Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 10, октябрь 2017

«может быть признано недействительным самостоятельно», то есть независимо от основного договора (абз. 2–3 п. 17 Постановления № 7).

Суды применяют термин «возмещение потерь» к разным условиям: от неустойки до платы за отказ от договора

Судебная практика по вопросу возмещения потерь, мягко говоря, невыразительна. Мне удалось обнаружить лишь 7 постановлений окружных судов, в которых упоминается ст. 406.1 ГК РФ. Рассмотрим, как суды читают новую норму.

1. Снижение цены договора в случае задержки с регистрацией суд расценил как условие о возмещении потерь (постановление АС Западно-Сибирского округа от 28.06.2017 по делу № А7011245/2016)

Истец сдал арендуемое им помещение в субаренду ответчику. По условиям договора в случае приостановления госрегистрации договора субаренды по причинам, за которые отвечает арендатор, субарендная плата снижается на 20% на период задержки.

В связи с непредоставлением арендатором определенных документов регистрацию действительно приостановили на 2 месяца. Субарендатор уменьшил сумму выплаты в соответствии с договором.

Арендатор предъявил иск субарендатору о взыскании задолженности по договору и неустойки. Суды отклонили эти претензии со ссылкой на статью ГК о возмещении потерь и разъяснения Пленума ВС РФ.

Исход дела не вызывает вопросов, в отличие от его правовых обоснований. Суды понимают условие договора о снижении цены в случае задержки с регистрацией как условие о возмещении потерь. Толкование спорное, так как

задержка с регистрацией, по-видимому, не привела к каким-либо потерям для субарендатора.

2. Неустойку в случае отказа от договора суд квалифицировал как возмещение потерь (постановление АС Северо-Западного округа от 22.05.2017 по делу № А56-62915/2015)

По договору ответчик обязался оказать истцу услуги по размещению гостей в рамках молодежного форума. Заказчик внес предоплату, но потом отказался от договора. По условиям договора в этом случае исполнитель при возврате денег удерживает неустойку, что он и сделал.

Заказчик потребовал вернуть деньги в полном объеме. Однако суды поддержали исполнителя. Суды сослались на норму о возмещении потерь (ст. 406.1 ГК РФ). По словам кассации, «неустойка в данном случае носит характер заранее согласованных убытков».

Исход дела не вызывает вопросов. Однако предусмотренная договором спорная сумма в действительности не является ни неустойкой, ни возмещением потерь. Ее, несомненно, следует квалифицировать как плату за отказ от договора (п. 3 ст. 310 ГК РФ).

3. Положение об ответственности за сохранность урожая суд обсуждал как условие о возмещении потерь (постановление АС Волго-Вятского округа от 26.04.2017 по делу № А43-16569/2016)

В деле о банкротстве объявился кредитор с требованием на 20 млн руб. Требование было основано на договоре с должником. Согласно одному

из положений договора должник подтверждает, что несет предусмотренную законодательством ответственность за сохранность и передачу в собственность обществу урожая, находящегося на определенных земельных участках, в размере 15 тыс. руб. за гектар.

Вначале кредитор ссылался на статью об убытках, но потом попросил рассмотреть его требования как требование о возмещении потерь (очевидно, в расчете попасть в более выгодную очередь кредиторов).

Суды в итоге отказали кредитору. Во-первых, потому, что в договоре не было «необходимой определенности» относительно возмещения потерь. А, вовторых, заявитель не доказал, что на указанных участках вообще что-то выращивалось, не говоря уже об утрате выращенного урожая.

Правовая квалификация спорной суммы в качестве возмещения потерь сомнительна. Поскольку речь идет об ответственности стороны договора за сохранность урожая, то это, очевидно, неустойка.

4. Штраф за просрочку оплаты не является возмещением потерь (постановление АС Волго-Вятского округа от 04.04.2017 по делу № А28-7109/2016)

Ввиду просрочки покупателя с оплатой поставленных по договору товаров, поставщик потребовал выплаты неустойки в сумме 260 тыс. руб. и убытков в сумме 500 тыс. руб. В подтверждение убытков поставщик предъявил договор со своим контрагентом, в котором был пункт о возмещении имущественных потерь в размере 500 тыс. руб. в случае просрочки оплаты.

