История немецкой литературы. Том 3
.pdfЛитература 50-х годов
Была создана морально-критическая притча о функционировании «обще ства благоденствия». Таким образом, автор, разоблачавший приспособлен чество, подверженность соблазнам и оппортунизм мелкого буржуа, охарак теризовал вместе с тем и господствующую в обществе мораль.
В пьесе «Физики» (1962), созданной как бы в противовес брехтовской «Жизни Галилея», Дюрренматт изобразил обреченную на провал попытку путем бегства в сумасшедший дом уклониться от последствий новых, роковых открытий, в которых равным образом заинтересованы все соперничающие «мировые державы».
В то время как агенты обеих «мировых держав» пытаются захватить в свои руки открытия физиков, врач-психиатр, одержимая манией власти, давно уже их приобрела. Гротеск позволяет понять бесперспективность ин дивидуальных решений «всех поставленных проблем».
В произведениях Дюрренматта предостережения от последствий техни ческого прогресса сочетались с фатализмом и сомнением в возможностях человеческого вмешательства. Значительные произведения написаны им так же и в прозе: «Судья и его палач» (1952), «Авария» (1956), «Обещание» (1958).
Тенденции и начинания в 60-е годы
Со сдвигом в соотношении сил в пользу социализма, с обострени ем внутренних противоречий империалистической системы и в связи с подъе мом антиимпериалистического движения на длительный период изменилась литературно-общественная структура в ФРГ в 60-е годы. При этом выявились весьма различные тенденции.
В капиталистической индустрии культуры, а также в книжно-журнальном производстве в это десятилетие и позже так же, как и в других промышленных отраслях, происходил глубокий процесс концентрации. В результате небольшая группа финансово могущественных концернов, оказывающих влияние на культуру и определяющих общественное мнение, захватили господствующие позиции 29. С ростом экономической концентрации росло и идеологическое давление в интересах правящей верхушки. В продолжение этого процесса кон центрации ликвидировались многие старые и известные издательства: они частично еще существовали только по названию, экономически же они уже давно стали придатками крупных издательских концернов. Книготорговля все больше подчинялась капиталистическим законам получения максимальных прибылей: только те авторы имели какое-то значение, чьи книги приносили доход. Мартин Вальзер описал это положение в своей речи в защиту отрасле вого профсоюза культуры таким образом:
«Большинство из нас связаны с мелкими и средними издательствами и поэ тому могут в любой момент оказаться в кармане одного из концернов. Наши авторские права не защитят нас от продажи с лотка, а потом вообще от списа ния в расход. Это значит, что авторские права — защита зыбкая» 30.
Концентрация издательств зачастую приносила в первую очередь писателям социальную неуверенность. Такое изменившееся социально-экономическое положение авторов явилось одной из причин распространения нового писатель ского самосознания: улетучилась, и не в последнюю очередь из-за социальных факторов, иллюзия подлинной свободы, которая оказалась экономическим «освобождением».
Лишь немногие профессиональные писатели (по статистике, всего около 7 процентов) могут существовать в ФРГ на свои книжные гонорары. В случаях болезни, инвалидности и старости нет никакой гарантии на социальное обеспе чение. Не существует типовых гонорарных договоров, так что авторы во многом зависят от произвола издателей 31.
Подобная социальная неуверенность и рост оппозиционного, демократиче ского движения привели в конце концов к организации писателей в рамках профсоюза полиграфистов и бумажников. Созданный в 1970 году Союз немец ких писателей вошел в профсоюз в 1973 году. С Союзом немецких писателей вели борьбу реакционные силы баварской земельной организации, которые основали в 1975 году Союз свободных немецких авторов всей Федеративной республики 32. Хотя это объединение не нашло поддержки среди писателей, обнаружилось, какие острые споры вызвала профсоюзная ориентация и вхож дение в профсоюз Союза немецких писателей.
