IV Усадьба и усадебный быт
Одна из важнейших заслуг Екатерины II: всемерное поощрение строительства, в том числе усадебного. Последнюю треть XVIII века можно с полным основанием назвать эпохой расцвета загородных дворцов-усадеб.
Усадьба, усадебный быт – это непосредственное порождение и воплощение жизни господствующего сословия, уникальная летопись, высвечивающая процессы, не прочитываемые порой по документальным материалам. Мир дворянской усадьбы – целостный многоплановый, уникальный, «экстракт вселенной всей». Его постижение рассчитано на самые разнообразные ракурсы исследования – от истории дворянского землевладения до символики фамильных гербов. В последние годы в историографии все более утверждается мнение о «полифонизме усадьбы», которая представляла собой социально-административный, хозяйственно-экономический, архитектурно-парковый и культурный центр. Изолированное изучение усадебного комплекса как архитектурного памятника или же вотчинной администрации приводит к искаженному представлению о самом феномене усадебной культуры.
Усадебный комплекс, с точки зрения Ю.М. Лотмана, представляет собой единый ансамбль, даже «организация интерьера» отдельной комнаты или залы заключается не в размещении различных вещей и произведений искусства внутри некоторого культурного пространства, которое нельзя рассматривать отдельно от поведения человека, включающегося в этот ансамбль.
V Тайцы. Усадебный комплекс.
История поселка
Тайцы — поселок городского типа в 33 км к югу от Санкт - Петербурга; расположен на окраине Ижорской возвышенности, богатой ключевыми водами.
Из истории поселка нам известно следующее.
Название поселка Тайцы происходит от местного термина “таицы” — воды, таящиеся в недрах земли.
Среди ближайших окрестных жемчужин Ленинградской области Тайцам отведено довольно почетное место. Прежде всего, благодаря известной усадьбе Демидовых, прекрасному памятнику конца XYIII- начала XIX столетий, и сегодня поражающему и удивляющему современников.
Усадебный комплекс в Тайцах создавался в 1774-1778 гг. по проекту И.Е. Старова (1745-1808), одного из крупнейших русских зодчих второй половины XYIII века. Создатель великолепного Таврического дворца, собора Александро-Невской лавры в Петербурге, Старов был мастером архитектуры классицизма. В то время усадебное зодчество в России достигло расцвета, и к числу лучших усадебных комплексов XYIII века, безусловно, относится усадьба Тайцы.
История этих земель мало кому известна. Местность была населена еще в XV веке и принадлежала новгородскому боярину Богдану Есипову. После 1617 года (подписание Столбовского мирного договора) Тайцы вместе со многими другими поселениями перешли к Швеции.
На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленой по материалам 1676 года, упоминаются как деревня Staitsa.
На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, как мыза Staitsahof.
Как мыза Стаиса упоминаются на «Географическом чертеже Ижорской земли» Адриана Шонбека 1705 года.
После Северной войны Петр I подарил Тайцы “отцу русского флота” адмиралу И.М. Головину, прапрадеду А. С. Пушкина по отцовской линии. В 1743 году выявилась ценность находящихся на территории поместья подземных источников, особенно Березовских ключей. Перед смертью Головин специально разделил имение между наследниками так, чтобы ключи находились на границе частей. Так образовались Малые и Большие Тайцы..
Малые Тайцы с деревнями Старица, Ивановская, Тихвинка, Истинка, Пегелева и Ключи достались сыну адмирала, который в 1758 году продал их А.П. Ганнибалу. После смерти последнего имение по разделу перешло к его сыну Исааку. Тот в 1786 году продал его. Большие Тайцы с деревнями Тайцы, Кузнечиха, Сааки, Могилево, Нижнее и Большое Пегелево стали владением дочери Головина Натальи. У нее-то и купил в 1761 году имение А.Г. Демидов.
Селение Тайцкое упоминается на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.
На карте Санкт-Петербургской губернии 1792 года А. М. Вильбрехта, обозначена как деревня Тайца.
На «Топографической карте окрестностей Санкт-Петербурга» Военно-топографического депо Главного штаба 1817 года, обозначена как мыза Таицкая из 8 дворов с мельницей.
