Курылев С.В. - Избранные труды по ГПП

Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе

61

1) наименование прокурора не стороной, а чем-то другим, например представителем государства, не объясняет процессуального положения прокурора1;

2) прокурор возбуждает гражданское дело, участвует в состязании с противной стороной, следовательно, он сам является стороной.

Эти соображения нам представляются неосновательными. Отождествление процессуального положения прокурора с процессуальным положением стороны не только не способствует правильному уяснению процессуального положения этих участников процесса, но, наоборот, затрудняет его понимание. Подобное отождествление способно повести к ошибочным ответам на вопросы, которые могут возникнуть при применении закона, в отношении процессуальных прав и обязанностей прокурора. Можно ли заявлять прокурору отвод, можно ли допустить встречное обеспечение иска против возбуждающего дела прокурора (ст. 84 ГПК), возможно ли взыскание с него убытков, причиненных обеспечением (ст. 93 ГПК), имеет ли право прокурор предъявлять иск об алиментах или о взыскании вреда по своему местонахождению (примечание 1 к ст. 25 ГПК), если ответчик и лицо, в пользу которого предъявляется иск, проживают в ином районе, и т.д.? Все эти вопросы получат неправильный ответ, если прокурора и процессуальных истцов считать сторонами.

Отождествление процессуального положения прокурора со стороной ведет к неправильному решению вопроса о процессуальном положении того лица, в защиту прав и интересов которого возбуждается прокурором процесс. Это лицо, естественно, не может считаться стороной и привлекаться в процесс в качестве стороны, если таковой считать прокурора. Подобные рекомендации для практики делаются в предлагаемых рядом юристов образцах исковых заявлений прокурора2. Таким рекомендациям следует нередко прокурорская и судебная практика. Получается положение, противоречащее основным началам гражданского процесса. Лицо, чьи права и интересы служат предметом судебного разбирательства, или вообще не участвует в процессе, или участвует в качестве свидетеля, т.е. в обоих случаях оказывается устраненным от осуществления принадлежащих ему по закону процессуальных прав на участие в процессе, в котором рассматривается и разрешается вопрос о его гражданских правах.

1Гражданский процесс : учебник для вузов / Под ред. С.Н. Абрамова. М., 1948. С. 126.

2Лебединский В.Г. Образцы основных прокурорско-следственных актов. М., 1954. С. 187–190; Бельдюгин В.Н., Швейцер Д.В. Прокурор в гражданском процессе. М., 1948.

С. 24.

62	Проблемы гражданского процессуального права

При анализе понятий «возбуждение дела», «состязание» следует исходить из принципов диспозитивности и состязательности советского гражданского процесса, представляющих сочетание инициативы сторон с инициативой государства (в лице суда, прокурора или других организаций). А с этой точки зрения возбуждение дела не может считаться тем существенным признаком, в соответствии с которым можно было бы всякого, возбуждающего дело, считать стороной, а не возбуждающего – не считать стороной.

Суд имеет право в определенных случаях по своей инициативе (ст. 2-а ГПК, ст. 66 КЗоБСО РСФСР и др.) возбуждать дело, не превращаясь тем самым в сторону. Дело в защиту интересов какоголибо лица может быть возбуждено и не этим лицом, но тем не менее такое лицо не лишается качества стороны (процессуальных прав стороны).

Аналогично решается вопрос и в отношении состязания, которое может иметь место не только между сторонами, но в определенных пределах и между другими участниками дела. Прокурор, участвующий в деле в порядке вступления, имеет абсолютно те же права на состязание (предоставление, исследование доказательств, сообщение мнений и т.д.), как и при участии путем предъявления иска.

Стороной является не тот, кто возбуждает дело, представляет доказательства, а тот, в чьих интересах возбуждается дело, представляются доказательства.