Суды взыскали с покупателя неустойку, но отказались взыскать убытки, сославшись на отсутствие доказательств причинно-следственной связи между искомыми убытками и действиями ответчика.

Термин вновь употребляется некорректно. В договоре истца с его контрагентом применен термин «возмещение потерь», но речь явно идет об обычной неустойке.

5. Арендатор не вправе требовать возмещения потерь, связанных с расторжением договора по его вине (постановление АС ВолгоВятского округа от 18.01.2017 по делу № А43-15652/2015)

Согласно договору аренды в случае его досрочного расторжения арендодатель возмещает арендатору часть расходов на ремонт помещения. Арендатор сделал дорогой ремонт, после чего долгое время не вносил арендную плату.

Арендодатель по суду расторг договор, взыскал долг по арендной плате и выселил арендатора из помещения. Расходы на ремонт (1,4 млн руб.) арендодатель возмещать не стал.

Арендатор предъявил иск о взыскании расходов на ремонт. Суды отказали в иске, сославшись на статью ГК о возмещении потерь и разъяснение Пленума ВС РФ. Как следует из этого разъяснения, коль скоро сам арендатор ответственен за расторжение договора, он не вправе требовать возмещения потерь, связанных с расторжением.

Квалификация спорной суммы в качестве возмещения потерь вызывает сомнения. В норме ГК речь идет о расходах и иных имущественных потерях, вызванных теми или иными обстоятельствами (в данном случае расторжением договора аренды), а значит, возникших после их наступления. Между тем в данном случае расходы на ремонт осуществлялись до расторжения договора и расторжение договора не являлось причиной этих расходов.

6. Требование возместить убытки в результате передачи объекта в аренду по заниженной цене противоречит законодательству

(постановление АС Центрального округа от 25.10.2016 по делу № А64155/2016)

Истец сдал в аренду ответчику участок за 130 тыс. руб. для строительства АЭС на 11 месяцев и 28 дней (такой срок, можно предположить, был выбран, чтобы избежать регистрации договора). Дополнительно стороны заключили соглашение о возмещении убытков в виде упущенной выгоды, согласно которому арендатор должен был доплатить арендодателю еще 3,5 млн руб. Лишь после этого возмещения арендатору фактически был предоставлен участок.

После истечения срока договора стороны заключили новый договор аренды по цене 160 тыс. руб. еще на 11 месяцев и 28 дней. Арендодатель также собирался продлить на новый срок соглашение о возмещении убытков. Однако арендатор не стал подписывать новое соглашение.

Арендодатель предъявил арендатору иск о взыскании убытков в виде упущенной выгоды. В доказательство убытков он предъявил заключение эксперта, в котором говорилось, что арендная плата за спорные участки не отражает понесенных собственником затрат, недополученного им дохода.

Однако суды отказали в удовлетворении этого иска. Ссылаясь на статью ГК, суды указали, что заключение соглашения о возмещении потерь принципиально возможно, но на второй срок такое соглашение не заключалось. При этом требование собственника возместить убытки в виде

упущенной выгоды по договору лишь на том основании, что объект аренды временно выбыл из его пользования в правомерное пользование иного лица, что лишило собственника возможности получать доход от личного использования объекта аренды, противоречит законодательству.

Исход дела не вызывает возражений. Но и в этом случае рассмотренное судом соглашение о возмещении убытков вряд ли стоит квалифицировать как соглашение о возмещении потерь, ведь о каких-либо конкретных потерях, связанных с конкретными обстоятельствами, речь в нем не шла.

Это не говоря уже о напрашивающейся догадке, что соглашение носило притворный характер, прикрывая увеличение арендной платы для налоговых или иных целей.

7. Суд утвердил мировое соглашение сторон, несмотря на сомнительную формулировку условия о возмещении потерь

(постановление АС Уральского округа от 31.08.2015 по делу № А074379/2014)

Истец требовал у ответчика передать ему помещение, за которое он заплатил по договору соинвестирования строительства нежилого помещения. Кассационный суд здесь не рассматривал по существу вопросы возмещения потерь, а лишь утвердил мировое соглашение сторон, где рассматриваемая норма упоминалась в следующем контексте.

