Режиссеры настоящего

«Этот фильм, — говорит Гиллиам, — несколько лет следовал за мной по пятам. Десять лет назад появился сценарий, и я тогда подумал: „А было бы интересно начать девяностые с этой картины", но в то время я был занят чем-то д р у г и м , и проект так и остался на бума ­ ге... Роман Хантера похож на репортаж военного к о р р е с п о н д е н т а с передовой . Но это была не просто б о м б а р д и р о в к а , а с а м о б о м ­ бардировка: он как будто забрасывал в себя наркотики, как снаря ­ ды, а полем битвы был его мозг. И при этом книга написана так, будто он действительно побывал в гуще с р а ж е н и я . Роман уже с о ­ стоялся. Теперь наша очередь».

Кинематограф, беременный многими мотивами этой книги, дав­ но должен был разродиться ее экранизацией . Где как не в кино вос­ создать наркотический «делириум», где рассказать о путешествии журналиста и его друга-адвоката в бездну н и к с о н о в с к о й А м е р и к и , из тропического рая лос - анджелесского отеля в песчаный ад пус­ тыни и в неоновый ад лас - вегасских казино . Где как не в кино по ­ казать такие аттракционы, как «Выбейте зуб ребеночку», или т и р «Поразите ж и з н е н н о важные органы» со стрелами в виде игл для подкожных инъекций. Где при этом неизбежным фоном прозвучали бы шлягеры эпохи — от Пола Анки до Боба Дилана.

Томпсон — один из самых брутальных представителей «нового журнализма 60-х годов» (наряду с Норманом Мейлером и Трумэном Капоте) — сам появляется в фильме в эпизодической роли. Играю ­ щий его «альтер-эго» Д ж о н н и Д е п п почти карикатурен в своем к о ­ мизме, в нелепом пиджаке и мятой шляпе (символ безвкусия 70-х годов), с з а т о р м о ж е н н о й пластикой, с т о р ч а щ и м изо рта, словно антенна, мундштуком. Именно на пороге нового десятилетия Томп­ сон изобрел свой собственный термин: «гонзо-журнализм». Гонзо — так зовут и героя Бенисио Дель Торо, человека явно неанглосаксон­ с к о г о вида. (На т а м о ш н е м ж а р г о н е «гонзо» означает п р и м е р н о то же, что у нас сочетание «чурки» и «чайника»; чтобы войти в этот об­ раз, Дель Торо отрастил живот массой в 20 кг и получил п р о з в и щ е «пуэрториканского Будды».) Новый «тренд» состоял уже не просто в том, чтобы видеть о к р у ж а ю щ у ю действительность б е с с т р а с т н ы м глазом профессионального репортера. Адекватно постичь безумие

104

мира (идея, близкая Гиллиаму) способен только тот, кто вошел в роль обезумевшего «чайника». «Единственный способ честно описать ту или иную среду, — говорил автор «Лас-Вегаса», — это стать ее пол­ ноценной частью».

Вот почему Томпсон со с в о и м партнером (а в фильме — Д е п п с Дель Торо) выезжают по ж у р н а л и с т с к о м у заданию на мотогонки в пустыне на открытом красном «шевроле». Наглотаться пыли в пусты­ не довелось и актерам, и режиссеру, которого продюсер - палести ­ нец закутал в бедуинский платок и прозвал Терри Аравийским . Вот почему, получив задание осветить деятельность полицейских, со ­ бравшихся на конференцию по борьбе с наркотиками, они накачива­ ются галлюциногенами, даже не доехав до отеля в Лас - Вегасе . По прибытии гостиница кажется им населенной человекоподобными ящерами. И это в городе, где, при всех его пороках, горстка мариху­ аны стоила пойманному человеку двадцати лет тюрьмы . На пресс - конференции в Канне Гиллиам держал оборону. «Ящерица, читаю-

105

щая Толстого, — это интересно. Ящерица, которая всего лишь боль­ ше других ящериц, — нет», — сказал он, намекая на «Годзиллу».

Режиссер выступает в «Лас-Вегасе» радикальным до такой сте­ пени, что рискует оказаться непонятым публикой 90-х г о д о в . Он смотрит из обратной перспективы 70-х, когда еще не были утраче­ ны идеалы «поколения цветов» и бунт против культуры и с т е б л и ш ­ мента не окончательно иссяк. А м е р и к а н ц ы все еще сражались во Вьетнаме, в студентов стреляли на антивоенных демонстрациях, а Элвис Пресли, согласившийся на тайной встрече с п р е з и д е н т о м Никсоном быть осведомителем по наркотикам, был провозглашен «одним из десяти выдающихся молодых людей Америки». Потребо­ валось время, чтобы фильм, оплеванный при с в о е м появлении, стал культовой классикой и лидером видеопродаж.

