Курылев С.В. - Избранные труды по ГПП

Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе

161

Таким образом, при оценке показаний сторон, в частности признания, суд должен учитывать возможность несовпадения в конкретных случаях процессуальной заинтересованности стороны с ее действительной субъективной заинтересованностью, возможность наличия у стороны помимо процессуальной заинтересованности иного характера заинтересованности, которая может оказать влияние на правильность признания.

Конкретные обстоятельства дела, свидетельствующие о таком несовпадении, могут служить основанием для квалификации признания как недостаточного доказательства.

Условия и значение принятия признания судом. Признание стороной фактов в гражданском процессе по своей доказательственной сущности сходно с сознанием обвиняемого в уголовном процессе. Однако между ними есть и определенное различие, имеющее значение для исследования и оценки признания стороны. Это различие обусловлено спецификой гражданского процесса по сравнению с уголовным и в первую очередь выражается в тех причинах (мотивах), вследствие которых может быть дано лживое сознание или признание.

Вобласти гражданского судопроизводства, естественно, нет места так называемым тюремным сознаниям и признаниям вследствие увещеваний следователя. Здесь нет места мотиву получить смягчение ответственности или ложным признанием направить следствие на неверный путь с целью последующего отказа от признания.

Вгражданском процессе для лживых признаний характерными являются другие мотивы и причины. Таковыми, в частности, могут быть:

1) обман, угрозы, злонамеренное соглашение лица, дающего показания, с другим лицом в корыстных или иных целях;

2) желание избавить от ответственности действительно обязанное лицо из расчета, что и лживо признавшийся также уйдет от ответственности, например, ввиду невозможности в отношении его исполнить решение;

3) желание обойти закон, получить незаконно ту или иную материальную выгоду. Например, лживое признание ответчиком (лицом, у которого описано имущество) факта принадлежности описанного имущества истцу с целью сохранить это имущество от взыскания, признание ответчиком факта неоказания им помощи в содержании ребенка (иск об алиментах) с целью уменьшить взыскание по другим обязательствам, признание по искам граждан к организациям по договорам и соглашениям с целью обойти ­закон, борющийся с финансовыми излишествами, обойти банк.

162	Проблемы гражданского процессуального права

Суд при исследовании и оценке признания фактов, особенно

втех делах, где сравнительно часто встречаются лживые признания, например в делах об исключении имущества из описи, должен учитывать возможность наличия тех или других мотивов к лживому признанию. Это требование, однако, не означает, что суд в подобных случаях должен обязательно отвергать признание

вкачестве доказательства или признавать его недостаточным доказательством. Учитывать возможное наличие мотивов к лживому признанию означает в первую очередь указание того направления,

вкотором должно вестись исследование признания. Таким направлением является превращение предположения о мотиве, возможно, лживого признания в достоверное знание о правильности или неправильности данного предположения. Исследование признания, возбуждающего сомнения в его правильности, как и всех других недостаточных доказательств, должно вестись в направлении привлечения других доказательств с целью подтверждения или исключения предположения о возможном влиянии на правильность признания указанных выше мотивов. И если в результате такого исследования возможность влияния указанных мотивов на правильность признания будет исключена, то признание может быть признано достаточным доказательством. Например, если по иску об исключении имущества из описи будет установлено, что у ответчика, кроме спорного имущества, есть и иное имущество, на которое взамен истребуемого может быть обращено взыскание, суд может расценить признание ответчиком факта принадлежности спорного имущества истцу достаточным доказательством.

Наличиевуголовномпроцессенелегкоподдающихсяустановлению мотивов ложного сознания дает основание процессуалистамкриминалистам выдвигать тезис «сознание обвиняемого (подсудимого) может быть признано в качестве достаточного доказательства только в том случае, если сознание в достаточной степени подтверждено другими объективно доказанными фактами»1.

Наоборот, в силу отсутствия в гражданском процессе трудно уяснимых мотивов лживого признания признание стороны может быть принято судом в качестве достаточного доказательства и в том случае, когда оно выступает без подтверждения другими доказательствами, лишь бы: 1) не было оснований подозревать добросовестное заблуждение; 2) не было противоречий с другими имеющимися в деле доказательствами; 3) не было оснований

1 Чельцов-Бебутов М.А. Обвиняемый и его показания в советском уголовном процессе. М., 1947. С. 43; Гродзинский М.М. Кассационное и надзорное производство в советском уголовном процессе. М., 1953. С. 199–200 и др.

Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе

163

предполагать наличие указанных выше мотивов для лживого признания. Вследствие специфики гражданского процесса нет у суда

иобязанности закрепить признание стороны путем отыскания

ипривлечения других доказательств, как это обязательно в отношении сознания обвиняемого в уголовном процессе1, есть лишь обязанность правильно отразить признание в протоколе судебного заседания.

Оценка признания в качестве достаточного доказательства для установления искомого факта в соответствии с принципом процессуальной экономии устраняет необходимость дальнейшего следствия – привлечения и исследования других доказательств. В этом состоит процессуальное значение признания фактов, которое, однако, не является специфическим для признания. Аналогично процессуальное значение любых доказательств, признанных в результате их оценки достаточными для установления искомых фактов (ст. 108 ГПК).

Вопрос о бесспорности признанных фактов. В буржуазной гражданско-процессуальной литературе господствует взгляд об особом процессуальном значении признания, которое состоит в том, что признание стороны освобождает противную сторону от лежащего на ней бремени доказывания2. Указанный взгляд находит себе основания в положительном гражданско-процессуальном законодательстве (ст. 480 русского УГС, § 266 австрийского ГПК, § 288 германского ГПК).

Аналогичное мнение получило распространение и в советской процессуальной литературе3.

Однако нам кажется, следует признать, что указанное мнение не имеет почвы в советском гражданском процессе, является практически бесплодным, а в отдельных случаях даже могущим повести

1Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда СССР по делу тбилисской конторы продснаба с Говорковым прямо указывает, что в случае признания ответчиком факта получения денег отпадает необходимость представления в подтверждение этого факта других доказательств, например расписки в получении денег (Сборник постановлений Пленума и определенийколлегийВерховногоСуда Союза ССР за второе полугодие 1939 г. М., 1940. С. 146).

2ГольмстенА.X.Учебникрусскогогражданскогосудопроизводства.СПб.,1907.С.189; Нефедьев Е.А. Учебник русского гражданского судопроизводства. М., 1909. С. 216; Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. М., 1917. С. 233–234 и др.

3Рындзюнский Г. Техника гражданского процесса. М., 1924. С. 92; Зейдер Н.Б. Юридическая природа признания в гражданском процессе // Вестн. сов. юстиции, 1926. № 11. С. 432; Клейнман А.Ф. Основные вопросы теории доказательств в советском гражданском процессе. М., 1950. С. 33, 63; Юдельсон К.С. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. М., 1951. С. 207–208; Абрамов С.Н. Советский гражданский процесс : учебник для юрид. школ. М., 1952. С. 198 и др.

164	Проблемы гражданского процессуального права

кошибкам, несмотря на делаемую его сторонниками оговорку, что признание создает бесспорность факта и тем самым освобождает сторону от бремени доказывания лишь в случае принятия его судом.

Как уже указывалось, принятие признания факта является не чем иным, как оценкой судом признания в качестве достаточного доказательства признанного факта. Факт, в отношении которого судом принято признание, – это факт доказанный.

Бесспорнымжефактомпризнаетсяфакт,вотношениикоторого совпадают показания сторон. Бесспорность факта создается определенным поведением стороны, признанием ею факта. В таком именно смысле употребляет понятие спорности или бесспорности (спора) примечание к ст. 136 ГК, а также примечание 2 к ст. 46 ГПК. Судебная практика связывает процессуальные последствия, обусловленные отсутствием спора (бесспорность), именно с признанием стороны независимо от того, будет ли оно принято судом после проверки. В частности, признание ответчиком факта, доказывание которого возможно лишь при помощи предустановленных доказательств, дает возможность суду допустить для подтверждения данного факта, для проверки правильности признания свидетельские показания1. Естественно, что в этом случае указанные процессуальные последствия признания наступают не после принятия признания, а до принятия и для решения вопроса о принятии.

Бесспорность факта создается не после принятия судом признания, а до принятия, она может явиться лишь основанием принятия признания. После же принятия признания вообще не имеет смысла говорить о бесспорности факта, об освобождении стороны в связи с этим от бремени доказывания, т.к. в данном случае имеет место уже не состояние бесспорности, а состояние доказанности факта2. Состояние же доказанности создается при помощи любых доказательств: судебного или внесудебного признания, свидетельских показаний и т.д. Конструирование какой-либо особой категории состояния бесспорности как разновидности состояния доказанности в условиях советского гражданского процесса лишено всякого теоретического или практического смысла, оно ведет

кошибочному решению вопроса о процессуальных последствиях бесспорности.

