2. Леворадикальный вариант р. Миллса, ф. Хантера, их работы: «Властвующая элита» и «Верховное лидерство в сша».

Как отмечалось выше в политической науке существует много концепций элиты. Ценностные концепции в значительной степени сохраняют нормативный и первоначально позитивный смысл понятия элиты как «лучших из лучших», «избранных»; общество, соответственно, делится на элиту, которая рассматривается в качестве малочисленной творческой и активной части общества, способной к управленческим функциям и массы — Парето и др. Однако есть и иная группа концепций, истолковывающих элиту преимущественно как правящий класс, сплоченную и закрьпую группу, стремящуюся осуществлять власть только в своих интересах — Моска, Чарльз Райт Миллс, Ф. Хантера и др.

Чарльз Райт Миллс (1916-1962) — американский политолог, исследовал проблемы распределения власти и социальной стратификации общества, выдвинул концепцию «властвующей элиты».

В своей работе «Властвующая элита» М., 1959, он писал: «Нельзя судить о политическом курсе всего лишь по признаку социалъного происхождения и по особенностям карьер творцов этой политики. Данные о социальном происхождении и экономическом положении власть имущих не дают нам всего материала, необходимого для понимании системы распределения общественной власти. Во-первых, люди из высших сфер могут порой выступать как идеологи бедных и униженных. Во-вторых, люди низкого происхождения, собственно силами добившиеся блестящего положения, могут порой энергично защищать интересы богачей и родовитых семейств. И к тому же, в-третьих, не все люди, действенно представляющие интересы известной общественной прослойки, должны обязательно в какой-то форме принадлежать, к ней или извлекать личную выгоду из политики, способствующей ее интересам. Короче говоря, среди политических деятелей имеются симпатизирующие определенным группам агенты — сознательные или бессознательные платные или неплатные. И, наконец, в-четвертых, среди верхушки, делающей высокую политику, мы находим людей попавших туда благодаря своим «специальным знаниям». Таковы некоторые из соображений, объясняющих нам, почему по социальному происхождению и карьерам членов властвующей элиты нельзя еще судить о классовых стремлениях и политической линии той или иной современной системы политического господства».

Означает ли это, что высокое происхождение и особенности карьеры людей из политических верхов ничего не говорят нам о системе распределения власти? Ни в коем случае. Отмеченные обстоятельства только напоминают нам, что мы должны остерегаться упрощенных и прямолинейных выводов относительно политических деятелей и проводимой ими политики, сделанных нa основании их происхождения и особенностей их карьер, но они не говорят нам, что мы должны игнорировать эти данные в наших попытках разобраться в политических явлениях. Отмеченные обстоятельства означают просто, что мы обязаны анализировать не только социальный состав политического руководства, но и его политическую психологию и принимаемые им решения. И прежде всего, oни говорят нам о том, что любой вывод, который мы делаем из данных о происхождении и карьерах действующих лиц, подвизающихся на политической сцене, мы обязаны подвергнуть проверке - как мы это делали здесь - посредством тщательного анализа общественной обстановки, в которой протекает их деятельность. В противном случае мы оказались бы причастны к довольно наивной биографической теории общества и истории.

По мнению Миллса, важную роль в формировании психологической и социальной общности членов властвующей элиты играет, однако, не только сходство социального происхождения, вероисповедания, месторождения и образования. Если б даже она рекрутировалась из людей более разнородного склада и образовательного ценза, чем это имеет место в действительности, то она все равно представляла бы собой сообщество людей совершенно однородного социального типа. Ибо наиболее важные обстоятельства, объединение известный круг людей, — это существующие у них критерии, которыми они руководствуются при допуске в свою среду, в вопросах чести, при определении того что заслуживает похвалы и поощрения. Если у людей данного круга эти критерии одинаковы, то как личности они обнаружат тенденцию походить друг на друга. Круги, составляющие властвующую элиту, обнаруживают именно такую общность оценок и моральных норм. Понимание общности социальных групп, вызываемой этими общими взглядами на жизнь, зачастую имеет более важное значение, чем любые статистические данные об общности происхождения и карьер, которыми мы можем располагать.

Миллс говорит, что его концепция о властвующей элите учитывает (и позволяет осмыслить):

1) pешающие структурные тенденции, характеризующие особенности нашей эпохи и, в частности, возвышение военщины в условиях экономики объединенной на частнокапиталистических началах, а если взять шире — совпадение в ряде пунктов объективных интересов экономических, военных и политических институтов;

2) сходство происхождения и общественного положения и общность духовного склада людей, занимающих руководящие позиции в этих институтах, в честности усиливающуюся взаимозаменяемость людей на руководящих постах каждой из них и учащение случаев перехода из одной сферы в другую на протяжении карьеры власть имущих лиц;

3) многостороннее и, в сущности, всеобъемлющее влияние, оказываемое решениями, выносимыми в верхах, и проход к власти групп людей, являющихся по своим склонностям и специальным знаниям профессиональными организаторами крупного размаха, свободных от демократических традиций, довлеющих над людьми, получившими свою политическую выучку в политических партиях».

Если говорить об обратной стороне описанных тенценций, то образованию элиты, по мнению Миллса, способствует: 1) низведение профессионалынх партийно-политических деятелей не уровень средних звеньев власти; 2) наполовину искусственно созданный тупик, в котором очутились законодательные органы в результате беспрерывных столкновений между обособленными местными интересами; 3) практически полное отсутствие такого государственного гражданского аппарата, который представлял бы собой политически нейтральный и в то же время политически полноценный источник идей и административного опыта и 4) все увеличивающаяся официальная секретность, под предлогом которой важнейшие решения выносятся без одобрения общественности или даже без обсуждения в конгрессе.

