С
20
марта 1911 года в одной из пещер под Киевом
обнаружили тело убитого 12-летнего
Андрея Ющинского. Перед этим Андрея
последний раз видели 12 марта. Преступник
(или преступники) действовал с крайней
жестокостью.
На
голове и груди убитого насчитали около
45 колотых ран, нанесённых ножом и чем-то
тонким вроде гвоздя или шила. Руки
погибшего были связаны. «Когда об этом
стало известно в Киеве, — вспоминал В.
Шульгин, — то вдруг воскресла, впрочем
не умиравшая, легенда о том, что евреи
совершают ритуальные убийства с
источением крови. Кровь эта будто бы
им нужна для освящения так называемой
“мацы”, являющейся у евреев священным
хлебом». На похоронах А.
Ющинского один бывший член «Союза
русского народа» раздавал листовки
такого содержания: «Православные
христиане! Жидами замучен мальчик
Андрей Ющинский. Жиды ежегодно, перед
своей Пасхой, замучивают несколько
десятков христианских мальчиков, чтобы
их кровь лить в мацу. Русские люди, если
вам дороги ваши дети, бейте жидов, бейте
до тех пор, пока хотя один жид будет в
России. Пожалейте ваших детей! Отомстите
за невинных страдальцев! Пора! Пора!».
29
апреля в Государственной думе 39
черносотенных депутатов обратились к
министрам с запросом: «Известно ли вам,
что в России существует преступная
секта иудеев, употребляющая для некоторых
религиозных обрядов своих христианскую
кровь, членами каковой секты замучен
в марте 1911 года в Киеве мальчик Ющинский?». Вокруг запроса
разгорелись жаркие дебаты. «Наша
детвора, — горячо восклицал Н. Марков,
— гуляющая на солнце, веселящаяся,
радующаяся в садиках, каждую минуту
может попасть в беду, к ней может
подкрасться с длинным кривым ножом
жидовский резник и, похитив резвящегося
на солнышке ребёнка, утащить его к себе
в жидовский подвал и там выпустить из
него кровь. Надо преследовать всю
зловредную иудейскую секту, которая
собирает в чашки детскую кровь, истекающую
из зарезанных детей, и рассылает эту
кровь по иудеям — лакомиться пасхальным
агнцем, лакомиться пасхой, изготовленной
на крови христианских младенцев!». Кадет Л. Нисселович
в ответ цитировал буллу Папы римского
Григория, изданную в 1235 году. В ней
говорилось, что евреи невиновны в
употреблении крови христиан. Те же, кто
обвиняет их в этом, «злоупотребляют
христианством, стараясь прикрыть им
свою алчность к еврейским деньгам». В
конце концов депутаты отклонили запрос
большинством в 140 голосов против 60. Но дело продолжало
развиваться. Вся черносотенная печать
обвиняла в смерти мальчика иудеев. 22
июля по подозрению в убийстве А. Ющинского
арестовали 42-летнего еврея Менделя
Бейлиса, приказчика кирпичного завода. Одна свидетельница
говорила, что будто бы Бейлис схватил
Ющинского прямо на глазах у других
детей. При этом убийцу сопровождали
два еврея в необычных одеждах. Но эти
показания, очень противоречивые,
вызывали большие сомнения. К тому же
свидетельница сама находилась под
подозрением. 25 сентября 1913 года в
Киеве над М. Бейлисом начался судебный
процесс, который привлёк внимание всей
страны. П. Милюков считал, что в этом
судебном деле «воплотилась вся неправда
режима, всё его насилие над личностью».
Революционные партии грозили всеобщей
забастовкой в случае осуждения Бейлиса.
Совершенно неожиданно из-за дела об
убийстве общество оказалось чуть ли
не на грани революции. Весьма необычным для
крупного города, каким был Киев, оказался
подбор присяжных заседателей. В их
число не попал ни один интеллигент, а
некоторые были малограмотными. Писатель
Владимир Короленко, бывший на суде,
описывал их так: «Пять деревенских
кафтанов, несколько шевелюр, подстриженных
на лбу, на одно лицо, точно писец с
картины Репина “Запорожцы”. Несколько
сюртуков, порой довольно мешковатых.
Лица то серьёзные и внимательные, то
равнодушные, двое не редко “отсутствуют”.
Семь крестьян, три мещанина, два мелких
чиновника». Черносотенцы надеялись,
что такой состав присяжных признает
М. Бейлиса виновным. 30 октября заседатели
удалились на совещание. Всеобщее
напряжение дошло до высшей отметки. В
случае осуждения в Киеве ожидали погрома
и вообще непредсказуемых беспорядков
по всей стране. В этой предгрозовой
атмосфере вердикт присяжных произвёл
впечатление удара молнии: «Невиновен!».
В. Короленко вспоминал: «Около шести
часов разносится молнией известие, что
Бейлис оправдан. Виднеются
многочисленные кучки народа, поздравляющие
друг друга. Русские и евреи сливаются
в общей радости. Кошмары тускнеют.
Исключительность состава присяжных
ещё подчёркивает значение оправдания». Сам Мендель Бейлис
позднее эмигрировал в Америку, где и
скончался в 1934 году.Дело Бейлиса
Кое-где демонстранты просто разбивали камнями витрины магазинов и окна домов, принадлежащих евреям. Но чаще всего это сопровождалось и грабежом: толпа врывалась в дома, выбрасывала на улицу имущество. Любая попытка самозащиты вызывала возмущение толпы и влекла за собой многочисленные жертвы.
Говорили, что покарать «крамольников» разрешил сам царь. В Томске имел место следующий характерный случай. Шествие приблизилось к магазину, и один из демонстрантов громко спросил у царского портрета: «Разрешаете громить, Ваше величество?». «Разрешаю», — отвечал человек, нёсший портрет…
В. Шульгин так описывал картину погрома:
«Это была улица, по которой прошёлся “погром”.
— Что это? Почему она белая?…
— Пух… Пух из перин.
Страшная улица… Обезображенные жалкие еврейские халупы… Все окна выбиты… Местами выбиты и рамы… Точно ослепшие все эти лачуги. Между ними, безглазыми, в пуху и в грязи — вся жалкая рухлядь этих домов, перекалеченная, переломанная… Стулья, диваны, матрацы, кровати, занавески, тряпьё… полувдавленные в грязь, разбитые тарелки… — всё, что было в этих хибарках, искромсанное, затоптанное ногами…».
В течение двух недель после манифеста уличные беспорядки произошли более чем в ста городах. По данным историка С. Степанова, погибло 1622, ранено было 3544 человека. В число жертв попали как евреи, так и русские «смутьяны» — студенты, интеллигенты. Из тех погибших и раненых, чья национальность известна, евреи составляли 50%, русские и другие славяне — около 44%.