33. Марксистско-ленинская доктрина международных отношений и внешней политики.

У Маркса (1818-1883) и у Энгельса (1820-1895) опубликовано огромное количество статей по вопросам колониализма, В и МНполитики, истории армии и войн, хотя у них нет крупного обобщающего труда по МО. франц ученый М. Мерль- теория существует, поскольку, во-1, "марксистская методология представляет собой наиболее широкое и наиболее цельное из детерминистских толкований МО", а во-2, потому что "марксизм для многих остается лучшим, если не единственным возможным объяснением международных явлений". В "Манифесте коммунистической партии" - заявили себя интернационалистами, противниками национальной односторонности и ограниченности. Истор.развитие и зарождение капиталистического способа производства в их концепции увязывалось с движением человечества к всемирной организации: "Открытие Америки и морского пути вокруг Африки создало для подымающейся буржуазии новое поле деятельности-толчок торговле, мореплаванию, промышленности и в распадавшемся феодальном обществе быстрое развитие рев.элемента. Замена феодализма капитализмом сопряжена вначале со складыванием национальных Г, а затем - с процессом социально-экономической интернационализации, поэтому "буржуазия сыграла в истории чрезвычайно революционную роль". Национальная обособленность и противоположности народов исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, господство пролетариата еще больше ускорит их исчезновение. эксплуатация 1наций другими и эксплуатация 1индивидуума другим будет уничтожена и падут враждебные отношения наций между собой. Единение господствующих пролетариев искоренит войны. МО Маркс и Энгельс свели к отношениям социально-экономическим. Руссо говорил, что МО зависят от социальной природы стран, участвующих в них. В марксизме МНпроблематика поглощалась теорией общественных формаций, исторически сменяющих друг друга в результате революций в способе производства материальных благ. капитализм воплощал собой способ производства, при котором капитал разрушал национальные границы. Поскольку пролетариям нечего терять и они повсюду эксплуатируемы капиталом-должны объединяться. пролетариат должен завоевать полит.господство, подняться до положения "национального класса", конституироваться как "нация". Основной элемент в чел.организации -общественные классы.В статье "Празднество наций в Лондоне"(годовщина французской Революции), Энгельс -"классовый" подход к МО: " братание наций имеет чисто социальный смысл. Пустые мечты о создании европейской республики, об обеспечении вечного мира при соответствующей политической организации стали так же смешны, как и фразы об объединении народов под эгидой всеобщей свободы торговли, пролетарии всех наций начинают действительно брататься под знаменем коммунистической демократии". Поскольку "пролетарии свободны от национальных предрассудков, и все их духовное развитие и движение по

существу гуманистично и антинационалистично''. Миф о "всемирно-исторической миссии" пролетариата-гипотезы развития международного сообщества. увлеченные схемой, Маркс и Энгельс в теории формаций упрощали историю, недооценили феномен нации в историческом развитии +не нашлось места проблеме федерализма - одной из основных в политической организации XX в. Ее значение многие европейские и американские мыслители осознали до и во время появления марксизма. Маркс и Энгельс высмеивали теоретиков федерализма- обличали "политический романтизм" и сентиментальность Бакунина, писали в связи с революциями 1848 г. в Европе, что "мечтания о всеобщем братстве народов, вечном мире прикрывали только растерянность и бездеятельность ". по поводу "демократического панславизма" Маркс и Энгельс иронизировали над "так называемыми "правами" австрийских славян", замечая, что если бы они могли их добиться, то "вос.Германия была бы искромсана, как обглоданный крысами хлеб!", и все это "в благодарность за то, что немцы дали себе труд цивилизовать упрямых чехов и словенцев". Правда, они обличали и "германскую империю прусской нации" как "истинную представительницу милитаризма''. различали нации "жизнеспособные" и "нежизнеспособные". среди славян к 1 они относили "поляков, русских, и самое большое, турецких славян", остальные славяне относятся к тем народам, которые "были насильственно подняты на первую ступень цивилизации, нежизнеспособны и никогда не смогут обрести какую-либо самостоятельность''. После польского восстания 1863 г. выступили с требованиями независимости Польши-вовсе не защищают "принцип национальностей" - бонапартистское изобретение, состряпанное для поддержки наполеоновского деспотизма во Франции". Энгельс писал о различии между "принципом национальностей"