В 60-е годы произошли перемены и в литературной жизни. Внешне это
240
Тенденции и начинания в 60-е годы
выглядело как лихорадочное и крайнее непостоянство. При этом проявлялись противоречивые тенденции. Повышенная ориентация издательского дела на прибыльность благоприятствовала в первую очередь засилью аполитичной литературы для массового читателя. Капиталистическое литературное произ водство связывалось при этом с реальными и вместе с тем искусственно соз даваемыми потребностями. Все жанры и все формы публикации — от иллюст рированных развлекательных романов до замаскированной под «левые» произ ведения «политпорнографии» — открылись для таких модных течений, как «сексуальная волна» или «волна Иисуса». Эти модные «волны» отличались от тех, которые были обращены преимущественно к интеллектуальной публике, как, например, конкретная поэзия, культ новой чувствительности и т.п. Однако обе эти волны стремились вызвать к себе интерес, когда часть интеллигенции начала открыто политизироваться. Эта политизация принадлежит к важней шим изменениям, которые произошли в литературе 60-х годов. Некоторое время она определяла культурную жизнь ФРГ.
Причинами политизации художественной интеллигенции были обострение классовых противоречий и классовой борьбы, ликвидация демократии, явные симптомы экономической регрессии, крах политики непризнаний социалисти ческих государств, не в последнюю очередь освободительная борьба в странах «третьего мира», и прежде всего безуспешная война, которую США вели против вьетнамского народа. Все это в совокупности сыграло решающую роль в новом определении места писателя в обществе. Отношение к войне во Вьет наме стало в середине 60-х годов решающим вопросом для демократов в ФРГ: история заставляла писателей пересмотреть прежнюю позицию нонконформиз ма и подвести итог общественной деятельности 33, что привело к концу этого десятилетия к переходу на новые позиции, к поляризации.
Об этом можно судить по тому, какими разными путями шли с этой поры Г. Грасс, Г. М. Энценсбергер, М. Вальзер и другие. Самороспуск «Группы 47» в 1967 году был следствием такого развития. Разногласия, проявившиеся сначала по отношению к теме Вьетнама 34, распространились и на отношение к социальной ответственности писателя, его месту в обществе. Эти разногласия доказывали связь классовой борьбы с развитием писательского самосознания.
Демократическое движение вылилось в политические акции — в движение против «чрезвычайных законов», кампанию за разоружение и демократию, в студенческую оппозицию. В литературе это проявилось в новых течениях, выборе новых тем и художественных форм, новом понимании своей функции. Такое развитие представляло собой крайне разнородную картину и указывало на политические противоречия. Оно находилось под существенным влиянием философского эклектизма «новых левых». Дело дошло до радикальных «расче тов» с литературой, девальвации поэтических литературных жанров и пре увеличения оперативных литературных жанров. Тезис о «смерти литературы», выдвинутый в журнале «Курсбух» 35 прежде всего Г. М. Энценсбергером, хотя и явился обобщением опыта безрезультатной литературной оппозиции, поста вил вместе с тем под вопрос возможности небуржуазной литературы. Но воз никли также и предпосылки литературного движения, которое в понимании своих задач исходило из политической борьбы и связывало с ней свою литера турную продукцию.
Так, большое значение имело то, что объединившиеся в дортмундской «Группе 61», а позже в «Рабочем кружке литературы мира труда» писатели обратились в своем творчестве к исчезнувшим из буржуазной литературы темам индустриального мира труда. Первые шаги в этом направлении сделала «Группа
241
16—1233
Литература ФРГ
61». Ее члены писали о буднях в работе трудящихся, получающих зарплату, что долгое время считалось недостойным для литературы. Воздействие таких книг показало, какая взрывная социальная сила заложена в этом материале, в этой теме. Книги авторов «Группы 61», основанные на социальном опыте, способствовали разрушению иллюзий об «обществе всеобщего благополучия». Культурно-историческое достижение «Группы 61» и образовавшегося из нее в 1969 году Объединения кружков рабочей литературы состоит в том, что они поощряли людей наемного труда, так же как и женщин, описывать свой собственный опыт работы на предприятии, в учреждении, школе, учебной мастерской.
