3.4. Ассоиианизм как первое направление психологии

Ассоциация идей в период возникновения психологин сознания — се­редина XIX в. — выступала основным законом психического. Два типа детерминации ассоциаций принимались философским и научным со­обществом: порядок и связь идей объяснялись с позиций законов меха­ники (в последующем с поправками па химические и физиологические законы) и с позиций психологизма как индивидуально-психологиче­ских особенностей, имманентных сознанию субъекта. Ученые Англии, Франции и Германии разрабатывали разные аспекты ассоцианист-ского учения. Английские мыслители предпочли ориентировку на ло­гицизм.

Сознание продолжало рассматриваться сквозь призму ассоциаций, по сами ассоциации в индивидуальном сознании после работы Дж. С. Мил­ля мыслились уже как действующие в системе логики. Миллем отвергал­ся априоризм, а единственным источником знания и интеллектуальных способностей стал опыт. Следующим существенным шагом стало выдви­жение на первый план проблемы методологии научного исследования. 11сихология должна была, по Мнллю, стать опытной наукой'. Этот вывод его «Логики» противостоял последующему утверждению О. Конта о том, что психологическое знание никогда не сможет стать научным. Отличие психологических законов от физиологических и доступность их эмпири­ческому изучению выступили для Милля основаниями разработки осо­бой «науки об уме».

¹ Приведем аргументацию Милля по книге Ярошспского и Апцыферовой [Ярошевский, Анцыферова,1974, с. 177]: «...a) имеются законы ума, отличаю­щиеся от законов материи, но сходные с ними в отношении однообразия, по­вторяемости, необходимости следования одного явления за другим; б) указан­ные законы могут быть открыты с помощью опытных методов — наблюдения и эксперимента». Эти тезисы стали основанием консолидации психологических знаний в особую науку, которую предполагалось привести в соответствие со стандартами других наук (физики, астрономии и т. д.).

В целом же законы субъективного противопоставлялись законам объективного мира, в чем проявлялся идеализм Милля. Он не рассмат­ривал психическое в контексте взаимодействия субъекта с внешним миром. Развитие методов психологического экспериментирования со­стоялось в контексте развития других идей о построении научной пси­хологии (Фехнера, Эббингауза и др.). Но сформулированные Миллем законы индуктивного вывода (закон различия, согласия и др.) заняли свое прочное место в определенной логике экспериментального выво­да: на этапе вывода о действии независимой переменной. При разно­образии путей построения научного знания, которыми пошла психоло­гия в следующем XX в., понятие метода исследования необходимо стало включать предположение об определенной логике рассуждения при проверке психологических гипотез, хотя и эти гипотезы, и сама эта логика уже были другими.

Эволюция психологических идей в XIX в. во многом зависела от успехов естествознания. И если у Милля метафорами были химиче­ские аналогии, то у английского врача и философа Д. Гартли ассоциа­ции мыслились уже по типу рефлекса (т. е. не были только физиоло­гическими аналогиями, а полагались как связи мозговых вибраций). Физиологическая наука стала существенным ориентиром становления психологической, но это выдвинуло на первый план уже другую про­блему — психофизиологического параллелизма. Сознание же здесь выступило, как и у Юма, в метафоре театра, и уже без предполагаемо­го Миллем «Я», а закон ассоциации стал не преобладающим, а един­ственным основанием.

Проникновение идей биологической эволюции в психологию приве­ло в последующем к замене механистического детерминизма биологи­ческим. Ассоцианизм Герберта Спенсера (1820-1903) базировался на признании возможности построения психологии как позитивной науки. Он обосновал, что в сознании связывается то, что было связано в среде, и выдвинул идею опыта как связующего начала между внутренними и внешними отношениями. Вслед за позитивистами он отрицал возмож­ность говорить об объективных законах (ассоциаций) и делать обобще­ния за пределами эмпирического знания. В отличие от материалисти­ческого взгляда на ассоциации, сложившегося у Гоббса и Спинозы, им была выдвинута иная идея — детерминации ассоциаций со стороны ча­стоты испытывания организмом тех или иных воздействий. Прочность ассоциации оказалась критерием объективного положения вещей в ре­альном мире. Позиция же агностицизма сказалась в разведении «извест­ных действий, называемых явлениями», и «неизвестных причин». Ори­ентация на явленность действий субъекта стала рассматриваться позднее в качестве одного из ориентиров бихевиоризма.