Все это привело к тому, что официальные государственные лидеры богачи из мира корпораций и военная знать объединились между собой в форме властвующей элиты, а разросшиеся централизованные иерархии, возглавляемые ими, вторглись в те верховные гоударственные органы, которые раньше служили уравновешиванию противоположно направленных сил, и низвели эти органы на положение средних звеньев аппарата власти.

Р. Миллс своей книгой «Властвующая элита» нанес по идеологии плюрализма ощутимый удар. В модели плюралистической демократии ни один класс или группа населения не обладают монополией власти: организации, выражающие их интересы, выступают как «группы давления» на государственный механизм, который рассматривается как бесклассовый. В этой модели «диффузии власти» последняя рассредоточена между всеми социальными группами, но при этом остается в тени социально-классовая природа этих групп. Эта концепция отрицает классовую сущность политической власти, представляя государство в современных капиталистических странах с демократическим режимом как выражение воли всего населения.

«Американцы, — писал Миллс, — никак не хотят отказаться от представления, что государство — это своего рода автомат, действие которого регулируется принципом взаимоуравновешивания противоборствующих интересов»,— иронизирует Миллс. «Когда говорят о «равновесии сил»,— продолжает он, это вызывает представление о «равенстве сил», а равенство сил выглядит как нечто вполне справедливое и даже почетное. Но то, что для одного человека фактически является почетным равновесием, для другого часто оказывается несправедливым отсутствием равновесия. Господствующие классы охотно, конечно, декларируют существование справедливого равновесия сил и подлинной гармонии интересов, ибо они заинтересованы в том, чтобы их господство не прерывалось и не нарушалось». В действительности, как доказывает в своей книге Миллс, властвующая элита безраздельно господствует в американском обществе, вследствие чего «все разговоры о демократии в США звучат как издевательство».

Близкие идеи, хотя и не в столь радикальной форме, причем не по отношению к общенациональному, федеральному уровню, а к региональному, развивал другой современный политический исследователь Ф. Хантер в книге «Верховное лидерство в США» (1959). Исследуя структуру власти в городе Атланта (штат Джорджия), он показал, что все городские заправилы принадлежат к миру финансистов или зависят от него, что они объединены по интересам в несколько клик, которые сговариваются между собой по важнейшим вопросам. Вывод его исследования был однозначным: действительная структура власти в США ущемляет интересы большинства в пользу интересов элиты». Результаты исследования свидетельствовали о том, что в Нью-Хейвене власть не рассосредоточена среди равных по статусу групп и индивидов, а имеет пирамидальную структуру.

Реакция на работы Миллса и Хантера со стороны теоретиков господствующих направлений в политологии, прежде всего со стороны теоретиков политического плюрализма, была резко враждебной. Тем не менее, после выхода в свет книги Р. Миллса «Властвующая элита» каждый, пишущий о структуре власти в США с позиций плюрализма, должен был ис- кать аргументы против концепции Миллса. Этими поисками отмечены работы плюралистов конца 50-х— 60-х годов. Р. Даль обвинил Миллса в «логической неубедительности» и отсутствии достаточных эмпирических доказательств, Д. Белл назвал концепцию Миллса «вульгарной социологией». Критикуя «Властвующую элиту», он, в частности, писал: «Даже если, как настаивает Миллс, американская политика определяется элитой, стоит указать, что эта элита... созидательная». В своей нашумевшей книге «Конец идеологии» Белл посвящает целую главу критике теории Миллса, где ут- верждает, что автор неточно и нестрого употребляет термин «элита», что он дает не эмпирический анализ власти в США, а лишь схему, причем «неудовлетворительную».

Постоянным нападкам подвергается и книга Ф. Хантера, Ее критики, в частности, Д. Ричи, утверждают, что «невозможно» доказать власть элиты в США, поскольку она не является явной, что клики, описанные Хантером, не связаны постоянно между собой, а вступают во временные отношения и соглашения друг с другом. Одна из книг Даля «Кто правит?» прямо направлена против Хантера. Даль утверждает, что политическая элита не является одновременно экономической и социальной элитой; сфера каждой из элит ограничена ее компетенцией, причем взаимная конкуренция этих элит заставляет их «чутко реагировать на нужды избирателей». Либеральная демократия, с точки зрения Даля,— это и есть «повседневный плюрализм», плюрализм в действии. Этот вывод повторен им в книге «Демократия в Соединенных Штатах — обещания и дела» и других работах. Одним словом, в 60-х годах в США и Западной Европе резко усиливается критика элитарных моделей политической системы современных развитых капиталистических стран, главным образом со стороны плюралистов. Ибо с изданием книг «Властвующая элита» Р. Миллса и «Верховное лидерство. США» Ф. Хантера обнаружилось, что анализ политической системы современных капиталистических стран, выявляющий дихотомию элита — масса, может нанести ущерб плюралистическим концепциям, а также нанести ущерб имиджу США как демократической стране. Д. Белл, Р. Даль, Д. Трумэн и другие плюралисты участвуют в бескомпромиссной критике Р. Миллса, считавшего, что современная западная демократия предстает фактическим господством элиты финансового капитала.