8.Бакунин как «отец» русского анархизма.

Годы его жизни: 1814 г- 1876 г. Он принадлежал к старинному дворянскому роду, владевшему обширными вотчинами в Тверской губернии. Михаил Александрович Бакунин сломал свою легальную карьеру и пошёл по скользкому революционному пути из-за своего скверного характера, холерического темперамента, склонности к необузданности, авантюрам и ссорам даже с друзьями, неумения подчиняться своим руководителям. Он переругался со всеми своими друзьями и даже некоторых из них вызывал на дуэль (Каткова и Маркса). Белинский писал, что Бакунин стремился подавить друзей своей дикой мощью и стремился везде быть лидером. Бакунину было на роду написано стать предводителем дикого крестьянского восстания наподобие восстаний Е. Пугачёва и С. Разина, а не автором теоретических работ, в которых он наделал много теоретических ошибок и стал утопистом. Бакунин учился в артиллерийском училище, но за дерзость по отношению к начальнику училища был отчислен в чине прапорщика, подал в отставку и решил заняться изучением философии. По типу личности он был спикером. Он уехал в Москву, а затем в Европу, где подружился со многими деятелями культуры и общественной мысли – Н. В. Станкевичем, В. Г. Белинским, славянофилом Хомяковым, Катковым, Жорж Санд, Прудоном, К. Марксом. Самая известная фраза Прудона: «Собственность – это кража». Бакунин принимал участие в революционных событиях 1948 г. во Франции. Один из этих революционеров – Косидьер - сказал, что в первый день восстания Бакунин – это просто клад, т.к. своими зажигательными речами способен провоцировать беспорядки, но на второй день Бакунина следует повесить, т. к. он всегда выступает против любого порядка, даже установленного революционерами. Поэтому французские революционеры ловко от него избавились, отправив его поднимать восстание славян в Австро-Венгрии и Саксонии. В Праге и Дрездене он сражался на баррикадах и обучал военному делу оборонявшихся мятежников. После поражения восстания он был арестован и приговорён к смертной казни через повешение, которая была заменена пожизненным заключением. В тюрьме Бакунин просидел пять месяцев, прикованный цепью к стене, а затем как русский подданный он был выдан русскому правительству. Он сидел в одиночной камере в Петербурге, а затем написал письмо царю, в котором униженно вымаливал прощение, за что позднее революционеры подозревали его в сотрудничестве с жандармами. После этого он был сослан в Восточную Сибирь, откуда он бежал за границу – через Китай, Японию и США в Лондон к Герцену и Огарёву. Бакунин очень навредил репутации их журнала «Колокол» публикацией с призывом к восстанию поляков против России. Т.П. Пассек вспоминала о странности и бестолковости характера Бакунина: «если печатать, то прокламации; если действовать, то везде поставить всё вверх дном; никого не щадить, никогда не задаваться мыслью, что из этого может выйти — идти напролом". Бакунин был всегда готов очертя голову бросаться в авантюры и действовать под влиянием разнузданного воображения как сумасшедший и без всякого здравого расчёта.

Примеры теоретических ошибок Бакунина:

· Он призывал к отмене государства, но государство, по нашему мнению – это великое социальное изобретение. Если отменить государство, то править будут бандиты.

· Он поддерживал польское восстание против Российской империи, т. е., будучи русским аристократом и русским офицером в отставке, он поддерживал антирусскую политику. Это напоминает национальное предательство.