Когда в 70-х годах получила признание литература, стоящая на социали стических позициях, выявилось изменение в литературных соотношениях. Анафема, которой господствующий класс предал социалистическую литерату ру прошлого и настоящего, больше не принималась всерьез. Разумеется, имели место попытки поливать ее бранью, искажать ее историю, чтобы оклеветать реально существующий социализм или включать таким образом часть социали стической литературы в буржуазное литературное производство.
Возросший общественный интерес к социальной, к социалистической ли тературе сделал возможным создать собственную систему издания и распрост ранения. Она получила с 1974 года свою организационную базу в «Рабочем объединении демократических и социалистических издателей и книготоргов цев». Сила этого движения выразилась в укрепившемся единстве в отношении целей. Это подтвердили также дискуссии, проведенные по вопросам партий ности литературы и реализма.
Влияние социалистической литературы способствовало тому, что буржуаз ная критика с самого начала 70-х годов стала пытаться присвоить себе понятие «реализма» и выдвинуть понятие «партийности», которое, впрочем, было устремлено к ни к чему не обязывающей гуманистической ангажированности. Почти все новые литературные произведения и эстетические концепции по следних пятнадцати лет связывались со словом «реалистический», даже реко мендованный Д. Веллерсхофом и В. Хёллерером в середине 60-х годов метод назывался «новым» или «образцовым реализмом».
На подъем классовой борьбы и укрепление социалистической и последова тельно демократической литературы правящие круги реагировали усиленной цензурой средств массовой информации, попытками создать новые, основанные на капиталистической экономике телевизионные и радиовещательные студии. Важную роль в объединении реакционных публицистов и писателей сыграл созданный в 1968 году «фонд Аденауэра», который ежегодно выдавал премии за пропаганду реставрационных исторических тенденций в публицистике, литературе и науке. Публицистической платформой всех этих стремлений явились изделия шпрингеровского концерна, а также издаваемый вышеназван ным фондом «Дойчланд-магацин». Давление на демократических и буржуазногуманистических писателей, особенно во второй половине 70-х годов, приняло угрожающие размеры.
Художественная проза
В 50-е годы прозаики занимали ведущее место в литературном отображении социальной действительности ФРГ. В последующее десятилетие положение изменилось: тенденции политизации проявились прежде всего в поэзии и драма-
242
Тенденции и начинания в 60-е годы
тургии, а уже потом, в первой половине 70-х годов, и в прозе. Кризис и новая ориентация буржуазных гуманистов, деятельность «Группы 61» и развитие «кружков рабочей литературы» способствовали обращению к социальной реальности, однако предпочтение давалось поначалу оперативно-документаль ным формам изображения. Литературные течения противоположного характе ра проявлялись в разных вариантах модернизма. Некоторые из них восприняли, впрочем, новый социальный опыт. Да и сам модернизм представлял собой чрезвычайно противоречивое явление. Антиполитическую функцию имела, собственно говоря, только экспериментальная проза. В противоположность ей в начале 70-х годов вновь выступили писатели с консервативно-реакционны ми представлениями о целях литературы. Они активно противопоставляли прогрессивным тенденциям политизации свои представления о ценностях и свое понимание истории (в их числе Ганс Хабе и Петер Бамм).
Модернистские варианты
Модернизм, между прочим, низводит социальную литературу до определяе мого биологическими закономерностями, лишенного социальных связей образа человека. В 60-е годы Дитер Веллерсхоф (род. в 1925 г.) и приверженцы основанной им «кёльнской школы нового реализма» старались по-новому сформулировать подобные тенденции. Под влиянием его теории «нового реализма» находились такие авторы, как Ю. Бекер, Г. Эльснер, Р. Д. Бринкман и Г. Хербургер.