и “старым положением демократии и рабочего класса о праве крупных европейских наций на отдельное н независимое существование. разделяли "вопросы о границах между крупными историческими народами" и вопросы о праве на самостоятельное национальное существование многочисленных мелких остатков народов. Они обращали внимание на то, что царское правительство поднимало на щит принцип защиты белорусских и украинских меньшинств с целью “уничтожения Польши". надеялись, что Россия, эта "темная азиатская держава", на которую аристократы и буржуа смотрели как на "последний оплот против поднимающейся волны рабочего движения", могла быть сломлена "только путем восстановления Польши на демократической основе".-нет решительно никакого противоречия в том, что интернациональная” рабочая партия добивается восстановления польской нации''.1) энергия Польши скована борьбой против внешнего врага 2)как только она освободится,

в стране начнется борьба рабочего класса за социальное освобождение; 3) географическое, военно-стратегическое и историческое положение Польши таково, что, освободившись, она разорвет связь России, Пруссии и Австрии - трех военных деспотий, стоящих "на пути к социальному освобождению Европы''. для Европы существует только одна альтернатива: либо возглавляемое московитами азиатское варварство обрушится, как лавина, на ее голову, либо она должна восстановить Польшу. создание 1 Интернационала побудило Маркса и Энгельса внести коррективы в их подход к МО, что в особенности проявилось в связи с польским восстанием 1863 г. против царизма. После смерти Маркса Энгельс, внимание обращал на то, что Маркс и он "недостаточно подчеркивали" роль Российской империи как "главного оплота", "резервной армии европейской реакции". В 1работе Энгельс дал анализ рус.дипломатии, в котором проявились черты "политического реализма".-проницательность- с возрастающей быстротойкатится Европа в пропасть мировой войны невиданных масштабов и силы”. в сочинениях Маркса и Энгельса содержатся теоретические представления оМО. Г-нации должны были уступать место всемирной коммунистической организации в результате победы пролетариата Запада, возможной только после сокрушения Российской империи как бастиона европейской реакции. Маркс и Энгельс вслед за якобинцами развивали третий - революционный подход (или, как принято говорить, "революционную парадигму”) в теории международных отношений. В отличие от якобинской революционности у марксизма место наций и государств занял капитал в качестве всемирного интегратора и пролетариат в роли носителя миссии всемирного освобождения от эксплуатации человека человеком. Они заложили традицию объяснения международных отношений преимущественно с точки зрения социальных отношений. Ленин-мир.война, империализм-происхождение связывается с др.Римом-политика, с помощью которой Г стремится расширить свое могущество, политическое или экономическое влияние в ущерб другим государствам. В XIX веке понятие утвердилось в англ.языке примерно к 80-м годам., мир.революция неизбежна-начнется в России, Декрете о мире" он провозгласил также отмену тайной дипломатии, верховенство классовых интересов в мировом масштабе, интересы мирового социализма выше интересов национальных, выше интересов государства, мирное сожительство с народами, с рабочими и крестьянами всех наций- вступление на путь торговых сношений”, натравливания империалистов друг на друга вплоть до "нового политического мышления" М. Горбачева марксистско-ленинский "классовый подход", "мировая революция" и "полная победа над международным империализмом" составляли идейно-теоретическое основание внешней политики СССР.

34. Географический детерминизм и его значение для теории международных отношений.

Еще в античности географы, историки, философы рассуждали о влиянии географической среды на судьбы народов. Геродот, Платон и Аристотель, Страбон и Цицерон писали в своих сочинениях о значении пространства, климата, рельефа суши в социальном и политическом устройстве античною мира. На заре Нового времени Н. Макиавелли утверждал, что одной из непременных характеристик государства является естественная тенденция к расширению его территории. В век Просвещения а работе "О духе законов" (1748) Ш. Монтескьё (1689-1755) придал географии и природе значение фактора, предопределяющего форму правления и особенность государственных законов. Например, он говорил, что равнинные пространства благоприятствовали формированию восточных деспотий, а горный рельеф - сохранению свободолюбивого духа народов, подобно тому, как разница в качестве почв будто бы предопределила различие между политическими устройствами афинской демократии и аристократической Спарты. Ш. Монтескьё часто приписывается авторство идей географического детерминизма, т.е. определяющего влияния географии на историю и политику, которые широко распространились в Европе в прошлом столетии.

35. Немецкая классическая школа геополитики и значение трудов К. Хаусхофера.

