Глава 4 Коммунизм и проблема всестороннего развития личности

нет, задана ему структурой общественных потребностей. Личность может быть психологически свободна (т. е. воспринимать свою деятельность как выражение своих внутренних побуждений) лишь в той мере, в какой структура ее мотивов и ценностных ориентаций соответствует структуре общественных потребностей, т. е. если она хочет того, что нужно обществу. Многообразие индивидуальностей и дифференциация социальных функций неизбежно ставят проблему подгонки друг к другу человека и функции. Их слияние может быть лишь относительным. По мере развития общества развиваются специфические механизмы координации несовпадающих интересов: 1) внеэкономическое принуждение, обеспечивающее подчинение индивида не удовлетворяющей его деятельности (функции); 2) материальные стимулы, вызывающие материальную заинтересованность,— незаинтересованность содержанием труда компенсируется преимуществами в других сферах жизни; 3) моральные стимулы, сознание общественной необходимости деятельности, которая сама по себе данному индивиду неинтересна; 4) привычка трудиться на общую пользу, выполнение которой дает удовлетворение независимо от того, доставляет ли радость сам процесс труда или нет.

Можно ли представить себе, что в коммунистическом обществе все эти формы регулирования полностью исчезнут и труд станет абсолютно свободным, как в общественно-историческом, так и в индивидуальнопсихологическом смысле? Такой взгляд кажется мне утопическим. Благодаря обилию материальных ресурсов

311

ивысокому уровню сознания людей коммунистическое общество сможет отказаться от форм «внешнего» принуждения и материального поощрения. Коммунистический труд, по Ленину, есть «бесплатный труд на пользу общества», «труд добровольный, труд вне нормы», «без условия о вознаграждении». Но это не только труд как призвание, как свободное самораскрытие собственной индивидуальности. Это также «труд пo привычке

трудиться на общую пользу и по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу» 24.

Разумеется, современные рутинные виды труда, вызывающие у людей чувство неудовлетворенности, не вечны. Но по мере роста производства растут

ичеловеческие требования к содержанию труда. Одни виды труда всегда более привлекательны, чем другие. Конечно, разных людей могут привлекать разные виды труда. Одно из главных условий удовлетворенности трудом состоит в том, чтобы профессиональная роль отвечала индивидуальным особенностям личности. Сейчас это не всегда возможно, сказывается как неравенство социальных условий (материальные и культурные возможности семьи, разница жизни в городе и в деревне и т . п.), так и отсутствие у школьников элементарной профессиональной ориентации. В результате выбор профессии часто оказывается делом случайных «обстоятельств». Будущее общество сможет здесь многое усовершенствовать, не говоря уже о расширении возможностей перемены ошибочно избранной специальности.

Коммунистическое общество может преодо-

312

леть существующие сейчас социальные различия между людьми физического и людьми умственного труда. Научно-техническая революция неуклонно повышает долю умственного труда в любой производственной деятельности и одновременно ускоряет получение «прикладных», практически полезных результатов из отвлеченных, чисто теоретических научных исследований. Тем самым сокращается традиционный разрыв между материальным производством и производством духовным. Но полное тождество их все-таки невозможно. Разные виды труда никогда не будут давать равных возможностей для развития личности. Отсюда и разное к ним отношение. Одни профессии мыслятся как личное призвание, другие, более элементарные, опираются скорее на силу привычки, обоснованной сознанием их общественной необходимости. Это значит, что нужно отказаться от утопической идеи, будто все внутренние потребности и запросы личности могут быть реализованы в сфере труда.

Как справедливо заметил Ю. Н. Давыдов, установка на то, чтобы каждый мог делать все, означает, что другой человек рассматривается не как продолжение, а как граница моего Я, и, чтобы быть независимым от этого другого, я должен все содержать в себе самом. Это чуждо самому духу коммунизма. Принцип распределения по потребности вовсе не означает, что каждый индивид может (тем паче — должен) потребить все производимое обществом. Речь идет об удовлетворении именно его индивидуальных потребностей. Точно так же и принцип свободного развития личности не означает обязатель-

313

ного «присвоения» всех форм трудовой деятельности. Речь идет о развитии моих способностей в тех областях, которые мне наиболее близки и интересны. «Коммунистическое кооперирование (ассоциирование) производства требует от каждого индивида не столько того, чтобы он знал и умел «абсолютно все»...

