Otvety_na_bilety_po_literature_2013

Ах, но земные кто знает утраты?

Тот лишь, кто всё-таки голосом славящим сердце воспел бы, единое всем.

III

Вы, зеркала, где же суть ваша скрыта, неуловимая, точно сон.

Вы, что сквозными просветами сита заполонили проемы времен.

Вы — расточители пышных убранств,

всумерках, дальние, словно дорога...

Люстра проходит ветвящимся рогом

внепроходимость ваших пространств.

Живопись полнит вас иногда и на мгновение лишь остается,

дабы исчезнуть затем, но куда...

Только красавицу, словно сюрприз, вы сохраните, пока не прольется в щеки её растворенный Нарцисс.

Книга образов

ЗА КНИГОЙ

Я зачитался, я читал давно,

с тех пор как дождь пошел хлестать в окно.

Весь с головою в чтение уйдя,

не слышал я дождя.

Я вглядывался в строки, как в морщины задумчивости, и часы подряд стояло время или шло назад.

Как вдруг я вижу, краскою карминной в них набрано: закат, закат, закат… Как нитки ожерелья, строки рвутся,

и буквы катятся куда хотят.

Я знаю, солнце, покидая сад,

должно еще раз оглянуться из-за охваченных зарей оград.

А вот как будто ночь по всем приметам.

Деревья жмутся по краям дорог,

илюди собираются в кружок

итихо рассуждают, каждый слог дороже золота ценя при этом.

И если я от книги подыму глаза и за окно уставлюсь взглядом,

как будет близко все, как станет рядом,

сродни и впору сердцу моему!

Но надо глубже вжиться в полутьму

иглаз приноровить к ночным громадам,

ия увижу, что земле мала

околица, она переросла себя и стала больше небосвода,

а крайняя звезда в конце села — как свет в последнем домике прихода.

Перевод Б. Пастернака

2. Мифологема усадьбы в прозе И.С Тургенева и И.А Гончарова.

До революции большинство писателей и поэтов были представителями дворянства, так как дворянство являлось средоточием культурной и духовной жизни России. И у каждого дворянина была своя усадьба, свое родовое гнездо. Естественно, что писатели не обошли стороной проблему “родового гнезда”, своей малой родины. В романе “Отцы и дети” мы встречаем описание трех дворянских усадеб: Марьина, Никольского и небольшого имения Базарова.

В самом начале романа автор описывает родовое гнездо Аркадия Кирсанова. Печальную картину можно увидеть: поля, низкие кустарники — все серое, неприглядное, мужики оборванные, крыши покосившиеся, все свидетельствует не в пользу хозяина. Вся усадьба состоит из нового деревянного дома, выкрашенного серой краской и покрытого железной красной крышей, который стоит на ровном и голом поле, у пруда с соленой водой, сада с плохо растущими деревьями и крестьянских деревенек. Лучше всего прижилась у Николая Петровича беседка из сирени и акаций. Эти сирень и акации свидетельствуют о чистоте его души. Но Николай Петрович все-таки старается что-то сделать для улучшения своего хозяйства. Жизнь в доме Николая Петровича проходит размеренно, без потрясений. Все конфликты хозяин сглаживает, как может. Крестьяне под стать хозяину, мягкие, даже ленивые. В доме Николая Петровича лишними являются люди с характером: Павел Петрович и Базаров.

После свадьбы Аркадий, сын Николая Петровича, принялся сам за хозяйство. Он оказался более приспособленным к практической деятельности, и ферма начала приносить доход. Этим автор хочет показать, что усадьбу можно вывести из упадка молодыми силами и умом. То же самое происходит и в Обломовке у Гончарова: стоит появиться молодому практичному хозяину, как он заражает энтузиазмом мужиков или просто заставляет их действовать, а не спать.

садьба Одинцовой полностью отражает характер хозяйки. Темные деревья сада, аллея стриженых елок — все дышит холодностью и расчетом, строгим порядком жизни Одинцовой. Дом ее стоит на пологом открытом холме, словно показывает, как она неприступна. По архитектуре он красивее дома Кирсанова, но этот дом выкрашен желтой краской, что напоминает тюрьму (ограничение свободы). Даже церковь была похожа на строгого могучего воина. Единственным местом, свободным от строгих устоев, был портик, заросший кустами, где можно было ощущать невидимое движение жизни. Этого портика Одинцова боится, поскольку как-то увидела в нем ужа. Внутреннее убранство поражает своей строгостью, даже запах в доме

— как в министерском учреждении. Строгостью, надменностью и старомодностью дышат все вещи и даже лакеи. Одинцовой в доме жили по раз и навсегда заведенному порядку. На примере этой усадьбы можно рассмотреть другой тип помещиков России, тех, у кого вся жизнь проходит по плану.