Германская геополитика с момента своего зарождения теоретически обосновывала экспансионистский, агрессивный внешнеполитический курс кайзеровского правительства. В начале XX в. группа немецких ученых в составе Ф. Листа, К. Брука, К. Франца, и (I). Наумана вы¬двинула концепцию «Срединной Европы». Суть этой концепции за¬ключалась в создании под контролем Германии союза государств Центральной и Восточной Европы от Балтики до Адриатического и Черного морей. Такой союз позволил бы решить проблему «жизнен¬ного пространства» для Германии, поскольку, как писал один из ав-торов этой концепции Ф. Науман, «по существу Срединная Европа будет немецкой».

После окончания Первой мировой войны наиболее заметной фи-гурой в германской геополитике стал Карл Хаусхофер (1869-1946). Этот ученый развивал идеи Р. Челлепа и Ф. Ратцеля, одновременно опираясь на британские и американские геополитические концеп¬ции. Вслед за основоположниками геополитики К. Хаусхофер видел главную движущую силу всякого государства в стремлении к расши-рению его жизненного пространства. Исходя из принципов социал-дарвинизма он считал закономерным поглощение малых государств более крупными. Динамическое государство нуждается в таком по¬глощении, поскольку с расширением своего пространства становится экономически более самодостаточным и тем самым усиливает свою мощь. Истинно же великая держава должна быть, с точки зрения К. Хаусхофера, экономически полностью независимой от своих сосе¬дей. Автаркию он рассматривал как положительное явление.

Главной задачей возглавляемых К. Хаусхофером Института гео¬политики в Мюнхене и «Геополитического журнала» было теоретиче¬ское обоснование территориальной экспансии Германии, ее притязаний на господствующее положение в мире. Прежде всего К. Хаусхофер стремился привить немцам мысль о справедливости и необходимо¬сти изменения границ Германии. Делалось это при помощи введен-ного геополитиком понятия «вероятная карта». На протяжении двух десятилетий он печатал множество таких «вероятных карт», на кото¬рых демонстрировались желательные с точки зрения интересов Гер¬мании территориальные изменения. Помимо других целей такая так¬тика преследовала и цель выработать у немецкого общества то, что сам Хаусхофер называл «чувством границы».

Разделяя идею многих геополитиков о вечном конфликте между континентальными и океанскими государствами, К. Хаусхофер считал, что господству последних приходит конец и будущее принадле¬жит сухопутным державам, в число которых входит и Германия.

Оригинальным вкладом К. Хаусхофера в геополитические иссле¬дования стала его концепция панидей. В соответствии с ней будущее мировое устройство представлялось в виде совокупности нескольких регионов, в каждом из которых господствовала бы панидея (т. е. идея, способная интегрировать вокруг себя все страны и народы данного региона). Вначале геополитик выделил панамериканскую, паназиат¬скую, панрусскую, пантихоокеанскую, панисламскую и паневропейскую идеи. Потом он предложил иную схему нового мирового порядка. Эта схема предполагала существование лишь трех больших регионов со своими собственными панидеями: панАмерика во главе с США, Великая Восточная Азия во главе с Японией и панЕвропа во главе с Германием.

Карл Хаусхофер через Рудольфа Гесса был тесно связан с руковод¬ством нацистской партии. Его геополитические концепции оказали большое влияние на взгляды Гитлера и его окружения, а после при¬хода нацистов к власти — и на внешнеполитическую и военную стра¬тегии Германии. Однако было бы неверным полностью отождествлять воззрения К. Хаусхофера с национал-социалистической идеологией. Последняя была весьма эклектична, отличалась крайним расизмом, антисемитизмом и антимарксизмом. К. Хаусхофер же мыслил сугубо геополитическими категориями. С нацистами его объединяло стрем¬ление к установлению германского господства над миром. Но кон¬кретные пути установления такого господства они видели по-разному. С точки зрения Хаусхофера, главным противником Германии явля¬лась Великобритания и, следовательно, задача германской геополити¬ческой стратегии заключалась в формировании единого антибритан¬ского блока. Важную роль в этом блоке должна была играть Россия (именно Россия, а не СССР, поскольку Хаусхофер абстрагировался от тогдашних социально-политических реалий).

