Диагноз времени как термин.

В английском языке нет установившегося эквивалента "диагнозу времени" (ср. Вальгрен, 1996. с. 10-11).Это также индикатор того, что этому концепту, или феномену, с которым от соотнесен, уделялось мало внимания в англоязычном мире. "Время" соотносится с современниками, дающими диагноз своего времени. "Диагноз", со своей стороны, - связан с медицинским термином и поэтому должен восприниматься лишь как метафора, хотя вполне удачная, особенно если даже диагнозы времени в социологии часто включают терапию, по меньшей мере, как предлагаемое лекарство (ср. также аргументы против использования "диагноза" в философии – Вальгрен, 1996, с. 146-147).

Говоря о диагнозе времени, я сознательно не использовал термин "анализ" и "критика", часто появляющиеся, по меньшей мере, в дискурсе в Финляндии. "Анализ" часто ставит отпечаток сциентизма на феномен, скрывая к тому же синтез, часто имеющий место. "Критика" – также слишком узкий термин: это слово нагружено значениями, указывающими на кризис и соответствующие социальные теории. Больше того, термин связан и с традиционными значениями критицизма как критицизма внутреннего, стремящегося подчеркнуть, что нечто не функционирует в соответствии со своими критериями, или критицизма внешнего, критикующего за то, чем оно не является. Это делает нас неспособными достичь представлений, черпающих силу и красоту из способности дать нам новое описание состояния дел, описание, которое даже может повлиять на наши действия (ср. Фуко в качестве "критического" специалиста по генеалогии и диагностике времени). Термин "критика" также не передает представлений, одобряющих нынешнее состояние дел, то есть, дел, идущих прекрасно или даже лучше. В конце концов, диагноз времени может просто объявить пациента здоровым. Поэтому обсуждаемый концепт не должен стать монополией теоретиков недоверия или критической теории.

Характеристики диагноза времени

Вальтер Резе-Шефер (1996) изучивший "идейно-исторические" диагнозы времени ХХ в., указывает, что диагнозы времени имеют свою рациональность. Она определяется такими факторами как способность блюсти свои интересы, достоверность, фундированность и логика исследования. Он утверждает, что все формы репрезентации, используемые диагностами времени есть риторические стратегии, направленные на достижение этих целей. В итоге, подлинная среда диагноза времени – рефлектирующее суждение (сила суждения Urteilskraft), которое охватывает разные методы и результаты, делая релевантными разные исследовательские поля в зависимости от личной компетенции и доступных точек зрения.

Но Резе-Шефер (1996-383) также вынужден признать, что за всеми изложенными выше рациональностью, суждениями стоит вопрос: позволяет ли диагноз времени получить доступ к проникновению в суть (Einsicht) или нет. Рациональность диагноза времени связана с его субъектом. Мы имеем дело с "субъективным и, тем самым, синтезами перспектив". Следовательно, главный критерий диагноза времени таков - дает ли он читателю новые сущностные прозрения или нет.

Поэтому характеристикой диагноза времени является проникновение в суть, понимание, осознание, вúдение, как бы это ни называть. Он дает нам нечто, о чем у нас есть лишь слабое подозрение, не говоря уж об аргументации, которая бы подтвердила бы это нечто. Здесь новизна подобна новизне этюда (?) : весь материал известен, и, тем не менее, предстает в новом виде. Не новое, тем не менее, ново.

Другая характеристика диагнозов времени - выражаемые ими точки зрения часто откровенно окрашены личными мнениями. В конце концов, они стремятся быть открыто нормативными, часто и политическими. Однако, самый интересный аспект такого стремления – его цель: сделать диагнозы времени морально обязывающими. Это превращает их в квази-действия, придает им вкус делания вещей посредством слов. Нас объявляют нарциссистами. Или: мы живем сейчас в обществе переживания (Erlebnisgesellschaft).

Здесь требуется, чтобы язык обязательно имел способность пробуждать эмоции. Это подобно ситуации, когда мы бы вернулись назад к устным культурам, в которых слова могут обладать магией событий, а не просто быть ярлыками для вещей. Как будто в облике диагностов времени возродились мудрые сказочники и пророки минувшего, ищущие "истинный" дух времени модерна (?). Умелый диагност времени может предложить читателю "конфирмацию" (? Может быть, подтверждение?), что в свое время делали слова священника. Не забудем силу языка, использованную в диагностирующих время разделах "Коммунистического Манифеста", - в сравнении с довольно слабыми программными главами.

Действительно, можно сказать, что диагноз времени, даже социологический диагноз, - послание к действию, выполненное исследователем, иногда к действию самого исследователя. Это не теория. Это практическая мудрость, но трудная для использования как инструмент, как средство достижения цели. Скорее такие послания диагностов времени – хороший (или плохой) совет, облегчающий ориентацию в "сейчас" и "здесь". Такое экзистенциально знание может помочь нам упорядочить нашу деятельность, даже если это лишь облик духа времени (например, нарциссист, юппи, общество переживания, общество риска, рефлексивная модернизация…). Новое прозрение, даваемое диагностом времени, может всегда преодолеть прежнюю слепоту. Но это претензия по отношению к модерну (?) в целом, которая уже сама выполнена на уровне диагноза времени.