Не может говорить в пользу отождествления прокурора и процессуальных истцов со стороной и то обстоятельство, что закон в ряде случаев применяет термин «сторона» (истец) таким образом, что он может быть отнесен к прокурору и процессуальным истцам1. Указанное объясняется не тем, что закон объединяет заинтересованных лиц, прокурора, процессуальных истцов в единое понятие стороны, а только тем, что хотя процессуальное право для обозначения таких участвующих в деле лиц, как стороны, третьи лица, прокурор и процессуальные истцы, и знает особый единый термин – участвующие в деле лица (ст. 110, 112, 235 ГПК и др.), однако данного термина оно не всегда придерживается. Нетрудно видеть, что в связи с этим закон под термином «сторона» (истец) фактически понимает и третьих лиц2. В некоторых статьях ГПК, например в ст. 99, термин «сторона» не относится к прокурору, однако он охватывает здесь и третьи лица, что, конечно, не может

1Статьи 30, 32, 37, 61–63, 73, 78, п. «б» ст. 80, ст. 81, 82, 89, 96, 98, 102, 106, 117–119, 121, 122, 131, 137, 140, 141 ГПК и др.

2Статьи 6, 32, п. «б» ст. 80, ст. 96, 102, 106, 117–119, 121, 122, 131, 137, 140, 141 ГПК и др.

Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе

63

служить основанием к отнесению третьих лиц – пособников к категории сторон. Некоторая нечеткость терминологии действующих гражданских процессуальных кодексов ни в коем случае не является обстоятельством, говорящим в пользу отнесения прокурора и процессуальных истцов к сторонам.

Все изложенное, нам представляется, позволяет сделать следующие выводы.

1. Стороной в гражданском процессе является только то лицо, чей спор о праве гражданском подлежит рассмотрению и разрешению в процессе, а не то лицо, которое возбуждает процесс или участвует в процессе в защиту прав и интересов других лиц.

2. Участники дела, защищающие в процессе права и интересы других лиц, должны быть выделены в самостоятельную категорию субъектов процесса.

3. В этой категории следует различать две группы лиц со специфическим для каждой процессуальным положением: а) прокурор; б) процессуальные истцы.

4. Каждая из этих групп лиц, во-первых, стороны, во-вторых, процессуальные истцы и прокурор имеют свой комплекс процессуальных прав и обязанностей.

5. По объему и характеру процессуальных прав и обязанностей со сторонами сближаются не прокурор и процессуальные истцы, а третьи лица – пособники, характеризующиеся, как и стороны, наличием у них юридического интереса в исходе дела, а поэтому наличием у них близкого по характеру и объему комплекса процессуальных прав и обязанностей, необходимых им для защиты своих прав и интересов. Разница в объеме процессуальных прав этих лиц является отражением разницы их юридического интереса.

6. Говоря в дальнейшем об объяснениях сторон как доказательстве, мы под термином «стороны» будем понимать лишь лиц, являющихся сторонами в спорном гражданском правоотношении, т.е. исключая из понятия сторон прокурора и процессуальных истцов.

Содержание объяснений сторон. Основная особенность сторон как источников доказательств заключается в том, что стороны не только сообщают суду известные им сведения о фактах, имеющих юридическое или доказательственное значение для дела, но и заявляют ходатайства, высказывают мнения (доводы) по всем подлежащим разрешению вопросам. В объяснениях сторон все эти не одинаковые по своему характеру заявления могут находиться в самых различных сочетаниях; например, уже в исковом заявлении обычно содержатся: и ряд волеизъявлений, в том числе волеизъявление, направленное на возбуждение процесса, и ряд доводов,

64	Проблемы гражданского процессуального права

втом числе доводов правового характера, касающихся юридической квалификации взаимоотношений с ответчиком, и ряд сообщений о фактах, имеющих значение для дела.

Вкачестве же доказательства может рассматриваться не все то, что говорят стороны в процессе, а лишь та часть их объяснений,

вкоторой они сообщают суду известные им сведения о фактах, имеющих юридическое или доказательственное значение1. Как доказательство может рассматриваться всякое сообщение стороны об имеющих значение для дела фактах независимо от того, является ли это сообщение подтверждением наличия факта или, наоборот, отрицанием2. Показание, в котором содержится отрицание факта, например «я не произносил таких слов», является лишь иной формой сообщения о другом положительном факте, например «я произносил не те слова, которые мне приписывают, а иные» или «я молчал».

