3. Решение крестьянского вопроса

Начало царствования Александра I ознаменовалось некоторыми сдвигами в решении крестьянского вопроса. Используя инициативу графа С.П. Румянцева, обратившегося в правительство с просьбой разрешить ему отпустить принадлежавших ему крестьян на волю с наделением их землей, верховная власть 20 февраля 1803 г. издает указ о вольных хлебопашцах, дававший такую возможность помещикам.

Условия освобождения определялись взаимным договором крестьян с помещиком. При этом крестьянин должен был внести выкуп, определенный помещиком. Царь в указе отмечал полезность начинаний Румянцева и тем самым пытался призвать к этому и других дворян – владельцев крепостных.

Фактически в стране могла создаваться новая социальная группа вольных хлебопашцев, владевших землей по праву частной собственности. Указ также имел важное идеологическое значение — впервые утверждалась возможность освобождения крестьян с землей за выкуп – он означал первую попытку правительства отойти от жесткого курса на сохранение крепостного права и признавал возможность в принципе капиталистического развития в сельском хозяйстве.

Александр I возлагал на указ большие надежды: ежегодно в его канцелярию поступали сведения о крестьянах, переведенных в новую категорию. Всего за время действия указа (т.е. до 1861 г.) – 11 829 крестьян, что составило примерно 2% от общего числа всех крепостных в России.

Начиная с 1816 г. вновь происходит некоторое оживление в этом направлении. Помещики Эстляндской губернии обратились к императору с просьбой отменить на их землях крепостное право. Такая просьба была продиктована особенностями развития сельского хозяйства в Прибалтике, которая широко втянулась в товарно-денежные отношения, и крепостное право тормозило этот процесс, как в плане низкой производительности труда крепостных, так и в плане появления свободных рабочих рук.

В мае 1816 г. Александр I подписал положение об эстляндских крестьянах, согласно которому они становились лично свободными, но вся земля сохранялась в собственности помещиков. Поэтому из крепостных они превращались в арендаторов, что радикально явно не улучшало положения, однако сам факт освобождения крестьян имел большое значение и демонстрировал определенные намерения царского правительства. Аналогичные реформы осуществлены и в других Прибалтийских губерниях: в августе 1817 г. в Курляндии, в марте 1819 г. в Лифляндии. В это же время Александр I дал поручение сразу нескольким сановникам разработать проекты отмены крепостного права в России.

В 1818 г. такой проект был подготовлен А.А. Аракчеевым. Для освобождения крестьян он предлагал государству выкупить помещичьи имения, выделяя ежегодно из казны по 5 млн. руб. Ожидалось, что помещики начнут продавать имения из-за естественного стремления избавиться от долгов и вести хозяйство рационально, прибегая либо к наемному труду, либо к сдаче земли в аренду. Осуществлять выкупную операцию должна специально созданная правительственная комиссия.

(Кириллов В.В. Курс истории России XVI – XX веков. – М.: «Аквариум», 1998).

* * *

Вопреки распространенному мнению о том, что Александр по слабости характера уступил влиянию Аракчеева, отказываясь от собственных планов, на самом деле Аракчеев с его военными поселениями сам целиком входил в эти планы царственного мечтателя, умевшего, как никто, связывать в своих фантазиях самые противоположные элементы. Известно, что мысль о военных поселениях принадлежала лично Александру, и Аракчеев, не одобрявший этой мысли и возражавший против нее, стал во главе военных поселений только из угождения воле государя.

Такую же бесповоротную решимость проявил Александр в деле устройства военных поселений. Даже Аракчеев был против этой злосчастной затеи. Кровавый бунт, разразившийся в поселениях, мог бы поколебать решимость и очень твердого человека. Но Александр откликнулся на все эти затруднения и препятствия лишь следующими словами: «Военные поселения будут существовать, хотя бы для этого пришлось выложить трупами всю дорогу от Петербурга до Новгорода».

Вот впечатление Маевского от осмотра поселенного имени Аракчеева полка: «Все, что составляет наружность, пленяет глаз до восхищения, все, что составляет внутренность, говорит о беспорядке. Чистота и опрятность есть первая добродетель в этом поселении. Но представьте огромный дом с мезонином, в котором мерзнут люди и пища; представьте сжатое помещение – смешение полов без разделения; представьте, что корова содержится, как ружье, а корм в поле получается за 12 верст; представьте, что капитальные леса сожжены, а на строения покупаются новые из Порхова с тягостною доставкою, что для сохранения одного деревца употребляют сажень дров для обставки его клеткою, – и тогда получите вы понятие о сей государственной экономии». «В этом поселении, – пишет далее Маевский, – повивальные бабки, родильные ванны, носилки, отхожие места – все царские. В больнице полы доведены до паркетов, но больные не смеют прикасаться к ним, чтобы их не замарать, и вместо того, чтобы выходить через дверь, прямо прыгают с кровати в окно. У каждого поселенного полка – богатая мебель и серебряный сервиз. Но мебель хранится, как драгоценность, и на ней никто не смеет сидеть. То же и с офицерами – они не смеют ни ходить, ни сидеть, дабы не обтереть и не замарать того, что дано им для употребления». Так, показным благополучием прикрывалось полное пренебрежение к нуждам и удобствам поселенных войск. Доктор Европеус, по обязанности объездного врача близко знакомившийся с бытом и нуждами поселян и резервных войск, рисует с натуры картину работы в поселениях: работы были очень обременительны для солдат. Солдаты жили во время работ в сырых мазанках. Больных было много, смертность – значительная; в мазанках не было печей, негде было греться; лихорадки, поносы, цинга, куриная слепота свирепствовали в поселениях. Солдаты возвращались с работы с песнями для начальства, а ночью по всему лагерю слышалось оханье и стоны.

(Кизеветтер А.А. Исторические силуэты. – Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 1997. – С. 327, 334, 374, 375, 380).