К. Хаусхофер не испытывал к России каких-то особенных симпа¬тий. Волее того, он считал восточное направление главным направ-лением германской территориальной экспансии и даже изобразил на одной из своих «вероятных карт» большую часть европейской тер¬ритории России как «германское пространство». Однако практиче¬ская реализация подобных планов переносилась им на неопределенно отдаленное будущее. В ближайшей же перспективе Россия рассмат¬ривалась в качестве возможного союзника. Ее геополитическое зна¬чение для Германии заключалось в том, что территория России была связующим звеном между Европой и побережьем Тихого океана. 13 ра¬боте «Геополитика Тихого океана» ученый писал о том, что если рос¬сийские трансконтинентальные коммуникации станут доступными для Германии, это резко усилит возможности последней, так как сде¬лает ее более независимой от контролируемых Великобританией мор¬ских путей. Далее К. Хаусхофер прогнозировал: «Русско-германское сотрудничество сделает возможным формирование внутренней орга-низации и координации евразийского континента от Рейна до Амура и Янцзы». Трансконтинентальной геополитической конфигура¬ции, обеспечивающей Германии непосредственный доступ к Дальне-восточному региону, он дал название «внутренней линии».

Несмотря на близость К. Хаусхофера к нацистам, ему далеко не всегда удавалось склонять их к той геополитической ориентации, которую он считал верной. Отношение гитлеровского руководства к Советскому Союзу было изначально негативным, поскольку осно¬вывалось на идеологическом и расовом подходах. Лишь в короткий период германо-советского сближения, после заключения пакта Молотова—Риббентропа, германская внешняя политика в какой-то мере соответствовала концепции «внутренней линии» Хаусхофера. Немецкий геополитик всегда был противником конфликта с Россией как гибельного по своим последствиям. Когда же такой конфликт стал неизбежен, К. Хаусхофер пытался предотвратить войну на два фронта. С этого момента началось охлаждение его отношений с нацистским режимом, закончившееся для него заключением в концентрационный лагерь Дахау. После окончания войны под впечатлением от сокрушительного поражения Германии Карл Хаусхофер покончил жизнь самоубийством.

36. Идея «жизненного пространства» в рудах К. Хаусхофера.

Германская геополитика с момента своего зарождения теоретически обосновывала экспансионистский, агрессивный внешнеполитический курс кайзеровского правительства. В начале XX в. группа немецких ученых в составе Ф. Листа, К. Брука, К. Франца, и (I). Наумана вы¬двинула концепцию «Срединной Европы». Суть этой концепции за¬ключалась в создании под контролем Германии союза государств Центральной и Восточной Европы от Балтики до Адриатического и Черного морей. Такой союз позволил бы решить проблему «жизнен¬ного пространства» для Германии, поскольку, как писал один из ав-торов этой концепции Ф. Науман, «по существу Срединная Европа будет немецкой».

После окончания Первой мировой войны наиболее заметной фи-гурой в германской геополитике стал Карл Хаусхофер (1869-1946). Этот ученый развивал идеи Р. Челлепа и Ф. Ратцеля, одновременно опираясь на британские и американские геополитические концеп¬ции. Вслед за основоположниками геополитики К. Хаусхофер видел главную движущую силу всякого государства в стремлении к расши-рению его жизненного пространства. Исходя из принципов социал-дарвинизма он считал закономерным поглощение малых государств более крупными. Динамическое государство нуждается в таком по¬глощении, поскольку с расширением своего пространства становится экономически более самодостаточным и тем самым усиливает свою мощь. Истинно же великая держава должна быть, с точки зрения К. Хаусхофера, экономически полностью независимой от своих сосе¬дей. Автаркию он рассматривал как положительное явление.

Главной задачей возглавляемых К. Хаусхофером Института гео¬политики в Мюнхене и «Геополитического журнала» было теоретиче¬ское обоснование территориальной экспансии Германии, ее притязаний на господствующее положение в мире. Прежде всего К. Хаусхофер стремился привить немцам мысль о справедливости и необходимо¬сти изменения границ Германии. Делалось это при помощи введен-ного геополитиком понятия «вероятная карта». На протяжении двух десятилетий он печатал множество таких «вероятных карт», на кото¬рых демонстрировались желательные с точки зрения интересов Гер¬мании территориальные изменения. Помимо других целей такая так¬тика преследовала и цель выработать у немецкого общества то, что сам Хаусхофер называл «чувством границы».

Разделяя идею многих геополитиков о вечном конфликте между континентальными и океанскими государствами, К. Хаусхофер считал, что господству последних приходит конец и будущее принадле¬жит сухопутным державам, в число которых входит и Германия.