Самое скромное и бедненькое имение в “Отцах и детях” — у Василия Ивановича Базарова. Оно даже принадлежит не столько ему, сколько его жене, обедневшей дворянке. Им принадлежала небольшая деревушка и господский домик, с соломенной крышей и шестью маленькими комнатками. Зато этот крошечный уголок гораздо ближе к природе, чем имения Кирсанова и Одинцовой. Маленький домик окружен березовой рощей. Именно в имении своего отца Базаров впервые ощущает себя ничтожным по сравнению с окружающим миром. Мужики в этой деревне были немного распущены, но добры. Василий Иванович жил не за счет доходов от своей деревни, а за счет лечения людей.

Из описания дворянских усадеб в произведении “Отцы и дети” можно сделать вывод, что они приходили в упадок; в них жили люди, отрезанные от Петербурга и от всего остального мира. Это своего рода Обломовки — тихие, спокойные, сонные уголки, где жизнь почти не движется. Но автор надеется на лучшее, может быть он, хотел показать способы возрождения России, а для этого нужны люди с сильной волей и глубоким умом (хотя даже Аркадий, которого нельзя назвать человеком с сильной волей, смог справиться со своим хозяйством).

А пока существуют такие уголки, автор и в них старается уловить что-то хорошее: людей, любящих красоту, как Николай Петрович, или приносящих пользу, как Василий Иванович. Автор любит этих людей, любит русскую природу и русских мужиков.

Русская усадьба в изображении И.А. Гончарова.

Вцентре всего творчества И.А. Гончарова стоит судьба «русского идеалиста».

Всвоих романах писатель изображает преимущественно русскую провинцию. Все основные персонажи его романов или подлинные провинциалы (мать Адуева-мл., бабушка, Вера, Марфенька, Тушин) с провинцией сросшиеся, или столичные жители, но обязательно выходцы из провинции (оба Адуева, Обломов, Райский), не порвавшие до конца, кроме Адуева-ст., связей с провинцией (имения, родственники, друзья).И.А.

Гончаров видит в романтической жизненной позиции чисто детское непонимание реальных законов мира, чисто детское незнание собственных сил и возможностей и, наконец, чисто детское желание, чтобы мир был каким тебе хочется».

Обломовка

Мир, взрастивший Илью Ильича, с самого начала предстает как «благословенный уголок земли», маленькое, укромное пространство. Обломовка описана как замкнутый мир «уголок», но никто из жителей Обломовки не стремился выйти из этого мира, ибо – там чужое, враждебное, их вполне устраивает счастливое «житьё-бытьё», их мир – самостоятельный, целый и завершённый.

Строго ограниченное пространство живёт по своим вековечным традициям и ритуалам. Любовь, рождение, брак, труд, смерть. С тонким, но беспощадным по своей реалистической силе юмором Гончаров рисует патриархальную помещичью усадьбу, где все дышало «первобытною ленью, простотой нравов и неподвижностью», патриархальную помещичью среду, которая «сносила труд, как наказание»... Еда и сон – только этим и ограничивается жизнь Обломовки. Человек там во власти всепоглощающей скуки и лени. Великолепная гончаровская пластика в описании того, как разнообразно, талантливо и сладостно умеют обломовцы спать. Спящие и дремлющие, млеющие, грезящие в забытье и в неземном блаженстве обитатели имения, господа, дворня, сам маленький божок сна – Илья, его дряхлая няня, а за ними и вся Обломовка, люди и животные, птицы, деревья, насекомые – во всем на кого и на что ни погляди, сон есть главная жизненная артерия. Даже воздух здесь «спит, ибо «висит без движения», даже солнце погружено в дремоту, потому что «стоит неподвижно».«Это был какой-то всепоглощающий, ничем непобедимый» сон, истинное подобие смерти» Единственный освящённый традицией вид труда здесь – изготовление и поедание пищи. Апофеоз

насыщения в Обломовке – вкушение громадного пирога. Он поглощается в течение пяти дней, то есть почти до следующего пирога. Таково это «сонное царство, где почти никто не работает и не умирает, где главное

занятие – разнообразные виды сна, где не случается Моров и нашествий, холодных зим и чрезвычайно жарких лет, где никогда не бывает «ни страшных бурь, ни страшных разрушений и самая дряхлая из них каким-то чудом висит над оврагом и давно уже должна провалиться, но всё держится.