По литературной концепции Веллерсхофа, «место универсальной модели бытия и вообще всех общих представлений о человеке и о мире занимает чув ственно-конкретный опыт, современная повседневная жизнь в ограниченной сфере». Подобных же взглядов придерживался и Вальтер Хёллерер. Задача писателя, говорил он, показывать жизнь такой, «какая она есть», для «фиксации и проникновения в скрытый смысл» 36 и раскрытия неизвестного в известном. Из перспективы отдельных персонажей, из их субъективности надо охватывать реальность и отображать ее в ее объективности. Результатом этого чаще всего было низведение «реальности» до отдельных наблюдений и их описаний, отрыв человека от его социальных связей, чрезмерное акцентирование его биологических и психических свойств.
Направленность на повседневную реальность имела, несомненно, положи тельное значение. И все-таки авторы «кёльнской школы» шли весьма раз личными путями. Это уже проявилось в вышедших по инициативе Веллерсхофа антологиях прозы: «Один день в городе» (1962) и «Конец недели» (1965), где шесть авторов варьировали одну и ту же
тему, |
а |
также |
в «Предзнаменованиях» |
I и |
II |
(1962, |
1963). Гизела Эльснер |
(род. в 1937 г.) в своих романах «Карли ки-гиганты» (1964), «Подрастающее поколение» (1968), «Запрет на прикосно вение» (1970), а также Рената Расп
(род. в 1935 г.) в романах «Неудавшийся Г. Эльснер (1964)
243
16*
Литература ФРГ
сын» (1967), «Зигзаг» (1979) и Pop Вольф (род. в 1932 г.) в романах «Пильцер и Пельцер» (1967), «Продолжение доклада» (1967) изображали гротескно искаженные мелкобуржуазные образцы поведения героев, которые должны были восприниматься как символ подвергающегося манипуляции бытия. Чело век в своем существовании, своем поведении оторван от социальной действи тельности, безвозвратно отдан во власть своим инстинктам, воспринимается как некая биологическая функция; общественный механизм теряется во мгле,
общественное трактуется как следствие инстинктивного поведения. Такое изобра жение человека, напоминающее натура лизм, получило большую поддержку. За роман «Карлики-гиганты» Г. Эльснер полу чила учрежденную ведущими издатель ствами западных стран премию «Форментор»; до 1969 года книга была переведена на 14 иностранных языков.
Большее отражение явления и факты повседневной жизни получили в романах и рассказах Рольфа Дитера Бринкмана (1940—1975) «Объятие» (1966), «Никто не знает больше» (1968), «Гусеничный путь» (1969); Гюнтера Зойрена (род. в 1932 г.) «Решетка» (1964), «Лебек» (1966), «Праздник каннибалов» (1969); Хуберта Фихте «Палитра» (1968) и Гюнтера Хербургера (род. в 1932 г.). У Зойрена, Фихте и Хербургера жизненные обстоя тельства частично изображаются в их конкретных исторически-общественных проявлениях. Но и здесь выступают черты биологически ограниченного образа челове ка: так, например, сексуальные крайности изображаются как современный прототип протеста.
Человека рассматривают большей час тью как безвольный сгусток сексуаль ных и агрессивных инстинктов, это осо бенно характерно для произведений Бринкмана. Сверхиндивидуальное стимулирует лишь развязывание агрессивности. Такое изображение человека связано с опреде ленными результатами исследований по ведения 37, которые объясняли обществен ные связи биологическими механизмами. Таким образом Бринкман хотел наглядно показать последствия лишенного человеч ности бытия.
|
Некоторым авторам, |
начинавшим |
под |
|
знаком «кёльнской школы нового реализ |
||
|
ма», пришлось в конце |
60-х годов |
по |
Д. Веллерсхоф (1975) |
литически определиться |
и обрести новое |
|
244
Тенденции и начинания в 60-е годы
понимание общественных взаимосвя зей. К ним принадлежат Г. Эльснер (повесть «Испытание на прочность», 1980; романы «По ту сторону», 1982; «Паралич», 1984) и Г. Хербургер, ко торые с той поры открыли и описали социальный антагонизм как решаю щий фактор человеческого поведения.