«При этом, в случае, если Ответчик передаст Помещение Истцу до утверждения арбитражным судом настоящего мирового соглашения,

стороны договорились считать передачу Помещения обусловленным исполнением обязательств, предусмотренной статьей 327.1 Гражданского кодекса Российской Федерации. Указанное означает, что в случае, если настоящее мировое соглашение не будет утверждено Арбитражным судом Уральского округа, Ответчик вправе потребовать от Истца вернуть Помещение либо потребовать возмещения потерь (ст. 406.1 Гражданского кодекса РФ), размер которых будет составлять сумму, равную сумме процентов за пользование чужими денежными средствами, которая в итоге будет

присуждена в пользу Ответчика в рамках рассмотрения вышеуказанного дела…».

Этот текст представляет собой целый комплекс парадоксальных тезисов. Повидимому, речь идет о том, что если суд откажется утвердить мировое соглашение, то сторона может потребовать у оппонента выплаты суммы,

которая и так будет присуждена ей судом. Вряд ли это именно то применение нормы о возмещении потерь, на которое рассчитывали ее авторы.

Налогоплательщики смогут застраховаться от проверки контрагентов, включив в договор условие о возмещении потерь

В заключение рассмотрим еще одно дело, в котором норма о возмещении потерь не упоминается, хотя упомянуть ее стоило (постановление АС СевероКавказского округа от 05.06.2017 по делу № А53-22858/2016). Вместо этого

суд разрешил дело на основании нормы о заверениях об обстоятельствах7.

В данном деле речь шла о понятии, необычайно актуальном практически для всех участников российского экономического оборота, — должной осмотрительности.

Как известно, налоговые органы склонны возлагать на налогоплательщиков ответственность за налоговые нарушения их контрагентов со ссылкой на то, что налогоплательщик не проявил должной осмотрительности при выборе контрагента. Более того, иногда на налогоплательщика возлагается ответственность за нарушения не только контрагентов, но и контрагентов этих контрагентов, а порой и далее по цепочке. Хотя это противоречит позиции, изложенной в письме Минфина и ФНС России от 23.03.2017 № ЕД-5-9/547@. По мнению его авторов, налоговые органы в качестве самостоятельного основания для возложения негативных последствий на налогоплательщика не могут приводить признаки недобросовестности контрагентов второго и последующих звеньев цепочки перечисления денежных средств.

Возникает ряд вопросов: что же в такой ситуации делать добросовестному налогоплательщику? Может ли он как-то застраховать себя от рисков, связанных с налоговыми правонарушениями его контрагентов и их контрагентов? И нельзя ли для этого воспользоваться появившимися

в ГК РФ инструментами, такими как заверения об обстоятельствах или возмещение потерь?

Именно эту идею попытался реализовать крупный российский экспортер зерна. В договор со своим поставщиком он включил раздел, в котором поставщик предоставил покупателю целый ряд заверений и гарантий, а также обязался возместить убытки покупателя вследствие определенных обстоятельств. Так, продавец заверяет и гарантирует, что он:

—уплачивает все налоги и сдает всю отчетность;

—аккуратно отражает в бухучете покупку товара у своих поставщиков;

—правильно отражает в учете уплаченный поставщикам НДС и др.

Продавец обязуется возместить покупателю убытки, вызванные нарушением указанных гарантий и заверений. В частности, убытки, возникшие в результате нарушения продавцом налогового законодательства.

Стороны определили и размер таких убытков: это НДС, доначисленный покупателю в связи с отказом в вычете уплаченного продавцу налога, а также пени и штрафы.

Последняя формулировка наводит на мысль, что данное положение стоило сформулировать как условие о возмещении потерь: ведь сумма выплаты определена как сумма фактических доначислений налога («рубль за рубль») и не подразумевает учета упущенной выгоды или митигации убытков. Однако, по-видимому, ни сторонам, ни судам, эта мысль в голову не пришла, так что спор разрешался на основании статьи ГК РФ о заверениях об обстоятельствах.

События развивались следующим образом. По результатам проверки налоговый орган отказал экспортеру в возмещении НДС в размере 12 млн руб., уплаченного продавцу в составе цены товара.

Налоговики сослались на взаимоотношения продавца с его поставщиком, обвинив их в создании искусственного документооборота при отсутствии фактической возможности осуществить поставки товарно-материальный ценностей. Расплачиваться же за это, согласно решению налогового органа, должен был не кто иной, как конечный покупатель товара, хотя он сам, судя по текстам судебных актов, ни в какой «схемотехнике» замешан не был.