Кстати, круг имеет прямое отношение к фамилии героя и к названию деревни. Как известно, одно из архаических значений слова «обло» - круг, окружность. Такой смысл как будто вполне соответствует мягкокруглому, шароподобному человеку Обломову и его круглой, мирно блаженствующей вотчине.

Но ещё явственнее в фамилии Ильи Ильича проступает другое значениеэто значение обломка. В самом деле, что такое обломовское существование, как не обломок от некогда полноценной и всеохватывающей жизни?

Здешним обитателям обломилось доедать археологический обломок, кусок громадного когда-то пирога. Вспомним, что пирог в народном мировоззрении – один из наиболее наглядных символов счастливой, изобильной, благодатной жизни.

От пирога теплота и благоухание, пирог – центральный и наиболее архаический символ народной утопии.. «Сонное царство» Обломовки вращается вокруг своего пирога, как вокруг жаркого светила. Но вместе с тем, в Обломовской сказке есть сковывающий страх, боязнь всего нового, незнакомого. И только смех даёт радостное переживание победы над страхами.

Усадьба Грачи.

С главным героем «Обыкновенной истории» – молодым дворянским интеллигентом, выпускником университета и наследником родового поместья Грачи Александром Адуевым мы знакомимся в переломный для него момент: герою «тесен стал домашний мир», его неодолимо влечёт «в даль», то есть в Петербург.

Перед нами зажиточная барская усадьба. «От дома на далёкое пространство раскидывался сад из старых лип, густого шиповника, черемухи и кустов сирени. Между деревьями пестрели цветы, бежали дорожки, далее тихо плескалось озеро. А там нивы с волнующими, разноцветными хлебами шли амфитеатры и примыкали к тёмному лесу». Эти амфитеатром развернувшиеся поля, этот тёмный лес по горизонту составляет извечную ограду девственного закута, в котором пребывает мечтатель.

Его зоркие глаза разглядели брешь в ограде: змеёй вилась дорога и убегала за лесдорога в Петербург. С миром реальных вещей и событий соседствует мир юного провинциала.

Прожив восемь лет в Петербурге, Александр возвращается в родные Грачи. В родной, идиллический мир детства можно физически вернуться, но нельзя вновь «совпасть» с ним – потому, что изменился и продолжает меняться сам герой. До определённой поры Александр верит, что «бегство» в мир «покоя» будет счастливым. Здесь, в средоточии идиллического, но бездуховного существования он вскоре заменит щегольский столичный фрак на «широкий халат «домашней работы», «войдет в тело», предвосхищая этими чертами будущего заглавного героя романа «Обломов».

Эта патриархальная идиллия, отличительными чертами которой является физиологические, а не духовные потребности, повторяемость жизненного круга, привязанность людей к одному месту, не подвижность, замкнутость и отгороженность от остального мира. Развернутую картину идиллистического существования Гончаров дал позднее в знаменитом «Сне Обломова».

Усадьба Малиновка.

«Обрыв» охватывает столичное и губернское общество– усадебную провинцию.

Впервой части романа Гончаров рисует облик столичной светской среды, её бездушный и холодный аристократизм, ханжество и высокомерие высших дворянско-бытовых кругов.

Впоследующих частях место действия переносится в родные места Райского. Мы видим усадьбу, старый и новый дом, захолустный губернский город по соседству. Всё время выглядывает за обрывом и через все события протекает могучая Волга. Благодаря этому чувствуется за узким мирком усадьбы – широта и простор России. Когда пресыщенный пустой столичной жизнью Райский решает посетить Малиновку, он думает найти здесь царство сна и застоя. Приехав отдохнуть и навестить бабушку, герой приходит в соприкосновение с русской жизнью в её традиционных устойчивых формах и обнаруживает, что именно она, а не петербургская среда порождает и формирует органические и глубокие стремления.

Вэтом мире всё напоминает «рай сладости» лучше место на земле, которое Бог дал нашим прародителям. Где природа райского сада ласкала их теплом, светом и довольствием. Мир Малиновки хранит следы жизни: все в этом царстве обращено к человеку и одомашнено. А бабушка хранит и возделывает этот райский уголок (Бережкова). Даже в идиллическом описании райской обители проявляются диссонансы: старый дом в глубине двора, всегда в тени, с забитыми окнами и поросшим крыльцом; обрыв, которым

заканчивается сад, с жутковатым преданием о нем.