Другими путями модернистской литературы шли австриец Петер
Хандке, а также Юрген Бекер, Люд |
|
виг Хариг и Вольф Вондрачек, с вос |
|
торгом принятые в ФРГ. |
Х. Фихте (1975) |
Юрген Бекер (род. в 1932 г.) |
пы |
тался скомбинировать частицу реальности и произвольные ассоциации и пере
нести в прозу образцы, созданные в конкретной поэзии |
(см. с. 262). Непосред |
ственно повествование здесь полностью отсутствует, |
тексты растворяются |
в графических схемах. |
|
Петер Хандке (род. в 1942 г.) создал себе после выступления на заседании «Группы 47» в Принстоне (США, 1966) ореол скандалиста и бунтаря. Буржуаз ной литературной критикой он был сразу же вознесен как выразитель нового
инеподражаемого.
Впрозаических произведениях Хандке «Шершни» (1966), «Коммивояжер» (1967), «Страх вратаря перед одиннадцатиметровым» (1970), «Внутренний мир
внешнего мира внутреннего мира» (1969), «Короткое письмо к долгому проща нию» (1972), «Час истинного восприятия» (1975) заметно влияние художест венной манеры «нового романа» и структурализма. Детальнейшее описание обнажает духовное одиночество, потерянность человека. Это достигается по преимуществу путем формального языкового эксперимента, который должен отражать процесс развития манипулированного сознания. В своем эссе «Я оби татель башни из слоновой кости» (1972) Хандке решительно высказался против литературы, которая связана с политикой.
В конце 50-х и в начале 60-х годов в литературу вошли писатели, чьи биографии в основном определялись западногерманской действительностью. Среди них были Петер Фэкке (род. в 1940 г.): «Поджигатели» (1963), «Красный Милан» (1965); Хуберт Фихте (род. в 1935 г.): «Бегство в Турку» (1963), «Сиротский приют» (1965); Александр Клюге (род. в 1932 г.): «Жизненные пути» (1962), «Описание битвы» (1964); Ганс Фрик (род. в 1930 г.): «Брайнитер, или Другая вина» (1965), «План Стефана Камински» (1967); Отто Егерсберг (род. в 1940 г.): «Ладан и ржаной хлеб» (1964), «Милые люди» (1967); Кай Хофф (род. в 1924 г.): «Бедельштедт, или Сосиски по-бюргерски» (1966), «Честный человек» (1967) ; Ганс Юрген Фрёлих (род. в 1932 г.): «Да все равно!» (1963), «Рыночный погребок» (1967). Многие из них обращались к темам фашистского прошлого, которое отражено в переживаниях их детства. Некото рые из этих авторов, такие, как П. Фэкке, Г. Фрик, X. Фихте, попали под влияние новых модных течений и создавали произведения в духе стилистиче ской и концептуальной случайности. Другие полностью отказались от литера турной деятельности или, как, например, А. Клюге, писавший поначалу прозу, стали работать только в кино или на телевидении.
В отличие от них такие писатели, как Петер Хэртлинг и Габриэла Воман, нашли свой собственный стиль и свою тематику. П. Хэртлинг (род. в 1933 г.)
245
Литература ФРГ
дебютировал стихотворными сборниками «Поэмы и песни» (1953), «Остановки Ямина» (1955), «Под фонтанами» (1958), «Дух зеркала, дух зеркала» (1962), в которых он изощренными стихами и игрой фантазии создает поэтический мир, имеющий мало общего с реальной действительностью. Этой основной концепцией, согласно которой поэзия не способна отобразить ужасы жиз ни, объясняется полемика Хэртлинга с Эрихом Фридом в связи с его стихами о Вьетнаме.
Петер Хэртлинг, в прошлом один из издателей журнала «Дер монат», а в 1968—1973 годах руководитель издательства «С. Фишер», избрал ведущей темой своей прозы попытку осовременить историю.
