4.3. Исторические взгляды н.П. Павлова-Сильванского

Павлову-Сильванскому, помогли лекции К.Н. Бестужева-Рюмина в восприятии и

усвоении историзма С.М. Соловьева. Гносеологические корни мировоззрения

европоцентризма и, как следствие разработку методики сравнительного исторического

анализа явлений русской и западноевропейской истории и Шмурло, и Павловым-

Сильванским нельзя выявить без учета фактора воздействия на них идей С.М. Соловьева.

Павлов-Сильванский не расходился с Соловьевым в вопросе о закономерностях развития

России и Западной Европы. Но он не принимал подчеркнутых великим историком отличий.

Оба историка, как Шмурло, так и Павлов-Сильванский, не просто были предельно

внимательны к историографическому наследию, но подобно всем историкам петербургской

школы имели склонность к историографическому освещению предмета, что давно уже

отмечено в историографии как узнаваемая черта этой школы со времен К.Н. Бестужева-

Рюмина.

В короткой жизни Павлова-Сильванского (он умер в 39 лет от холеры) было немного

внешних событий. Одно из таких событий — первая русская революция. Она

интенсифицировала творческую и общественную энергию Павлова-Сильванского, привела к

переоценке системных основ мировоззрения. Историк стал развивать идеи о закономерности

274

русской революции, о ее сходстве с Великой французской революцией. Он деятельно

участвовал в политической борьбе. На первых порах Павлов-Сильванский горячо защищал

«партию -народной свободы», но в 1906 г. уже сравнивал кадетов с жирондистами и порицал

за умеренность и «академичность», В феврале — апреле 1906 г. Павлов-Сильванский

прочитал курс русской истории в Высшей вольной школе П.Ф. Лесгафта, в июне 1907 г. —

специальный курс о русском феодализме для учителей средних учебных заведений,

возвращавшихся с нелегального профессионального съезда в Финляндии.

Однако среди учреждений, слышавших Павлова-Сильванского — лектора, не было

Петербургского университета. В 1895 г. контакт с ним оказался внезапно прерван. Это стало

неожиданностью и для самого Павлова-Сильванского, и для его учителя С.Ф. Платонова. На

магистерском экзамене по всеобщей истории произошло недоразумение, очевидность

которого проявилась позднее. Экзаменовавшего Павлова-Сильванского профессора Н.И.

Кареева не удовлетворили ответы соискателя на те вопросы, которые задавались по книге

М.М. Ковалевского «Происхождение современной демократии». «Весь экзамен, — по

словам Павлова-Сильванского, — вертелся вокруг одной книги». Злую шутку, скорее всего,

сыграл состоявшийся накануне экзамена разговор между Кареевым и Павловым-

Сильванским. Соискатель выявил свою осведомленность о только что изданной новой книге.

Естественно, она еще не была включена в число трудов, рекомендованных для подготовки к

экзамену. К сожалению, инициатива Павлова-Сильванского была истолкована

экзаменатором для него неожиданно. Кареев воспринял содержание разговора как

пожелание соискателя быть спрошенным на экзамене именно по данной книге. Позднее

Павлов-Сильванский, стараясь понять Кареева, учитывал фактор недоверия: профессору

могло показаться, что, хорошо подготовив только одну эту книгу, таким образом,

экзаменатора наводили на мысль не выходить во время экзамена за рамки этой книги.

Поэтому столь подробно, по главам, Кареев и повел с Павловым-Сильванским разговор об

этой книге на экзамене. А когда выяснилось, что ответы не были детальны; то экзаменатор

решил применить средства педагогического воздействия, захотел «повторным экзаменом

заставить его хоть одну книгу приготовить в совершенстве». Однако Павлов-Сильванский не

имел ничего общего с лодырями и подготовил к экзамену все рекомендованные ему книги. В

сложившейся ситуации он чувствовал себя незаслуженно униженным и несправедливо

обиженным. Роль испытуемого больше он играть не захотел. Так, не успев начаться,

оборвалась университетская карьера Павлова-Сильванского.

Позднее Павлов-Сильванский был склонен считать виновника своей неудачи на

магистерском экзамене единомышленником. Двух ученых сближала позитивистская

методология. Их представления о западном феодализме во многом сходились. После смерти

Павлова-Сильванского Николай Иванович Кареев издал работу «В каком смысле можно

говорить о существовании феодализма в России?: По поводу теории Павлова-Сильванского»

(1910), собрав и рассмотрев в ней многочисленные отзывы на труды Павлова-Сильванского.

По окончании университета Павлов-Сильванский сначала работал чиновником МИДа,

а затем в Государственном архиве, где фактически замещал директора. Чиновничья карьера

складывалась благополучно. Он посетил Рим, Вену, Париж, Лондон, получал чины и

награды. Но смысл жизненного существования историк видел в научной работе,

возможности для которой Государственный архив предоставлял. В 1897 г. Павлов-

Сильванский собрал и опубликовал работу «Проекты реформ в записках современников

Петра Великого» со своим исследовательским очерком. Историк считал, что нельзя отрицать

«громадное значение личности Петра в процессе реформы». Характеризуя суть

преобразований, он подчеркивал, что их результатом стало возникновение абсолютной

монархии, однако основы социально-политического строя — сословный строй государства,

крепостное право — остались прежними.