Эта давняя история звучит в романе, как предупреждение заносчивому Райскому и гордой Вере, всем молодым героям романа, утратившим христианский инстинкт самосохранения, забывшим о трагических последствиях распущенных человеческих страстей. Райский вообще из страсти делает идола, поклоняется ему, ищет в игре страстей избавление от душевной пустоты и скуки.

Примечательно, что отец Райского относился к страстям иначе. Рядом с плетнем, отделявшим сад от обрыва, он приказал выкопать ров, чтобы чётко обозначить границу сада. За её пределы никто из старых жителей усадьбы не дерзал выходить. С тех пор много воды утекло. Пришли новые времена, новые люди. И вот после Вериного «падения», бабушка всем существом осознает, как велика её вина в том, что «недоглядела». Малиновка больше не райский сад. Как бы в пророческом сне, бабушка смотрит и не узнаёт своего царства. Так на скорбно звучащей ноте обрывается в романе мотив цветущего и нежданно осквернённого рая. Проходили дни, и после случившейся катастрофы вновь благодатная тишина повисает над Малиновкой. Но это уже новая тишина, ибо в ней отсутствует весёлая беззаботность и беспечность.

Заключение. Таким образом, обращаясь к изучению образа усадьбы в художественной литературе необходимо помнить и о мифологизированной модели «земного рая», бывшего для многих в России лучшим воплощением домашнего очага, и достаточно суровой и нелицеприятной действительности крепостного быта, служившего той экономической почвой, на основе которой только и возможен был пышный расцвет усадебной культуры.

Билет №22

1.Метаморфоза и проблема отчуждения в «Превращении»Кафки и «Преступления и наказании»Ф.М,Достоевского

Как и все его поколение, вступившее в литературу накануне Первой мировой войны и последовавших за ней революционных потрясений в России и Германии, Франц Кафка жил с постоянным ощущением глубокой враждебности бездушного, бюрократизированного мира человеку, человеческой природе. "Всю прозу Франца можно назвать одним большим эссе о страхе, о состоянии одинокого и замордованного враждебной цивилизацией человеческого существа, обреченного в любой его попытке пройти к Закону, достичь справедливости, даже если он и проявляет активность.

Центральное место в творчестве Франца Кафки по праву занимает рассказ "Превращение". Он производит ошеломляющее впечатление буквально с первой фразы: "Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое.

же сам факт превращения человека в насекомое, в классической повествовательной манере сообщаемый в начале рассказа, вызывает чувство эстетического шока. И не столько потому, что ситуация кажется слишком неправдоподобной (нас не слишком шокирует, например, тот факт, что майор Ковалев у Гоголя не обнаружил утром у себя на лице носа, а глуповский градоначальник у Салтыкова-Щедрина носил на плечах фаршированную голову. Фантастический образ, созданный Кафкой, кажется вызывающим именно в силу своей демонстративной "неэстетичности". дивляет другое - насколько просто, пообыденному автор рассказывает о житейских неудобствах, начавшихся для героя и его семьи с момента превращения. Кафка повествует о них таким сухим и лаконичным языком, что со временем как бы непроизвольно забываешь о невероятности факта, легшего в основу истории.

В рассказе подробно описаны ощущения, мысли, страхи Грегора - насекомого. Далее мы видим превращение его родных - ужасно сознавать, что родителей пугает и раздражает не сама "болезнь" сына, а те неудобства, которые она доставляет. Превращение Грегора совершенно изменило привычный уклад жизни семьи, и потому он вызывает у своих родных только раздражение и отвращение. Все отвернулись от Грегора, все пренебрегают им. Даже сестра Грета, которая какое-то время относилась к брату с сочувствием (кормила, убирала в его комнате), спустя месяц становится такой же жестокой и высокомерной, как и остальные.

Грегор изолирован в своей комнате и невыносимо оттого, что, став насекомым, он сохранил человеческое мышление и человеческие чувства. Сознавая, что никого не интересует его душевное состояние, что он вызывает у своих близких только ненависть и отвращение, сам Грегор по-прежнему думает о них с нежностью и любовью. Но "поскольку его не понимали, никому, в том числе и сестре, не приходило в голову, что он-то понимает других..." Понял он и намек отца на то, что для них спасением была бы его смерть.