Судебная практика рассматривает в качестве доказательства сообщения сторон о фактах независимо от того, в какую форму они облечены – утвердительную или отрицательную. Так, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда СССР в определении от 28 октября 1950 г. по делу № 36/1117 по иску Букановой к Борисовой о взыскании 15 000 рублей в числе ошибок Московского областного суда, вынесшего решение об удовлетворении иска, отмечает также то, что суд не исследовал при рассмотрении дела возражения ответчицы, которая категорически отрицала получение от Букановой взыскиваемых ею 15 000 рублей.

Несмотря на то что составные части объяснений сторон (волеизъявления, мнения и сообщения о фактах) нередко выступают в процессе слитно, в содержании единого процессуального действия, их необходимо строго различать3 как потому, что они имеют различное процессуальное значение, так и потому, что

1Гурвич М.А. Лекции по советскому гражданскому процессу. М., 1950. С. 117.

2Мнение, что отрицание стороной каких-либо обстоятельств не может служить доказательством, высказано в отношении показаний подсудимого М.А. Чельцовым- Бебутовым(Чельцов-БебутовМ.А.Обвиняемыйиегопоказаниявсоветскомуголовном процессе. М., 1947. С. 42).

3Большинство процессуалистов проводят такое различие, но, на наш взгляд, или неудачно, или непоследовательно. Так, М.С. Строгович, называя доводы, соображения обвиняемого его объяснениями, а сообщения о фактах – показаниями, относит к доказательствам в одинаковой мере и то, и другое (Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 204–206). М.А. Гурвич обосновывает это разграничение тем, что доводы, вопросы сторон «не являются источником сведений о фактах» (Гурвич М.А. Лекции по советскомугражданскомупроцессу.М.,1950.С.117).Однакоисточникомдоказательств следуетсчитатьнепоказаниясторон,свидетелей,алиц,дающихпоказания,–самихсто- рон, свидетелей. Поэтому аргумент М.А. Гурвича основан на неверной посылке.

Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе

65

неодинаковы условия, с которыми связывается это значение. Часть объяснений сторон, которая является показанием стороны о фактах, должна рассматриваться и оцениваться судом с точки зрения требований, предъявляемых к доказательству (способно ли лицо свидетельствовать об известных ему фактах и др.), что имеет непосредственное отношение к решению вопроса о субъектах объяснений сторон как доказательства. Наоборот, та часть объяснений сторон, которая является содержанием процессуальных действий, должна рассматриваться судом с точки зрения требований, предъявляемых к процессуальным действиям (дееспособность лица, совершающего процессуальное действие, наличие у него процессуального права на указанное действие и т.д.). Выяснение сущности указанной части объяснений сторон непосредственно связано с решением вопроса о природе признания как специфического вида объяснений сторон.

Смешение упомянутых, носящих различный характер объяснений сторон может привести, как мы постараемся показать в дальнейшем, к ошибкам, например, в решении вопроса о субъектах объяснений сторон как доказательства.

В качестве доказательств допускается, исследуется и оценивается судом, как правило, не то или иное процессуальное действие стороны1, не факт его наличия или отсутствия, а та часть содержания процессуальных действий, которая является сообщением стороны о фактах.

Мнения сторон как правового, так и фактического характера также имеют определенное процессуальное значение, но, как правило, не доказательственное. Мнения являются одним из средств, используемых сторонами для защиты своих прав и интересов в суде, одним из средств оказания суду помощи в правильном разрешении дела. Те мнения сторон, с которыми суд не соглашается, входят в состав материала, который суд должен убедительно опровергнуть в своем решении для наиболее плодотворного осуществления лежащей на суде воспитательной задачи. В отношении мнений сторон справедливо положение о мнениях свидетелей: доказательствами служат не мнения, а сообщения о фактах, на которых они основаны2.

