Заключение

Проведенное исследование является лишь первой попыткой обобщения имеющегося археологического материала. Ранее неоднократно говорилось о неполноте данных о памятниках поздних периодов и о не всегда качественной документации работ на ранних поселениях. Однако, несмотря на все неизбежные при таком состоянии материала погрешности, представляется возможным определить основные тенденции в ранней истории славян бассейна Упы.

Наиболее важным и несомненным представляется вывод о том, что на протяжении IX—XI вв. материальная культура региона и претерпела большие изменения. Они коснулись практически всех сторон жизни местного населения. Со временем менялись география поселений и их характер, активно развивались приемы строительства жилищ, менялись направления и интенсивность торговых связей, в значительной мере преобразился состав находок и керамики. Трансформация отдельных черт и материальной культуры в целом не была постепенной и постоянной.

Прежде всего вполне очевидно бурное развитие региона в IX— нач. X вв., вероятно, связанное с функционированием торговых путей. В это время уровень социально-экономического развития исследованных памятников был даже несколько выше, чем синхронных поселений других славянских территорий Днепро-Донского междуречья. Свидетельством тому служат относительно раннее сложение усадебной планировки поселений, быстрый, в течение одного столетия, переход от жилищ с котлованом к полностью наземным, весьма высокий уровень развития металлургии и земледелия. Наиболее ярко высокая степень развития ремесел и торговли отразилась в материалах Супрутского городища.

Также вполне обоснованным видится предположение о гибели поселений раннего периода в результате военного вторжения. Связь этих событий с прекращением функционирования торговых путей, которое отразилось в исчезновении монетных и денежно-вещевых кладов, достаточно очевидна. Для надежной реконструкции

[174]

событий, последовавших за разгромом территории в нач. X в., в настоящее время данных явно не достаточно.

С большой долей уверенности можно предполагать мощный приток населения в нач. XI в., повлекший за собой принципиальные изменения в облике материальной культуры. Памятники XI в., с одной стороны, указывают на развитие отдельных черт местной материальной культуры (жилища) и культуры роменского типа в целом (укрепления, раннекруговая керамика, вещи общерусского происхождения). В то же время в их материалах заметен определенный застой по сравнению с синхронными памятниками других территорий Древней Руси. Так, чрезвычайно долго сохраняются курганный обряд погребения, местная раннекруговая керамика, складываются отличные от общерусских типы украшений. Торговые связи после нач. X в. полностью деградируют.

Отмеченные выше общие положения в развитии славянского населения бассейна Упы и, возможно, части прилегающих территорий, вряд ли претерпят серьезные изменения в ходе дальнейших исследований. Выборка материала, на основе которого делались данные выводы, достаточно представительна. Наряду с этим изучение памятников XI и особенно X вв. может внести существенные коррективы в представления о связи поселений раннего и позднего периодов. Изучение материалов этого времени совершенно необходимо для понимания процессов славянской колонизации не только бассейна Упы, но и всего Поочья, в частности территорий, лежащих к северу от Оки.

Исследование небольшого региона в земле вятичей дает основания надеяться, что последующие работы позволят достаточно полно представить историю этого самобытного славянского объединения. Недостаточность письменных источников может быть в значительной мере компенсирована источниками археологическими.

[175]

Приложение I