Усадебный дом Демидовых в Тайцах — выдающееся творение архитектора И.Е. Старова.
Красота и поэтичность Таицкой усадьбы не раз привлекали внимание русских художников. Среди работ, связанных с этими местами, — картина выдающегося русского пейзажиста С.Ф. Щедрина “Вид в окрестностях Петербурга” (Государственная Третьяковская галерея). Это произведение передает “поэтический уголок таицкого парка и его сооружений”.
В течение нескольких лет ( в 1881, 1883 - 1886 гг.) выезжал сюда на дачу Н.А. Римский-Корсаков. В “Летописи моей музыкальной жизни” композитор пишет: “Лето 1884 года мы проводили по-прежнему в Тайцах. Здесь я принялся за составление учебника гармонии, который к началу осени оказался готовым к изданию ...” Летом 1886 года композитор работал над Третьей симфонией.
Поэт И.М. Долгорукий писал: “Кто не знал под Петербургом Тайц? Кто не был очарован тамошними прозрачными ручьями? Я редко видел место прелестнее и не пивал нигде такой воды, которую черпал там для прохлады из самих ключей, бегущих у подошвы Готического строения, прозванного Келленбург ...”
Демидовская усадьба как архитектурный комплекс
Долгое время не подвергались обследованию и изучению замечательные усадебные ансамбли в окрестностях Гатчины.
«Прекрасные местности» Демидовых, с их «знатными и со вкусом выстроенными господскими домами» и великолепными «увеселительными садами», были очень популярны в XVIII и в начале XVX века. «Я был у Демидова в деревне и восхищался удивительными красотами, искусством произведенными. Сколько ума, вкуса и даже поэзии в расположении садов его. Туда надобно привести Делиля» - писал историк-архивист А.И. Тургенев в 1810г.
Акинфий получив дворянство за строительство горнорудных и чугунолитейных заводов, приобретает Большие Тайцы и Отрезную дачу. Здесь и была построена удивительная по красоте усадьба.
Тайцы расположены вблизи Красного Села под Петербургом. Они славятся своими ключами, питавшими водой систему прудов Царскосельского и Павловского парков. Водная гладь прудов включена в канализацию распланированного с большим мастерством пейзажного парка, с трех сторон охватывающего усадебный дом. Только со стороны главного въезда в усадьбу намечена просека, ведущая на территорию, оформленную позднее как хоз. двор. Незаметно каких либо следов регулярной планировки. По-видимому, пейзажный парк и комплекс усадебных построек создавались одновременно, и, быть может, именно поэтому они неотделимы друг от друга.
Демидов (на его сестре был женат Старов) привлек Старова к строительству как опытного архитектора и человека своего семейного круга. Старов к этому времени был хорошо известен. Он построил дворцы в Богородицке и Бобриках под Тулой, усадебный дом в селе Никольском под Москвой, а в первые годы после своего возвращения из-за границы – дачу на Петергофской дороге для А.Г.Демидова.
Демидов строил Тайцы для своей больной туберкулезом дочери. Она не поправилась и была похоронена в парке у Солнечных часов. Но климат Тайц еще долго считался целебным (сравнительно недавно исследования микрофлоры Тайц с ее вековыми дубами, пихтами и елями показали, что она необычайно целительна для больных, страдающих гипертонией и склерозом, и вредна для легочных больных и астматиков).
В проекте усадебного дома в Тайцах Старов отказывается от композиционной схемы, лежащей в основе его проектов дворца в Богородицке и усадебных домов в Никольском-Гагарине и Сиворицах.
Въезд в усадьбу оформляют одноэтажные каменные флигели с примыкающими к ним двухэтажными. Одноэтажные флигели соединены оградой из чередующихся кованых железных прутьев и гранитных столбов. Сквозь ограду хорошо просматривается главный фасад дома, к которому подводит широкая аллея.