1	Процессуальные действия сторон, даже задаваемые ими вопросы также могут вы-
ступать иногда в качестве доказательств, о чем будет сказано в дальнейшем.
2	Инструктивное письмо ГКК Верховного Суда РСФСР (Абрамов С.Н., Лебе-

дев В.Н. Гражданский процессуальный кодекс с постатейными материалами. М., 1932.

С. 152).

66	Проблемы гражданского процессуального права

Следует поэтому признать правильными делаемые в процессуальной литературе попытки разграничить терминологически эти объяснения сторон, носящие различный характер, присвоив той их части, которая является сообщением стороны о фактах, имеющих значение для дела, термин «показания сторон»1.

В гражданско-процессуальной литературе высказан взгляд, что объяснения сторон принципиально неверно именовать «показаниями» как термином, якобы свойственным только уголовному процессу. Основная аргументация этого взгляда сводится примерно к следующему: понятию «показание» соответствует процессуальное действие – «допрос», тогда как гражданскому процессу ни по его природе, ни по правовому положению сторон не свойственен допрос сторон; ст. 5 ГПК имеет в виду не допрос сторон, а лишь их расспрос2.

Указанное мнение представляется нам ошибочным, молчаливо основывающимся на порочной посылке, что обвиняемый в уголовном процессе может быть бесправным объектом процесса (объектом допроса), а сторона в гражданском процессе является только субъектом процесса. Неверен и взгляд на предусматриваемую ст. 5 ГПК обязанность суда задавать вопросы сторонам с целью установления истины как на что-то принципиально отличное от допроса обвиняемого в уголовном процессе.

Советский суд имеет право задавать вопросы (т.е. допрашивать) не только обвиняемым в уголовном процессе, но и сторонам в гражданском процессе. Как те, так и другие не несут ответственности за отказ от ответов на вопросы суда или участников дела. Следовательно, никакой принципиальной разницы с точки зрения процессуальных прав суда и участников дела на допрос и процессуальных обязанностей сторон (обвиняемого) на ответы между уголовным и гражданским процессами нет.

Неоправданно поэтому и мнение, что если в уголовном процессе можно говорить о показаниях обвиняемого, то в гражданском процессе надо употреблять термин «объяснения сторон». Термин «показания сторон» и с точки зрения своего смыслового значения больше отвечает сущности рассматриваемого понятия, чем «объяснения сторон». Объяснить – это значит не сообщить что-то новое, неизвестное, а растолковать, разъяснить уже данное3.

1Гурвич М.А. Лекции по советскому гражданскому процессу. М., 1950. С. 117; Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 205 и др.

2Ельевич М. Рецензия на учебник гражданского процесса В.Г. Гранберга // Сов. юстиция, 1940. № 16. С. 36; Сов. государство и право, 1947. № 7. С. 50–51.

3Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1952.

Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе

67

Критикуемое мнение и обосновывающая его аргументация должны быть признаны неправильными не только из чисто технических соображений, но также ввиду их неприемлемости для практики, ибо они, по существу, ориентируют суды на отказ от использования при разбирательстве гражданских дел выработанных практикой приемов допроса, применение которых может оказать суду большую помощь в деле открытия истины. В свете рассматриваемого взгляда трудно признать случайным, что вопрос о методике допроса сторон в процессуальной теории не только не рассматривается, но даже и не ставится.

Следует также отметить, что если, с одной стороны, недопустимо расширительное понимание объяснений сторон как доказательства, то, с другой – столь же неверным, на наш взгляд, является и сужение содержания понятия показаний сторон как доказательства за счет отнесения к свидетельским показаниям той части показаний сторон, содержанием которой являются сообщения сторон не о своих действиях, а о действиях иных лиц (противостоящей стороны, соучастников, третьих лиц и т.д.). Так, например, поступает М.С. Строгович в отношении показаний обвиняемого о действиях иных лиц1, считая, что в качестве существенного признака, отличающего объяснения обвиняемого от показаний свидетелей, является то обстоятельство, что обвиняемый сообщает о своих действиях.

