4.2. Механизм восприятия и понимания речевого сигнала

Механизм восприятия и понимания недостаточно ясен, М.Бирвиш (1988) анализирует три точки зрения на проблему:

А. Интерпретация речевого сигнала яляется cтpoгo упорядоченной, разворачивающейся слева направо пословной обработкой, использующей все виды информации, доступные на каждом этапе.

B. Результатом интерпретации речевого сигнала выступают не отдельные синтаксические и семантические структуры, а скорее единая репрезентация, частично лингвистического характера.

C. Данная интерпретация - результат использования как лингвистических, так и нелингвистических знаний, так что в общем случае невозможно выделить чисто лингвистические этапы этого процесса.

Автор путем логического анализа некоторых дополнительных положений доказывает, что «С» в основном верно. «В» в основном ошибочно, а «А» требует уточнения. Действительно, с этим можно согла­ситься. Что касается положения «А» о линейности обработки, то действительно, мы воспринимаем по порядку, но при этом способны предвидеть дальнейшее разворачивание, а иногда вынуждены и возвращаться назад, исправлять ошибку в принятом решении. Так, восприняв на первой позиции слово цветы, мы наделяем его свойством агенса, деятеля, но последующая единица куплены превращает их в объект и т.д.

Утверждение «В» о неразличении синтаксических и семантических структур, о едином, цельном восприятии смысла опровергается хотя бы фактом необходимости трансформации синтаксических конструкций для понимания их смысла (конструкции с причастными оборотами, с несколькими отрицаниями и т.д.).

Положение «С» может быть принято безоговорочно в первой его части, однако утверждение о невозможности выделения чисто лингвистических структур вызывает сомнение. Ведь собственно именно на игре лингвистики построена основная масса анекдотов, и воспринимаются они адекватно (например, многозначность, омонимия и т.п.). Другое дело, что в реальном процессе восприятия, в норме, лингвис­тическая информация не осознается. Однако стоит нарушить лингвис­тическую норму, как она сразу оказывается в фокусе. Читателю, веро­ятно, знакомы ситуации, когда плохой выговор телевизионных ведущих настолько отвлекает, что тормозит восприятие смысла. Как видим, положения «А» и «С» в общем ложатся в теорию восприятия "анализ через синтез". Кратко остановимся на ее сути и экспериментальной проверке.

Акустический сигнал проверяется по грамматическим правилам, уменьшая количество альтернатив выбора, по семантическим, чтобы еще больше их ограничить, и, наконец, по грамматическим, чтобы уточнить смысл относительно обстоятельств речи. Г.Миллер и С.Айзард (1963) в эксперименте исследовали повторяемость правильных семантически и грамматически предложений (она составила 88%), правильных грамматически, но неправильных семантически, типа: новые цветы поют (79,3%), неправильных с обеих сторон.

Так доказывался тезис о независимости синтаксических и семантических правил.

Не отрицая принципиальной правильности теории "анализа через синтез", отметим здесь, что сам фактор повторяемости вряд ли мо­жет служить бесспорным доказательством строгой параллельности семантических и синтаксических операций. Полагаем, что они могут разделяться в случае конфликта, как было в эксперименте, но в слу­чае согласия они поддерживают друг друга.

Так, если на первом месте стоит существительное со значением лица в форме номинатива, мы вправе развивать стратегию активной конструкции, синтезировать ее: Мать…, однако уже второе слово: убил решительно меняет наш выбор, ставя мать в позицию объекта; на основе имеющегося опыта поверхностное, первое значение слова убить - "лишить жизни", поэтому мы ждем этого нового субъекта: враг, бандит, налетчик и т.п. Однако позицию субъекта может зани­мать не деятель, например: Мать убил мой аттестат, т.е. "результаты моей учебы". Такой вариант заставляет нас переосмыслить фразу с точки зрения семантики (не "убита", а "огорчена") и логики, все-таки деятелем оказалась мать, хотя причиной - ребенок, но это уже фактор прагматический: не все матери одинаково воспринимают одинаковые оценки.

Именно такой процесс активного анализа и уточнения А.Лурия называет "анализ через сличение или синтез". Полагаем, что с по­добной трактовкой можно согласиться.

Процесс активного, поискового анализа зависит от структуры текста и его формальных особенностей и содержания. Легче воспринимаются, как было показано ранее, простые структуры, типа мальчик играет в мяч, перечисление, сочинение, труднее - конструкции с подчинением и вложением.

Скорость восприятия зависит от возможности предсказания смысла, т.е. определяется во многом вероятностью элемента, которая задается предыдущим контекстом, тем, что в лингвистике называется пресуппозицией. Это те предварительные знания, которые необходимы для установления смысла. Покажем на примере предложения: Подавали бутерброды с зернистой... (икрой). В контексте "бутерброда" зернис­той может быть только икра, поэтому вероятность предсказания здесь 100%. Обратный эффект наблюдается во фразе: Я думал о...