Главный дом решен как самостоятельное, изолированное здание, рассчитанное на свободную обозримость со всех сторон. В основе плана лежит квадрат, чем обусловлена тождественность решения его фасадов. Старов вписывает в угловые части квадрата круглые открытые террасы, обрамленные колоннадами. Террасы- лоджии связывают внутренние помещения дома с окружающим его пространством, с пейзажем, в котором яркая зелень лугов сочетается с темной зеленью вековых дубов, пихт и елей, с суровой и сдержанной красочной гаммой северного парка.
Три фасада, обращенные к парку, решены тождественно, и только фасад со стороны въезда в усадьбу оформлен индивидуально. В обработке фасадов Старов применяет большой ордер, ставя его на высоком цокольном этаже, обрамленном рустами. В членении поверхностей стен зодчий прибегает к пилястрам.
Центральная часть фасада украшена четырьмя ионическими пилястрами. В угловых террасах-лоджиях введена свободно стоящая ионическая колонна. Деление на этажи подчеркнуто горизонтальной тягой над цоколем и прямыми сандриками сложного профиля, располагающимися на уровне перекрытия над бельэтажем. Сандрики оказываются высоко поднятыми над окнами бельэтажа, и поле стены между пилястрами, сандриком и наличником окна заполнено углубленной филенкой. Верхние полочки сандриков упираются непосредственно в пилястры и в лопатка, которыми обработаны углы центральной части фасада. Опоясывающий здание антаблемент выступает над пилястрами, причем над раскрепованной его частью вписывается аттик.
В планировке интерьеров Старов стремится к строгой симметрии и компонует отдельные помещения в зависимости от их утилитарного назначения. В плане бельэтажа, в котором сосредоточены парадные апартаменты, он выделяет два зала и придает им сложные очертания. Остальные помещения отличаются простотой своих контуров. Возможно, нездоровье владелицы, вынужденной большую часть времени находится в помещении, и обусловило столь необычное для Старова объемно-пространственное решение дома. Передвигаясь по дому в зависимости от движения солнца и направления ветра, любуясь открывающимися на все стороны перспективами парка, легче было переносить затворничество и сохранять хотя бы иллюзорный контакт с живой природой.
Постановка здания на высоком цокольном этаже придала зданию особую монументальность и дала возможность Старову запроектировать импозантную гранитную наружную лестницу, ведущую в бельэтаж.
Наряду с усадебным домом, разнообразными парковыми павильонами, вроде Турецкой беседки и прекрасного грота над таицкими ключами, Старов создает в парке Белый павильон- одну из жемчужин русского классицизми. Белый павильон, или Эрмитаж, в Тайцах был сооружен, очевидно, спустя несколько лет после постройки усадебного дома. Художественный эффект композиции его фасадов построен на тонко найденных пропорциях и соотношениях оконных проемов и плоскости стены. Лопатки, филенки, даже оконные наличники архитектор здесь не использует, чтобы не нарушить чистоту линий и гладь стенных поверхностей.
Полуротонда является внешним, фасадным выражением основного помещения павильона – круглого зала. Его стены поднимаются несколько выше карниза здания, благодаря чему ротонда перекрывается куполом.
В обработке фасада с полуротондой Старов применяет круглые окна. Пять круглых окон он располагает по осям двери и четырех высоких, идущих от пола полуциркульных окон, прорезающих стены ротонды. Обычно избегаемый мастерами классицизма мотив круглого окна неоднократно использовался Старовым.
Павильон долгое время не ремонтировался, пришел в ветхость и в конце 1940-х годов был разобран. В стены круглого зала были вделаны барельефы, исполненные Ф.И.Шубиным. Барельефы эти являлись частью повторением, частью же продолжением известной серии, созданной Шубиным для Чесменского дворца в Петербурге. Были ли они выполнены в мраморе или отлиты из алебастра – неизвестно, так же как и неизвестна и их судьба.
Парк при усадьбе Демидовых
Парк в Тайцах, ныне сильно запущенный, в пору расцвета усадьбы занимал площадь в 110 гектаров. Он состоял из нескольких участков, носивших собственные имена: Большая поляна, Звезда, Собственный сад, Лабиринт и Зверинец. Каждый из этих участков имел отдельную планировку. В единое целое их объединяли многочисленные протоки и каналы, изгибам которых соответствовал рисунок парковых аллей и дорожек. В Собственном саду доминировали многочисленные цветники.