Оригинальным вкладом К. Хаусхофера в геополитические иссле¬дования стала его концепция панидей. В соответствии с ней будущее мировое устройство представлялось в виде совокупности нескольких регионов, в каждом из которых господствовала бы панидея (т. е. идея, способная интегрировать вокруг себя все страны и народы данного региона). Вначале геополитик выделил панамериканскую, паназиат¬скую, панрусскую, пантихоокеанскую, панисламскую и паневропейскую идеи. Потом он предложил иную схему нового мирового порядка. Эта схема предполагала существование лишь трех больших регионов со своими собственными панидеями: панАмерика во главе с США, Великая Восточная Азия во главе с Японией и панЕвропа во главе с Германием.

Карл Хаусхофер через Рудольфа Гесса был тесно связан с руковод¬ством нацистской партии. Его геополитические концепции оказали большое влияние на взгляды Гитлера и его окружения, а после при¬хода нацистов к власти — и на внешнеполитическую и военную стра¬тегии Германии. Однако было бы неверным полностью отождествлять воззрения К. Хаусхофера с национал-социалистической идеологией. Последняя была весьма эклектична, отличалась крайним расизмом, антисемитизмом и антимарксизмом. К. Хаусхофер же мыслил сугубо геополитическими категориями. С нацистами его объединяло стрем¬ление к установлению германского господства над миром. Но кон¬кретные пути установления такого господства они видели по-разному. С точки зрения Хаусхофера, главным противником Германии явля¬лась Великобритания и, следовательно, задача германской геополити¬ческой стратегии заключалась в формировании единого антибритан¬ского блока. Важную роль в этом блоке должна была играть Россия (именно Россия, а не СССР, поскольку Хаусхофер абстрагировался от тогдашних социально-политических реалий).

К. Хаусхофер не испытывал к России каких-то особенных симпа¬тий. Волее того, он считал восточное направление главным направ-лением германской территориальной экспансии и даже изобразил на одной из своих «вероятных карт» большую часть европейской тер¬ритории России как «германское пространство». Однако практиче¬ская реализация подобных планов переносилась им на неопределенно отдаленное будущее. В ближайшей же перспективе Россия рассмат¬ривалась в качестве возможного союзника. Ее геополитическое зна¬чение для Германии заключалось в том, что территория России была связующим звеном между Европой и побережьем Тихого океана. 13 ра¬боте «Геополитика Тихого океана» ученый писал о том, что если рос¬сийские трансконтинентальные коммуникации станут доступными для Германии, это резко усилит возможности последней, так как сде¬лает ее более независимой от контролируемых Великобританией мор¬ских путей. Далее К. Хаусхофер прогнозировал: «Русско-германское сотрудничество сделает возможным формирование внутренней орга-низации и координации евразийского континента от Рейна до Амура и Янцзы». Трансконтинентальной геополитической конфигура¬ции, обеспечивающей Германии непосредственный доступ к Дальне-восточному региону, он дал название «внутренней линии».

Несмотря на близость К. Хаусхофера к нацистам, ему далеко не всегда удавалось склонять их к той геополитической ориентации, которую он считал верной. Отношение гитлеровского руководства к Советскому Союзу было изначально негативным, поскольку осно¬вывалось на идеологическом и расовом подходах. Лишь в короткий период германо-советского сближения, после заключения пакта Молотова—Риббентропа, германская внешняя политика в какой-то мере соответствовала концепции «внутренней линии» Хаусхофера. Немецкий геополитик всегда был противником конфликта с Россией как гибельного по своим последствиям. Когда же такой конфликт стал неизбежен, К. Хаусхофер пытался предотвратить войну на два фронта. С этого момента началось охлаждение его отношений с нацистским режимом, закончившееся для него заключением в концентрационный лагерь Дахау. После окончания войны под впечатлением от сокрушительного поражения Германии Карл Хаусхофер покончил жизнь самоубийством.

37. Классическая англо-американская школа геополитики и ее значение для ТМО.

Англо-американская геополитика

Вторая мировая война, развязанная нацистскими приверженцами идеи «жизненного пространства», хотя и развивалась во многом вопреки взглядам и предположениям Хаусхофера и его школы, пробудила на политико-теоретическом уровне пристальный интерес к проблемам геополитики не только в плане критики немецкой школы, но и в плане позитивного развития геополитических идей. В 40-х гг. в Соединенных Штатах появились крупные работы, и в них наряду с критикой геополитики вообще, называемой не иначе как «псевдонаукой», содержались и первые, притом крепкие ростки собственно американских геополитических воззрений. Среди этих работ следует назвать прежде всего два труда Спикмена, книги Страуса-Хюпе и Джиорджи.