И показания свидетелей, и показания сторон являются сообщениями лиц об известных им фактах, т.е. личными доказательствами со всеми свойственными им специфическими особенностями, поэтому, конечно, можно их рассматривать совместно под названием свидетельских показаний2. Нам, однако, представляется, правильнее среди личных доказательств различать два их вида: показания свидетелей и показания участников дела (сторон). Оба этих вида характеризуются не только спецификой по сравнению с вещественными и смешанными доказательствами, но и определенными особенностями по отношению друг к другу, подлежащими учету при исследовании и оценке доказательств. Данные особенности не сводятся только к формальным моментам3 (имеющим, конечно, определенное значение), они существуют объективно,

1М.С. Строгович, в частности, приходит к выводу, что оговор фактически является свидетельским показанием, т.к. здесь обвиняемый дает показания о действиях других лиц (Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 209).

2Данной точки зрения, в частности, придерживается Гражданский процессуальный кодекс Польской Народной Республики (ст. 311 и след.).

3О различии в процессуальной форме этих доказательств см. ниже.

68	Проблемы гражданского процессуального права

заключаются в различном психологическом отношении указанных лиц (свидетеля, стороны) к рассматриваемым судом фактам. По нашему мнению, прав М.А. Чельцов, рассматривающий в качестве существенного признака, отличающего показания обвиняемого от показаний свидетелей, наличие у обвиняемого заинтересованности в исходе дела, которая и обусловливает специфику его показаний как доказательства независимого от того, показывает ли обвиняемый о своих действиях или о действиях других лиц, «…подсудимый не перестает быть подсудимым во все время своего процесса, дает ли он показания о себе или о своих соседях по скамье подсудимых. Он не может не учитывать, что характер этих показаний, как и все его поведение, прежде всего отразится на его личной судьбе»1.

Сообщение стороны о фактах также во всех случаях должно считаться доказательством, называемым показанием стороны, но не свидетельским показанием.

Субъект показаний сторон. Советское процессуальное право, основывающееся на принципе объективной истины, знает лишь одно требование, предъявляемое к источнику личных доказательств, каковыми, в частности, являются показания сторон.

Источником личного доказательства может быть любое физическое лицо, способное по своим физическим (состояние органов чувств) и психическим (состояние и уровень развития психики) данным правильно воспринимать, сохранять в памяти и воспроизводить воспринятые факты (ст. 61 УПК РСФСР).

Отсюда следуют два вывода: один – воспрещающего, другой – разрешающего характера.

1. Субъектом показаний сторон как доказательства не может быть юридическое лицо, являющееся стороной в процессе.

2. Субъектом показаний сторон как доказательства может быть любое физическое лицо, являющееся стороной и имеющее указанные физические и психические данные для дачи показаний суду, а не только лица, обладающие полной гражданской дееспособностью. Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 16 марта 1925 г.2, формулирующее это положение в отношении мало-

1Чельцов-Бебутов М.А. Обвиняемый и его показания в советском уголовном процес-

се. М., 1947. С. 48.

2«Вопрос о допущении малолетних в качестве свидетелей разрешается судом в каждом отдельном случае в зависимости от степени развития психики малолетнего и сложности обстоятельств, для подтверждения которых малолетний вызван» (Абрамов С.Н., Лебедев В.Н. Гражданский процессуальный кодекс с постатейными материалами. М., 1932. С. 163).

Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе

69

летних свидетелей, может быть распространено и на показания сторон.

Показания сторон о воспринятых ими фактах отличаются от показаний свидетелей, во-первых, тем, что источником показаний сторон является участник процесса, всегда заинтересованное в деле лицо; и, во-вторых, тем, что сторона свидетельствует о фактах, которые характеризуются и их внепроцессуальной значимостью для сторон, о фактах, которые нередко являются личными действиями стороны. Как первая, так и вторая особенности имеют значение для определения доказательственной силы показаний сторон, для метода их исследования, но они не имеют никакого значения для решения вопроса о том минимальном возрасте, с которого лицо (сторона) может быть допущено для свидетельства на суде, а его показания могут быть приняты судом в качестве доказательств. И данный вопрос, следовательно, должен быть решен одинаково как для свидетелей, так и для сторон, т.е. субъектами показаний сторон как доказательства могут быть малолетние и несовершеннолетние лица, показания которых суд исследует и оценивает с учетом особенностей возраста и уровня развития психики таких лиц.