Примерно та же история повторилась у Гиллиама несколько лет спустя, после очередной полосы простоев и срывов, со «Страной приливов» (2005). Но режиссер стал умнее. Он, кажется, взаправду научился необходимому для голливудского п р о и з в о д с т в е н н и к а раздвоению сознания . Сначала он освоил 80 - миллионный бюджет «Братьев Гримм» (2005), где вместо кабинетных немецких с о ч и н и ­ телей показал шарлатанов и авантюристов, которые ездят по горо ­ дам Германии и за мзду изгоняют ведьм и троллей с д е р е в е н с к и х мельниц. Им приходится столкнуться с п р о и з в о л о м наполеонов ­ ских властей и с тайнами заколдованного леса: фильм п о с т р о е н так, чтобы было чем заинтриговать и детей, и их родителей. Героев сыграли Мэтт Д е й м о н и Хит Л е д ж е р , в д е й с т в и е была приведена большая голливудская машинерия.

Но вот по техническим причинам возник пятимесячный про ­ стой — и Гиллиам изловчился снять малобюджетную «Страну прили­ вов», которая стала одной из его лучших картин и заставила меня опять увлечься этим режиссером . Когда жюри ФИПРЕССИ в Сан-Се­ бастьяне, которое я возглавлял, вручало Гиллиаму свой приз, боль­ шая часть журналистов свистела и выражала свое несогласие. Буду­ чи культовым, Терри Гиллиам привык оставаться в меньшинстве.

«Страна приливов» — проникнутая сарказмом антиутопия, конец света в отдельно взятой семье. В центре сюжета, позаимствованно-

106

го из новеллы Митча Калина, девятилетняя девочка . Но чтобы по ­ нять, насколько это недетское кино, достаточно сказать, что добрая половина картины разыгрывается над т р у п о м ее отца (Джефф Бриджес), а часть — даже внутри трупа . Вердикт большинства западных рецензентов таков: фильм за гранью д о б р а и зла, смот ­ реть его решительно невозможно, чувства, которые он вызывает, — злость и негодование. Гиллиама — в который раз — обвиняют в от­ сутствии драматургической дисциплины и в том, что его фантазия, которая раньше была направлена на высвобождение «позитивной энергии», сегодня повернулась негативной с т о р о н о й . Сам р е ж и с ­ сер определяет свой фильм как место встречи «Алисы в Стране чу­ дес» и хичкоковского «Психоза».

Девятилетней Джелайзе-Роуз крупно не повезло: оба ее родителя — отпетые наркоманы. Папа, бывший гитарист Ноа (Джефф Бриджес) бредит Ютландией и в и к и н г а м и , и это далеко не е д и н с т в е н н ы й с и м п т о м размягчения м о з г о в . Всклокоченная блондинка мама по прозвищу Королева Гунхильда (Дженнифер Тилли, травестирующая тип рок-принцессы Кортни Лав) не вылезает из постели, перебива-

107

ется от истерики к истерике, между которыми пытается неуклюже приласкать дочку. Главная обязанность девочки — подносить своим безумным предкам шприцы с героином .

Зло принято изображать, либо указывая на него моральным перстом, либо помещая в чисто жанровую рамку, либо, наконец, де ­ лая объектом п а р о д и и . Гиллиам с с а м о г о начала ломает правила политкорректной и г р ы : монстры порока абсолютно г р о т е с к н ы , но при этом не просто смешны или страшны, но производят впечатле­ ние болезненного правдоподобия . Достаточно с к о р о оба монстра умирают. Первой — мать: после ее смерти дочь с отцом отправля­ ются в затерянный в прериях фамильный д о м . Там дуба дает отец. Его тело разлагается и смердит, а дочь, не видящая особой р а з н и ­ цы между живым папой и папой мертвым, раскрашивает его косме ­ тикой и напяливает на него белый парик своей бабушки.

Джелайза-Роуз бежит от семейных ужасов в мир фантазий, од­ нако те оказываются едва ли не более болезненными, чем сама ре­ альность. Бродя по полям, она встречает помешанную на таксидер ­ мии одноглазую ж е н щ и н у в черном и ее д е ф е к т и в н о г о брата, с которым у девочки возникают квазисексуальные отношения . Педо­ филия, некрофилия, инцест — неполный перечень запретных тем, которыми Гиллиам насыщает своей фильм, прежде чем завершить его кодой тотального апокалипсиса в духе ранних киноработ Конс­ тантина Лопушанского. Джефф Бриджес сыграл в этом фильме луч­ шую за последние годы роль, а десятилетняя Д ж о д е л ь Ф е р л а н д держит на своих плечах всю картину, находя даже четыре разных голоса для составляющих ей компанию четырех кукольных головок, с которыми героиня на протяжении всего фильма ведет о ж и в л е н ­ ный обмен мнениями.