Он предпринял ее в романе «Нимбш, или Затишье» (1964), образцовым и противоречивым героем которого избран Николаус Ленау, чтобы на материале его биографии дать понять, что такое шаг из времени, что такое «парение по ту сторону времени». В романе «Янек» (1966), портрете-воспоминании, он пытает ся передать ощущения и впечатления юности, которые, однако, даны прежде всего с точки зрения вспоминающего. В «Семейном празднике, или Конце истории» (1969) в центре вроде бы стоит швабский эмигрант XIX столетия, но подлинная тема романа — это создание истории и действительности. С рома ном «Гёльдерлин» (1976), который следует понимать не как биографию, а как приближение к ней, историческая действительность приобретает еще большее значение. Гёльдерлин изображен в социологических и психологических детер
минантах своего становления и крушения, |
в контексте немецкой истории. |
В «Цветтл. Проверка одного воспоминания» |
(1973) речь идет о невозможно |
сти реконструировать действительность из воспоминаний. Роман «Жен щина» (1973) рассказывает о попытке эмансипации одной буржуазной дамы.
Габриэла Воман (род. в 1932 г.) в своих романах и повестях «Сейчас и ни когда» (1958), «Победа над сумерками» (1960), «Прощание надолго» (1965), «Сельский праздник» (1968), «Облава» (1970), «Все для галереи» (1972) точно и глубоко регистрирует повседневные события жизни мелкой буржуазии, чьи жестокие черты схвачены острым взглядом в отдельных эпизодах.
В романе «Серьезное намерение» (1970) рассказывается история одной женщины, которая, лежа на больничной койке, пытается по воспоминаниям распутать события своей жизни; это намерение терпит крах, остается только смерть.
Дортмундская «Группа 61»
Дортмундская «Группа 61» открыла новое направление в прозе ФРГ. Выдвинутое при организации «Группы 61» программное требование «изоб ражать в художественной литературе современный индустриальный мир труда с его социальными проблемами» 38 потребовало охвата новых тем, нового материала, каких прежде почти не встречалось в литературе. У осно вателей «Группы 61» — большая заслуга в этом директора дортмундской библиотеки и инициатора создания «Архива рабочей поэзии и социальной
литературы» Фрица Хюзера (1908—1980) — в |
отличие |
от доминировавшего |
с 1945 года консервативного направления |
«рабочей |
литературы» было |
намерение с помощью литературы обличать эксплуатацию как таковую. Писательское творчество связывалось с общественным долгом, но трак-
246
|
|
Тенденции и начинания в 60-е годы |
|
товалось как «независимое в любом |
|
||
отношении и выполнявшее только са |
|
||
мому себе поставленные задачи» 39. |
|
||
Буржуазная критика попыталась сна |
|
||
чала — в духе тезиса об «идеологиче |
|
||
ской свободе» 40 — постепенно интег |
|
||
рировать тематику «мира труда» как |
|
||
расширение |
круга тем буржуазной |
|
|
литературы. |
|
|
|
Вскоре «Группа 61» получила по |
|
||
полнение как из молодых представи |
|
||
телей интеллигенции, так и из рабо |
|
||
чих, стремящихся писать о собствен |
|
||
ном опыте. Были дискуссии о содер |
Ежегодная конференция «Группы 61» |
||
жании и формах отображения дейст |
|||
вительности, |
о необходимости шире |
(1967), слева направо: Ф. Хюзер, |
|
Э. Сильванус, П. Шютт, Э. Шёфер |
|||
привлекать к |
литературному творче |
||
|
|||
ству рабочих, о социальной эффектив ности и распространении произведений. Эти дискуссии привели к поляризации
мнений, и впоследствии внутри «Группы 61» образовалось связанное с прак тической деятельностью «Рабочее объединение», которое объявило конкурс на репортаж о рабочих буднях. Инициаторами конкурса выступили Г. Вальраф, Э. Рунге, А. Мехтель, Э. Шёфер, П. Шютт, Й. Бюшер и поначалу также Макс фон дер Грюн. В 1970 году Объединение кружков рабочей литературы выступило со своей программой (см. с. 251). Оно считало себя не конкурентом «Группы 61», но объективным продолжателем ее дальнейшего развития.