Невероятно, но всеми окружающими его смерть была воспринята с облегчением. Она воспринимает его как насекомое, она же убирает его, как и прочий мусор. Мать Грегора только равнодушно переспрашивает:

" мер?", а реакция отца вообще чудовищна: "Ну вот, теперь мы можем поблагодарить Бога", - сказал он и перекрестился. Поражает не только бездушие, с которым семья Грегора приняла его смерть, но и дальнейшие действия. Будто ничего не произошло, они строят планы на будущее, обсуждают замужество Греты, планируют переезд на новое место жительства. Никто не жалеет, что рядом больше нет Грегора, никто не задумывается, почему с ним случилось такое несчастье.

Рассказ "Превращение" является самым ярким выражением трагического мироощущения и миропонимания Франца Кафки. Ситуация "превращения" в этом рассказе, как и в других его произведениях, допускает разные толкования. Это - отчуждение в семье и обществе, одиночество человека чувствительного, способного к состраданию и самопожертвованию, абсолютное одиночество, вызванное к тому же осознанием своей непохожести на других, своей отмеченности. Кафка заостряет до предела именно эту обреченность героя с помощью страшной метонимии: полную духовную изоляцию героя он передает через невероятную метаморфозу его внешности.

Понимая своего героя и искренне сочувствуя ему, писатель говорит о том, насколько беззащитен человек перед окружающей действительностью. Он - всего лишь "земной прах", "комок глины", бессильный,

беспомощный, испытывающий страдания и постоянные мучительные поражения, обреченный на отчужденность даже в окружении самых близких людей, на безотрадное одиночество и, наконец, - на гибель.

В свое время Франц Кафка стал настоящим новатором в области художественной прозы, введя в обиход многозначные символические и аллегорические образы, подчеркивающие трагизм человеческой судьбы, бесконечную отчужденность отдельной личности, ее одиночество и бессилие перед абсурдностью окружающей действительности.

Обыденность, увиденная как мистический кошмар, прием построения, доведенный до высочайшей степени, — вот характерные черты манеры Кафки; его абсурдный герой обитает в абсурдном мире, но трогательно и трагически бьется, пытаясь прорваться в мир людей, и умирает в отчаянии и смирении.

С помощью метаметафоры художник добивается не-обыкновенного эффекта: какой-то абсурдностью, нелепостью он за-ставляет задумываться над главными законами бытия, над трагично-стью человеческой судьбы, над существованием каких-то высших сил, управляющих жизнью людей.

Немецкий писатель Томас Манн называл творчество Кафки поэзией сновидений, еще раз невольно подчеркивая внутреннее родство этого гения с Достоевским.

Для Достоевского, человека глубоко религиозного, смысл жизни заключается в постижении христианских идеалов любви к ближнему. В этом романе Достоевский рассматривает преступление Раскольникова с этой точки зрения. Для Достоевского преступление Раскольникова — это игнорирование христианских заповедей. Сам Раскольников является грешным человеком. Под этим Достоевский подразумевал не только грех убийства, но и гордыню, мысль о том, что все — “твари дрожащие”, а он, возможно, “право имеющий”.

бив старуху, Раскольников отнес себя к разряду людей, к которому не принадлежат ни “квартальные поручики”, ни сестра, ни мать, ни Разумихин, ни Соня. Раскольников “отрезал” себя от людей “как будто ножницами”. И для него это стало трагедией. Раскрыв поступок Раскольникова, Достоевский показывает результат. Человек не может жить без общения с людьми. Поэтому у Раскольникова начинается раздвоение личности. Раскольников верит в непогрешимость своей теории. Но в то же время он страдает от невозможности общаться с матерью и сестрой. Раскольников старается не думать о них. По логике его теории они должны попасть в разряд “низших людей”. Это значит, что топор другого Раскольникова может в любую минуту опуститься на их головы. И Раскольников должен отступиться от тех, за кого страдает. Он должен презирать, ненавидеть, убивать тех, кого любит. Раскольников не может этого перенести.

Он очень страдает от всего этого: “Мать, сестра, как я люблю их! Отчего теперь я их ненавижу? Да, я их ненавижу, физически ненавижу, подле себя не могу выносить...” В этом монологе выявляется весь ужас его положения. Достоевский не показывает нравственного воскрешения Раскольникова. Но он показывает ему путь для возрождения к новой жизни. Необходимость, неизбежность страдания на пути постижения смысла жизни — вот краеугольный камень философии Достоевского.

