Особенности ассимиляционных процессов

Природная способность русских к ассимиляции обычно преувеличивалось и ими самими, и внешними наблюдателями. Причина этой ошибки состоит в том, что на многих территориях империи ассимиляция происходила быстро и почти безболезненно. Но так было не везде и не всегда. С психологической точки зрения, русские колонисты были чрезвычайно интровертны, замкнуты в себе и вообще не склонны обращать особое внимание на инородческое население. Русский человек неуютно чувствовал себя только там, где сталкивался с туземными народами, обладающими собственным развитой культурой и национальным чувством, как это было, например, в Закавказье или в Приамурье, где китайцы жили демонстративно изолированно от русских (35; с.98). Исследователей поражала порой традиционная нечувствительность русских к национальным проблемам и их вполне искреннее неумение "воспринять национальное неудовольствие всерьез" (6; с.456).

Когда же русские не наталкивались на обостренное национальное чувство, то вполне могла складываться картина. подобная той, которую описал английский путешественник Д.М.Уэллс: "В восточных и северо-восточных областях европейской России множество сел населены наполовину русскими, а наполовину татарами, но слияние двух национальностей не происходит. <...> Между двумя расами существуют прекрасные взаимоотношения, деревенским старостой бывает то русский, то татарин" (36; с.102). Более того, порой русские крестьяне начинали придерживаться того мнения, что "сколь абсурдно заставлять татар поменять цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставлять их поменять свою религию" (36; c.200).

Итак, ассимиляцию нельзя считать элементом модели народной колонизации, но она была составной частью русского имперского комплекса, основанного на взаимодействии религиозной и государственной составляющих. Ассимиляция происходила на волне религиозного подъема, когда "связь русских пришельцев с инородцами-аборигенами прочно цементировалась восьмиконечным крестом" (37; с.164). Слишком утрированно, но по существу верно, писал историк А.А.Царевский: "Мордва, татары, чуваши, черемисы и т.п. инородцы, даже евреи, с принятием Православия на наших, можно сказать, глазах так естественно и быстро преображаются  и приобщаются русской народности, что через два-три поколения трудно бывает и усмотреть в них какие-нибудь племенные черты их инородческого происхождения" (38; с.4).

Но когда в том или ином регионе русский имперский комплекс испытывал дисбаланс, например, в результате преобладания этатистской составляющей над религиозной, ассимиляция не происходила, вопреки всем стараниям властей.

Именно это и случилось в Туркестане. В силу геостратегических и этнополитических особенностей региона религиозная составляющая русского имперского комплекса была отставлена на задний план, а цель государственной политики была сформулирована К.П.Кауфманом следующим образом: "сделать как православных, так и мусульман одинаково полезными гражданами России" (Цит.по: 39; с.3), для чего представлялось необходимым "вводить в Туркестанском крае русскую христианскую цивилизацию [этакое русифицированное просветительство. С.Л.], но не стараться предлагать туземному населению православной веры” (Цит. по: 40; с.44). Как пишет русский путешественник в начале XX века, "особенно странно, что в этих новых "забранных местах" нет русского монаха, русского священника" (1; с.19).

При такой установке, несмотря на множество мер (относящихся главным образом к сфере образования, в частности, к созданию русско-туземных школ), несмотря на массовость русской колонизации, ассимиляции не происходило, более того - в Туркестане были зафиксированы случаи, когда "некоторые коренные русские люди принимали ислам" (41; с.153). В свете этого, довольно наивными представляются утверждения публицистов-русификаторов, что достаточно заселить тот или иной край русскими, и те автоматически будут влиять "обрусительным образом на окрестное население, установив с ним близкие отношения" (17; с.58). На рубеже веков, когда этатистская составляющая имперского комплекса подавляла религиозную, когда посредством секулярного этатизма на русскую почву проникала националистическая идеология (которая, в противоположность имперской, исключает культурную экспансию), никакая массовая колонизация не могла интегрировать население страны. Тем более это касалось населения территорий-“крепостей”, где проводилась особая туземная политика.