Покупатель не стал судиться с налоговым органом. Вместо этого он предъявил гражданский иск продавцу, потребовав выполнить договорное обязательство и возместить ту сумму, в вычете которой покупателю отказал налоговый орган.

Продавец отрицал факт каких-либо налоговых нарушений со своей стороны. Он подчеркнул, что налоговые органы не привлекали его к ответственности за налоговое правонарушение. Истец в данном процессе (покупатель) факта нарушений со стороны продавца также не доказал.

По мнению продавца, покупателю надо было не судиться с ним, а обжаловать необоснованное решение налогового органа. Но покупатель этого не сделал.

Однако суды, включая кассационную инстанцию, пришли к выводу, что продавец не исполнил самое обычное частноправовое обязательство, явным образом предусмотренное договором и регламентированное статьей ГК о заверениях об обстоятельствах.

По сути, продавец гарантировал покупателю отсутствие претензий налоговых органов. А раз такие претензии возникли, то продавец должен заплатить. При этом, как отметил суд, договор не ставит ответственность продавца в зависимость от обжалования покупателем решения налоговиков.

В итоге суды всех трех инстанций разрешили спор в пользу покупателя, лишенного налоговым органом налоговых вычетов за грехи продавца, и взыскали с продавца сумму неполученных покупателем вычетов.

Данное дело оставляет открытыми много интересных вопросов. Если продавец действительно не виноват в налоговых нарушениях, каким образом и в каком процессе он мог это доказать? Следовало ли для этого привлекать к участию

вделе налоговый орган продавца и налоговый орган покупателя? Если продавец и в самом деле не виноват в налоговых нарушениях, каковы последствия этого? Может ли продавец в связи с взысканием с него денег

впользу покупателя предъявить налоговому органу иск об убытках? Для разрешения этих вопросов, видимо, придется подождать новых судебных решений.

Рассмотренное дело демонстрирует, что гражданско-правовые инструменты могут эффективно использоваться для решения проблем, которые, казалось бы, полностью отосятся к налоговому праву.

В данном случае дело было разрешено на основании нормы о заверениях об обстоятельствах, хотя более подходящей была норма о возмещении потерь. Во всяком случае, она бы сразу сняла ряд сложных вопросов, касающихся отсутствия нарушения обязательства со стороны продавца, а также необходимости митигации убытков путем обжалования решения налогового органа (в случае возмещения потерь это не требуется).

Это дело открывает новые горизонты перед налогоплательщиками, бьющимися над исполнением весьма обременительных требований по проверке контрагента в рамках так называемой должной осмотрительности. Быть может, не стоит мучиться с проверками, коль скоро можно просто переложить

на контрагента ответственность за доначисленные налоги, заключив с ним «правильный» договор?

Вывод. На сегодняшний день практика применения нормы о возмещении потерь не сложилась. Как и в случае с новеллой о заверениях об обстоятельствах, приходится констатировать, что внятной практики

по вопросу о возмещении потерь пока нет. И участники оборота, и суды мучительно и безуспешно пытаются понять, что же конкретно имел в виду законодатель.

Ни в одном из дошедших до кассационной инстанции дел стороны и суды не применяли термин «возмещение потерь» корректно! Они воспринимали термин в каком угодно смысле, от неустойки до платы за отказ от договора,

но только не в том, в котором он фигурирует в соответствующей статье ГК РФ. А в том деле (о должной осмотрительности), в котором применение этой статьи напрашивалось, ни стороны, ни суды о ней даже и не вспомнили.

Так что всерьез обсуждать правовые позиции арбитражных судов по вопросу возмещения потерь, кажется, преждевременно.

1 См.: Будылин С. Л. Заверения об обстоятельствах. 16 примеров того, как российские суды толкуют норму // Арбитражная практика для юристов. 2017. № 6. С. 30.

2 См. об этом также: Карапетов А. Г. Условие о возмещении потерь: комментарий к статье 406.1 ГК РФ // Вестник экономического правосудия РФ. 2016. № 5. С. 80–98; Он же. Заверения об обстоятельствах и условия

овозмещении потерь в новой редакции ГК РФ // Закон. 2015. № 6. С. 43–56; Томсинов А. В. Заверения об обстоятельствах и возмещении потерь

в российском праве в сравнении с representations, warranties и indemnity

в праве Англии и США // Вестник экономического правосудия РФ. 2015. № 11. С. 91–112.

