9. Налоговая политика в ссср

На налогообложение в СССР определенное воздейст­вие оказало налоговое устройство дореволюционной России. Среди прямых налогов выделялись промысловый налог, которым облагались торговые и промышленные предпри­ятия, а также подоходно-имущественный налог. Налого­обложение выполняло не столько фискальную, сколько политическую функцию. С его помощью советская власть ста­ралась уничтожить потенциальных и реальных своих врагов.

После Октябрьской революции были введены едино­временный сбор на обеспечение семей красноармейцев, который взимался с владельцев частных торговых пред­приятий, имеющих наемных работников, чрезвычайный десятимиллиардный революционный налог, которым об­лагались городская буржуазия и кулачество.

Теоретическое обоснование основы налоговой систе­мы Советского государства были изложены в работе В.И.Ленина «О замене продразверстки продовольствен­ным налогом».

Налоговое обложение в советской правовой доктрине рассматривалось прежде всего как выражение односторон­ней воли государства.

Учение о налогах, хоть оно и не имело достаточно глу­бокого теоретического обоснования, но тем не менее но­сило типичное для марксистской идеологии этатистское (государственническое) значение. Фундаментальной посыл­кой этого учения выступала идея приоритета государст­венных интересов над интересами личности и коллектива. Согласно этой идее государство, выступающее цементи­рующим началом политического и экономического един­ства, неизбежно вынуждено конфликтовать с подрываю­щими это единство явлениями низшего порядка.

С 30-х годов значение налогов резко уменьшается. На­логообложение было заменено административными мето­дами изъятия прибыли предприятий, и тем не менее в начале 30-х годов была проведена налоговая реформа, в результате которой все налоговые платежи предприятий были сведены к двум основным платежам — налогу с оборо­та и отчислениям от прибыли. Были объединены некоторые налоги с населения, а значительное их число отменено.

С началом Великой Отечественной войны были введе­ны военный налог и налог на холостяков, одиноких и ма­лосемейных граждан.

Основным налоговым платежом того периода был на­лог с оборота, на долю которого приходилось более 40% доходов бюджета.

Н.С. Хрущев инициировал отмену в мае 1960 года нало­га с заработной платы рабочих и служащих. В третьей Про­грамме КПСС предусматривалась полная отмена налого­вых платежей с населения.

С середины 80-х годов в СССР произошла реанимация цивилизованного налогообложения. В 1990 году был при­нят Закон СССР «О налогах с предприятий, объединений и организаций» — первый унифицированный норматив­ный акт, регулировавший многие налоговые правоотно­шения в стране.

Распад СССР означал полную автономизацию финан­совых систем бывших союзных республик, которые в крат­чайшие сроки смогли создать национальные налоговые системы и соответствующее им законодательство.

10. Государственно-правовой характер налогообложения

Правовые системы современных государств основыва­ются на приоритете общечеловеческих ценностей. Поэтому и налогообложению не должны быть чужды идеи социаль­ной справедливости, являющиеся одним из фундаменталь­ных принципов правового государства. Принудительный характер налогообложения не должен противоречить это­му принципу, и, более того, именно это обстоятельство обусловливает сведение к минимуму насилия, объективно присущего налогообложению.

С древнейших времен, как только появились налоги или, выражаясь точнее современным языком, «квазиналоги», они воспринимались теми, кто должен был их платить, как насилие не только по отношению к завоеванным на­родам, но и к собственному народу.

И только в новое время в результате бурного развития производительных сил и производственных отношений, успешной борьбы с абсолютизмом налогообложение при­обретает иное общественное значение. Ведь субъектом уп­латы налога становятся свободные граждане, обладающие определенной собственностью и получающие доходы от своей хозяйственной деятельности.

Именно это обстоятельство имел в виду А. Смит, когда писал, что налоги для тех, кто их выплачивает, есть при­знак не рабства, а свободы. В концентрированном виде правовое значение налогов и защиту прав налогоплатель­щиков мы находим во французской Декларации прав че­ловека и гражданина (1789 г.). В этом историческом доку­менте указывается на необходимость общих взносов на содержание такой власти, которая гарантирует налогопла­тельщикам защиту их свободы и достоинства.

Возможность граждан влиять на финансовую деятель­ность государства, а это важнейший вид деятельности, замыкающий на себе все другие виды государственной деятельности, предопределяет тот факт, что нередко по­нятие «налогоплательщик» употребляется для обозначения государственной правоспособности граждан.

Законность в вопросах налогообложения способствует стабильности налоговых отношений, придает ему долго­временный характер, обеспечивает демократичность на­логовой системы.

Коль скоро мощь государства обеспечивается военным потенциалом и армией чиновничества, а последние на­прямую зависят от финансовых возможностей государст­ва, то осуществление государственных задач становится основным в финансовой деятельности государства. В сфере налогообложения эта концепция определяла положение налогоплательщика, исходя из задач и целей государства.

Правовое положение налогоплательщика целиком и полностью зависит от государственной политики, кото­рая, как показывает история, изобилует примерами, ко­гда подавление личности происходило под лозунгами за­щиты общего блага, государственных интересов. Сегодня такие идеи полностью дискредитировали себя как основа деятельности государства, включая финансовую деятель­ность.

Согласно этатистской парадигме государство — непре­рекаемый носитель публичной власти, а поэтому обладает всей полнотой ее осуществления, используя в этих целях все доступные ему средства и методы. При этом методы финансовой деятельности целиком и полностью опреде­ляются ничем не ограниченной волей государства, заин­тересованного в создании финансовой базы для осуществ­ления его функций и задач.

В современном мире значительная часть государственных служб фактически занята фискальным сыском за собст­венными гражданами и предпринимателями. Налогообло­жение, особенно прямое, становится все более действен­ным инструментом контроля властей над повседневной жизнью отдельной личности. Постоянно вводятся новые налоги, позволяющие правительству все глубже залезать в карман налогоплательщика и изымать заработанные сред­ства, которые в дальнейшем перераспределяются и идут на финансирование малоэффективных экономических и социальных программ, а также на престижные проекты, на которых чиновники и политики имеют возможность погреть руки.

Под тяготой налогового бремени многие предприни­матели готовы покинуть свою родину и вывезти капиталы в другие страны, с менее обременительным налогообло­жением. Однако это желание, подкрепленное положения­ми Декларации ООН по правам человека о свободе пере­движения, наталкивается на серьезное препятствие.

Законы США, например, позволяют налоговому ведом­ству держать в поле зрения своих эмигрантов по крайней мере до тех пор, пока те сохраняют американское граж­данство. Выехавшие из Германии обязаны платить налоги бывшей родине, пока не представят доказательства ана­логичных платежей по столь же высоким ставкам по ново­му месту жительства.

Эмиграционный налог в Швеции является одним из са­мых высоких в мире. Правительство Дании ежегодно публи­кует список стран, в которые разрешен выезд ее гражданам. Если же гражданин решит эмигрировать в страну, числя­щуюся в «черных списках», ему придется заплатить штраф, равный четырехкратному годовому подоходному налогу.

Поскольку финансовое законодательство выступает лишь средством государственной политики, отличающей­ся динамизмом и нестабильностью, объективно за приня­тием любого финансового закона следует широкий пере­чень подзаконных актов, объясняющих особенности при­менения и нередко корректирующих законы, по поводу которых они были изданы.

Таким образом, можно констатировать, что права граж­дан в области налоговых правоотношений явно потеснены обязанностями даже при всей скромности этих прав, дейст­вует принцип «минимум доверия, максимум контроля»^