Культура и цивилизация

Постановка проблемы «культура и цивилизация» связана с их противопоставлением, когда цивилизация понимается как определенный этап в эволюции культуры. Наиболее известные трактовки проблемы связаны с именами О. Шпенглера и Н. А. Бердяева, точки зрения которых, не совпадая полностью, в ряде моментов близки.

О. Шпенглерне приемлет линеарную схему всемирной истории. Он видит в истории красочную картину, «настоящий спектакль множества мощных культур», которые он рассматривает как «живые существа высшего ранга», тогда как всемирная история оказывается картиной «вечного образования и преобразования, чудесного становления и прехождения органических форм»³¹⁴. Он строит философию истории, поставив в центрфеномен великих культур, которые сутьорганизмы. Рассматривая культуру как первофеномен истории, О. Шпенглер сравнивает ее как с жизнью живых организмов, так и с судьбой человека и утверждает, что «у каждой культуры, а в ней с незначительными различиями и у каждого отдельного человека есть исключительно собственный тип истории, в картине и стиле которой он непосредственно созерцает, чувствует и переживает общее и личное, внутреннее и внешнее, всемирно-историческое и биографическое становление». «Каждая культура проходит возрастные ступени отдельного человека. У каждой есть свое детство, своя юность, своя возмужалость и старость»³¹⁵.

О. Шпенглер выражает крайне пессимистический взгляд, говоря, что цивилизация означает смерть культуры. Согласно его концепции, цивилизация - это неизбежная судьба любой культуры, цивилизация наступает, когда вся полнота внутренних возможностей культуры исчерпана. «Как только цель достигнута и идея, вся полнота внутренних возможностей, завершена и осуществлена вовне, культура внезапно коченеет, отмирает, ее кровь свертывается, силы надламываются - она становитсяцивилизацией <…>В таком виде может она, иссохшее гигантское дерево в девственном лесу, еще столетиями и тысячелетиями топорщить свои гнилые сучья<…>Таков смысл всехзакатовв истории...»³¹⁶. «Цивилизации сутьсамые крайниеисамые искусственныесостояния, на которые способен более высокий тип людей. Они - завершение; они следуют за становлением как ставшее, за жизнью как смерть, за развитием как оцепенение, за деревней и душевным детством... как умственная старость и каменный, окаменяющий мировой город. Они -конец...»³¹⁷Для О. Шпенглера различие культуры и цивилизации – это различие между становлением и ставшим - живого тела души и ее мумии, греческой души и римского интеллекта.

Основные признаки, по которым О. Шпенглер противопоставляет культуру и цивилизацию, следующие. Прежде всего для цивилизации характерно появление полярности «мировой город - провинция» (причем стать провинцией могут даже целые страны, а не только города и деревни). «Мировые города», которые «всосали в себя все содержание истории и по отношению к которым совокупный ландшафт культуры опускается до ранга провинции, только и занятой тем, чтобы питать мировые города остатками своей высшей человечности», сосредоточивают в себе «всю жизнь». К мировому городу принадлежит не народ, имеющий отчизну и традиции, а «бесформенно флуктуирующая масса», «бестолковость» которой по отношению к традиции О. Шпенглер расценивает как борьбу против культуры; обитатель большого города - человек безрелигиозный, бездушный, интеллектуальный³¹⁸. Кроме того, цивилизация - это экспансия, империализм.

Н. А. Бердяевпо-другому расставляет акценты, противопоставляя культуру и цивилизацию, которые для него прежде всего полярны как религиозное, связанное с символическими ценностями, и безрелигиозное, прагматичное. «Во всякой культуре, после расцвета, усложнения и утончения, начинается иссякание творческих сил, удаление и угашение духа, убыль духа. Меняется все направление культуры. Она направляется к практическому осуществлению могущества, к практической организации жизни в сторону все большего ее расширения на поверхности земли»³¹⁹. Это и означает переход от культуры к цивилизации. Впрочем, в данном случае не следует буквально понимать слова о безрелигиозности цивилизации – речь идет об утратеподлиннойрелигиозности, на смену которой может придти религиозность прагматическая, приспособленная к требованиям цивилизации.