Фантазию Гиллиама находили «пережаренной» еще во времена «Бразилии». Но самую выразительную точку отсчета для «Страны приливов» задают «Братья Гримм» — фильм, выпущенный Гиллиамом практически одновременно, принятый без особых о г о в о р о к и не возбудивший ровным счетом никаких страстей . Как будто их де ­ лали два разных р е ж и с с е р а . На с а м о м деле это два лика Терри Гиллиама, который всегда живет в р е ж и м е э к с т р и м а и б о р е т с я с

108

т р у д н о с т я м и , часто с а м с о з д а в а я их. В «Братьях i римм» спецэф ­ фекты впечатляют не с в о и м м а с ш т а б о м , а своей рукотворностью: Гиллиам умеет освоить бюджет, сделав фильм еще более дорогим . В «Стране приливов», напротив, п о д в о д н ы е с ъ е м к и имитируются переливами к и с е и : бедность не порок, а стимул поднапрячь вооб­ ражение.

Разница между двумя этими кинопроектами не только в бюдже ­ те, который в «Братьях Гримм» на порядок выше, но в вытекающей из него степени п р о д ю с е р с к о г о контроля. Когда контроль слишком велик, кино даже у этого н е и с п р а в и м о г о кинохулигана получается чересчур мейнстримовским, и в нем оказывается «мало Гиллиама». Когда контроль сводится к нулю, как в случае «Страны приливов», Гиллиам выпадает в осадок, быть может, «слишком много», но это все же меньшее из двух зол.

«ШИЗОФРЕНИЯ — ЭТО ПРОЩЕ, ЧЕМ МОЖНО СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ»

На тему о том, как взаимодействуют сюжет и бюджет, творческая

фантазия и производственная реальность, мне удалось поговорить

с Терри Гиллиамом после премьеры «Страны приливов».

— Как вы совмещаете столь разные внутренние установки — на масштабный блокбастер и на элитарный арт-проект?

—Шизофрения — это проще, чем можно себе представить. Две

вз а и м о и с к л ю ч а ю щ и е вещи з а п р о с т о п о м е щ а ю т с я в моей голове . Одна не отрицает существования другой .

— А какой из фильмов было делать труднее?

—Однозначно — тот, который стоил 80 миллионов. Я ежедневно чувствовал, как они давят на меня своей гребаной м а с с о й . Навер­ ное, когда смотришь «Братьев Гримм», это заметно.

—Все равно в фильме чувствуется увлеченность. Чем вы вдох­

новлялись и как сопротивлялись бюджету?

— Я старался исходить из визуального образа — среды, атмосфе­ ры, костюмов. Они должны были диктовать историю, а не наоборот.

—То есть вы утопили сценарий в визуальной фактуре?

—В общем, да, но это скорее игрушки для взрослых. Дети, чье вос­ приятие не испорчено и не заштамповано, вероятнее всего, воспримут кино как сказку. И я готов им в этом помочь: может быть, потому, что уже сам впадаю в детство, а может, я из него никогда так и не вырос.

111

— А что по поводу «Страны приливов» ? Вряд ли это кино для детей...

—Это как раз тот редкий случай, когда я сразу влюбился в книгу

изахотел перенести ее на э к р а н . «Страна приливов» Митча Кали­ на — прекрасная в своей мрачности история, ни на что не похожая. История маленькой д е в о ч к и , которой не повезло с родителями и которая придумывает воображаемую страну. Не знаю, сможет ли ее воспринять среднестатистический ребенок, но ведь девятилетняя Джодель Ф е р л а н д смогла это сыграть. Правда, она — гениальная актриса, начиная с четырех лет снялась двадцати шести фильмах, это больше, чем я снял за свою жизнь . Так что некоторые дети по своему опыту могут дать нам фору.

—Сила, заключенная в детях, — это ведь и есть тема вашего фильма?

—Именно так. В Америке, а в последнее время и в Англии то и де­ ло слышишь о детях-жертвах: «жертва насилия», «жертва инцеста», «жертва похищения». Взгляните на заголовки первых полос — и вы увидите, что дети, а не взрослые продают газеты и телепрограммы . На самом деле дети не созданы для того, чтобы быть жертвами . Они — сильные. Они как мячики: их роняют, а они отскакивают от зем ­ ли, в отличие от взрослых. В «Стране приливов» я показал девочку, ко­ торая оказывается в тяжелейшей ситуации, но не просто выживает,

апреображает ужасный мир вокруг нее в чудесный и прекрасный.

—То есть это кино о духовном сопротивлении — тема, знакомая

еще по «Бразилии». Почему она вас волнуете давних пор?

— Слава богу, я не жил в Советском Союзе, но и того, что видел на Западе, хватило. Тогда, в середине 80-х, в Италии еще действо ­ вали «красные бригады» в Германии — группа Б а а д е р - М а й н х о ф . Западные правительства подняли на щит борьбу с т е р р о р и з м о м и принялись закручивать г а й к и . Забавно, что в наши дни А м е р и к а почти буквально превратилась в мою «Бразилию»: она изобретает терроризм, чтобы обосновать свою тоталитарную паранойю и пре­ доставить карт-бланш спецслужбам.

— Трагические коллизии ваших фильмов					часто	уравновешивает
юмор. Юмор	«Монти	Пайтона»	возник	на	волне	легкомысленного
оптимизма 60-х	годов.	Почему и	сегодня	он популярен		во всем мире?

112