Книги_по_истории_от_Прокопьева / Kollingvudr_Ideya_Istorii_1980

318 Идея истории. Часть V

нии. Дарвин же предложил теорию, достоинства которой основы­ ваются на том, что она подвела все эти три класса явлений под одну концепцию. Нет необходимости здесь ссылаться на еще более знакомое в настоящее время отношение закона тяготения Ньюто­

на	к теории Эйнштейна либо на	отношение между специальной
и	общей теорией относительности.	Ценность	в плане кон­

цепции прогресса как раз и состоит в том, что она, по-видимому, представляет собой простейший и наиболее очевидный случай существования прогресса, и прогресса однозначно доказуемого. По этой причине люди, сильнее всех верившие в прогресс, обычно ссылались именно на прогресс науки как на ярчайшее доказатель­ ство существования прогресса вообще, и очень часто они обосно­ вывали свои надежды на прогресс в других областях верой, что наука станет абсолютной властительницей человеческой жизни. Но наука является и может быть властительницею только в своем доме, а формы деятельности, которые не могут прогрессировать (такие, как искусство), не приобретут этого качества только по­ тому, что мы подчиним их (если эта фраза имеет какой-то смысл) законам науки. Те же формы деятельности, которые могут это

делать, должны	прогрессировать самостоятельно,	отыскав для
этого пути улучшения своей работы.
Философия развивается прогрессивно, если на новой стадии
развития решает	те проблемы, которые оказались	непосильными

для нее на предыдущей стадии, сохраняя при этом все старые решения проблем. Это определение, безусловно, остается в силе независимо от того, будем ли понимать под стадиями этапы в жизни одного философа либо иметь в виду различных людей. Так, предположим, что Платон понял необходимость введения в

философию понятия вечного объекта, мира идей, идеи блага, а также понятия вечного субъекта, т. е. души в ее двойной функ­ ции как познающего начала и начала мотивирующего. Эти поня­ тия были для него решениями тех проблем, которые поставили перед ним труды его предшественников. Однако он столкнулся с трудностями при определении отношения между вечными объек­ том и субъектом. Предположим далее, что Аристотель понял, что проблема отношения между ними в той ее форме, в какой она была поставлена Платоном (или же, скорее, как он сам сформу­ лировал ее в результате длительного изучения теории Платона), может быть решена только с помощью отождествления объекта и субъекта: чистый интеллект тождествен своему собственному объ­ екту, а его познание этого объекта оказывается познанием самого себя. В этом случае философия Аристотеля представляла бы собой

прогрессивное		развитие	платоновской (хотя, может			быть, только
в этом	отношении и		ином) при условии,			конечно, что
Аристотель, сделав этот новый шаг				в	развитии мысли,		не пожерт­
вовал	ничем,	добытым	Платоном	в	его теории идей		и теории
души.

320 Идея истории. Часть V

но решает наша экономическая и международная система и как решение ею этих проблем связано с другими проблемами, которые ей не удается решить. Такое понимание системы, которую мы со­ бираемся заменить, должно сохраниться в течение всей нашей работы по ее перестройке, сохраниться как знание прошлого, пред­ определяющее наше строительство будущего. Может быть, этого и нельзя будет сделать; наша ненависть к тому, что мы разру­ шаем, может помешать нам понять его, или мы можем так сильно любить его, что только в порыве слепой ненависти мы окажемся в состоянии разрушить его. Но если это так, по перед нами будет еще одно простое изменение, но не прогресс, как часто и случа­ лось в прошлом. Наши усилия решить одну группу проблем при­ ведут к тому, что мы упустим из виду решение другой группы. И сегодня мы должны понять, что никакой милостивый закон природы не спасет нас от последствий нашего собственного не­ вежества.