2. Комическое и трагическое разрешение ключевых для драмы Островского колизий.

А.Н. Островский - один из самых известных русских драматургов 19 века. Его пьесы стали литературной и театральной классикой. Они давно вошли во все школьные учебники по русской литературе.

Драма «Гроза», написанная в 1859 году, создана на основе впечатлений Островского от путешествия по Волге. Жизнь, нравы, характеры волжских купцов запечатлены в этом произведении, которое рассказывает

отрагедии светлой души в темном мире купечества.

Впьесе тесно переплетается комическое и трагическое, смешное и ужасное. Причем, мне кажется, что ужасное преобладает. Даже то, что сначала кажется комичным, постепенно превращается в страшное, наводящее ужас. Так, уже в самом начале пьесы мы видим и слышим, как «Дикой племянника ругает». Он так размахивает руками, что его издалека замечают Кулигин и Кудряш. Грубиян и хвастун Кудряш мечтает, как он бы проучил Дикого. Но есть одна загвоздка: «Мало у нас парней-то на мою стать, а то бы мы его озорничать-то отучили».

Эта комичная сцена сменяется разговором Дикого с Борисом. Богатый купец считает себя вправе ругать

своего племянника последними словами: «Дармоед! Пропади ты пропадом!», «Провались ты! Я с тобой и говорить-то не хочу, с езуитом. Его проклятья и страшны и смешны: «Раз тебе сказал, два тебе сказал: «Не смей мне навстречу попадаться»; тебе все неймется! Мало тебе места-то? Куда ни поди, тут ты и есть! Тьфу ты, проклятый! Что ты, как столб, стоишь-то? Тебе говорят аль нет?»

Но поведение Дикого начинает выглядить ужасным, когда мы узнаем, что он измывается над бесправным Борисом, пытающимся получить наследство своей семьи. Племянник вынужден терпеть издевательства Дикого, хотя Борис и понимает, что шансы его малы.

Тема темной, бесправной и невежественной жизни купеческого Калинова входит в пьесу уже с самого начала. Кулигин, местный интеллигент, так говорит о своем городе: «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной не увидите». И действительно, богатые вовсю притесняют бедных. Но они воюют и между собой, «торговлю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти», клевещут друг на друга, годами судятся между собой. Так смешное постепенно перерастает в «Грозе» в ужасное.

Калиновцы невежественны. Их необразованность и темноту подчеркивает образ странницы Феклуши, желанной гостьи в Калинове. Феклуша со своими фантастическими байками вполне устраивает калиновское купечество, ведь ее россказни отражают их представления о мире. Странница рассказывает о неправедных землях, о людях с песьими головами. Слушать ее и смешно, и печально. Понимаешь, что прогресс, наука и культура обошли Калинов стороной, что «светлые» люди обречены в этом городе на медленную гибель. Недаром Борис говорит Кулигину: «Эх, Кулигин, больно трудно мне здесь, без привычки-то. Все на меня както дико смотрят, точно я здесь лишний, точно мешаю им. Обычаев я здешних не знаю. Я понимаю, что все это наше русское, родное, а все-таки не привыкну никак».

Судьба самого Кулигина подтверждает мысль о том, что мало-мальски талантливые люди здесь никогда не смогут проявить себя. Все начинания этого героя, направленные на улучшение жизни в городе, просто высмеиваются, а сам Кулигин считается местным полусумасшедшим чудаком, которого не стоит серьезно принимать в расчет.

Тема «ужасной жизни» Калинова усиливается описанием нравов в семье Кабанихи, судьбой ее детей и главной героини пьесы – Катерины. Столкнувшись с законами патриархальной жизни, в которых нет места свободе и свету, молодые герои не живут, а «выживают». Тихон находит отдушину в вине, Варвара вынуждена постоянно врать, теряя уважение к себе, Катерина, не выдержав противостояния, и вовсе уходит из жизни.

Таким образом, по мере развития пьесы, смешное в ней уступает место страшному, показывая трагедию человеческой души в «мертвом» мире предрассудков и формальностей. жасны душевные мучения Катерины, изменившей мужу и брошенной Борисом. жасно то, что она не смогла воплотить свое мечту о свободной, светлой и радостной жизни. жасно то, что героине не смогли помочь, поддержать в трудную минуту, а только обрекли на страшное существование взаперти. жасны последние слова героев пьесы, обращенные к Калинову и его «отцам»: «Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней, что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас!» (Кулигин); «Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!» (Тихон).

