Раздел 2. Языковая память. Проблемы устройства

Языковая намять, или шире - языковое сознание, должны рас­сматриваться в рамках языковой способности человека. Понятие язы­ковой (или речевой) способности человека было выдвинуто Л.Щербой, который предупреждал (1931), что было бы неправильно отождествлять речевую способность с системой потенциальных языковых представле­ний и языковой системой. Современные данные о строении рочевой способности свидетельствуют о том, что ее модель отлична от модели языка. Языковая способность, как подчеркивает Д.Слобин (1976, с. 57), есть модель того, что существует в сознании носителя язы­ка, модель, созданная лингвистом. Достоверность существования та­кой модели может быть доказана только тщательным изучением реаль­ной речевой активности, которую она определяет.

2.1. Языковая память

2.1.1. Языковое сознание. На пути выяснения вопроса о способе существования языка в мозгу человека встают затруднения, пока еще в значительной маре непреодолимые с помощью средств естественного научного анализа. Психологические методы имеют дело с "черным ящи­ком": есть на входе и на выходе, и по этим данным судят о его содер­жимом. Таким образом, большинство концепций об устройстве языкового сознания (памяти) носят по преимуществу характер более или менее доказательной гипотезы.

Понятие языкового сознания широко используется в философии, психолингвистике, однако не имеет однозначной трактовки (Ейгер Г.В., 1990). Обычно акцентируется один из трех аспектов: сознание как совокупность языковых единиц, т.е. сознание как знание языковых средств в их соотношении с миром идей; сознание как процесс, т.е. как речевая деятельность; и, наконец, сознание как рефлексия о язы­ке. Тритий аспект может быть интерпретирован в рамках первого, по­скольку язык - это тоже реальность, которая может быть познана на­ряду с вещественным миром. Таким образом, остаются два подхода, причем детерминированные друг другом: с одной стороны, языковое сознание как знание, и оно может быть покрыто понятием языковой памяти, с другой - эта база в действии - как акт сознания. Здесь мы рас­смотрим языковое сознание с точки зрения его устройства и будем употреблять понятие "языковое сознание" и языковую память как кон­текстуальные синонимы.

В языковое сознание входят языковые знаки, правила их органи­зации и механизмы задействования; кроме того, оно включает и мета-языковые аспекты, т.е. оценку языковых фактов. Учитывая, что зна­ния фиксируются в мозгу в вербальной и невербальной (так называе­мый язык мозга) форме, мышление в норме носит смешанный характер, осуществляется путем переключения с языка мозга на естественный язык и наоборот, т.е. знание мира и знание языка - это звенья еди­ной концептуальной системы.

Попытки разрешить проблему на нервнофизиологическом уровне предпринимались Л. Выготским и его учениками. Теоретическим основа­нием для экспериментов служила теория И.Павлова о второй сигналь­ной системе и динамическом стереотипе. Попытка осмысления языковой памяти в данном аспекте предпринята в роботе В.Павлова «Языковая способность человека как объект лингвистической науки» (1968).

Языковой знак в мозгу индивида ость отражение (нервный код) и закрепление в памяти его реального звучания в речи других индиви­дов. Обозначаемое есть отражение свойств вещей реального мира также в виде нервного кода. Заметим, что хотя автор и не говорит, что они идут по разным линиям, ход изложения позволяет предположить такую мысль. Деятельность мозга обеспечивает установление связи между нами, которую автор называет ассоциативным комплексом.

Стереотипность ассоциативных комплексов достигается за счет того, что речевая деятельность непрерывно обобщает отражения объектов в мозгу, ассоциированные со следами словесных раздражителей. Образно говоря, в результате повторения устанавливается прочная связь. Следы в нервно-мозговой ткани называют еще энграммами, паттернами. Они представляют сабой пакет электроволн, или, в другой терминологии, последовательность электроимпульсов, которые создаются в результате активности определенной массы нейронов, расположенных в определенных: пунктах мозга, т.е. память в действительности - это не кладовая, где все лежит в определенном порядке, но деятельность, движение, активность (см. работы Н.Бехтеревой, И. Горелова, Н.Жинкина, К.Приорама и др.).

Фонд энграмм накапливается и сохраняется по системному прин­ципу. При этом одни структуры легко перекодируются в другие, что дает возможность не только отражения, репродуцирования полученных знаний, но и творчества.

В следовых состояниях нервно-мозговой ткани, связи которых образуют знаковые ассоциативные комплексы и их систему, прослежи­ваются отношения вещественного мира.

В начале 70-х гг. происходит перестройка научной парадигмы. Возрождение интереса к проблеме организации памяти во многом было обусловлено идеей создания искусственного интеллекта.

Языковая намять должка интерпретироваться с точки зрения со­держательной в первую очередь с памятью вообще.

2.1.2. Язык и память. Роль языка в памяти переоценить невозможно. Многочисленные эксперименты свидетельствуют о том, что ситуация прочнее запоминается, если она зафиксирована фразой. Вероятно, читатель может найти тому примеры из собственной жизни или поведения; например, зная свою забывчивость, чтобы не беспокоиться на работе, выключен ли утюг (газ, вода и т.п.), перед выходам из дому человек произносит: «газ выключил, воду закрыл, утюг выключил» - в надежде, что если, забудется факт, то вспомнятся фразы. Вероятно, многим приходилось наблюдать, как беспокойные пассажиры перечисляют свои багажные места каждый раз, когда их приходится перемещать на тележку носильщика и с нее, в вагон и из вагона и т.д.