Таким образом, если в совершении процессуальных действий стороны ограничены условием – наличием у них дееспособности, то в отношении дачи показаний суду это условие не действует. Вместо него действует иное условие – способность лица по своим физическим и психическим данным свидетельствовать об определенных фактах.

Ошибочным представляется мнение К.С. Юдельсона, связывающего решение вопроса о силе признания как разновидности показания стороны с ее дееспособностью. Согласно данному мнению получается, что лишь лица, обладающие полной дееспособностью, могут быть «полноценными субъектами» признания, лица, ограниченные в дееспособности, являются неполноценными субъектами признания, а лица недееспособные (малолетние) вообще ими не могут быть1. Такое решение вопроса о ценности, о доказательственной силе (а К.С. Юдельсон рассматривает признание как доказательство, как вид объяснений сторон) противоречит принципу оценки доказательств по внутреннему убеждению судей.

Субъектом показаний стороны как доказательства может быть не только надлежащая сторона в процессе, но также лицо, оказыва-

1 ЮдельсонК.С.Проблемадоказываниявсоветскомгражданскомпроцессе.М.,1951.

С. 202.

70	Проблемы гражданского процессуального права

ющееся ненадлежащей стороной, т.к. и надлежащая, и ненадлежащая стороны являются юридически заинтересованными в исходе дела лицами (ст. 2 ГПК) – сторонами процесса. Кроме того, нередко лицо, оказывающееся ненадлежащей стороной, находится в определенных отношениях с участниками процесса, в силу которых оно часто знает и может сообщить суду сведения о фактах, имеющих значение для дела. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда СССР в определении от 28 декабря 1948 г. по делу № 1474 по иску Кокрашвили к Осошвили о взыскании 6000 рублей указала: «Как видно из объяснений в судебном заседании истца Кокрашвили, Ахвердишвили подарил свинью сыну истца, но свинья эта была возвращена Ахвердишвили из-за отсутствия у Кокрашвили средств на содержание свиньи… если даже и допустить, что дарение имело место, то и в этом случае не истец Кокрашвили, а его сын имел право на предъявление иска». В указанном случае сообщение Кокрашвили о факте, свидетельствующем о том, что истец Кокрашвили является ненадлежащим истцом, было расценено Судебной коллегией как признание отсутствия легитимации к процессу. Сообщение ненадлежащего истца Кокрашвили о факте возвращения свиньи Ахвердишвили из-за отсутствия у Кокрашвили средств на ее содержание являлось не чем иным, как признанием того, что сделка дарения свиньи не состоялась. Указанное и отмечает в своем определении Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда СССР: «Таким образом, сделка дарения не состоялась и Кокрашвили (отец одаряемого) не имел основания предъявлять иск к ответчику о возмещении стоимости павшей свиньи».

Советское процессуальное право, в частности доказательственное, исходящее из задачи установления судом материальной истины по делу, допускает в принципе использование всех источников, из которых могут быть извлечены доброкачественные доказательства. Изъятия из этого принципа допускаются лишь в строго очерченных законом случаях или в силу недоброкачественности источника, или в силу особых задач, преследуемых законодателем, при помощи правил о допустимости доказательств. Процессуальный закон нигде не содержит ограничений в допущении в качестве источников доказательств иных, кроме сторон, участвующих в деле лиц. Показания последних могут быть использованы судом как доказательства, если эти показания отвечают указанным нами выше требованиям, предъявляемым к источникам личных доказательств. Такими лицами в первую очередь могут быть третьи лица – пособники. Ими, далее, в некоторых случаях могут быть представители