Эти слова героев пьесы раскрывают суть жизни в патриархальной купеческой России, вынося ей страшный, но справедливый приговор.

Билет №23

1.Судьба творческой личности в романе «Мартин Иден» Д.Лондона (избранные главы)

и «Тонио Крегер» Т. Манна

Понятен интерес Т. Манна к судьбе художника именно в буржуазном обществе, но эта тема возникает в его творчестве не сама по себе, а как следствие глубоко критического отношения писателя к миру. Она отражает столкновение высоких гуманистических идеалов Т. Манна (хотя и не очень отчетливых в эту пору) с жестокой и уродливой действительностью.

Вэтой связи обыватель, буржуа, всецело отдавшийся страсти к искусству (профессионально или дилетантски), характеризуется Томасом Манном как «заблудший бюргер».

Вто же время искусство, противостоящее действительности, создавая прекрасное, утонченно-изящное, творит тем самым ущербное, болезненное, бессильное. Его носители, как правило, слабы и бесполезны, испытывают страх перед жизнью, мешают ей. Их расслабленность, тяготение к смерти влекут к гибели и тех, кто неосторожно соприкасается с ними.

Сложность ситуации усугубляется тем, что Томас Манн во многом отождествляет в этот период историю цивилизации с жизнью и историей бюргерства; а жрецы искусства в новелах почти всегда декаденствующие литераторы, сознательные поклонники бесполезной красоты.

Автор дает нам возможность проследить, как складывается характер, формируется отношение к миру «заблудшего бюргера». Подросток Тонио, задумчивый, меланхоличный, самоуглубленный, выделяется среди шумливых, озорных и простоватых сверстников; жизнь представляется ему неизмеримо сложной, и он входит в нее с опасливой осторожностью. Его собственный мир, наполнявший душу восторгом и ощущением красоты,— это мир скрипки, избранных книг — величайших творений человеческого духа, и тайного стихотворства.

Он исключителен, но одинок, он находит высшее наслаждение в искусстве, но лишен простых, повседневных радостей, которым вполне отдаются его сверстники: это верховая езда, плавание, гимнастика.

Рушатся попытки Тонио сблизиться с Гансом, но на смену угасающему чувству к несостоявшемуся другу приходит любовь. Его тайная избранница Ингеборг Хольм из породы тех же белокурых и голубоглазых, ясных и примитивных душой. И снова, зная уже, что любовь в избытке наделит его горестями и унижениями, он лелеет и пестует ее, ибо не в силах противостоять магнетизму полнокровной жизни. Но Тонио чужд, непонятен Инге, они объясняются на разных языках; она уходит в жизнь, оставив в сердце Крегера чувство горестной неудовлетворенности. 13 лет спустя мы застаем Тонио известным мюнхенским писателем. Он эстет, его творчество — предмет Широковещательных литературных дискуссий, но по сути своей Тонио остался хотя и блудным, но все же сыном своего класса.

Прозорливость Тонио — это проницательность человека с ограниченным кругом видения. Незаурядный талант, неизмеримое трудолюбие, способность художника проникать в суть явлений — все это обращено на изучение и отображение того круга людей, понятий, событий, к которому волей-неволей тяготеет Тонио с детства: это бюргерство и все, что кровно с ним связано.

Взирая на мир буржуа с высоты, понимая все его убожество, художник в то же время не в силах оторваться от него, избавиться от его воздействия. Неуверенность и метания Тонио, несмотря на все муки, представляются ему неизбежными. Искусство, по мнению Крегера (и здесь к нему присоединяется автор), фатально влечет к себе, ломая сопротивление личности, и — хочешь не хочешь — ты обречен. Человек, отмеченный проклятьем дарования, вырывается из нормального течения жизни, лишается здоровых радостей существования: «Ведь иные сбиваются с пути только потому,— меланхолически замечает Тонио,— что для них верного пути не существует».

Чувственная красота и радостное мировоззрение несовместимы со служением искусству или хотя бы с преданностью ему. Творчество, по Крегеру, замена жизни и компенсация за нее.