После поражения Германии США стали самой сильной эконо¬мической державой. Значительное доминирование в мировой экономике (почти 50% мирового ВНП после окончания войны) означало неизбежность выхода США за пределы Западного полушария, которое ей отводилось германскими пан-регионалистами. Эта стра¬на нуждалась в мировой стратегии и модели мира, заложенной в основу данной стратегии.

Еще во время второй мировой войны основные силы были на¬правлены на разработку новой глобальной стратегии США. В связи с этим прежде всего следует назвать имена Г. Уайджерта, Спикмена, Р. Страуса-Хюпе, В. Стефанссона, О. Латимора и др. Некоторые из них претендовали на формирование «гуманизированной версии гео¬политики». В качестве отправной точки служил тезис о том, что Америке суждено сыграть особую роль в мире. Для реализации этой роли обосновывалась мысль о необходимости разработки особой аме¬риканской геополитики. Как считал, например, Р. Страус-Хюпе, «гео¬политика представляет собой тщательно разработанный план, пре¬дусматривающий, что и как завоевать, указывая военному стратегу самый легкий путь завоевания». Таким образом, утверждал Страус-Хюпе, «ключом к глобальному мышлению Гитлера является гер¬манская геополитика»4. При разработке американской геополитики этими авторами наряду с проблемами взаимоотношений США со странами Западного полушария все более настойчиво на передний план выдвигался вопрос об отношениях со всей Евразией.

Основные концепции новой американской геополитики были подробно изложены еще во время второй мировой войны в трудах — «Американская стратегия в мировой политике» (1942) Спикмена, «Главные движущие силы цивилизации» (1945) С. Хантингтона и др. В 1943 г. была переработана модель Маккиндера. Она отражала крат¬косрочный союз СССР, Великобритании и США. Хартленд теперь объединялся с Северной Атлантикой, включающей «Межконтинен¬тальный океан» (северная часть Атлантического океана) и его «бас¬сейн» в виде Западной Европы и Англо-Америки со странами Кариб¬ского бассейна (используется терминология Маккиндера).

Много внимания американские геополитики уделяли вопросу об относительном географическом положении США и СССР. Так, в сборниках «Компас мира» (1944) и «Новый компас мира» (1949) и других авторы, ссылаясь на географическое положение обеих стран, доказывали неизбежность войны между США и СССР. Наиболее отчетливо эти идеи были выражены в работах профессора полити¬ческой науки Дж. Киффера. В книгах «Реальность мирового могуще¬ства» (1952) и «Стратегия выживания» (1953) он рассуждал об «аг¬рессивных тенденциях СССР», вытекающих из его географического положения в центре Евразии.

В послевоенный период ведущее место в геополитике заняло обо¬снование предопределенного климатом превосходства западной ци¬вилизации над народами других континентов (Э. Хантингтон), а так¬же географически обусловленного антагонизма между «морскими» и «океаническими» державами Запада и «континентальными» держава¬ми Востока, между передовым индустриальным Севером и «отста¬лым» аграрным Югом. Согласно геополитическим доктринам, «морс¬кие» и «океанические» державы, например Афины в античности, Англия в Новое время и США в современную эпоху, всегда ориенти¬ровались на коммерцию и были демократическими государствами, тогда как «континентальные» державы, например империя Ахеменидов в древнем Иране, Германия и Россия, олицетворяли агрессив¬ность во внешней политике и авторитарность — во внутренней. Как бы ни менялась политическая и социальная система «континенталь¬ных» держав, их географическое положение диктует им одни и те же экспансионистские цели, которые, по мнению ряда представителей геополитики, СССР воспринял от царской России.

Очевидно, что американские геополитики далеко не всегда ошибались в своих практических выкладках и предположениях. Если су¬дить по нынешней внешней политике Соединенных Штатов, то можно сделать вывод, что американские политические и государственные деятели всерьез усвоили геополитические идеи Мэхэна, Спикмена, Реннера и др. Вместе с тем и сами теоретики-геополитики хорошо прочувствовали экспансионистскую суть внешней политики выходящих на мировой простор Соединенных Штатов и, соответственно, будущую их роль в мире, и хотя не всегда точно в деталях, но в целом верно отразили ее в своих работах. «В интересах не только Соединенных Штатов, но и в интересах человечества, чтобы существовал один центр, из которого осуществлялся бы балансирующий и стабилизирующий контроль, сила арбитра, и чтобы этот балансирующий и стабилизирующий контроль находился в руках Соединенных Штатов» — таково убеждение Страуса-Хюпе5.