летний палаточный городок «Этно-ленд» и в рамках его фестиваль «Этно-лайф» — фестиваль этнической культуры под пос. Сорочаны. Мигрирующий по Калужской области июньский фестиваль «Пустые холмы» − уже флагман фестивального движения этого формата. В этой версии синтеза участвуют также фольклорные группы, разные направления медиевистики, тренинги, андерграундные педагогические традиции, реконструкторы и иные субкультуры различных движений.

И для меня это вообще удивительно. Так прикольно понимать, что каким-то усилием... я не знаю, чего − чьей-то харизмы, чьёго-то соблазнения, чьёго-то согласия и ещё каких-то там таких воль и случайностей получается так, что сюда везётся дорогая аппаратура, люди едут, ну вообще, просто вот в такое место. И здесь образуется на два дня уникальная культурная площадка. Меня это не устаёт поражать. Да, жалко, что ты на «Холмы» не попал…

Вчера здесь было районное начальство в полном составе. И они парадоксальным образом сказали: «А давайте здесь сделаем в следующий раз, чтобы вообще народ не приехал из Москвы. Давайте так, маленький сделаем: для вас, для нас, для местных. А то если из Москвы приедет несколько тысяч человек... Место заповедное, у нас тут бобры плотину делают». Это они ещё не поняли, не привыкли. Именно на такую музыку приезжают другие люди. Так что, честно говоря, ничего бы тут страшного не было, если бы сюда и тысячи две приехало.