Итак, основания выделения психологии в самостоятельную науку включали, с одной стороны, направленность на причинный способ объяснения психологических фактов, а с другой — существенные его изменения в трактовках ассоциаций.

В Германии философы изначально подчеркивали активность субъекта познания, единство его внутренней жизни, и здесь сформировались другие направления, противопоставившие позитивистской науке и естественно-научному опыту иной — опыт практики познания и преоб­разования действительности. Иоганн Гербарт (1776-1841), немецкий философ-идеалист, ориентировался в теории познания на Канта и Лейб­ница и пытался соединить неэмпирические (метафизические) и эм­пирические основания, создав предпосылки новой психологической си­стемы.

В труде Гербарта «Психология, по-новому обоснованная на мета­физике, опыте и математике» (1816) представления (а не ассоциа­ции) выступили актами души, возникающими еще до пробуждения самосознания субъекта и образующими его индивидуальный опыт. Психодинамика выделила другие отношения между «атомами» души; была использована лейбницевская категория бессознательного, а со­знание стало сценой проявления в разной степени отчетливых и тес­нящих друг друга персонажей. Было сформулировано понятие ап­перцепции — как воздействия всего предыдущего опыта человека на результат нового акта восприятия. Она придает упорядоченность и яс­ность воспринимаемым объектам или идеям. В отличие от изначаль­ной кантовской трансцендентальной апперцепции, гербартовская «ап­перцептивная масса» приобреталась субъектом в индивидуальном опыте. Предполагалась также возможность исчисления интенсивно­сти представлений.

Тезис о принципиальной возможности математического анализа от­ношений между психическими и физическими фактами был воспри­нят Г. Т. Фехнером и Г. Эббингаузом в их представлениях об объек­тивном методе в психологии. Фехнер создал основы психофизики и сформулировал первый количественный закон в психологии. Другое направление влияния идей Гербарта — развитие понятия бессознатель­ного. Г. Гельмгольц (1821-1894) ввел понятие бессознательных умо­заключений в понимание процессов построения зрительного образа, а также предположил особую психологическую причинность, которую нельзя редуцировать к уже известным (механической, химической, физиологической). Ученики Гербарта М. Штейнталь и X. Лацарус разработали программу «психологии народов» как особого раздела изучения таких культурно-исторических продуктов, как язык, миф, искусство и т. д.

Вслед за этим В. Вундт обосновал свое понимание психологии как самостоятельной науки, включающей два направления: физиологиче­скую психологию и психологию народов. Именно начало работы со­зданной им в г. Лейпциге лаборатории (1879), предназначенной для экспериментальных исследований по психологии, рассматривается как формальная точка отсчета начала функционирования психологии в качестве самостоятельной науки.

Одновременно с вундтовским структурализмом развивалась теория актов сознания австрийца Франца Брентано (1838-1917). Под влия­нием идей Вундта и Брентано в г. Вюрцбурге сложилось оригиналь­ное направление психологии сознания — вюрцбуржская школа мыш­ления, — к которому мы обратимся в главе 10. Самостоятельную линию понимания сознания с позиций функционализма разработал В. Джемс (1842-1910). В целом эти движения, как и ассоцианизм, положили на­чало психологической науки.

Приведенные этапы не раскрывают всех содержательных предпо­сылок выделения психологии в отдельную область научных знаний, обсуждаемых как внутри философии, так и в контексте развития есте­ственно-научного знания, не охватывают весь историко-географиче-ский ландшафт этого сложного пути. Но без указания на них не были бы видны те истоки, из которых проистекали первые попытки научно­го определения психологией своих предмета и метода, а также те эле­менты кризиса, обсуждение которых сопровождало становление ос­новных научных парадигм в ней.

Но применительно к психологии сознания название «опытная наука» не означало «наука экспериментальная». Экспериментирование было введено в опытах Фехнера, Эббингауза, Вундта, но не в той логике ги-потетико-дедуктивной проверки гипотез, которая будет характеризовать экспериментальную парадигму к концу XIX в. в естественно-научном познании. Поскольку в истории психологии сложилось представление об изначальной связи экспериментирования с естественно-научной па­радигмой, следует представить ее современное понимание.

В раскрытии системы методов, характеризующих специфику пси­хологического знания, можно пойти иным путем — не историко-пси-хологического анализа, а представления того современного уровня их классификации, сквозь призму которого можно рассмотреть их ста­новление вместе со становлением психологической науки. Обоснова­нием этому может служить сравнительная автономность психологи­ческих теорий и методов получения эмпирических данных (как общих путей их развития).