В эксперименте (Лурия А.В., 1979) дети, повторив: орех под красной шапочкой (в ряду других), находили его после длительной отсрочки. Приматы фиксируют его всего несколько секунд.

Запоминание событий может сокращаться, сниматься до одного слова; ср. известную клоунаду - разговор по телефону, где один пер­сонаж нежно говорит: ассиса - а - й, а другой резко отрубает: де­тектива! Слова становятся ярлыком события.

Полагают, что люди плохо помнят детство, а раннее не помнят вообще, потому что оно не связано словом. Э.Шахтель (Слобин Д., 1979), занимавшийся этой проблемой, приходит к выводу, что ребенок воспринимает (и запоминает) мир несколько иначе, чем взрослый. И эти миры практически непостижимы друг для друга, для ребенка на первом этапе важны запах, вкус, осязание, на втором - зрение и слух и лишь потом - слова. Язык подтверждает это своей структурой: в нем мало слов для обозначения ощущений вкуса, запаха, осязания и гораздо больше для зрительных и слуховых ощущений.Став взрослым, робенок хоть и помнит ранние ощущения, не может извлечь их из памяти. Взрослые стремятся кодировать информацию в слове. Интересен в этом плане спор А.Ширвиндта с Э.Рязановым («Останкино», 20.07.94.) о том, снимались ли в эпизоде в бане (фильм «С легким паром») трезвые или пьяные артисты. Э.Рязанов утверждает, что трезвые, что он специально реквизировал спиртное, А.Ширвиндт - обратное, причем аргументом ему служит как бы сказанная режиссером фраза об их состоянии.

2.1.3. Формы языковой памяти. Языковая память имеет несколько форм. Во-первых, это противопоставление долговременной и кратко­временной памяти (Ван Дейк. Кинч, 1983). Долговременная языковая память включает знания языковой системы и общие знания, о чем более подробно будет сказано далее. Кратковременная память удерживает предыдущие предложения для установления их связи с последующими, т.е. удерживает порцию речевой информации, необходимую для операционной обработки. Емкость кратковременной памяти может быть различной по индивидам и их состоянию (усталость, например). Однако многочисленные наблюдения и эксперименты свидетельствуют, что обыч­но люди запоминают 7-9 единиц. Феноменальные способности объясняются тем, что испытуемый запоминает блоки и умеет быстро уотаковить их связь через какую-нибудь хорошо известную ему ситуация, систему и т.п. Например, запоминание номера телефона по аналогии с периодов времени, днем рождения, другим, хорошо известным номером телефона.

Известно, что ораторов учили запоминать речь по эпизодам, которые кодировались в образной форме, и надо было только установить их жесткую последовательность. Часто школьники так учат стихи по строфам, устанавливая ряд: сначала о том, потом об этом; ср., на­пример, "Задовіт" Т.Шевченко: "могила на горе" - "обозримый пейзаж" - "разорвите оковы" - "помните меня". Сложность при заучивании стихотворения и состоит в том, что не всегда удается установить ло-гяческув цепь (собственно, ее просто нет у автора). Кратковременная память необходима для продуцирования и восприятия речи. Как было показано, она нуждается в поисковых моделях (хранящихся в долговре­менной памяти). Поиск должен быть достаточно оперативным, проходить без усилий, иначе происходит переполнение кратковременной памяти, и нить мысли теряется. Читателю, вероятно, известны ситуации, ког­да восприятие объемного сложного предложения со множеством причаст­ных и деепричастных оборотов, которые все необходимо удержать в их взаимосвязи с подлежащим и сказуемым и друг с другом, требует за­частую повторного и медленного чтения.

М.Бирвиш (1988) представляет взаимодействие процессоров и элементов кратковременной памяти в виде трех типов памяти, которые в совокупности противопоставлены долговременной памяти. Во-первых, это собственно кратковременная память - запоминание предыдущего текста (фразы) в ходе общения. Во-вторых, это промежуточная или оперативная память, которую еще называют "магазинной памятью", - пакет однотипных моделей, единиц, могущих быть в тексте в данной позиции; эта память является связующим звеном между кратковремен­ной и долговременной памятью. В-третьих, что-то типа дисплея, ко­торый позволяет множественность обращений к памяти при обработке последующих частей высказывания.

С точки зрения содержания память может быть семантической, формальной, эпизодической (запоминание отдельных эпизодов), тек­стовой, и, понятно, какдый из этих содержательных видов может иметь как кратковременную, так и долговременную форму: есть эпизоды нашей жизни, отдельные фразы, выученные в школе стихи и даже бессмысленные звукосочетания, намертво засевшие в нашем мозгу.

Перейдем к более подробной характеристике долговременной па­мяти. С точка зрения структуры, в языковой памяти выделяют три уровня: фонетический, семантический, грамматический. Большинство исследователей приходят к выводу, что они представляют собой обо­собленные системы кодов, которые с помощью так называемых процес­соров вступают в известные связи. Рассмотрим устройство памяти по привычным для лингвиста уровням.