2. Научная и практическая деятельность

2.1.Новаторство в борьбе с чумой

Конфликт 1768 года втянул Россию и Османскую империю в затяжную 7-летнюю войну (1768-1774).

Россия подготовила к войне 2 армии. Копорский полк, где служил Данила Самойлович входил в состав 1-й Русской армии.

Особо зорко следили за появлением чумы, которая осталась в истории XVIII века как моровая язва. Вступив на новые территории, где довольно часто вспыхивали целые эпидемии, полковые лекари получили строгое предписание «иметь зело крепкую предосторожность от опасной болезни».

Армия шла по занятой территории, постоянно общаясь с населением, и вскоре появились первые заболевшие. Это случилось в районе Браилова, где заболел 12-летний мальчик из гражданского населения. Д. Самойловичу, хорошо знавшему латинский, французский и польский языки, пришлось освоить и молдавский, чтобы сблизиться с местным населением и изучить народные способы борьбы со страшным заболеванием. Особо тщательно изучал и расспрашивал переболевших и оставшихся в живых.

Многочисленные и тщательные наблюдения за больными, вдумчивый анализ путей распространения чумы в Валахии убедили Самойловича в том, что болезнь разносится не через воздух, как было принято считать, а при непосредственном контакте с больным, через зараженные им вещи. Свое убеждение надо было отстаивать, потому что в медицине тех времен еще ничего не знали о болезнетворных микробах, способных быстро заражать большие территории.

В добактериальный период развития медицины среди медиков существовали два противоборствующих лагеря: миазматики и контагионисты. Первые считали причиной распространения болезни только воздух, вторые видели причину в контакте с больными. И вот долгие годы ярые миазматики предлагали самые нелепые мероприятия в борьбе с чумой: вырубить в городе деревья, кустарники для лучшей вентиляции и циркуляции воздуха с ветрами. Одновременно, считали они, следует разводить на улицах городов и сел костры - «куровища» из дров, соломы, навоза и других отходов, чтобы уничтожить вредоносные пары в воздухе. Часто применяли «воздухо-содрогательное колебание», что сопровождалось интенсивной пальбой из пушек и звоном колоколов. Такие советы и рекомендации обезоруживали как практических врачей, так и само население, обрекая их на бездействие. Самойлович, возражая миазматикам, приводил бесчисленные примеры из своего опыта и наблюдений других врачей.

К осени 1770 года моровая язва из Валахии и Молдавии перешла на Правобережную Украину, потом на Киев, Нежин, Чернигов...

Изнуряющая тяжелая работа - многочисленные раненые, больные из числа военного и гражданского населения, борьба с косностью и отсталостью в медицине - подорвали здоровье Самойловича. В 1769 году он лечился в Изясловском полевом госпитале. 4 ноября 1770 года Государственная медицинская коллегия издала указ о переводе больного лекаря Самойловича в тыловой Оренбург на должность лекаря 3-го гарнизонного батальона. Сам указ шел к больному несколько месяцев, так как Копорский полк был все время в движении, а почта в то время поступала редко. Наконец, распоряжение нашло Самойловича в Бухаресте. Путь к далекому Оренбургу лежал через Молдавию, Киев, Нежин, Чернигов, Москву. Весной 1771 года Д. Самойлович добрался до Василькова (34 версты от Киева). Встреча с главным карантинным врачом доктором И. Полетикой взбодрила уставшего Самойловича. Это был друг, «крестный отец», который 10 лет назад приобщил его к медицине.

Дом карантинного врача в Киеве на Печерском форштадте был своеобразным центром медицинской общественности города. Здесь собирались светила медицины, обсуждая вопросы борьбы с болезнями и, особенно, задачи лечения и профилактики в условиях эпидемии. Киевские врачи были озабочены реальной угрозой притихшей на время чумы. Ситуация усугублялась еще и тем, что губернские власти игнорировали рекомендации врачей, а население продолжало торговать вещами из «вымерших домов».

13 июня 1771 года Д.Самойлович прибыл в полуопустевшую и окруженную карантинными заставами Москву. Древняя столица, окутанная черным дымом, где круглосуточно горели костры из соломы и навоза, была в отчаянье.

Опасная болезнь вырвалась на улицы Москвы. Время карантинов было упущено, и началась эпидемия небывалого масштаба. К. Ячельский отговаривает Самойловича от рискованного намерения принять участие в лечении таких больных, но сведения о Самойловиче, имеющем опыт борьбы с чумой, доходят до высших чиновников.

Самойлович находился круглосуточно среди больных, пренебрегая элементарной безопасностью: даже пульс больного надо было слушать только через табачный лист. А кто мог обеспечить для него такое количество листьев, если заболевающие поступали десятками! Молодой врач (ему было только всего 27 лет) сам вскрывает чумные гнойные бубоны, применяя свои методы лечения. Когда ледяное обтирание спасло молодую девушку, Самойлович описывает терапевтический эффект, издает брошюру и обращается к западноевропейским медикам с просьбой дать научное обоснование метода.

При Симоновом монастыре открывается «чумная больница» на 2 тысячи мест. Сам монастырь находился в городе, и это сокращало время на транспортировку заболевающих. Долг врача-патриота зовет, и Самойлович переезжает к больным, которых было более тысячи без обслуживающего персонала. И каждый день поступало около 100 человек - новых. Удалив перегородки между 200 кельями, Самойлович разместил в монастыре 2 тысячи коек.

Впервые в медицинской практике здесь он применил метод сортировки больных. Отважный врач начал внедрять собственный опыт: медперсоналу работать только в пропитанном уксусом халате и обуви, смазанной дегтем. Обратил внимание на одежду, которую снимали, ежедневно напоминая важность применения профилактических мер как для медперсонала, так и для больных.

Тяжелая напряженная работа - и отважный врач в третий раз заболевает чумой. Потом его, выздоравливающего, перевозят на южную окраину Москвы, в Даниловский монастырь, оставив на попечение около 1600 выздоравливающих от чумы. А в это время росло недовольство населения: чрезмерные карантинные строгости, неэффективность лечения, недоверие к врачам, высокая смертность и принудительная госпитализация, узаконенный порядок сжигания имущества заболевших, голод, разруха, холод. В это время на улицах Москвы за одни сутки погибало до 900 человек, вскоре - до 3 200.

Для коренного улучшения организации медицинской помощи и борьбы с эпидемией была создана Противочумная комиссия, куда вошел единственный представитель лекарского сословия Д. Самойлович. К этому времени молодой ученый уже знал эффективность окуривательных порошков (испытывал сам), обеззараживающую одежду, особенности транспортировки и лечения больных. И только к сентябрю 1775 года болезнь отступила. Доктора медицины Москвы настоятельно советовали Самойловичу обобщить накопленный опыт и выехать за рубеж для подготовки и защиты докторской диссертации. Для этого нужны были 3-4 научные работы и средства.