1Например, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда СССР свое определение по делу № 36/341 публикует под тезисом «При наличии признания долга ответчикомдопущениесудомсвидетельскихпоказанийвподтверждениезайманасумму свыше 50 рублей не является нарушением, влекущим отмену судебного решения» (Судебная практика Верховного Суда СССР за 1947 г. Вып. III. С. 17).

2Гурвич М.А. Лекции по советскому гражданскому процессу. М., 1950. С. 103.

Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе

165

Например, с точки зрения К.С. Юдельсона, наиболее полно разработавшего вопрос о бесспорности как процессуальном последствии признания, суд в приведенном выше примере из судебной практики не имел права допускать свидетельские показания, доколе он не принял признания, ибо «не принятое судом признание не создает бесспорных фактов и является безразличным для дальнейшего течения процесса»1. Решить же вопрос о принятии или отклонении признания суд также не мог без свидетельских показаний, в частности потому, что в рассматриваемом случае признание ответчиком долга было лишь частичное, а не в полной сумме иска. Выхода из этого заколдованного круга конструкция К.С. Юдельсона не дает.

Подобного рода неразрешимые с позиции К.С. Юдельсона проблемы возникают и в других случаях, например в случаях коллизии признания с отрицанием. Допустим: 1) третье лицо – пособник признает искомые факты; сторона, к которой оно примыкает, те же факты оспаривает; 2) один из соучастников признает искомые факты, другой – оспаривает; 3) сторона сначала признала искомые факты, затем стала их оспаривать.

Спрашивается, можно ли говорить в указанных случаях о состоянии бесспорности искомых фактов, например, хотя бы для решения вопроса о допущении свидетельских показаний, для решения вопроса о других процессуальных последствиях признания (п. «в» ст. 187 ГПК)?

С точки зрения конструкции К.С. Юдельсона проблема неразрешима. Не помогают, конечно, ее решению и совершенно неясные категории признания «с полной» и «неполной» силой, которыми пользуется К.С. Юдельсон при рассмотрении вопроса о процессуальных последствиях признания в случаях его коллизии с непризнанием других участников дела2.

По нашему мнению, было бы против смысла закона (примечание к ст. 136 ГПК, п. «в» ст. 187 и п. «а» ст. 187-а ГПК) считать, что в случае признания третьего лица при непризнании самой стороны, признания одного соучастника при непризнании другого можно констатировать состояние бесспорности с вытекающими отсюда процессуальными последствиями, если суд почему-либо найдет возможным принять (оценить) признание за достоверное. Нельзя не указать и на другую ошибку, к которой приводит конструкция признания как основания бесспорности фактов и освобожде-

1ЮдельсонК.С.Проблемадоказываниявсоветскомгражданскомпроцессе.М.,1951.

С. 203.

2Там же. С. 203.

166	Проблемы гражданского процессуального права

ния от бремени доказывания. Сторонники данной конструкции, усматривая в судебном признании специфическое для него свойство – освобождение стороны от представления доказательств, последовательно приходят к выводу, что другие доказательства, например внесудебное признание, таким свойством не обладают1. Подобный вывод, однако, находится в противоречии с принципами объективной истины и оценки доказательств по внутреннему убеждению судей, т.к. он необоснованно противопоставляет доказательственную силу внесудебного признания доказательственной силе судебного признания и других доказательств. Повторяем, любое доказательство, в том числе внесудебное признание в случае его доказанности, может освободить сторону от бремени доказывания, если суд признает (примет) данное доказательство достаточным для установления искомого факта.

Тезис «признание освобождает от бремени доказывания» вряд ли можно признать правильным для советского гражданского процесса, ибо признание факта в противоположность буржуазному гражданскому процессу рассматривается в советском гражданском процессе в качестве доказательства, а как таковое оно не освобождает сторону от бремени доказывания, а делает ненужным дальнейшее доказывание. Признание – это действие не по освобождению от бремени доказывания, а по осуществлению бремени доказывания.

В свете изложенного, нам кажется, нельзя не признать, что конструкция признания как основания создания бесспорности фактов и освобождения стороны от бремени доказывания справедлива для буржуазного гражданского процесса в силу обязательности признания для суда, в силу того, что признание в буржуазном процессе является, по существу, не доказательством, а процессуальной сделкой2 независимо от того, называть ли ее «актом отречения» или «актом распоряжения», неприемлема для советского гражданского процесса, какие бы поправки к ней ни делались, неприемлема потому, что она в противоречии с принципами советского гражданского процесса состязательности и оценки доказательств по внутреннему убеждению судей придает признанию, являюще­ муся в советском гражданском процессе рядовым доказательством,

1Абрамов С.Н. Советский гражданский процесс : учебник для юрид. школ. М., 1952.