Стоит ли все-таки «сила слова» такой жертвенности? Ведь «надо умереть, чтобы творить великое искусство»,— говорит автор. мереть — для жизненных радостей и наслаждений, отказаться от всего, что

делает жизнь обыкновенного человека осмысленной, а не то, так и счастливой. Всецело предаваться искусству. Чтобы быть объективным и отобразить явление во всей его полноте, художник должен воспитать в себе бесстрастие, вытравить все живые чувства из своего сердца.

Служение искусству жертвенно, аскетично, самозабвенно до отказа от самой человеческой природы. Художник обречен «постоянно утверждать человеческое, не имея в нем своей доли».

Таким образом перед потенциальным художником, полагает и Томас Манн, стоит поистине трагическая проблема выбора пути, но в любом случае его будет мучить тоска по неизведанному. Это обстоятельство накладывает на весь облик творца нечто роковое. Русской художнице Лизавете Ивановне, поверенной своей души, изливает Тонио тоску по неомраченному благодушию земных людей, которое и влечет и отталкивает его.

Тонио жалуется, что искусство, которому он служит, накладывает на него печать чего-то зазорного, сомнительного, позорящего — прямо противоположного добропорядочному блаженству обыденности.

Его притягивает «жизнь во всей ее соблазнительной банальности», говорит он, подразумевая, что никак не соприкасается с нею. Тем неприятнее бьет по его самолюбию замечание Лизаветы Ивановны о том, что при всей своей утонченности он всего-навсего... заблудший обыватель. Между тем, это точка зрения самого Томаса Манна. И она во многом объясняет все томления, колебания, тоску по антидуховному, пренебрежение к бюргерству и зависть к его бездумному, животно-чувственному бытию, характеризующие художников в новеллах Манна.

Тонио Крегер хочет быть честным перед собой, ищет уверенной правды о себе. В поисках ее он вновь навещает город детства; как когда-то с Гансом, повторяет прогулку по бульварам, машет рукой проходящему поезду, прикасается к ржавым петлям калитки дома Ганса Гансена. А вскоре в Дании Тонио встречает веселую, симпатичную пару — Инге и Ганса.

И снова он в стороне. С пылающим лицом стоял он в темном углу, страдая из-за вас, белокурые, жизнелюбивые счастливцы, и потом одинокий ушел к «себе». Ревизия души приводит Тонио к убеждению, что он действительно «обыватель, оплошно забредший в искусство, цыган, тоскующий по хорошему воспитанию, художник с нечистой совестью».

Новелла обрывается на оптимистической ноте, и читатель остается в уверенности, что ни жизненный, ни творческий путь Тонио Крегера далеко не завершены. В этом, в частности, убеждает нас и огромный заряд нерастраченных сил в его душе, сил, рвущихся наружу и жаждущих творческого и человеческого выявления. Было бы в корне ошибочно представлять себе героя человеком, обреченным погибнуть от бледной немочи. Это становится совершенно явственным в небольшой по месту сцене ночного шторма, обрушивающегося на пароход, пассажиром которого был и Крегер. Когда возлюбленный им втайне обыватель со стенаниями и страхом клял разгул стихий и совершенно «нечеловечески» страдал от страшной качки на борту парохода, в душе Тонио «поднималось ликование, достаточно мощное, как ему казалось, чтобы пересилить и ветер, и бурю.

Нетрудно заметить, что чувства, испытываемые героем, разительно противостоят его излюбленному тезису, повторяемому порой, как начинает думать читатель, по привычке: «Жизнь — извечная противоположность искусству и духу». Ведь именно жизнь в этом случае активно насыщала дух и служила прямым, непосредственным источником искусства.

Сцена эта помогает понять и другое: авторские идеи об искусстве не всегда соответствуют уровню понимания, до которого уже сумел дорасти его герой. Как и во многих произведениях Томаса Манна, основные события повествования развиваются в тесном приморском городе с островерхими кровлями, на крутых улицах, насквозь продуваемых ветрами. На фоне города, где все дышит устойчивостью, неподвижностью, завершенностью, столь выигрышно-заметным становится любое колебание, любая «неправильность», любой поиск. Круг жизни Тонио Крегера дважды повторяется перед нами, мысли подростка и сложившегося человека фильтруются равнозначными впечатлениями, и это помогает читателю лучше увидеть, что закрепилось в жизни героя и что унесено временем. Все возвращается вновь через полтора десятилетия, и первая реакция героя как будто бы та же, прежняя. Боль, сознание одиночества, тоска, но — как это не парадоксально — и чувство счастья. Ибо все, что происходит с героем, дает жизнь сердцу его, а это и есть счастье художника.