сколько того, чтобы он соизмерял свои знания, умения и способности со знаниями, умениями и способностями всех остальных индивидов. Чтобы он был способен организовать мир своих знаний, умений и способностей в расчете на всестороннюю (универсальную) поддержку его сотоварищей» 25.

Когда проблема всестороннего развития личности сводится к вопросу о сохранении или устранении специализации, это означает, что личность рассматривается исключительно как агент производства и речь идет о том, чтобы именно в этом качестве сделать ее универсальной. Но именно против этого возражал Маркс. Важно не то, сколько именно и каких функций выполняет человек, а то, насколько универсальна его деятельность по содержанию, т. е. чтобы в ней сочетались физический и умственный труд, исполнительский и организаторский, практический и теоретический. Задача состоит не в том, чтобы врач был одновременно агрономом и слесарем,— это и невозможно и не нужно, а в том, чтобы профессиональная роль, какова бы она ни была, вопервых, отвечала индивидуальным особенностям личности и, во-вторых, не подавляла других ее сторон, которые в этой роли воплотиться не могут. Ограниченность отдельной функции принципиально совместима с универсальностью деятельности как целого.

314

«Царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью, следовательно, по природе вещей оно лежит по ту сторону сферы собственно материального производства. Как первобытный человек, чтобы удовлетворять свои потребности, чтобы сохранять и воспроизводить свою жизнь, должен бороться с природой, так должен бороться и цивилизованный человек, должен во всех общественных формах и при всех возможных способах производства. С развитием человека расширяется это царство естественной необходимости, потому что расширяются его потребности; но в то же время расширяются и производительные силы, которые служат для их удовлетворения. Свобода в этой области может заключаться лишь в том, что коллективный человек, ассоциированные производители рационально регулируют этот свой обмен веществ с природой, ставят его под свой общий контроль, вместо того чтобы он господствовал над ними как слепая сила; совершают его с наименьшей затратой сил и при условиях, наиболее достойных их человеческой природы и адекватных ей. Но тем не менее это все же остается царством необходимости. По ту сторону его начинается развитие человеческих сил, которое является самоцелью, истинное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом царстве необходимости, как на своем базисе. Сокращение рабочего дня

— основное условие» 26.

Даже самый вопрос о творческом или нетворческом характере труда и его воздействии на личность невозможно решать, абстрагируясь от

315

других сторон жизнедеятельности индивида. Любой специализированный труд, рассматриваемый изолированно от прочих условий, с одной стороны, обогащает, а с другой — деформирует личность. Механический, монотонный труд — тем, что отупляет человека, снижает его интеллектуальные запросы. Творческий труд (например, труд ученого) — тем, что, поглощая человека целиком, ограничивает его проявления в других областях (вспомним слова Козьмы Пруткова: «Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя»). Какие бы внутренние перемены деятельности ни заключала в себе избранная специальность, ее рамки ограничены и сведение личности к ее профессиональной роли неизбежно деформирует ее.

Кстати сказать, представления обыденного сознания о творческих возможностях разных профессий часто бывают совершенно ложными и попросту воспроизводят укоренившиеся предрассудки. Особенно это касается профессий сферы обслуживания, которые, как я уже говорил, пользуются у молодежи наименьшим престижем. Можно быть какого угодно мнения о плюсах и минусах работы продавца, но рутинной она становится только при очень плохой организации торговли, вопреки основным требованиям самой профессиональной роли. Для человека, умеющего и любящего работать с людьми, эта профессия содержит громадное разнообразие ситуаций, каждая из которых требует сугубо индивидуального, творческого подхода. Механизация вспомогательных процессов торговли и обслуживания лишь увеличивает значение человеческих элементов, которых здесь го-

316

раздо больше, чем во многих других профессиях.

Если рассматривать вопрос о перемене труда на функциональнотехническом уровне, то различие между капитализмом и социализмом сводится к тому, что социалистическое общество организованно помогает рабочим повышать свою квалификацию, учиться и т. д., тогда как на Западе это считается частным делом каждого: хочешь и имеешь возможность учиться — учись, нет — жди, когда тебя выкинут за ненадобностью; общие же тенденции в сфере разделения труда совпадают, так как обусловлены соответствующим уровнем техники. Но такой подход неправилен. Главное состоит в том, что при капитализме человек — прежде всего агент производства. Причем это касается не только рабочего, но и служащего, инженера, специалиста. Он должен эффективно выполнять свою производственную функцию, и общество — стихийно или организованно, с помощью государственных мероприятий, — побуждает его добиваться этой эффективности. Но и только. Расширение сферы его деятельности никого не заботит: ведь прибыль приносит только его производительный труд.