Парк Звезда образовывали двенадцать прямых аллей, лучами сходившихся к центру, где стоял павильон «Храм Солнца» — круглая двенадцатиколонная беседка. Ее купол изнутри был расписан изображениями солнца и двенадцати знаков зодиака.
Участок «Большая поляна» выходил на пруд с островами и каскадами, устроенный на речке Вереве. Через протоки и каналы были переброшены многочисленные мостики. На пруду стояла водяная мельница с большим колесом, игравшая как декоративную, так и сугубо утилитарную роль — зерно на ней можно было молоть, а сам образ мельницы среди парковых кущ навевал в памяти буколические пейзажи на старинных французских гобеленах.
В числе многочисленных парковых построек в Тайцах были мост с башнями, оранжерея, дом садовника, Турецкая и Бревенчатая беседки. Ничего из этого не сохранилось — усадьба сильно пострадала во время войны и в предшествующие войне годы.
До нашего времени уцелело очень немного. Это романтический «горбатый» мостик и наиболее примечательное из сохранившегося- Готические ворота- один из интереснейших памятников русской садово-парковой архитектуры XVIII века.
Построенные вблизи усадебного дома Готические ворота – не единственная работа Старова, выполненная во вкусе, ошибочно называемом иногда готическим. В творчестве Старова есть несколько работ, отдаленно напоминающих средневековую готику. Однако при более пристальном изучении нетрудно установить их прямую преемственность от древнерусского архитектурного наследия, имеющего очень мало общего с готикой, к которому так часто обращался Старов в своем творчестве. В «готических» формах Старовым были спроектированы ворота и некоторые не сохранившиеся павильоны в Таицком парке, усадьба Островки на Неве, ряд парковых сооружений в Сиворицах и Тюремный (Литовский) замок в Петербурге.
Готические ворота построены в виде отдельно стоящего сооружения. Это два симметричных павильона, соединенных стрельчатой аркой. Над ней высится башенка, стоящая,в свою очередь, из стрельчатых арочек, помещенных между четырьмя цилиндрической формы столбами с коническими завершениями. Стены прямоугольных в плане павильонов-сторожек обработаны по углам лопатками и прорезаны высокими стрельчатыми окнами. В лопатках устроены узкие, высокие ниши-щели, имитирующие бойницы. Стены завершаются горизонтальной тягой, раскрепованной над лопатками. Обработка первого яруса повторена и в прорезанном аркой массиве второго яруса- такими же четырехгранными пирамидками. Венчающие ворота башенки являются третьим ярусом сооружения, второй ярус отделен горизонтальной тягой. В арочные проемы в стенах третьего яруса вставлены «готические» оконные переплеты. В угловых цилиндрических столбах- узкие ниши-щели, завершающиеся стрельчатой формы арочками. Над крышей когда то находился колокол, связанный с часовым механизмом, помещавшимся в башенке.
Устремленность ввысь определяется как деталями декоративной обработки, так и общим пирамидальным силуэтом ворот. Окруженные деревьями, в ниспадающем облаке зеленой листвы, отбрасывающей тени на поверхность стен, ворота чрезвычайно живописны. Лишь сравнительно недавно ворота были оштукатурены целиком и окрашены, до начала же 1900-х годов они были оштукатурены только в верхней части. Поверхность стен, сложенных из кирпича и плиты, производила иное впечатление. По замыслу их автора, ворота должны были носить характер готической руины. Точной даты постройки ворот мы не знаем, но относим ее к середине 1770-х годов.
Заключение
Такой потрясающий своей архитектурой, продуманностью и красотой ансамбль, как Демидовская усадьба, не должен быть утрачен. Усадьба ценна не только, без сомнения, громкими именами и архитектора, и заказчика и местом, но и тем, какой урок она несет в себе для будущих поколений архитекторов.
Изучая историю поселка, усадьбы или парка нельзя не затронуть тему личностных отношений между заказчиком и архитектором, а так же политическую составляющую. Таким образом, начав изучение одной поставленной темы, в процессе затрагивается множество смежных тем, что дает наиболее полное представление об изучаемом материале.