Ради более успешного проведения в жизнь этой утопии об отмене государства Бакунин предписывал совершение всевозможных преступлений в интересах полного истребления предпринимателей, полицейских и чиновников. Движущей силой революции он считал не пролетариат, а люмпен-пролетариат, к последнему относятся низы общества – преступники, бродяги и нищие. Блестящий образ люмпена – это Шариков (в блестящем исполнении артиста Владимира Толоконникова) из фильма «Собачье сердце». Бакунин полагал, что чернорабочие и крестьянские массы Италии, Испании, России и других стран готовы к мировой социальной революции, — стоит только поднять ряд удачных восстаний в разных местах. Он превозносил разбойников, как борцов против государства, а в "Революционном Катехизисе" он писал, что в борьбе за власть позволено всё – даже казнь бывших соратников. В соответствии со статьями этого "Катехизиса", как известно, действовал Нечаев, который, кстати сказать, получил на свое преступное предприятие от Бакунина 10000 франков. Именно Сергей Нечаев стал прототипом «главного беса» Петра Верховенского в романе Достоевского «Бесы». Нечаев вернулся в Россию из-за границы с удостоверением уполномоченного русского отделения Всемирного революционного союза, не существовавшего в природе. Нечаев сформировал центральный кружок организации «Народная расправа». Одним из первых членов этой организации стал студент Иван Иванов, который не желал безоговорочно подчиняться Нечаеву, и Нечаев решил убрать того, кто подрывает его авторитет, а заодно кровью сплотить других членов организации. Иванова заманили в грот в парке Академии и стали душить, после чего застрелили, а тело спустили под лёд. Нечаев потерял на месте преступления шапку, надев по ошибке шапку убитого. Эта улика помогла полиции. Все участники убийства были арестованы, только Нечаеву удалось скрыться в Швейцарии, но по запросу России Нечаев был выдан как уголовный преступник. После суда его поместили в одиночную камеру Петропавловской крепости, где его считали буйным заключённым, т. к. он бил стёкла, мог запустить в конвойного жандарма стулом, дал пощёчину шефу жандармов А. Л. Потапову, поэтому его на три месяца заковали в ножные кандалы и на два года – в ручные. Нечаев сумел заставить служить себе своих охранников. С их помощью он установил связь с членами организации «Народная воля». Народовольцы разрабатывали планы освобождения Нечаева, но тот велел отказаться от них в пользу подготовки цареубийства. Александра 2 удалось убить, а «Народная воля» была разгромлена, наиболее активные ее члены арестованы и казнены. Связь Нечаева с волей почти полностью оборвалась. Нечаева перевели в камеру № 1, полностью изолированную от внешнего мира. Вскоре у узника развилась цинга и водянка и в 1882 году Нечаев скончался. Его тело закопали на кладбище как труп неизвестного.

После этих событий Бакунин отшатнулся от Нечаева, с жаром принявшись внушать своим друзьям недоверие к Нечаеву. Бакунин участвовал в польском восстании 1863 на стороне поляков против России. Он ринулся в восстание, видя в нем пролог к гражданской войне в России. Он принял участие в организации вооружённого русского легиона и экспедиции на английском пароходе с целью произвести высадку на литовском берегу. Экспедиция окончилась провалом и гибелью значительного количества ее участников. Бакунина подозревали в стремлении захватить власть в Первом Интернационале, в работе на русскую полицию, в мошенничестве за историю с переводом "Капитала" на русский язык, за который, под влиянием нужды, взялся Бакунин. Уговорив Бакунина бросить перевод и целиком отдаться революции, Нечаев обещал уладить дело с издателем, пригрозив последнему смертью, если тот будет требовать обратно неотработанный аванс. Все это, впрочем, не мешало Бакунину быть любимым вождем в кругу анархистов. В конце концов Бакунин был исключён из числа членов Первого Интернационала. Главная книга Бакунина – это «Государственность и анархия». Продолжительное сидение в австрийских казематах и бурная жизнь расстроили в конец богатырское здоровье неисправимого агитатора: в 1873 г. Бакунин почти покинул активную деятельность "апостола анархизма" и поселился на покой в Локарно. Его вера в близкую победу социальной революции была подорвана сначала неудачей восстания в Лионе, откуда Бакунин увез "глубокую безнадежность в сердце", затем разгромом Парижской Коммуны. Во время последнего восстания в Италии он искал смерти и едва не поплатился жизнью. Лишь чудом он избежал ареста и казни, сумев скрыться от полиции внутри воза с сеном. Последние два года Бакунин провел в Италии, погрузившись в интересы своей семьи, занимаясь сельским хозяйством, разочарованный и одинокий. Усилившаяся болезнь побудила его приехать летом 1876 г. в Берн и тут, помещённый в госпиталь для чернорабочих, он добровольно уморил себя голодом, во избежание дальнейших невыносимых физических страданий.