С работой в архиве связано изучение Павловым-Сильванским истории русского

освободительного движения, прежде всего декабристов. Он сотрудничал с П.Е. Щеголевым,

275

которому родственники Павлова-Сильванского после его смерти доверили распорядиться

изданием его научного наследия.

И тем не менее, по образному выражению Б.Д. Грекова, Павлов-Сильванский был

историком одной темы, одной большой проблемы: истории феодализма в России. Труды

Павлова-Сильванского о русском феодализме были новаторскими как по постановке

основных вопросов, так и по предложенной исследователем методике. По словам близкого

друга Павлова-Сильванского А.Е. Преснякова, С.Ф. Платонов оценил «ясный и новый свет»,

который его сравнительный метод внес «в понимание строя тогдашней жизни». Сам же

Пресняков задавал Павлову-Сильванскому вопрос: «Действительно, твоя теория не может ли

сменить соловьевскую теорию «старых и новых городов», давно разрушенную, но

замененную — чем?» Концепция Павлова-Сильванского вызвала сочувственное понимание у

Форстена, Рожкова, Шумакова, Преснякова, т.е. «молодых исследователей».

Современники Павлова-Сильванского — Ключевский, Милюков, Дьяконов,

Владимирский-Буданов не признавали феодализма в России. По оценке Н.И. Кареева, вопрос

о существовании в России феодализма, как тогда казалось, был «решен отрицательно», даже

говорить о нем в ученой среде считалось признаком дурного тона и «исторической

невоспитанности».

«Общей концепции истории России, где бы отводилось определенное место

феодализму, до Павлова-Сильванского не было», — с этим мнением Б.Д. Грекова, в силу его

очевидности, сегодня никто спорить не будет.

«Феодализм в Древней Руси»

Первое издание книги вышло в 1907 г. в серии «История Европы по эпохам и

странам», издаваемой издательством «Брокгауз-Ефрон». Книга сыграла важнейшую роль в

историографической судьбе историка. Павлов-Сильванский ограничил исследование

рамками так называемого удельного периода русской истории. В сжатом

историографическом очерке Павлов-Сильванский рассмотрел взгляды господствующих

исторических школ, начиная с Н.М. Карамзина и славянофилов и кончая В.О. Ключевским и

П.Н. Милюковым, и пришел к выводу, что все они, будучи сторонниками «глубокого

различия между историческим развитием России и Запада» именно тем самым «роковым

образом терпели более всего неудач в стараниях выяснить отличительные своеобразные

черты русского исторического развития».

Павлов-Сильванский выделил три периода русского исторического развития, положив

в основу периодизации свое понимание роли крупного землевладения как основы

феодализма. Первый период, с древнейших времен до середины XII в., Павлов-Сильванский

характеризовал господством в общественном строе общинного устройства. Рассматривая

институт общины он учитывал обе ее составляющих: мир, мирское самоуправление, которое

существовало издревле, и более позднее явление — общинное землевладение, или

землепользование с переделами земли. Системный подход позволил Павлову-Силъванскому

оценить современную историографическую ситуацию и выявить источниковедческие

причины споров между сторонниками древнего происхождения общины (И.Д. Беляевым,

М.Ф. Владимирским-Будановым, В.И. Семевским, А.С. Лаппо-Данилевским) и авторами,

которые ассоциировали появление общины с возникновением переделов (П.Н. Милюков). А

поскольку «переделы — явление позднее» (XV—XVI вв.), то соответственно и общины в

глубокой древности искать не приходится. По мнению Павлова-Сильванского, «общинные

союзы, волости и марки, широко развитое самоуправление этих органически сложившихся

территориальных союзов были главною основою древнейшего государственного строя.

Государственная власть, власть князя с его наместниками или графами, была как бы

надстройкою над самоуправляющимися общинами».

«В течение Средних веков древние общинные союзы, волости и марки, слабеют и

разрушаются, подавляемые быстро усиливающимся крупным землевладением. Рост

крупного землевладения, подавляющего общину, составляет главную движущую силу

276

развития Средних веков; он лежит в основе развития феодализма на Западе и нашего

удельно-феодального порядка XIII—XVI столетий» — к такому заключению пришел

Павлов-Сильванский.

Наступающее на общину боярское землевладение побеждает общину и создаёт новый,

второй период русской истории. В борьбе с боярщиной, побеждая ее, рождается уже

сословное государство с двумя его сменяющимися формами — «московской сословной

монархией» и «петербургским абсолютизмом».

Павлов-Сильванский наметил «переходные эпохи» от одного устройства к другому.

XII—XIII вв. стали эпохой перехода к удельному порядку, «Историческим событием,

«знаменательным социологически», явилось взятие Киева Андреем Боголюбским в 1169 г.

«А тот факт, что взяв Киев, Андрей отдал его младшему брату, а сам остался на севере, во

Владимире-на-Клязьме», — по мнению историка, — «знаменует начало вотчинного порядка,

появление князей-вотчинников, начало землевладельческой оседлости князей и дружин».