22. Процесс институционализации науки в России и его особенности

Становление науки как социального института в России

В Западной Европе институционализация науки началась в XVI-XVII веках. В России же -- только в начале XVIII века; причём не только институционализация, но и становление науки вообще. Наука в России была не столько сформирована, сколько импортирована; в роли сталкера выступил Пётр I.

Факторы, обусловившие импортирование науки в Россию

1. Крайне низкий уровень грамотности. По данным Милюкова в Москве в конце XVIII века при численности населения 16 млн. человек на каждые 2500 приходилась 1 учебная книга (к которым относились, в частности, Псалтырь и букварь). По инициативе Петра I была введена светская школа, но основная часть населения осталась вне школы. Знаменский отмечал, что недостаточна грамотность духовенства.

2. Отсутствие книгопечатания. Переписчики книг часто восставали и поджигали типографии. Только при Петре I книги стали печатать гражданским шрифтом, появилась газета («Ведомости <...>») и переводы иностранных книг.

3. Плачевное состояние библиотечного дела. В к. XVII-н. XVIII веков собрания книг по доступности и систематичности нельзя было назвать библиотеками. Книги хранились в сундуках в тёмных каменных комнатах. Шкаф с книгами впервые появился, возможно, у боярина Морозова. Книги (точнее, их внешний вид) использовались знатью для демонстрации богатства. Даже в академической библиотеке книги поначалу расставляли по формату и переплёту.

Петербургская Академия Наук

В начале 1723 года Пётр I повелел лейб-медику Блюментросту подобрать людей для академии наук. В итоге отобрали десяток человек. 22 января 1724 года был утверждён проект ПАН: в Россию должны быть приглашены иностранные учёные, которые напишут учебники и научат избранных людей. На Академию возлагались три функции: учебная, исследовательская и практическая экспертиза. ПАН была основана в 1725 году. В этом же году в Россию прибыли приглашённые учёные, среди которых были Якоб Герман, Жозеф Делиль, братья Даниил Бернулли (физиолог) и Николай Бернулли (математик). Для их приезда пришлось приложить усилия, например, пообещать хорошее жалование. Приглашённые учёные столкнулись с трудностями, связанными с импортированием науки: организационными и ментально-языковыми.

Организационные трудности были связаны с Регламентом ПАН, который отличался от аналогичных западных документов. Одной ментально-языковой трудностью являлся перевод научных терминов. Реального предмета, нужного для перевода термина, часто не оказывалось, поэтому перевод оказывался некачественным.

Лейбниц предлагал Петру I начать создание науки в России с основания университетов, по образцу Европы, но Пётр I отказался ввиду отсутствия времени, и начал с создания академии наук. Это привело к скачку в естествознании, в частности, математике. Примерами являются учебник математики Магницкого, работы Ломоносова, Крашенинникова, Котельникова, Севергина. Хотя по образованности российские учёные, конечно, уступали европейским.

Наука в СССР и РФ

Октябрьская революция 1917 г. была направлена на разрушение традиций и устоев российского общества того времени.

Новая власть, хотя в ее руководящих структурах и в центре, и на местах, было очень мало людей образованных и культурных, все же понимала, что без инженеров не восстановить заводы, железные дороги, мосты, без врачей -- медицину, без финансистов -- банки и денежную систему и т. д. «Спецов» приходилось терпеть и даже оберегать и подкармливать, хотя бы до тех пор, пока не появятся классово нечуждые кадры, способные вести хозяйство.

Период полувойны и полуфлирта со «старой» наукой продолжался приблизительно до 1927 г, то есть то время, когда и в экономике власть колебалась (НЭП), и в политике шла яростная борьба разных группировок «верных последователей» В. И. Ленина. После 1927 года учёный мир понёс потери: эмиграция, истребление, деморализация. Освободилось пространство для «новой науки».

Характеристики «новой науки».

1. Одна из особенностей тоталитарного государства, оформившегося примерно к концу 30-х годов, является его глубокая идеологизация. И наука в этом обществе должна была быть не простой, а классовой, партийной, марксистско-ленинской, материалистической. В этом качестве она противопоставлялась и противостояла науке буржуазной, идеалистической. Партия и государство, ей полностью подчиненное, официально декларировали, что марксизм и его философская основа -- диалектический материализм (диамат) -- являются единственно верным научным учением, и с позиций соответствия ему оценивалась всякая научная деятельность. Все, что «не соответствовало», объявлялось ненаучным и, более того, классово враждебным, вредным для дела построения социализма, беспощадно подавлялось.

Прежде всего идеологизация сказалась на уровне гуманитарных наук. Философские, исторические, политико-экономические и другие родственные им исследования превратились по существу в подбор цитат из произведений «классиков» марксизма, в пережевывание их и подгонку фактического материала под марксистские схемы. Истинное научное творчество, объективное изучение общества, прошлого и настоящего, советского и зарубежного, было просто невозможно.

2. Государственный контроль: закрытость архивов, «спецхраны» в библиотеках, куда попадали и становились недоступными не только массовому читателю, но и большинству научных работников неугодные режиму русские и зарубежные издания, крайне сужали круг источников, исключая из научного оборота значительную, если не основную часть важных материалов.

3. Наука в СССР и в РСФСР как части Союза целиком и полностью была огосударствлена, все научные учреждения и организации принадлежали государству, им финансировались и управлялись, а все научные сотрудники были государственными служащими. Вся прикладная и вузовская наука находилась в непосредственном ведении министерств, а академии наук сами от министерств практически не отличались, разве что внешней атрибутикой. Мало того, помимо аппарата государственного, наука была охвачена еще и партийным аппаратом, которому было сначала фактически, а затем и юридически дано право контроля над администрацией. Членство в партии было обязательным условием продвижения по службе, партийная карьера -- удобной ступенькой к занятию высокой административной должности. При решении кадровых вопросов всякого рода и на всех уровнях партийность была важнее профессиональных качеств и способностей. Бесконечная вереница партийных собраний, активов, семинаров и кружков политучебы, всевозможная общественная работа, стенная печать, почины, обязательства, соревнования -- все это входило обязательными элементами в жизнь научных, как впрочем и всех иных, организаций.

4. Наиболее четким воплощением кадровой политики стал принцип, получивший название «анкетного».

Заполнение анкет требовалось сразу после школы, при поступлении в вуз или на первую работу и далее на каждом шагу -- при поступлении в аспирантуру, смене работы, вступлении в партию, командировании за рубеж, оформлении допуска той или иной формы для участия в секретных работах или знакомства с секретными документами, архивами и пр. Анкеты заменяли тесты, широко распространенные в иных странах и направленные на выявление способностей и склонностей претендентов на работу или учебу.

Благоприятное влияние советского государства на науку:

1. высокие темпы ликвидации безграмотности, переход к всеобщему среднему образованию;

2. увеличение количества высших учебных заведений, расширение их дисциплинарного спектра;

3. бесплатность образования;

4. стремительная индустриализация;

5. расширение сети академических научных учреждений;

6. создание отраслевой науки (крупных научно-технических организаций в отраслях).

В результате этого влияния расширилась социальная база науки и возрос научно-технический потенциал, сравнявшись с потенциалом США.

С 1987 года, в связи с Перестройкой, изменились роль и доля участия государства в науке. В частности, в отраслевом и академическом секторах и высшей школе.