Книги, написанные писателями «Группы 61», уже по своей концепции находились в явном противоречии с господствующими направлениями буржуазной литературы. Вместо скрупулезного описания воскресений, сво бодных от работы часов и праздников авторы пытались рассказать о тру довой повседневности, описать обстановку и условия, в которые при госу дарственно-монополистическом капитализме брошены те, кто производит материальные блага. Широкий общественный резонанс, вызванный этими книгами, объяснялся взрывчатым характером их тематики.
Макс фон дер Грюн
В романе «Люди в двойной ночи» (1962) Макс фон дер Грюн (род. в 1926 г.) отобразил свой собственный опыт, который он приобрел как шахтер. Он описы вает борьбу двух шахтеров, засыпанных в шахте в результате несчастного случая. Если Бруно Глуховский (род. в 1900 г.), в то время тоже член «Группы 61», в своем романе «Прорыв» (1963) изобразил тематически похожую ситуа цию только описанием самой шахты, то фон дер Грюну удалось так правдиво и впечатляюще передать мысли и разговоры засыпанных горняков, что возник вопрос о социальных условиях их бытия.
Автор возлагает ответственность за несчастный случай на шахте не на силы разъяренной стихии; он видит причину этого в предпринимателях, кото рых интересует только прибыль. Фон дер Грюн и «Группа 61» долгое время не могли найти издателя для этой книги.
247
То же самое случилось и с рома ном «Светляки и пламя» (1963), кото рый еще до выхода в свет вызвал публичные споры. Предварительная публикация одной главы, где было показано, как испытание новой, пред назначенной для экспорта в Южную Африку машины вызвало тяжелую аварию, послужила поводом для концерна, о котором шла речь, воз будить против автора и издателя судебное дело. Публикацию романа прекратили. В конце концов роман вышел в католическом издательстве «Паулюс», а за прошедшее время — более чем в двадцати странах.
Последствия разразившегося в Рурском угольном бассейне кризиса являются движущей пружиной эпи ческого повествования. При этом фон дер Грюну удалось убедительнее, чем в своем первом романе, преодолеть ограниченность специфических проб лем своей профессии и создать произ ведение с тенденциями социального
романа. В образе главного героя Юргена Формана фон дер Грюн раскры вает социальный и политический опыт, который связан с новой ступенью отчуждения труда в процессе полной механизации и перехода к автома тизации. Все взаимосвязи развиваются в зависимости от условий труда. Познавательная ценность романа, хотя сюжет раскрывается с пози ции Юргена Формана, действия которого определены стихийным, вызванным эмоциями протестом, заключена не только в описываемых событиях. Она выражается прежде всего в сложном ансамбле персонажей, вносящих свои
коррективы, в отношениях между рефлексией и настоящими |
действиями, |
что дает возможность пробудить мысли, выходящие за пределы |
отношения |
к изображаемым событиям. Фразам о «социальном партнерстве» противопо ставлен разоблачающий документ времени.
В романе «Два письма Поспишилу» (1963) фон дер Грюн тоже показывает условия работы на одном автоматизированном предприятии. Здесь они, однако, являются лишь исходным пунктом для того, чтобы осветить социальное положение рабочего в широких взаимосвязях.
Поспишилу пришлось убедиться, что возможности его деятельности чрез вычайно ограниченны, что индивидуальные акции против бывшего нациста не могут разрешить социальные проблемы. Возможности осмысленных, соли дарных действий в романе не показаны, хотя намечены на примере изображен ных псевдодействий.
Главный герой романа «Местами гололед» (1973) — тоже «борецодиночка».
Предприниматели установили подслушивающие аппараты, чтобы контроли ровать рабочих. Карл Майвальд ведет против этого упорную борьбу, в ходе которой он стихийно обретает классовое сознание. Что будет с ним дальше —
248