Н. А. Бердяев противопоставляет «волю к культуре» и «волю к жизни», имея в виду, что культура не есть жизнь, практика, но она лишь представляет разные стороны жизни в символическихформах. Будучи религиозным философом, Н. А. Бердяев выводит культуру из религиозных основ, замечая при этом, что внутри самой культуры возникает переход к состоянию, не являющемуся культурой: «Организованная техника жизни должна окончательно освободить человечество от иллюзии и обманов культуры; она должна создать вполне «реальную» цивилизацию<…>Эти духовные иллюзии исчезают, преодолеваются, когда цивилизация овладевает техникой и организует жизнь<…>В цивилизации неизбежно господствует экономизм; цивилизация по природе своей технична, в цивилизации всякая идеология, всякая духовная культура есть лишь надстройка, иллюзия, не реальность... Цивилизация переходит к «жизни», к организации могущества, к технике, как подлинному осуществлению «жизни». Цивилизация, в противоположность культуре, не религиозна уже по своей основе, в ней побеждает разум «просвещения», но разум этот уже не отвлеченный, а прагматический разум. Цивилизация, в противоположность культуре, не символична, не иерархична, не органична. Она - реалистична, демократична, механична... Цивилизация обезличивает. Освобождение личности, которое как будто бы цивилизация должна нести с собой, смертельно для личной оригинальности. Личное начало раскрывалось лишь в культуре. Воля к мощи «жизни» уничтожает личность»³²⁰.

Таким образом, Н. А. Бердяев связывает переход культуры в цивилизацию с «технизацией» жизни, с проникновением техники во все ее сферы, с приоритетом техники и жизни над духом, с утратой единства (органичности) культуры, с империализмом. Основной темой цивилизации является победа над рабством у природы, высвобождение человека из-под власти стихийных сил природы.

Человек не может жить как природное существо, а потому люди объединились для противостояния стихийным силам природы. Однако цивилизация строилась не просто на объединении людей против природы, а на рабстве огромного количества народа. Кроме того, цивилизация, наделяя людей орудиями господства над природой, сама порабощает человека техникой, ибо человек, с помощью техники частично освобождаясь от власти законов природы, попадает в другую зависимость - от техники. Цивилизация - это преобладание техники и масс над культурой. Труд человека, представляющий его живую связь с природой, с развитием разделения труда становится отчужденным, «утрачивает характер выражения человеческих творческих сил. Труд и продукты труда приобретают самостоятельное бытие, независимо от воли и планов человека». Такой труд разрушает личность, превращает человека в вещь, делает его рабом вещей³²¹. Цивилизация, таким образом, давая орудия освобождения от стихийных сил природы, в то же время несет порабощение.

Оценивая цивилизацию негативно, Н. А. Бердяев корректирует идею О. Шпенглера о том, что цивилизация - это смерть культуры. По Бердяеву, это смерть лишь в одном смысле, тогда как в другом, более глубоком смысле культура вечна. «Античная культура пала и как бы умерла. Но она продолжает жить в нас как глубокое наслоение нашего существа. В эпоху цивилизации культура продолжает жить в качествах, а не в количествах, она уходит в глубину»³²².