3 Ср.: Карапетов А. Г. Условие о возмещении потерь… С. 88. («Условия

овозмещении потерь включаются в договор для покрытия тех убытков, которые не покрываются общими или специальными правилами о договорной ответственности».).

4 См. также: Карапетов А. Г. Условие о возмещении потерь… С. 93. 5 См. также: Карапетов А. Г. Условие о возмещении потерь… С. 92.

6 См., напр.: Бремзен А., Гуриев С. Конспект лекций по теории контрактов [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.nes.ru/dataupload/files/programs/econ/preprints/2005/GurievBremzen.pdf. С. 26.

7 Подробнее см.: Будылин С. Л. Должная осмотрительность и заверения

об обстоятельствах: дело о гарантии на добросовестность // Roche & Duffay. 25.06.2017: эл. версия. Режим доступа: http://www.rocheduffay.ru/articles/diligence.htm.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Заказчик отказывается от договора подряда. В каких случаях суд увидит в этом злоупотребление правом

Елена Кузьмина

советник юридической компании «Нафко-Консультанты»

•Какие нарушения подрядчика суд сочтет недостаточными для отказа от договора

•Удастся ли в суде переквалифицировать основание для отказа от договора

•Можно ли оспорить немотивированный отказ заказчика от договора по причине его недобросовестности

Начиная с 2013 года, в Российской Федерации осуществляется поэтапное реформирование Гражданского кодекса. Целый комплекс изменений был направлен на обеспечение добросовестности поведения участников гражданско-правовых отношений. В рамках реформы ГК РФ законодатель ввел ст. 450.1, которая регулирует порядок отказа от договора (исполнения договора) или от осуществления прав по договору (Федеральный закон

от 08.03.2015 № 42-ФЗ). В данной статье был закреплен один из эстоппелей1, определивший, что при реализации права на отказ от договора сторона обязана действовать добросовестно и разумно (п. 4). Если при наличии оснований для отказа от договора сторона подтверждает его действие, в том числе путем принятия исполнения обязательства от другой стороны, последующий отказ по тем же основаниям не допускается (п. 5 ст. 450.1 ГК РФ)

С появлением эстопелля применительно к одностороннему отказу от договора контрагенты стали пытаться свести к минимуму риски признания такого отказа недействительным. Актуальной данная задача является, в частности, для заказчика, решившего в одностороннем порядке отказаться от исполнения договора подряда.

Изменение срока выполнения работ после отказа заказчика от договора свидетельствует о недобросовестном поведении

Досрочное расторжение договора подряда в силу его специфики практически всегда представляет собой сложный процесс, даже при отсутствии у сторон разногласий по условиям его прекращения.

В связи с этим расторгать договор подряда в одностороннем порядке имеет смысл при наличии веских оснований.

ГК РФ предоставляет заказчику право немотивированно отказаться от исполнения договора подряда с возмещением подрядчику убытков (ст. 717)

либо заявить мотивированный отказ по основаниям, предусмотренным п.п. 2 и 3 ст. 715 ГК РФ.

ЦИТАТА: «Если подрядчик не приступает своевременно к исполнению договора подряда или выполняет работу настолько медленно, что окончание ее к сроку становится явно невозможным, заказчик вправе отказаться от исполнения договора и потребовать возмещения убытков» (п. 2 ст. 715 ГК РФ).

«Если во время выполнения работы станет очевидным, что она не будет выполнена надлежащим образом, заказчик вправе назначить подрядчику разумный срок для устранения недостатков и при неисполнении подрядчиком в назначенный срок этого требования отказаться от договора подряда либо поручить исправление работ другому лицу за счет подрядчика, а также потребовать возмещения убытков» (п. 3 ст. 715 ГК РФ).

Кроме того, большинство заказчиков, вступая в подрядные правоотношения, предусматривают договорные основания, по которым они вправе досрочно отказаться от исполнения сделки.

Тем не менее, принимая решение об одностороннем отказе от исполнения договора подряда, заказчики должны быть готовы к судебному спору с подрядчиком по вопросу правомерности такого отказа.