При социализме перемена деятельности осуществляется не только внутри избранной профессии, но и вне ее. Заботясь о личности работника, общество помогает ему выйти за рамки непосредственно-профессиональной деятельности. Так, рабочий-новатор, как правило, чередует свою деятельность исполнителя с функциями инженерно-технического работника27.

Функции, вытекающие из технологического процесса, чередуются с участием в управ-

317

лении производством28. Это значительно расширяет сферу интеллектуальной, творческой жизни трудящихся, формируя у них разносторонние интересы.

Наконец, труд в сфере материального производства сочетается с общественно-политической деятельностью, культурным творчеством и т. п.29 Иначе говоря, человек выступает не просто как агент производства, ценность которого однозначно определяется количеством и качеством его труда (этот критерий имеет большое значение, но не является единственным), а как общественный деятель.

Всесторонность, целостность личности не может быть достигнута только в сфере труда (производства). Даже самый продуктивный и творческий работник ограничен своей специализацией, преодолеть которую он может только в качестве, гражданина, т. е. субъекта общественной деятельности, активного участника общественного самоуправления.

3. СВОБОДА ЛИЧНОСТИ И НОВЫЙ КОЛЛЕКТИВИЗМ

Я уяснил, Что значит быть свободным.

Я разобрался в этом чувстве трудном, Одном из самых личных чувств на свете.

И знаете, что значит быть свободным?

Ведь это значит быть за все в ответе!

		Леонид Мартынов
Пока	конечный	результат человеческих действий	складывается
стихийно,	независимо	от
318

воли участников этого взаимодействия, социальное целое неизбежно воспринимается как нечто безличное, внешнее, самодовлеющее. Маркс недаром называл государство и другие политические объединения «суррогатами коллективности», противопоставляя этому «вынужденному общению» «такое общение, в котором участвуют индивиды как таковые» 30. Идеологическим отражением этого факта независимости политической жизни от воли индивида является индивидуалистическая концепция свободы как обособления от общества и государства. Если я не могу подчинить себе социальные силы, я должен по крайней мере обрести личную независимость от них. Но концепция «свободы от общества» всегда остается иллюзорной и утопической. «Только в коллективе индивид получает средства, дающие ему возможность всестороннего развития своих задатков, и, следовательно, только в коллективе возможна личная свобода» 31. Но не во всяком коллективе, а только «в условиях действительной коллективности», т. е. добровольной ассоциации индивидов, основанной на самодеятельности ее участников. Проблема личности как гражданина, как субъекта общения может рассматриваться на двух различных, но тесно связанных друг с другом уровнях: 1) в масштабах целого общества (макроуровень) и 2) в масштабах малой группы, некоторого конкретного коллектива (микроуровень).

На макроуровне проблема общественной самодеятельности личности концентрируется вокруг вопроса о природе государства и общественного управления как такового. На протяжении всей истории классового общества поли-

319

тические функции, т. е. функции управления общественными делами, были отделены не только от эксплуатируемых классов, но и вообще от конкретных индивидов как таковых. Государство выступало как грозное чудовище Левиафан, обладающее собственной волей и стоящее выше нужд и интересов конкретных людей. Эта безличная природа государства как машины особенно ярко проявляется в бюрократии.

В западной социологии существует старая традиция отождествлять феномен бюрократии о любой управленческой деятельностью. Например, в американском «Словаре политической науки» бюрократия определяется как «организация, чиновники и система форм, связанные с любым большим административным аппаратом, особенно же с правительственными учреждениями. Назначение бюрократии — использование преимуществ организации действия по готовым шаблонам, чтобы охватывать большой объем работы и решать вопросы беспристрастно и безлично» 32. В «Словаре общественных наук», изданном ЮНЕСКО, подчеркиваются такие черты бюрократии, как рациональность в принятии решений, безличность в отношениях, стандартизация (рутинизация) задач и централизация власти33. Связывая феномен бюрократии с процессом специализации управления, многие социологи, даже не одобряя его, считают его принципиально неустранимым, фатальным.

С таким расширительным и преимущественно функциональным пониманием бюрократии трудно согласиться. Бюрократизм не синоним управления как такового, а лишь определенный стиль и форма управления; типичные черты

320