П. Сорокинрешительно не согласен с пессимистическим диагнозом, поставленным западному обществу и его культуре О. Шпенглером. Он принципиально возражает против мысли о смертности культуры, он отрицает «закон», согласно которому каждая культура обязательно проходит стадии детства, зрелости и смерти. Поэтому он говорит не о смерти культуры, но о смене образа жизни, имея в виду, что в истории человечества происходит не гибель культуры, но замена одной фундаментальной формы на другую. П. Сорокин пишет, что все формы культуры не беспредельны в своих созидательных возможностях, а посему «когда созидательные силы исчерпаны и все их ограниченные возможности реализованы, соответствующая культура и общество или становятся мертвыми и несозидательными, или изменяются в новую форму, которая открывает новые созидательные возможности и ценности<…>Полное разрушение нашей культуры и общества, провозглашенное пессимистами, невозможно также и по той причине, чтообщая суммасоциальных и культурных феноменов западного общества и культуры никогда не были интегрированы в одну унифицированную систему»³²³. Дело в том, что существовали, наряду с основной, побочные формы, которые и составили основу для возникновения новой продуктивной формы после разрушения основной. Соответственно история может быть представлена как непрерывный процесс, в котором выделяются три суперсистемы культуры: идеациональная, чувственная и идеалистическая, сменяя друг друга как основные типы, наряду с которыми существуют элементы других, неосновных, типов.

Таким образом, наступление цивилизации несет в себе опасность деперсонализации, утраты личностногоначала. Цивилизация - это основанный на научно-техническом прогрессе рост материального производства и связанное с этим формирование все более крупных трудовыхколлективов, труд в которых перестает быть самовыражением целостного человеческого Я, поскольку и человек, и его труд превращаются в частичные функции гигантского целого, то есть экономика становится всемогущим «монстром». Вместе с тем цивилизация - это рост материального благополучия людей, которые, однако, как уже отмечалось, «с таким ускорением извергаются на поверхность истории, что не успевают пропитаться традиционной культурой. И в результате современный средний европеец душевно здоровее и крепче своих предшественников, но и душевно беднее. Оттого он порой смахивает на дикаря, внезапно забредшего в мир вековой цивилизации. Школы, которыми так гордился прошлый век, внедрили в массу современные жизненные навыки, но не сумели воспитать ее. Снабдили ее средствами для того, чтобы жить полнее, но не смогли наделить ни историческим чутьем, ни чувством исторической ответственности. В массу вдохнули силу и спесь современного прогресса, но забыли о духе»³²⁴. Таков характерный для цивилизациимассовыйчеловек, который не просто, как писал О. Шпенглер, является принадлежностью «мировой столицы», но все больше претендует на роль главного субъекта истории. Однако способен ли массовый человек взять на себя ответственность за судьбы человечества и культуры?

Способность человека воспринимать культуру, создавать культуру и действовать во имя сохранения культуры связана с его духовной свободой - только в этом случае человек может быть творцом культуры. А. Швейцер, определяя культуру как господство разума над силами природы и над человеческими помыслами, связывает воедино способность человека быть носителем культуры, его свободу и способность быть мыслящим существом. «Мыслящим он должен быть для того, чтобы вообще оказаться в состоянии выработать и достойным образом выразить разумные идеалы. Свободным он должен быть для того, чтобы оказаться способным распространить свои разумные идеалы на универсум»³²⁵. Однако он обнаруживает враждебные культуре обстоятельства в современной экономической и духовной жизни, связывая их с определенными чертами образа жизни современного человека. Это вынужденная борьба за существование, сверхзанятость, специализация и сверхорганизованность - черты, которые свидетельствуют об отчуждении в отношениях человека к себе, к другим людям, деформируют его духовный мир, приводят к умиранию творческого начала и несовместимы с требованием духовной свободы. Это ситуация, когда экономический прогресс вступает в противоречие с культурой как духовным ростом людей. А. Швейцер, таким образом, усматривает угрозу культуре в сверхсильном давлении общества на человека: «Когда общество воздействует на индивида сильнее, чем индивид на общество, начинается деградация культуры»³²⁶.

Что же касается пути к возрождению культуры, то А. Швейцер никоим образом не связывает его с массовым движением, подчеркивая, что это может быть только лишь делом отдельных людей, которые смогут стать духовно свободными, несмотря на то, что свобода отрицается условиями жизни.