Верховный суд РФ указывал, что при одностороннем отказе стороны от исполнения обязательства она должна действовать разумно

и добросовестно, учитывая права и законные интересы другой стороны (п. 3 ст. 307, п. 4 ст. 450.1 ГК РФ). Нарушение этой обязанности может повлечь отказ в судебной защите данного права полностью или частично, в том числе признание одностороннего отказа от исполнения обязательства ничтожным (п. 2 ст.10, п. 2 ст. 168 ГК РФ) (п. 14 постановления Пленума ВС РФ от 22.11.2016 № 54).

Арбитражные суды рассматривали споры, связанные с досрочным прекращением договоров подряда по инициативе заказчика и до выхода указанного постановления Пленума Верховного суда РФ. Как правило, подрядчики оспаривали основания, послужившие поводом для одностороннего отказа заказчика от договора, с целью признать отказ заказчика немотивированным и взыскать убытки, предусмотренные ст. 717 ГК РФ.

В настоящее время в судебной практике появились новые тенденции, которые заказчикам следует учитывать при принятии решения о досрочном прекращении договора.

Прежде всего, суды стали детально изучать действия заказчика, связанные с направлением подрядчику одностороннего отказа от заключенной сделки, на предмет их соответствия требованиям п.п. 4 и 5 ст. 450.1 ГК РФ.

Например, в одном из дел суд признал недействительным решение заказчика об одностороннем отказе от исполнения муниципального контракта по следующим причинам.

Заказчик с соблюдением претензионного порядка отказался от исполнения контракта, поскольку подрядчик нарушил конечный срок выполнения работ (договорное основание одностороннего отказа).

При этом заказчик сначала направил подрядчику претензию, в которой указал срок устранения нарушения контракта (срок выполнения работ).

Затем он оформил акт комиссионного осмотра, который подтверждал, что работы по контракту не выполнены в полном объеме, и направил подрядчику письмо с изменением срока выполнения работ, существенно сократив его.

Апелляционная инстанция пришла к выводу, что, вручив претензию, заказчик тем самым подтвердил действие контракта и назначил подрядчику разумный срок на устранение нарушения. В связи с этим заказчик утратил право на отказ от исполнения контракта по тем обстоятельствам, которые были

положены в основание претензии. Заявив впоследствии об изменении срока устранения нарушения контракта, заказчик по существу отказался от принятого ранее и оформленного претензией решения, что свидетельствует

о недобросовестном поведении. Следовательно, такое поведение заказчика не подлежит судебной защите в силу прямого указания на это в п. 4 ст. 450.1 ГК РФ (постановление 2ААС от 23.03.2017 по делу № А82-11989/2016).

Вывод суда о признании претензии заказчика способом подтверждения действия договора сделан исходя из конкретных обстоятельств дела. Тем не менее заказчикам целесообразно учитывать этот вывод при ведении претензионной работы в рамках одностороннего отказа от исполнения подрядной сделки.

Формальные основания не могут стать основанием для отказа от договора подряда

В одном деле стороны заключили договор подряда на выполнение работ по ремонту кровли многоквартирного дома. Заказчик, опираясь на данные

службы строительного контроля, составил акт о несвоевременном начале работ на объекте, отсутствии ограждения строительной площадки и известил подрядчика о досрочном расторжении договора.

Подрядчик оспорил отказ, представив в качестве доказательств начала работ договоры аренды транспортных средства, купли-продажи товаров и соответствующие акты к ним.

Суды не признали надлежащим доказательством по делу акт заказчика о несвоевременном начале работ, составленный в одностороннем порядке (без

приглашения подрядчика). Также суды решили, что нарушение обязательства по установке ограждения на объекте носит явно устранимый характер и не свидетельствует, что подрядчик не приступил к выполнению работ.

Врезультате все судебные инстанции указали на отсутствие доказательств, достоверно подтверждающих основания одностороннего отказа заказчика от исполнения договора, и, руководствуясь п. 5 ст. 450.1 ГК РФ, признали такой отказ недействительным (постановление АС Дальневосточного округа от 09.11.2016 по делу № А37-2008/2015).

Вданном деле обращает на себя внимание факт оценки судами характера нарушений, допущенных подрядчиком при исполнении договора (устранимые, неустранимые), ставших причиной отказа заказчика от сделки.