С. 199.

2«Признание не есть доказательство… а есть одно из правил, регулирующих onus probandi между сторонами», – пишет Т.М. Яблочков (Яблочков Т.М. К учению об основ-

ных принципах гражданского процесса // Сб. памяти Г.Ф. Шершеневича. М., 1915. С. 315).

Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе

167

какую-то не присущую ему специфическую доказательственную силу, специфические доказательственные последствия.

Процессуальные последствия признания фактов. Советское процессуальное право связывает с признанием некоторые процессуальные последствия, однако эти последствия в основном связаны с признанием иска. А признание иска, как уже указывалось, в условиях советского гражданского процесса неверно было бы объединять в одну категорию с признанием фактов.

Статья 18 ГПК РСФСР и соответствующие статьи гражданских процессуальных кодексов других союзных республик в качестве условия действительности признания исковых требований, сделанного представителем, предусматривают наличие у него специального полномочия на такое признание. Наличия же специального полномочия для представления доказательств ст. 18 ГПК не требует. Представитель в силу общей доверенности имеет право на представление любых доказательств независимо от того, пойдут ли они на пользу или во вред для представляемого лица.

Суд не может при оценке доказательств игнорировать какоелибо представленное представителем, вредящее интересам его доверителя доказательство в силу того, что у представителя нет специального полномочия на представление данного вредящего доказательства. Сказанное справедливо и для признания представителем фактов, которое в советском гражданском процессе является также всего-навсего доказательством. Иное противоречило бы принципу объективной истины. Поэтому нам представляется непозволительным делаемое некоторыми процессуалистами расширительное толкование прямого указания ст. 18 ГПК в том смысле, что требование наличия специального полномочия якобы имеет силу и для признания представителем фактов1. Причина такого вывода и в этом случае лежит в неверном отождествлении признания фактов с признанием иска.

Аналогичным образом обстоит дело с процессуальными последствиями признания, о которых говорит п. «в» ст. 187 ГПК. Немедленному исполнению подлежат решения, основанные на признании иска, а не на признании фактов2.

Предусматриваемое некоторыми гражданскими процессуальными кодексами союзных республик (примечание к ст. 197 ГПК

1Полумордвинов Д.И. Признание стороны в гражданском процессе : дис. … канд. юрид. наук. М., 1940; Юдельсон К.С. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. М., 1951. С. 204–205.

2См. § 1 настоящей главы.

168	Проблемы гражданского процессуального права

УССР, примечание к ст. 185 ГПК Туркменской ССР, абз. 2 ст. 176 ГПК БССР) право суда вынести решение без указания мотивов также имеет в виду случаи признания иска, но не фактов.

Какие же процессуальные последствия связывает советское гражданское процессуальное право с признанием стороной фактов?

При признании стороной фактов, для подтверждения которых требуются предустановленные доказательства, суд для проверки правильности признания имеет право допустить и иные доказательства помимо предустановленных, например свидетельские показания1.

Но строго говоря, указанное процессуальное последствие, вытекающее из примечания к ст. 136 ГК, нельзя считать процессуальным последствием, свойственным только признанию. Оно действительно в отношении всех допускаемых судебных доказательств. Не только в проверке признания, но и в проверке любых других доказательств советский суд не связан предустановленными доказательствами.

Единственным специфическим процессуальным последствием, которое связывается законом с частным случаем признания факта, является право суда допустить немедленное исполнение решения, основанного на документах, признанных ответчиком (п. «а» ст. 187-а ГПК РСФСР и соответствующие статьи гражданских процессуальных кодексов других союзных республик). Указанный частный вид признания фактов действительно пользуется некоторой «привилегией» по сравнению с другими доказательствами, но вряд ли ее можно признать необходимой для советского гражданского процесса.

Признание ответчиком документа (его подлинности) при непризнании иска отнюдь не означает, что ввиду признания документа ответчик не будет в дальнейшем обжаловать вынесенное против него решение. Это не означает также, что решение, основанное на документе, признанном ответчиком, обладает большей правильностью (а поэтому имеется меньше шансов к его отмене в случае обжалования), чем решение, основанное на других доказательствах. В судебной практике нередки случаи, когда и нотариально удостоверенные, и признанные ответчиком документы оспариваются стороной или по своему содержанию, или по выводам, следуемым из их содержания; когда судебные решения, выносимые на основании таких документов, оказываются неправиль-

1 Гурвич М.А. Лекции по советскому гражданскому процессу. М., 1950. С. 121.

Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе

169

ными и в последующем отменяются вышестоящими судебными инстанциями1.

Гражданские процессуальные кодексы некоторых союзных республик (УССР, Таджикской ССР, Узбекской ССР) правила, соответствующего указанному выше правилу п. «а» ст. 187-а ГПК РСФСР, не содержат. В судебной практике указанное правило почти не находит применения.

Признание стороной факта – прямое доказательство признаваемого факта (юридического или доказательственного). Его процессуальное значение, как и всякого иного доказательства, в советском гражданском процессе заключается лишь в том, что оно одно или совместно с другими доказательствами может служить средством установления искомого факта, если у суда не возникает сомнений в соответствии признаний действительности.

Глава IV

Признание иска

§ 1. Процессуальная природа признания иска

Анализ взглядов и постановка вопроса. Как уже отмечалось, в буржуазной процессуальной литературе по вопросу о природе признания существуют две «враждующие» точки зрения. Одни процессуалисты, стоящие на почве действующего законодательства, видят в признании двойственную природу, считая, что признание может быть как 1) показанием стороны в пользу противника (доказательством), так и 2) актом распоряжения стороны своим материальным и процессуальным правом (волеизъявлением с материальнопроцессуальными последствиями)2.

Другие, критикующие под флагом защиты материальной истины практику судов, рассматривающую признание в качестве

1Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда Союза ССР за 1940 г. М., 1941. С. 221; определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда СССР от 17 февраля 1951 г. по делу № 36/108 по иску Ковальчук к Данауца о признании договора купли-продажи дома недействительным и выселении.

2См., например: Васьковский Е.В. Значение признания в гражданском процессе // Сб. памяти Г.Ф. Шершеневича. М., 1915. С. 52 и след.

Мы в данном случае не проводим различия между двумя разновидностями указанной доктрины: 1) рассматривающими признание только как акт распоряжения и 2) рассматривающими признание и как доказательство, и как акт распоряжения, т.к. для нас важно лишь то, что и те, и другие допускали распорядительное признание.

170	Проблемы гражданского процессуального права

распорядительного акта, резко возражают против двойственного понимания природы признания, против взгляда на признание как на распорядительный акт, который, по их мнению, несовместим с целью гражданского процесса, заключающейся в установлении и осуществлении гражданских прав, но не в их создании1. «У истца нет права на неправильное или на недостаточным образом обследованное судебное решение, – провозглашает Б.Б. Попов. – Хочешь не восстанавливать, а видоизменять свои правоотношения – иди

вконтору нотариуса и заключай полюбовную сделку с контрагентом, а суд не место для заключения сделок, и задачи правосудия иные: не разрушать правоотношения, а восстанавливать их». И далее: «Государство должно даровать гражданам материальную истину в своих решениях: ни на что иное последние не имеют прав!»2

Объективно подобные теории поборников материальной истины в буржуазном правосудии направлены к ремонту, «починочкам» буржуазного правосудия, к укреплению авторитета буржуазного суда, его качества – быть тонким орудием подавления трудящихся, которое буржуазный суд все больше и больше терял в силу роста противоречий в капиталистическом обществе, в силу роста сознательности пролетариата. И не случайно, что появление указанного течения совпадает со вступлением капитализма в империалистическую стадию развития.

Несмотря на внешнюю непримиримость указанных двух буржуазных доктрин, обе они, по существу, приходят к одному и тому же конечному выводу: стороны вправе в процессе распоряжаться как правами, так и фактами, стороны имеют право на ложные сообщения о фактических обстоятельствах дела, а суд обязан такие сообщения принимать за истинные и класть их в основу решения. Вся разница между рассматриваемыми доктринами состоит лишь

втом, что первая, называя вещи своими именами, прямо заявляет, что признание стороны может быть распорядительным актом

всилу предоставленного сторонам права распоряжаться в процессе своими правами и обосновывающими их фактами; вторая, стыдясь такого цинично откровенного признания, пытается изобразить допускаемое всеми положительными буржуазными законодательствами указанное право распоряжения не как право сторон на распорядительные действия, не как право на ложь, а лишь

1Яблочков Т.М. К учению об основных принципах гражданского процесса // Сб. памя-

ти Г.Ф. Шершеневича. М., 1915. С. 291–293; Arth. Nikisch. Zivilprozeβrecht. Tübingen, 1952.

S. 260–261 и др.

2Попов Б.Б. Распределение доказательств между сторонами. Харьков, 1905. С. 116–