Пресуппозиция для понимания текста создается не предыдущим словом (словами), но предыдущим текстом, знаниями в данной сфере, опытом, ситуацией.

С известной степенью огрубления можно сказать, что человек воспринимает то, что он знает. Если знания о каком-то явлении от­сутствуют, восприятие идет с трудом. Это хорошо видно на восприятии студентами лекционного материала. Если новые понятия следуют одно за другим, не успевая закрепляться в системе предыдущего знания, наступает сбой в восприятии, студенты отключаются. И явление это закономерное. Известно, что дети могут повторить только те фразы, которые сами способны породить.

Признание сложного пути расшифровки смысла высказываниями с выдвижением гипотезы, угадыванием смысла, возвратами, уточнением сикгаксической структуры ни в коей мере не предполагает, что про­цессы фонетического, синтаксического, семантического и прагматиче­ского декодирования слиты, представляют собой некий "винегрет". Каждый шаг этого сложного процесса обеспечивается своим собствен­ным механизмом, но принципиальным свойством процесса восприятия в концепции "анализа через синтез" есть вариативность их распреде­ления во времени. Для каждого данного случая мозг производит пере­стройку, а не действует по заранее заданному алгоритму.

О дифференциации фонетического, семантического и синтаксиче­ского декодирования свидетельствует и мозговая организация этих процессов (Лурия А.Р., 1979, с. 291 и далее).

Мозговая организация процессов восприятия. В процессе декодирования фонематического состава речевого сигнала решающую роль играют системы височной области левого полушария. Здесь в задней трети первой височной извилины находится слухоречевой центр. Его поражение не влияет на острогу слуха, но такие больные не в состоянии выделять признаки фонем, смешивают их, что составляет признак "сенсорной афазии". Нечетко воспринимая звуки речи, они путают лексемы, однако задача понять смысл сохраняется, поэтому, воспринимая интонацию, они в состояния оценивать ситуацию.

В более легких случаях больные воспринимают фонемы, но не мо­гут удержать звуковой облик фразы в памяти; они помнят или начало, или конец.

Однако обе группы больных, по наблюдениям А. Лурии, способны понять общий внутренний смысл сообщения. Ученый объясняет это, с одной стороны, влиянием просодических элементов, с другой - тeм, что больные активно стремятся понять, они активно анализируют, вы­двигают версии и гипотезы, и эта активная работа приводит к пони­манию общего смысла.

Зона понимания логико-грамматических отношений расположена в теменно-височно-затылочных отделах левого полушария. Больные с поражением ее не способны понять конструкции отношений, типа: брат отца. Такие поражения обычно называют "семантической афазией". Предложения, построенные по принципу "коммуникации событий" (Дом горит), не требуют сложного пространственного анализа и могут осуществляться такими больными. Восприятие плавного синтагматически построенного высказывания обеспечивается передними отделами мозговой коры. При ее поражении предикативно построенная речь заменяется номинативно построенным телеграфным стилем (Мальчик читать книга). Такие больные не различают правильное и неправильное согласование форм, у них затруднено понимание просодической структуры фразы.

Понимание внутреннего смысла (эксперименты на материале пословиц, метафор и т.п.) обеспечиваются лобными долями. Больные с "лоб­ным синдромом" затрудняются в понимании конструкций с двойным отрицанием, буквально воспринимают метафору и т.п. Легко схватывая внешнее значение, такие больные часто не в состоянии понять выраженный в них смысл.

Как отмечает А. Лурия (1979, с. 305-306), мозговая организация механизмов восприятия и порождения речи морфологически совпадает, т.е. задние, "гностические" отделы отвечают за фонетику, лексику, семантику, логико-грамматическую связь и при порождении, и при восприятии речи, передние отделы - за синтагматику в широком аспек­те - связную, последовательную репрезентацию смысла или его воспри­ятие, т.е. речевые зоны обеспечивают речевую деятельность на раз­ных ролях.

Восприятие речи в норме - это сложный автоматизированный спонтанный процесс, строящийся, как и все человеческое познание, на акалитико-синтетической деятельности мозга.

Список литературы

Бирвиш М. Насколько линейно упорядоченной является языковая обработка // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. - М., 1988.

Ван Дейк Т., Кинч В. Стратегия понимания связного текста // Там же.

Ейгер Г.В. Механизмы контроля языковой правильности высказыва­ния. - Харьков, 1990.

Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. – М., 1991, /Раздел: Понимание и язык./

Леонтьев А.А. Психолингвистическне единицы и порождение речевого высказывания. - М., 1969,

Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. - М., 1975.

Лурия А.Р. Язык и сознание. – М., 1979.

Фланаган Дж. Анализ, синтез и восприятие речи. - М., 1968.