Очевидно, что отказ стороны от исполнения договора подряда исключительно по формальным основаниям суды с большой долей вероятности признают недействительным.

Как следствие, направлению извещения заказчика об одностороннем отказе от исполнения договора подряда должен предшествовать целый ряд подготовительных мероприятий.

В первую очередь заказчик должен объективно оценить качество, сроки и иные условия выполнения работ подрядчиком, подготовить сведения о количестве допущенных нарушений, сроках и порядке их устранения;

по возможности привлечь к оценке качества работ независимого эксперта.

Анализ данных обстоятельств должен определить основания для одностороннего отказа заказчика от исполнения договора. Доказательства неисполнения или ненадлежащего исполнения подрядчиком своих обязательств по договору подряда должны быть максимально полные и объективные.

В числе прочего заказчику необходимо убедиться, что нарушение подрядчиком условий договора не является последствием ненадлежащего исполнения заказчиком встречных обязательств.

Далее, опираясь на условия конкретной сделки, заказчик должен обеспечить соблюдение порядка досудебного урегулирования спора (если он предусмотрен) и направления одностороннего отказа от исполнения договора подряда.

Претензии, письма, уведомления заказчика должны быть последовательными, ссылаться на одни и те же обстоятельства и причины отказа от исполнения договора, а также не устанавливать новых сроков исполнения подрядчиком нарушенных обязательств.

При необходимости приемки работ, выполненных до даты направления уведомления об одностороннем отказе, имеет смысл в сопроводительной документации указать, что действие договора прекращено согласно уведомлению заказчика об одностороннем отказе от договора; приемка работ проводится заказчиком по правилам ст. 729 ГК РФ (последствия прекращения договора подряда до приемки результата работы) и не является подтверждением действия прекращенного договора.

Мотивированный отказ от договора суд может переквалифицировать на немотивированный

Если заказчик допустил непоследовательное поведение в процессе одностороннего отказа от договора, и для подрядчика складываются успешные перспективы судебного оспаривания его действий, заказчику стоит рассмотреть вариант переквалификации оснований такого отказа на ст. 717 ГК РФ (немотивированный отказ заказчика от исполнения договора подряда).

При этом заказчику нужно учесть судебную практику по данному вопросу.

Так, в одном деле суд первой инстанции, руководствуясь п.п. 4 и 5 ст. 450.1 ГК РФ, признал односторонний отказ заказчика от исполнения договора подряда злоупотреблением правом по причине незаключения генеральным подрядчиком договора страхования.

Заказчик, оспаривая решение суда, заявил, что неправомерность отказа от исполнения договора подряда на основании ст. 450 ГК РФ не исключает возможность его квалификации по ст. 717 ГК РФ. Суд должен был отказать

генподрядчику в удовлетворении иска, применив к спорному отказу положения ст. 717 ГК РФ.

Кассация отклонила данный довод, указав, что предметом спора являлся односторонний отказ заказчика от договора подряда в связи с незаключением генподрядчиком договора страхования. Именно названный отказ суды признали недействительным. Никакие иные отказы по другим основаниям суды не исследовали и не оценивали, поскольку такие требования стороны не заявляли (постановление АС Уральского округа от 13.07.2016 по делу № А60-46511/2015).

Из указанной правовой позиции Арбитражного суда Уральского округа следует, что по требованию одной из сторон судебного разбирательства к оспариваемому одностороннему отказу от договора подряда могут быть применены положения ст. 717 ГК РФ.

Эту позицию подтвердил Арбитражный суд г. Москвы в одном из дел. Суд признал незаконным односторонний отказ заказчика от исполнения договора подряда, но при этом счел возможным переквалифицировать основания данного отказа на ст. 717 ГК РФ в целях устранения неопределенности правоотношений сторон (решение от 07.02.2017 по делу № А40-248759/15- 117-2075).

Такой подход судебных инстанций, безусловно, соответствует букве закона, но несет в себе серьезные риски для заказчика, вступившего в спор с подрядчиком по вопросу правомерности заявленного им одностороннего отказа от договора.

С одной стороны, заказчик, заявивший односторонний мотивированный отказ от договора подряда, заинтересован в признании данного отказа правомерным. В этой связи направление заказчиком требования переквалифицировать основания такого отказа на ст. 717 ГК РФ до рассмотрения дела по существу обяжет суд рассмотреть и удовлетворить